Тиберий хотел было снова излиться гневом, но передумал. Юстиан Цезарий был не просто его старым другом, но и самой влиятельной фигурой всего региона. Его уважал сам император. В словах Талии было зерно истины: опоздать или, того хуже, не приехать на эти игры было недопустимо. Тем более Цезарий объявил его почетным гостем в честь завершения строительства нового акведука.

– Цезарий уже столько дней только и твердит об играх, Тиберий, – продолжала настаивать Талия. – Там будет столько влиятельных людей. Но главное, там ждут тебя, дорогой.

– Талия, я знаю! Но как же это покушение?

– Вот именно! – Талия вскинула голову, высоко задрав подбородок. – Поедем всей семьей, покажем, что мы в порядке и наш дом процветает.

– Что ты имеешь в виду?

– Возможно, там будут заговорщики. И при виде Дианы они могут выдать себя словом или жестом, – прищурилась Талия. – Прикажем нашей личной охране и слугам внимательно следить за всеми. И сами посмотрим на лица гостей во время бесед.

Диана поняла, что пытается сказать мачеха, – покушение вполне мог организовать кто-то из высокопоставленных знакомых отца, и сегодня они все соберутся в одном месте. Отличная возможность узнать, будет ли среди них тот, кого удивит ее появление без явных на то причин.

– Талия права, отец. Мы должны поехать на игры.

Тиберий замолчал, крепко задумавшись. Предложение жены и дочери звучало логично по многим причинам. И хоть он испугался за Диану, сейчас нужно быть сильным и собранным. Не пристало главе дома прятаться за воротами при малейшей опасности. Он защитит свою семью и честь.

– Решено. Заодно посоветуюсь, как быть, с Цезарием, – выдохнул Тиберий. – Попрошу у него людей. Ему единственному я и доверяю.

– Мудрая мысль, дорогой. У Юстиана много первоклассных охранников из числа легионеров. Можно попросить его посодействовать нам.

– Тогда завтрак и сборы по плану. Мы все должны быть сильными сегод…

Тиберий не договорил – дверь распахнулась, и в комнату тайфуном влетела Энеида, которая без зазрения совести подслушивала разговор.

– Мы все-таки едем? Мы едем? – радостно вскрикивала она, не уверенная, что правильно расслышала.

– Энеида! – оборвала ее Талия. – Угомонись!

Она испепелила дочь взглядом, но та не обратила на это внимания. Она прыгнула на кровать Дианы, едва не скинув подушки, и уставилась на сестру.

– Едем, – покачала головой Диана, глядя не на Эни, а на погнувшуюся шкатулку.

Диана гладила пальцами выемку на крышке и никак не могла унять тревогу, поселившуюся в душе. Несмотря на то что Аполлон ее уберег, она чувствовала, что ее испытания еще не закончились.

– Ой, Диана, неужели ты не хочешь ехать? – возмутилась ее безразличию сестра. – Даже если б я была одной ногой в царстве Плутона ^[4], я б сказала ему подождать, пока не посмотрю главный бой Марка Галла и Люция!

– Эни, – вздохнула Талия, не в силах спрятать лукавую улыбку.

Энеида разносила сплетни быстрее ветра и постоянно пела дифирамбы гладиаторам школы Капуи. Но именно ее непосредственность сейчас разрядила обстановку, и даже на усталом лице Тиберия появилось подобие улыбки.

– Вы слышали, что Цезарий специально стравил Вектора с Пакратием? Сказал, что хочет узнать, у кого гладиаторы лучше, – все не унималась Эни, по пятому кругу пересказывая все собранные слухи. – За победу в главном бою школа чемпиона получит кучу денариев! ^[5] Давайте тоже поучаствуем в ставках?

– Эни, прошу, дай насладиться тишиной хоть на минуту, – взмолилась Диана, у которой теперь болела не только рука, но и голова.

– Мне тишина тоже не помешает, – решил Тиберий. – Талия, распорядись, чтобы завтрак подали вовремя.

Они вместе вышли из покоев, а Эни осталась выпытывать у сестры, что она наденет на игры. Диана пожалела, что не лежала в беспамятстве после нападения, тогда не пришлось бы слушать громкую, как голодная чайка, сестру.

Глава 2
Бог арены

– Диана, проснись! – возмущенно кричала Эни в ухо только задремавшей сестре. – Диана, мы в Неаполе! Уже подъезжаем, а ты все спишь! – Энеида стала трясти Диану за плечи, окончательно вырвав из объятий сна.

– Боги! – взмолилась Диана, сонно щурясь от яркого солнца. – Эни, чего ты пристаешь ко мне с самого утра?

Вопрос был вполне логичным: обычно Энеида практически не обращала на нее никакого внимания. Интересы у них были полярно противоположными, и общих тем для разговоров не находилось. К тому же Эни все время казалось, что родители ее обделяют, но без конца обижалась она именно на Диану и могла неделями с ней не разговаривать. На фоне этого ее внезапная навязчивость казалась еще более подозрительной.

Эни проигнорировала вопрос сестры и уставилась на роскошный цирк Неаполя. Она не собиралась рассказывать чудачке Диане о слухах, которые до нее дошли. Селеста Аврелия болтала, что Эни бегает за ней и ее братьями, потому что с ней никто не хочет дружить, так что она решила сегодня даже не смотреть в их сторону. Тем более мама поделилась, что им достались почетные места в ложе Цезариев, а вот Аврелии будут сидеть далеко.

«Пусть смотрят на наши с Дианой макушки и видят, как чудесно я общаюсь с сестрой. И дружба с Селестой мне не нужна», – мстительно думала Эни.

– У тебя очень красивая туника. Откуда она?

Диана в очередной раз удивилась повышенному интересу к своей скромной персоне, но рассказала, что тунику ей сшила ее личная служанка из тканей, что подарили Тиберию с Талией друзья.

– Все дружишь с Невией? Она же рабыня! – скривилась Эни. – А ткани еще остались?

– Невия родилась на нашей вилле, и она моя подруга, – возмутилась Диана, так и не простив, что с появлением Талии и Энеиды в их доме к слугам и рабам стали относиться куда хуже, чем когда ее мать была жива. – А ткани я тебе предлагала, но ты сказала, что они недостаточно мягкие для твоей нежной кожи. Мы с Невией пошили несколько нарядов, но там хватит еще на пару, если хочешь.

– Оставь себе. – Эни уже пожалела, что похвалила тунику Дианы. – Попрошу родителей купить ткани помягче и поярче.

– Твое право, – хмыкнула Диана, поправив тонкий платок нежно-розового цвета, которым прикрыла голову, защищаясь от солнца.

Начало лета в этом году было теплым, но очень ветреным. Казалось, в Неаполе ветра дули еще сильнее, чем в Мизенах, хотя города были не так уж и далеко друг от друга. Очередной порыв ветра подхватил край платка, отбросив его Диане на лицо. Она сжала его пальцами, опасаясь, что ветер унесет платок, а ей очень нравилась легкая и красивая ткань.

Едва они прибыли и сандалии Тиберия коснулись камней площади Неаполя, к нему сразу подошел знакомый, а Талия отвела дочерей в сторону.

– Энеида, я просила тебя одеться достойно, – раздраженно зашипела она. – Не хотелось бы, чтобы Цезарии подумали, будто моя дочь распущенна.

Талия злилась на саму себя за то, что не обратила внимания, во что вырядилась ее дочь, – так была занята сборами и разговорами с Тиберием. А Энеида щеголяла туникой без рукавов, да еще умудрилась стащить у матери накидку, которая была слишком вызывающего для незамужней девушки красного цвета, который к тому же совершенно ей не подходил.

– Мама, это модно и красиво. А что, мне одеваться, как она? – Эни кивнула в сторону Дианы, которая оделась так, чтобы ее тело было скрыто от лучей солнца и посторонних глаз. Только предплечья виднелись из-под широких рукавов туники.

– Диана – это тоже перебор. Скромность хороша в меру, – закатила глаза Талия и бесцеремонно стащила платок с головы Дианы, оставив его развеваться на шее.

– Это не от скромности. Я боюсь перегреться! – возмутилась Диана.

– А что, бог солнца не убережет любимицу от жары? – тихо, но отчетливо для слуха поглумилась Эни.

– Не твое дело, – огрызнулась Диана, которая уже устала от наглости Энеиды и вседозволенности Талии.

– Хватит, вы обе, – шикнула Талия. – Диана, мы в обществе важных граждан империи – никаких платков на голове. Все должны видеть твое лицо и нити жемчуга в прическе. Энеида, а ты веди себя скромно и улыбайся Цезариям, иначе выпорю. И вообще… – Талия стянула платок с шеи Дианы и наспех обмотала его вокруг повязки, скрывая бинты. – Мы расскажем о нападении только Цезариям. Все остальные должны видеть нашу семью сильной и гордой. Не показывай никому свою рану!

Диана не стала спорить, потому что к ним подошел воодушевленный приятной беседой Тиберий, и пошла с остальными в цирк. Ее тут же охватило волнение: сердце застучало в висках, а в горле пересохло. Мероприятие было значимым, а ноющая боль в руке напоминала о том, что где-то здесь может быть человек, который подстроил покушение.

Она взяла предложенное вино и окинула ложу взглядом. Отец сидел на лучшем месте в самом центре рядом с Юстианом Цезарием и его сыном Маркусом. Сразу за ними расположился магистрат ^[6] и другие важные люди Неаполя. Владельцы гладиаторских школ крутились подле них, нашептывая лестные слова во все уши, до которых дотягивались их языки. Талия уже пила вино в компании жены магистрата и подруги старшего Цезария.

Диана тоже заняла свое почетное место под навесом и сделала маленький глоток вина. Жарко было даже в тени, и девушка искренне радовалась ветру, который приятно обдувал лицо и остужал голову. И только неприятное ощущение, что кто-то сверлит ее взглядом, не покидало. Она не хотела поддаваться тревоге, но все же не выдержала и обернулась. На самом последнем ряду ложи сидела семья Аврелиев. Все – и глава семейства, и трое его детей – испепеляли ее взглядом.

Диана поспешно отвернулась и посмотрела на отца, который был рядом и одновременно так далек. Он был полностью поглощен общением со спонсором игр. Зато сын Цезария Маркус неожиданно посмотрел на нее и улыбнулся, поднимая свой кубок с вином. Диана робко подняла свой напиток вверх на манер Маркуса и скромно улыбнулась в ответ, делая глоток.

– Эни, где ты была? – Диана удивленно посмотрела на сестру, которая появилась словно из ниоткуда и заняла свое место рядом с ней.

– Болтала с дочкой магистрата и ее подружкой. А еще поставила деньги на победу Марка Галла в главном бою, – самодовольно сказала Эни.

– Даже обсуждать это не буду.

– И не надо. Кстати, заметила, как Селеста со своим папочкой на нас смотрит? – хихикнула она, заметив тяжелые взгляды Аврелиев.

– И ее братья тоже, – тихо зашептала Диана на ухо сестре. – Это странно. Я с ними практически не общаюсь, что им надо? Может, заговор устроили…

– Диана, успокойся, – отмахнулась Эни. – Они просто бесятся, что хоть и в почетной ложе, но на последнем месте, а мы с тобой, девчонки строителя акведуков, сидим на лучших местах и в лучшем окружении, – нарочито громко сказала Эни.

– Эни, веди себя тише, – попросила Диана, заметив, что на них с интересом смотрит какая-то незнакомая девушка. Судя по месту, которое она занимала, тоже дочь кого-то из высокопоставленных господ.

– Как хочу, так себя и веду. И вообще, с чего ты взялась мне указывать?

– Я старше на год! И Тиберий мне отец по крови!

– Он женился на моей матери и теперь и мне отец. Смирись уже! А ты скоро уедешь в Помпеи восстанавливать храм Аполлона, – напомнила сводная сестра и осушила свой кубок с вином, тут же требуя еще.

– И момента моего отъезда я жду так же сильно, как и ты, – поставила точку в разговоре Диана.

Однако Эни не позволила ей провести и пару минут в тишине. Как только объявили начало игр, она сжала ладонь Дианы, завопив вместе с толпой.

– Диана, не обижайся, давай насладимся играми. Ты же знаешь, я очень нежно люблю тебя, сестра, это все шутки.

– Разумеется, сестра, – на ее манер ответила Диана, высвобождая руку.

Речь Юстиана Цезария была короткой, но яркой. Диана порадовалась, услышав имя отца, которого он отметил как почетного гостя. Толпа гудела, люди в ложе перешептывались – все ждали начала представления.