– Передай, пожалуйста, хлеб, – тихо попросила меня Юба и, когда я подвинул ей корзинку с хлебом, взяла три куска и, метнув в сторону примаров настороженный взгляд, сунула хлеб во внутренний карман куртки. Заметив мой удивленный взгляд, она покраснела и виновато улыбнулась. – Никто не знает, что находится по ту сторону Двери. Еда лишней не будет, чувствую.

– Если хо-хочешь, я у-уйду, – протянул я, стараясь не встречаться с ней взглядом. Но Юба тихо хмыкнула и покачала головой.

– Зачем? Тут теперь твое место, – она на миг задумалась, а потом просияла. – А! Думаешь, что я на тебя злюсь?!

– Да.

– Чушь, Молчун. На моем месте мог оказаться кто-то другой. Так выпал Жребий, – ответила она и настал мой черед задуматься. Девочка, заметив, что я нахмурил брови, заинтересованно склонила голову. – Чего с тобой?

– Р-р…

– Ратто, – перебила она. Я благодарно улыбнулся и кивнул. – И что «Ратто»?

– Он с-сказал, что О-обжора с-сожрал п-п-п…

– Пятерых нихилов. Да, это правда. Я же тебе рассказывала сегодня.

– На с-следу-ующий день С-сундук дал но-новых. Ни-нихилов, – Юба, поняв, к чему я клоню, нахмурилась.

– Забудь об этом! Понял! А то окажешься следующим! – прошипела она, вцепившись в мою руку пальцами. – Так выпал Жребий. Точка. И не вздумай ляпнуть подобное при примарах или нецесах. Ищи ответы на свои вопросы сам, а вопросы держи при себе. Здесь так не принято.

– З-значит я прав? – тихо спросил я. Остальные нихилы, негромко разговаривая, не обращали на нас никакого внимания, ожидая начала ужина.

– Возможно. Не знаю, – отмахнулась девочка. – Может, это единичный случай. Обжора сожрал пятерых, Сундук и дал пятерых взамен. Это же не Жребий и не ритуал распределения. Так, хватит. Ты скверно начинаешь свою жизнь в Комнатке. Забудь об этом. Легенды – это легенды. Пусть и остаются легендами. Я уйду, и ты забудешь обо мне через неделю, а когда придет твой черед, остальные также забудут о тебе.

– Я не з-забуду, – упрямо мотнул я головой. Щеки Юбы легонько порозовели, а губы тронула улыбка.

– Забудешь. Все забывают. Да и с чего тебе помнить меня?

– Ты бы-была добра ко мне, – ответил я, заставив девочку вздохнуть. Она покачала головой и тоскливо обвела взглядом стол.

– Выкинь это из головы, Молчун. И лучше молчи.

– Прости.

– Напрасно извиняешься, – Юба замолчала, когда Ратто вдруг поднялся со своего места и поднял над головой бокал. По блеску его глаз было понятно, что он пьет. Конечно, у меня были вопросы. Тысяча вопросов. Но я их лучше подержу при себе.

Вместе с примаром поднялись со своих мест и остальные. Шесть примаров, по три с каждой стороны. И каждый смотрел на бледную Юбу, которая бессмысленно уставилась на корзину с хлебом.

Я же увидел, что примары даже сидят на небольшом расстоянии от нецесов, как и нецесы, которых от нихилов отделял один стул с каждой стороны. Деление на группы соблюдалось и за столом.

– Новая кровь пришла, – громко произнес Ратто и добавил. – Поднимись, Молчун. Отныне и до момента, как выпадет твой Жребий, носить тебе это имя.

– Не смотри на них, – одернула меня Юба, когда я чуть не совершил ошибку и не повернул на голос голову.

– Прости, – виновато хмыкнул я, сжимая пальцами край стола.

– Старая кровь уходит, – продолжил Ратто. – Встань, Юба. Ты провела в Комнатке год и Комнатка год заботилась о тебе. Позаботимся о тебе и мы. Ты получишь еды на три дня, новую обувь, которую дал сегодня Сундук, и можешь взять одну вещь из Комнатки с собой.

– Любую? – тихо спросила Юба, но по вытянувшимся лицам нихилов я понял, что ей не следовало задавать этот вопрос. Это же подтвердил и Ратто, в чьем голосе вдруг прорезались холод и злость. Всего на мгновение, но каждый почувствовал это.

– Любую, – подтвердил он с улыбкой.

– Бутылку из твоих запасов, – не задумываясь, выпалила Юба, побледнев сильнее обычного. Пухляш, сидящий рядом, охнул и забормотал, покачивая шишковатой головой, а Месяц поджал губы и умоляюще посмотрел на Юбу, но девочка, гордо задрав нос, смотрела в глаза примару, чего ей делать точно не следовало.

– Это твое право, – сухо ответил Ратто и, повернувшись к Унаги, коротко мотнул головой. – Принеси ей бутылку виски из моего шкафчика.

– Всю?! – театрально удивилась тощая Унаги, злобно посмотрев на Юбу.

– Всю, – подтвердил Ратто. В глазах сверкала злость. – Это её право.

Дождавшись, когда Унаги принесет бутылку, он лично подошел к Юбе и, возвышаясь над бледной девочкой, грубо сунул требуемое ей в руки. Юба, взяв бутылку, покраснела до корней волос, когда поняла, что виски в бутылке только половина, но спорить с ехидно улыбающимся примаром не стала.

– Ты и так достаточно вылакала сегодня, – усмехнулся он. – И речь не шла о полной бутылке. К пожеланиям следует подходить более внимательно.

– Спасибо и на этом, Ратто, – тихо бросила она, садясь на свое место и прижимая бутылку к груди. Однако Ратто покачал головой, заставив Юбу вздрогнуть.

– Тебе пора, – бросил он, когда к нему подошел Пенсне, держа в руке небольшой рюкзак из грубой ткани. – Обувь внутри, еда тоже.

– «Его лучше не злить», – подумал я, чувствуя исходящую от примара волну злобы и ненависти. Юба тоже, наверняка, чувствовала это, поэтому лишь кивнула, выхватила у Пенсне рюкзак и уселась на стул, чтобы сменить обувь. Вместо белых тапочек, в которых ходили все жители Комнатки, она вытащила добротные ботинки на толстой подошве, после чего быстро переобулась и, спрятав бутылку в рюкзак, помахала остальным нихилам, смотрящим на нее с тревогой. Ратто и Пенсне не удостоились даже взгляда.

– Удачи, друзья, – смущенно бросила она и повернулась к Двери, возле которой стоял Ратто. Тот, с гаденькой улыбкой, приналег на большое колесо, заменяющее засов и, потянув Дверь на себя, открыл выход в Судилище.

Я увидел лишь тусклый желтый свет и длинный коридор с чернильной тьмой в конце. Ледяной ветер, ворвавшийся в Комнатку, заставил поежиться от страха, а Юба попятилась, когда из темноты до нас донеслись приглушенные стоны и металлический лязг.

Остальные нихилы, не справившись с дрожью, попытались спрятаться за спинами друзей, но я сидел ближе всех к Двери, поэтому не мог спрятаться. Да мне бы это и не помогло. Чернильная темнота манила к себе, гипнотизировала и словно молила сделать шаг. Переступить порог и раствориться в ней, как Юба, которая, вздохнув, вышла из Комнатки и, не оглядываясь, пошла по коридору. Ратто, хохотнув, с грохотом захлопнул Дверь и повторил манипуляции с замками, после чего, словно ничего не произошло, хлопнул Пенсне по спине и направился к своему месту. Через минуту Комнатка приступила к ужину. Весело смеялись примары, переговаривались о чем-то нецесы, налегая на вареную картошку с крохотными кусочками мяса. Только нихилы сидели молча, не решаясь дотронуться до еды. Даже вечно голодный Пухляш смотрел на свою порцию так, будто минутой ранее набил живот куда более сытной едой. Я вздохнул и, взяв вилку, подцепил на нее вареную картошку, с которой свисала вялая луковая полоска, после чего приступил к ужину. Как и остальные нихилы, которые, словно нехотя, принялись возиться в тарелках, стараясь поскорее разделаться с едой и погрузиться в одним им понятные мысли.

*****

Ужин закончился ровно в тот момент, как закончили есть примары. Те из нихилов и нецесов, кто не успел доесть свою порцию, молча встали из-за стола, взяли свои тарелки и, выстроившись в шеренгу, направились с ними на кухню.

Однако, когда я проходил мимо Унаги, которая весело о чем-то болтала с Ратто, она взяла свою тарелку и, не глядя, протянула мне. Вздохнув, я повиновался и краем глаза заметил, что остальные примары передали свои тарелки нихилам. Только Ратто мотнул головой, когда Месяц протянул руку за его тарелкой и, взяв ее сам, обошел шеренгу и скрылся в дверях, ведущих на кухню.

Сложив свою тарелку и тарелку примары в большую раковину, рядом с которой замерли два нихила, я растерянно осмотрелся, не зная, что делать дальше. Меня выручил Месяц, который шепнул мне на ухо, чтобы я шел к выходу, следом за остальными. Сам он, на правах старшего, тихо перекинулся парой слов с двумя нихилами и, кивнув, присоединился к колонне, выходящей из кухни.

Выйдя, я увидел, что жители Комнатки медленно разбредаются по своим спальням. Из спальни примаров до меня донесся громкий смех и такой же громкий голос Унаги, рассказывающей друзьям что-то смешное. Нецесы, скрывшись в своей спальне, закрыли сёдзи и погасили свет, но я смотрел в другую сторону и увидел, что большая часть нихилов заняла свои футоны.

– Юба тебе свою кровать отдала? – тихо спросил Месяц, идя рядом со мной, и, когда я кивнул, улыбнулся. – Стало быть, твоим соседом станет Бидный Томори. Ничего, привыкнешь. Он малость того, но безобидный. Его даже примары не трогают.

– А по-очему его так зо-зовут? – спросил я, на что Месяц лишь загадочно хмыкнул и сказал мне, что я сам скоро пойму. И я понял, когда подошел к своей кровати и увидел, что на соседней, слева от моей, лежит странный паренек с всклокоченными волосами и безумными глазами. Он изредка приподнимался на локтях, мотал головой, как неваляшка, и ложился обратно.

– Томо, ты успел поесть? – спросил его Месяц. Паренек вытаращил на него большие голубые глаза и скривил рот.

– Бидный Томо продрог. Бидный Томо озяб. Бидный Том питался одной лишь рисинкой с червями, – заявил он тихо. Голос у Томо был высоким и чуть плаксивым, как у маленького ребенка.

– Это не черви, Том, – успокаивающе ответил ему Месяц. – Это лук.

– Бидный Том знает, что это не так. Бидный Томо знает, что это аскариды. Бидный Том питался одними лишь аскаридами, плесенью и водой. Бидный Томо озяб и хочет спать.

– Это твой новый сосед. Его зовут Молчун, – с улыбкой кивнул в мою сторону Месяц. Томо вылупился на меня, задумчиво надул губы и, словно нехотя, кивнул.

– А Юба? Юба была добра к бидному Томо.

– Юба ушла.

– В Судилище ушла Юба? – ахнул паренек и, привстав на локтях, повторил покачивание головой. – Ой-ей… Теперь её сожрут. Юбу сожрут, а бидный Томо будет один зябнуть тут.

– Сожрут? – спросил я, повернувшись к Месяцу. Тот нервно хмыкнул и пожал плечами, кося глазом в сторону спальни примаров, откуда все еще слышался громкий смех и голоса.

– Раньше Томо был нормальным. Пока… не случилось кое-что. После этого он сошел с ума. Постоянно говорит, что ушедших в Судилище съедят.

– Сожрут! – поправил его Томо. В его глазах на миг мелькнул проблеск сознания. – Съедают рис с луком, а Изгоев сожрут. Бидный Томо знает, но его никто не слушает. Бидный Томо зябнет тут, он слышит крики Изгоев, слышит, как их жрут. Хи-хи.

– Говорю же, – улыбнулся Месяц, погладив Томо по голове. – Он малость того. Чуть-чуть побурчит и уснет. Спи, Томо. Пора уже. Завтра будет новый день.

– Юба хорошая. Она заботилась о бидном Томо. Если Молчун будет тоже хорошим, то бидный Том ему поможет. Точно-точно поможет. А пока бидному Томо пора спать. Он продрог, озяб и хочет спать.

– Вряд ли ты уснешь сегодня, – сказал Месяц, повернувшись ко мне. Он улыбнулся и снова дернул плечами. – Так со всеми. Первая ночь в Комнатке запоминается. Предупрежу тебя только об одном, Молчун. Не подходи этой ночью к Двери. Что бы ты ни услышал, не подходи. Лежи на своей кровати и постарайся уснуть, если получится.

– С-спасибо, – кивнул я и поежился, вспомнив ледяной ветер Судилища.

– Не за что, – ответил Месяц и, поправив Бидному Томо одеяло, отправился к своей кровати, стоящей неподалеку от нас.