Нет, не боишься, – ответил Прыгун.

– Откуда тебе знать, что я чувствую?

От тебя не пахнет страхом.

Улегшись на спину – под тяжестью тела захрустели хворостинки и зашуршали листья, – Перрин уставился вверх, на ветви деревьев. В груди гулко билось разгоряченное погоней сердце.

– Значит, не боюсь, а волнуюсь.

Волнение и страх – разные вещи, – заметил Прыгун. – Зачем говорить одно, когда чувствуешь совсем другое? Волнение, волнение… Только и делаешь, что волнуешься.

– Нет. Еще я убиваю. Если станешь учить меня, как управлять волчьим сном, все будет так, как сегодня?

Да.

Перрин повернул голову. Кровь оленя впитывалась в сухое бревно, оставляя на дереве темные пятна. Во время подобных уроков он окажется у самой грани, отделяющей его от волка.

Но слишком долго он избегал этой проблемы. Делал простенькие подковы, не прикасаясь к самым сложным деталям. Откладывал трудную работу на потом. Полагался на обретенное им уникальное обоняние, на возможность при необходимости связаться с волками, но в остальном игнорировал волков.

Нельзя сделать целое, не понимая его частей. Перрин не узнает, как быть с волком внутри себя – принять его или отвергнуть, – пока не поймет сути волчьего сна.

– Ну ладно, – сказал он. – Быть по сему.

* * *

Пустив Крепыша легким галопом, Галад ехал по лагерю. По обе стороны от него Дети Света ставили палатки, окапывали кострища и готовились к ночевке. Каждый день его люди шли, пока светило солнце, а утром вставали с первыми лучами зари. Чем раньше они доберутся до Андора, тем лучше.

Те проклятые Светом болота остались позади, и теперь путь лежал по открытым пастбищам. Быстрее, пожалуй, было бы свернуть к востоку, выбраться на один из ведущих к северу большаков, но это небезопасно. Разумнее держаться в стороне от передвижения шончан или армий Дракона Возрожденного. Свет озарит своих Детей, но не один доблестный герой пал в лучах этого света. Смертельная опасность и отвага – две стороны одной медали, но Галад предпочел бы купаться в сиянии Света, пока еще дышит.

Они встали лагерем неподалеку от Джеханнахской дороги, а наутро перейдут ее и продолжат путь на север. Отправленный на дорогу патруль должен был выяснить, насколько она оживленна и кто по ней передвигается, однако в первую очередь войску были отчаянно необходимы съестные припасы.

В сопровождении нескольких верховых Галад продолжал инспекцию, не обращая внимания на боль от многочисленных ран. Лагерь выглядел организованно и опрятно. Расставленные полегионно палатки образовывали концентрические круги, между которыми не было прямых проходов. Если кто-то вздумает атаковать, такая планировка замедлит и запутает нападающих.

В центральной части лагеря располагался пустой участок – раньше на месте этой бреши в палаточном строю стояли шатры Вопрошающих. Галад приказал, чтобы их распределили по двое в каждый эскадрон. Если Вопрошающих, прежде державшихся обособленно от других, смешать с прочими солдатами, они, быть может, сроднятся с остальными Чадами. Но пробел в рядах палаток Галаду не понравился, и он взял себе на заметку составить для лагеря новую планировку, после чего подал знак спутникам, и процессия отправилась дальше.

Галад выехал для того, чтобы показаться солдатам, и те, завидев его, отдавали воинский салют. Он вспомнил слова, сказанные однажды Гаретом Брином: «В большинстве случаев важнейшая обязанность военачальника – не командовать войском, а напоминать солдатам, что у них есть командир, который и принимает решения».

– Милорд капитан-командор, – сказал сопровождавший его Брандель Вордариан, самый пожилой из лордов-капитанов под началом Галада, – подумайте еще раз. Стоит ли отправлять это послание?

Вордариан ехал слева от Галада. Справа – Тром, за спиной – Борнхальд, выступавший сегодня в роли телохранителя, а чуть поотстав от него, но в пределах слышимости – лорды-капитаны Голевер и Гарнеш.

– Его необходимо отправить, – ответил Галад.

– Все это похоже на авантюру, милорд капитан-командор, – продолжил Вордариан, гладко выбритый широкоплечий гигант с проседью в золотистых волосах. Когда-то Галад был шапочно знаком с его семьей, которая принадлежала к мелкой знати при дворе его матери.

Кто откажется послушать совета, если его дает умудренный опытом человек? Только глупец. С другой стороны, только глупец внимает каждому советчику.

– Быть может, это и есть авантюра, – ответил Галад, – но поступить так – правильно.

Послание было адресовано прочим Вопрошающим и тем Детям Света, которые оставались под властью шончан, – всем тем, кто не отправился вместе с Асунавой. В письме Галад объяснял, что произошло, и приказывал как можно быстрее явиться к нему. Вряд ли кто-то выполнит данное распоряжение, но остальные имеют право знать, как все было.

Лорд Вордариан вздохнул, потом посторонился, пропуская подъехавшего Гарнеша вперед. Лысый мужчина рассеянно почесал рубец на месте левого уха и сказал:

– Хватит уже про письмо, Вордариан. Не советую испытывать мое терпение.

Галад уже заметил, что этого мурандийца очень многое способно вывести из себя.

– Полагаю, ты хочешь обсудить другие вопросы? – Он кивнул паре Детей Света, когда те, перестав пилить дрова, отдали ему честь.

– По словам чада Борнхальда, чада Байара и других, вы планируете заключить союз с ведьмами из Тар Валона!

– Да, это так, – подтвердил Галад. – Знаю, это решение кажется сомнительным, но подумай и поймешь, что оно единственно верное и правильное.

– Но ведьмы – это зло!

– Возможно, – ответил Галад. В прошлом он поспорил бы с этим утверждением, но, выслушивая других Чад и вспоминая, как в Тар Валоне обошлись с его сестрой, он начинал думать, что занял слишком уж мягкую позицию по отношению к Айз Седай. – Однако, лорд Гарнеш, это незначительное зло по сравнению с Темным. Ты же не станешь отрицать, что грядет Последняя битва?

Гарнеш и остальные подняли глаза к небу, уже несколько недель затянутому хмурыми тучами. Днем раньше один солдат слег от непонятной болезни – стоило закашляться, как изо рта у него сыпались жуки, – а запасы провианта портились не по дням, а по часам.

– Нет, не стану, – пробурчал Гарнеш.

– Тогда возрадуйся, – сказал Галад, – ибо путь наш ясен и понятен. Мы сразимся на передовой Последней битвы и, быть может, укажем так дорогу к Свету многим из тех, кто с презрением отверг нас. А если не укажем, все равно будем сражаться в Последней битве, ибо таков наш долг. Ты же не станешь этого отрицать, лорд-капитан?

– И этого я отрицать не стану, милорд капитан-командор… Но они же ведьмы!

– Другие варианты не идут на ум, – покачал головой Галад. – Нам нужны союзники. Оглянись вокруг, лорд Гарнеш. Сколько ты увидишь Детей Света? Меньше двадцати тысяч, и это с учетом новобранцев. Наша цитадель захвачена. У нас нет ни резервов, ни верных союзников, и в каждом из великих государств мира нас осыпают бранью. Нет, не отрицай! Ты же знаешь, что это правда.

Галад заглянул в глаза каждому из спутников, и те, один за другим, кивнули.

– В этом повинны Вопрошающие, – неуверенно сказал Гарнеш.

– Отчасти, – согласился Галад. – Но и те, кто творит зло, с презрением глядя на стоящих за правое дело.

Остальные закивали.

– Мы должны действовать осторожно, – сказал Галад. – В прошлом из-за нашей дерзкой отваги – и, пожалуй, чрезмерного рвения – от Детей Света отвернулись все потенциальные союзники. Мать всегда говорила, что нельзя назвать дипломатической победой ситуацию, когда каждый получает то, что хочет, – ведь тогда другая сторона решит, что возьмет над тобой верх, и выдвинет непомерные требования. Фокус не в том, чтобы все остались довольны. Надо сделать так, чтобы стороны думали, что добились наибольшего результата из возможных. Иными словами, другой должен быть достаточно удовлетворен, чтобы выполнить твои требования, но и раздосадован тем, что ты одержал верх.

– И как это касается Детей Света? – спросил из-за спины Голевер. – Ведь у нас нет ни короля, ни королевы.

– Верно, – ответил Галад, – и монархов это пугает. Я вырос при дворе Андора и знаю, как мать относилась к Детям Света. Всякий раз, имея дело с нашим орденом, она или отчаивалась, или решала не идти ни на какие уступки. Оба варианта нас совершенно не устраивают! Надо, чтобы правители этих земель относились к нам не с ненавистью, но с уважением.

– Приспешницы Темного, – пробормотал Гарнеш.

– Кто? Моя мать? – тихим голосом уточнил Галад.

– Все они, кроме твоей матери, – покраснел Гарнеш.

– Ты говоришь словами Вопрошающего, – сказал Галад. – И подозреваешь всех, кто выступает против нас, в том, что они служат Тьме. Да, многие из них и в самом деле находятся под влиянием Тени, но сомневаюсь, что это осознанный выбор. В том-то и ошибка Руки Света. Зачастую Вопрошающие не видели разницы между закоренелым другом Темного, тем, кто попал под влияние приспешников Тьмы, и тем, кто попросту не согласен с Детьми Света.

– Так что будем делать? – спросил Вордариан. – Плясать под дудку монархов?

– Что делать? Пока не знаю, – признался Галад. – Но подумаю, и верное решение придет само собой. Конечно, нельзя допустить, чтобы Дети Света стали комнатными собачками королей и королев, но подумайте, чего мы могли бы достичь в пределах того или иного государства, если не нужно отправлять целый легион, чтобы припугнуть его правителя.

Все задумчиво покивали.

– Милорд капитан-командор! – позвал кто-то.

Обернувшись, Галад увидел, что к ним легким галопом приближается Байар на белом жеребце. Прежде этот конь принадлежал Асунаве, но Галад предпочел ему собственного скакуна. Когда длиннолицый Байар – теперь на его белом плаще-табаре не было ни пятнышка – подъехал ближе, Галад остановил своего гнедого, остальные последовали его примеру. В лагере Байара недолюбливали, но он свою преданность доказал.

Однако, как предполагал Галад, его не должно было быть здесь.

– Я отправил тебя наблюдать за Джеханнахской дорогой, чадо Байар, – твердо сказал Галад. – И твой дозор окончится не раньше чем через добрых четыре часа.

Натянув повод и отсалютовав, Байар ответил:

– Милорд капитан-командор, на дороге мы пленили подозрительную группу путников. Что прикажете с ними делать?

– Пленили? – переспросил Галад. – Тебя послали следить за дорогой, а не брать пленных.

– Но, милорд капитан-командор, – возразил Байар, – как узнать, что это за люди, если не поговорить с ними? Вы же сами хотели, чтобы мы высматривали приспешников Темного.

Галад вздохнул:

– Я хотел, чадо Байар, чтобы вы сообщали о передвижениях войск. Или о купцах, с которыми можно поторговаться.

– У этих приспешников Темного имеется провизия, – сказал Байар. – Быть может, они купцы. Ну а вдруг?..

Галад снова вздохнул. В верности Байара трудно усомниться – ведь он сопровождал Галада, когда тот противостоял Валде, хотя это могло стоить ему карьеры. Но все-таки было бы лучше, если бы Байар поумерил свой пыл.

У сухопарого офицера был озабоченный вид. Что тут скажешь… Значит, в будущем надо отдавать более четкие и ясные приказы. В особенности когда имеешь дело с Байаром.

– Спокойно, чадо Байар, – сказал Галад. – Ты не сделал ничего дурного. Сколько у вас пленных?

– Десятки, милорд капитан-командор, – с видимым облегчением ответил Байар. – Поехали, покажу.