Карен попыталась представить лицо Джессики, но у нее получались только отдельные черты: тусклые голубые глаза, шапка кудрявых волос. У девушки, сопровождавшей Адама, определенно были не такие, а гладкие и уложенные, и макияж на лице. Карен отдавала себе отчет в том, что видела ее только пару секунд, но у нее сложилось впечатление, что девушка из магазина гораздо увереннее в себе, чем та, которая пришла к ней на терапию. Тем не менее ее первая интуитивная реакция подсказывала, что она увидела Джессику, – с какой еще стати ее имени приходить Карен на ум? В спутнице Адама было что-то, заставившее Карен мгновенно опознать ее как девушку, которая сидела у нее в кабинете всего несколько дней назад. Но несмотря на все свои усилия, она так и не смогла определить, что именно.

Если предположить, что Карен ошиблась и девушка в магазине не была ее пациенткой, то могла ли Карен ошибиться и насчет того, что видела их вместе? Адам определенно положил ладонь на руку девушки, но можно ли найти для этого невинное объяснение? Может, он хотел пройти мимо, отстраняя ее?

Нет, первая инстинктивная мысль Карен была правильной. С Джессикой Гамильтон или нет, но этот лживый ублюдок изменяет ее лучшей подруге, и теперь Карен предстояло решить, что с этим делать.

Глава 11

Би

– Мам! Оно везде!

Фрэн бросила сыну влажную губку для посуды.

– Убери то, что можешь, а я подотру остальное, когда вы все отправитесь спать.

Она прошла через кухню, чтобы подсесть за стол к сестре, и поставила чашки с кофе, отодвинув в сторону кучу бумаг – итоговую домашнюю работу за полугодие ее сына.

– Не знаю, как ты справляешься, – качая головой, призналась Би. – Я просто смотрю на все это и уже устала.

– Как я справляюсь с детьми? – улыбнулась Фрэн. – Секрет в том, что нужно прекратить беспокоиться о вещах, которые на самом деле не являются важными. На моих столах никогда не видны отпечатки пальцев? Видны. В углу холодильника стоит пустой пакет из-под молока? Вероятно. Мы два раза на этой неделе ели бутерброды с рыбными палочками на полдник? Точно, ели. Но на детях чистая одежда, они накормлены и напоены. Я научилась не особо беспокоиться об остальном. У меня будет идеальный дом после того, как они съедут. – Она фыркнула. – Если вообще съедут.

– Предполагаю, что Элеонора могла бы многому у тебя научиться.

Би всегда завидовала простому подходу Фрэн к жизни. Ее сестру никогда не беспокоило, что на ней немодная одежда или что она не находится на самом верху служебной лестницы. Ей всегда хотелось только получать удовольствие от общения со своей семьей и быть счастливой. В результате, похоже, она такой и была. Би совсем необязательно хотела такую же жизнь, как у сестры, но было бы неплохо испытывать удовлетворение от своей собственной.

Фрэн фыркнула.

– Только не говори это в присутствии Карен, хорошо?

Би вопросительно приподняла брови.

– Что это значит?

– Ничего. Просто едва ли можно сказать, что она мне симпатизирует. То есть я хочу сказать, что она всегда больше считала твоей сестрой себя, а не меня.

– Неправда! – слишком быстро ответила Би. – Карен тебя любит, просто иногда она немного перегибает палку. Наверное, у всех психиатров так. – Би задумалась, не покажутся ли Фрэн ее слова такими же неестественными, какими кажутся ей самой. Но если Фрэн и заметила это, то ничего не сказала.

– Да, предполагаю, что у нее своих проблем хватает.

– Каких проблем? – удивленно спросила Би.

Из гостиной послышался сильный грохот, затем два голоса практически в унисон закричали:

– Мама!

– О, проклятье! Подожди здесь. Мне лучше туда сходить и посмотреть. что происходит.

Фрэн исчезла, Би осталась сидеть на месте, глядя в свой кофе и гадая, с какими же проблемами, по мнению ее сестры, приходится разбираться Карен. Минуту спустя сестра вернулась и начала рыться в шкафчике под раковиной.

– Прости, Би, они там такое устроили… Свалили чертов приставной столик. Мне теперь весь вечер предстоит оттирать молоко от дивана, или он будет вонять как сточная канава.

– Нет проблем. – Би допила остатки кофе и поставила чашку в раковину. – Я ухожу. Лучше я буду смотреть, как сохнут мои ногти, чем на твою уборку.

– Какая ты добрая. – Фрэн сморщила нос.

– А зачем еще нужны сестры?

Глава 12

Карен

Вечером Майкл вернулся домой, размахивая букетом цветов словно мечом. Они поговорили о работе, и Карен рассказала ему столько о случаях из практики, сколько могла, не нарушив свой почти монашеский обет молчания. Она три раза чуть не сорвалась и не рассказала ему про Адама с таинственной женщиной, но каждый раз решала, что лучше этого не делать. Майкл выглядел изможденным: цвет лица стал землистым, и он осушил бокал вина, который Карен налила ему к ужину, еще до того, как она успела накрыть на стол. Последнее, о чем он хотел говорить, – это ее подруги и их семейные проблемы.

– Трудные выходные? – спросила Карен, положила руки ему на плечи и начала разминать напряженные мышцы сквозь рубашку. Он кивнул, но ничего не сказал, только наклонил голову назад и почти коснулся лбом ее подбородка. Она потянулась вперед и нежно поцеловала его в лоб.

Майкл повернулся к ней и уткнулся лицом в ее живот. Она поцеловала его в макушку, затем наклонилась так, чтобы их лица оказались на одном уровне, и на этот раз крепко поцеловала его в губы. У них были именно такие отношения: они давали страсти смыть боль вместо того, чтобы все это проговаривать. Карен могла бы посмеяться над подобным, если бы это не выглядело так жалко – психиатр не способна заставить своего мужчину рассказать о его проблемах. Она видела ироничность ситуации, но давление на Майкла оттолкнуло бы его, а она слишком сильно по нему скучала, чтобы рискнуть сегодня вечером затеять спор.

Они отправились в спальню со своими проблемами, и там сбросили их с себя вместе с одеждой. Секс получился более грубым и быстрым, чем обычно. Наверное, это были не лучшие выходные.

К тому времени, как они добрались до еды, курица в духовке стала жесткой и суховатой, поэтому Майкл заказал еду навынос, оделся и отправился забирать заказ из своего любимого ресторанчика в нескольких милях^[10] от города.

Пока его не было, Карен сварила себе кофе и опустилась на диван, чтобы почитать журнал – одну из этих реальных историй типа «моя мать увела у меня мужа», хотя всем клялась, что покупает такие журналы ради кроссвордов.

Первый этаж в доме Карен был оформлен в современном стиле – плавные линии, хромированные поверхности кухонной бытовой техники, но его едва ли можно было назвать уютным. Повсюду оставались заметные отпечатки пальцев, и оказалось кошмарно трудно найти шторы на нестандартные стеклянные двери во внутренний дворик, еще и потому, что она их никогда не закрывала.

Темнота за дверьми создавала впечатление, будто там ничего нет, словно мир начинался и заканчивался ее домом. На самом деле думать так было глупо, потому что ее окружали другие дома, просто они не стояли близко друг к другу, словно солдаты в шеренге. Когда тьма сгущалась, Карен чувствовала себя полностью отрезанной от всех остальных. Это была одна из главных причин, по которым она выбрала этот дом: может, тебя и окружают люди, но ты все равно сама по себе.

Стук в дверь черного хода на кухне заставил Карен оторваться от журнала, но совсем ненадолго. Он слишком быстро вернулся, явно что-то забыл. Она задумалась, почему Майкл был так напряжен, когда пришел домой. Они поругались? Жена узнала про Карен или заподозрила что-то? Карен предполагала, что Майкл не вернулся бы, если бы его жена узнала про нее. Разве что она вообще выгнала его.

Она погрузилась в мысли о конце семейной жизни Майкла и не сразу осознала, что он так и не вошел. Прошла целая минута. Он не мог забыть ключи. Он запер дверь за собой, и Карен слышала, как отъезжала его машина. Она потянулась к занавеске в гостиной и приоткрыла ее. Машины на подъездной дорожке не было.

– Давай быстрее, Майкл, я умираю с голоду, черт побери, – пробормотала она себе под нос, снова беря в руки журнал.

Опять шум, во второй раз – словно короткий порыв ветра с градом ударил в дверь. На этот раз Карен поднялась на ноги. Он бросила журнал на диван, пошла в кухню и выглянула в окно – там была кромешная темнота. Повозившись с ключами, она открыла кухонную дверь и уставилась в ночь. Нигде не было ни движения, ни звука. Уже собираясь закрыть дверь, она опустила взгляд вниз. У ступенек лежало несколько предметов: старые сапоги, которые она не носила много лет, джемпер, ожерелье. Ее сердце забилось быстрее, когда она заметила открытку, которую Майкл прислал ей на день рождения год назад, и одну из своих губных помад. Как все эти вещи здесь оказались? Последний раз она видела их в своей спальне, сапоги – в стенном шкафу, а открытку – в коробке под кроватью.

Она подхватила все предметы и заперла за собой дверь, еще раз бросив взгляд во тьму. В саду стояла тишина; никакого хихиканья, которое могло бы выдать кого-то, или звука шагов, который означал бы, что это дело рук скучающих подростков.

Ее немного трясло, пока она раскладывала предметы на диване и проверяла, на самом ли деле Майкл запер за собой дверь. Он закрыл ее на ключ, но теперь Карен ее открыла и уставилась на пустую улицу, тускло освещенную эко-лампами, которыми муниципалитет заменил когда-то ярко светившие фонари. Кто подбросил эти вещи?

Она уже собиралась запереть входную дверь, но заметила листок бумаги, приклеенный скотчем к витражному стеклу. Карен оторвала листок, захлопнула дверь, повернула ключ в замке и включила свет в коридоре. Ее руки слегка дрожали, когда она разворачивала листок простой белой писчей бумаги, а затем уставилась на слова, написанные аккуратным слитным почерком.

«Я знаю, что вы делаете. Я знаю, что вы натворили».

* * *

– Ты уверена, что эти вещи находились в доме? Ты их не выбрасывала? Наверное, это дети копались в мусорных баках и попытались тебя испугать.

Вернувшись, Майкл застал Карен на диване, она сидела, уставившись на вещи, которые нашла у черного хода, письмо лежало на подушках рядом с ней.

– Я ничего из этого не выбрасывала. Они находились в доме, у меня в спальне. Кто-то здесь был, кто-то копался в моих вещах!

– Нам нужно позвонить в полицию. – Майкл взял в руки телефон. – Если ты уверена, что здесь кто-то был, то об этом следует сообщить.

– Нет, – быстро ответила Карен. Если приедет полиция, то начнет задавать вопросы. Они захотят знать, кто такой Майкл; они обвинят в случившемся его жену, вероятно, даже отправятся к ней. Все рухнет. Кроме того, Карен знала, чьих рук это дело, и ее любовник здесь был ни при чем, это имело отношение только к ней. Слова крутились у нее в голове, снова и снова: «Я ждала телефонного звонка или ее появления, ждала, что она заявится ко мне и скажет: “Я знаю, что вы делаете. Я знаю, что вы натворили”». Дело касалось другой любовницы. Это была Джессика.

Глава 13

Элеонора

– Вау, как тут все классно выглядит! То есть я не имею в виду, что тут обычно все не так, а… – Би не закончила предложение, а Элеонора улыбнулась и махнула рукой.

– Все в порядке. Я знаю, что с уборкой игрушек и всего барахла у меня в последнее время не особо получалось, но – барабанная дробь, будьте добры… – Она сделала паузу для большего эффекта, а Би в это время изобразила некое подобие барабанной дроби на стеклянном кофейном столике. – У меня есть помощница по хозяйству! И, пожалуйста, прекрати это, ты оставляешь отпечатки пальцев на моей чистой стеклянной столешнице.

– О-о-о, ты выиграла в лотерею?