– Это все Нина виновата, – сказала Лиза задумчиво. – Все время здесь ошивается, отговаривает. Послушай меня внимательно! Нину надо как-то прогнать, придумай что-нибудь. А Ольге Петровне можно будет лекарства подменить: она же плохо видит – не заметит. Не трусь… На безопасные, чтобы она больше расслаблялась, отдыхала. Знаешь, как во сне. Ее признают невменяемой, и мы сдадим ее в дом престарелых. Квартира автоматически достанется тебе, ближайшему родственнику. Ей же будет лучше, поверь.

– Да, ты права, – согласился с новой идеей Михаил.

Лиза улыбнулась про себя: да он с руки у нее готов есть!

Стараясь не шуметь, Ольга Петровна отошла от закрытой двери. Она не доверяла Лизе, но, оказывается, сейчас она не могла доверять и родному сыну.

Спустя пару дней Михаил устроил скандал по надуманному поводу: обвинил Нину в краже денежных сбережений. Та в слезах выбежала из квартиры, не выдержав унижения.

– И больше здесь не появляйся! Воровка! – крикнул ей вслед Михаил.

После этого он сам с преувеличенной заботой стал ухаживать за матерью. С особенным вниманием он следил, чтобы она не забывала принимать таблетки перед сном.

Спустя несколько дней таких «забот» Ольга Петровна стала забываться, заговариваться. Иногда она не понимала обращенных к ней слов, забывала, как зовут сына, а временами – и собственное имя. Очевидно, что подмененные таблетки действовали.

Однажды Ольга Петровна пропала. Когда сын вернулся домой, обнаружил только записку от матери, где она сообщила, что уехала жить в дом престарелых, и просит ее не искать и не тревожить. А сын и не собирался ее разыскивать.

В тот же вечер Лиза на радостях переехала к Михаилу в квартиру и под одеялом жарко объяснила мужчине, что если он ее любит, то теперь должен доказать это – переоформить квартиру матери на себя, а потом на нее… ну или сразу на нее. Для этого Михаилу предстояло все-таки разыскать мать. Тот вздохнул и согласился. А потом началось самое интересное.

Рано утром в дверь позвонили. Сонный мужчина в трусах и майке, зевая, подошел к двери.

– Ты?! – чуть не упал он от удивления.

За порогом стояла его сестра Нина и мать, которая выглядела совершенно нормально. Ольга Петровна с укором взглянула на сына, вздохнула и громко крикнула:

– Лизка, а ну собирай свои вещи и проваливай отсюда, эта квартира теперь принадлежит Нине, а ты здесь – никто!

Ошарашенная Лиза сглотнула подступивший к горлу ком и выскочила за порог, даже не оглядываясь на Михаила, который, к слову, все еще не понимал, что происходит, и удивленно мычал, как теленок.

Оказалось, хитроумная старушка, подслушав Лизин план, решила незамедлительно принять контрмеры. На следующий же день, когда Михаила не было дома, она пригласила нотариуса и переписала квартиру на племянницу.

Ольга Петровна делала вид, что пила таблетки, которые заботливо подносил ей сын, но на самом деле прятала их в матрас, когда Михаил отворачивался. Старческое слабоумие Ольга Петровна симулировала с актерским мастерством.

Лиза была вне себя от злости. Свадьба так и не состоялась. Девушка поняла, что задумка провалилась. Лиза ушла к другому мужчине, оставив несчастного Ромео одного в комнатке в Подмосковье, которую он был вынужден снимать.

Домик в деревне

Сын Антонины Петровны, Артем, в сорок лет решил жениться. Раньше не было времени на личную жизнь – строил карьеру. А теперь нужно было подумать о достойной свадьбе.

– Я продам твой дом в деревне! Ты живешь со мной, а там бываешь редко. Деньги сейчас не помешают! – заявил он матери.

– А куда же деваться мне, в случае чего? – забеспокоилась Антонина Петровна.

* * *

Антонина Петровна любила свой дом в ближнем Подмосковье, свою малую родину. Здесь она была счастлива с мужем, Леонидом Матвеевичем. Здесь же родился сын, Артемка. Тогда их семью можно было назвать образцово-показательной, но сейчас это неважно: каждый будто сам по себе, и никому ни до кого дела нет. Хотя однажды Антонина Петровна гордилась этим неофициальным, но вполне заслуженным званием. Почему бы и нет?

Работали с мужем за четверых, сына воспитывали. Артемка хорошим парнем рос: помогал всегда родителям, учился отлично, спортом занимался. А потом случилось то, чего Антонина Петровна не ждала так рано: умер Леонид Матвеевич… слишком молодым умер. Ему было чуть больше сорока лет. Разве это возраст для здорового и сильного мужчины?

Врачи сказали, оторвался тромб. Мать с сыном остались вдвоем. Тогда оказался рядом друг Леонида Матвеевича, Владимир. Руки у мужчины всегда были золотые. Он и с хозяйством помогал, и в целом поддерживал вдову.

Артему в то время было пятнадцать лет. Мать понимала, что сын в деревне не задержится, но гнала от себя эти мысли. Сейчас ведь Артем с ней: заботится, не дает потерять смысл жизни. Но время равнодушно к человеческим переживаниям. Пришел тот час, когда сын переехал в Москву. Учился, навещал мать. Потом нашел работу и зашагал по карьерной лестнице. Купил машину, квартиру: сначала небольшую студию, потом продал ее и взял в ипотеку трехкомнатную. Работал на износ, себя не щадил – от родителей научился этому. Может, потому семью создавать времени не находилось.

* * *

Антонина Петровна уже много лет жила одна. Сын нечасто приезжал в гости, но мать не обижалась – занят Артемка. Когда в старом доме что-то ломалось, на помощь приходил Владимир, настоящий друг, прекрасный человек и отличный мастер. Что бы Антонина без него делала?..

Когда Антонине Петровне исполнилось шестьдесят пять, сын уговорил ее переехать в город.

– Мама, я за тебя переживаю. Возраст у тебя не тот, чтобы одной жить. Да и болячек разных хватает. А вдруг сердце прихватит?! – с заботой Артем Леонидович пытался убедить мать. – А за дом не беспокойся. Никуда он не денется. Будет у нас дача в Подмосковье.

– Ну я же не совсем одинокая, – отмахивалась Антонина Петровна. – Володя, вон, всегда помогает: чинит то, что ломается, да и в остальном тоже помогает – дров наколоть, забор поправить… Он на все руки мастер.

– Дядя Володя – молодец! Но не забывай, он тоже в возрасте. А ты его эксплуатируешь. Владимир Иванович, конечно, не откажет, но сама-то имей совесть, – шутил Артем.

Разговор повторялся в разных вариациях, пока мать не согласилась с сыном. Теперь малую родину Антонина Петровна навещала только в дачный сезон. Сыну было некогда возить ее туда зимой, да и дров к зиме уже не оставалось.

Каждый год женщина ждала весны. И каждой радовалась как чуду – теперь она могла поехать в свой дом. Он, наверное, тоже скучал зимой по хозяйке…

* * *

Тем временем в жизни Артема, наконец, нашлось «окно» для романтики. Он познакомился с Ириной. Знакомство постепенно переросло в серьезные отношения.

Ира была женщиной властной, жесткой, хоть и молодой. На десять лет младше Артема. Антонина Петровна радовалась: может, сын все же женится, и она успеет понянчить внуков.

У самой Антонины отношения с Ириной не сложились. Ира просто не замечала потенциальную свекровь. Холодное «Здравствуйте» при встрече и ледяное «До свидания» при расставании. Губки всегда поджаты. Но ведь не Антонине Петровне на ней жениться. Сына Ирина вроде любит, прислушивается к нему. Да и к самой Антонине Петровне открытой враждебности не проявляет, – может, все еще утрясется. Но жизнь умеет преподносить сюрпризы.

* * *

В один из июньских солнечных дней, который Антонина Петровна проводила в загородном доме, к ней зашла соседка и за чаем поинтересовалась:

– Петровна, ты что, дом решила продать?!

– С чего бы это? С ума ты сошла? Даже мысли такой не было! Это же кощунство какое-то – свою родину продавать! – Антонина Петровна замерла с чашкой в руке.

– А я вот в интернете объявление видела. Сама сейчас хочу к детям перебраться: с внуками помогу, да и мне не так одиноко будет. Только у ребят моих жилплощадь маленькая. Вот я и решила свой домик продать, чтобы они смогли квартиру побольше купить, – пространно начала соседка. – Наши дома-то, оказывается, сейчас хороших денег стоят! От Москвы недалеко. Инфраструктура какая-никакая есть. Земля здесь дорогая… Ой, отвлеклась. О чем это я? Ах, да… Пока прикидывала, сколько за свой участок запросить, объявления листала. Смотрю – что-то знакомое! Батюшки, да это же домик Антонины Петровны! Значит, не одинока я в своем решении, – заключила она. – А чего ты замолчала? Ничего стыдного в этом нет. Дом ведь с собой на тот свет не заберешь. А детям помочь – святое дело, – разговорчивая соседка с удивлением посмотрела на побледневшую Антонину Петровну. Поняла, что сказала что-то не то, и замолчала.

Объявление действительно висело. Антонина Петровна не очень дружила с интернетом, но с помощью соседки объявление она нашла.

– Так ты совсем ни сном, ни духом?! Прости, не хотела тебя расстраивать… Наверное, Артемка решил дом продать. Только вот чего же тебе не сказал? Нехорошо как-то, – соседка выглядела виноватой.

А Антонина Петровна пыталась осмыслить происходящее: как же так? Не ожидала она от сына такого. И матери не сказал… Что теперь делать? Надо с ним побеседовать. Только как начать такой разговор?

* * *

Сегодня Артем забирал мать с дачи. Невеселые мысли бродили в голове: «Нужно поговорить с мамой про дом. А то объявление о продаже уже дал, а ей не сказал до сих пор. Не по-человечески это. А с другой стороны – как сказать?! Она же боготворит этот дом, ни за что на продажу не согласится. Неудобно, но неужели придется ставить перед фактом?»

– Артем, у меня к тебе очень серьезный вопрос есть! – Антонина Петровна прервала его раздумья. – Я знаю, что ты выставил мой дом на продажу! Неважно откуда! Просто знаю. А куда ты планируешь деть меня, в случае чего?!

Артем даже обрадовался, что мать сама начала этот болезненный разговор: «Про дом уже знает. Так. Осталось как-то донести до нее последующие планы».

– Мама, ты ведь говорила, что дом оставишь мне, – вкрадчиво начал Артем. – Значит, я буду решать, что с ним делать. Но как ты понимаешь, хороша ложка к обеду. Жаль, что наш разговор не с того начался. Хотел тебя порадовать сначала. Ну да ладно, – прервал размышления он и перешел к фактам. – Мы с Ирой решили пожениться. А свадьба – это расходы. Причем немаленькие. Часть денег с продажи дома я собирался пустить на свадьбу. Не Иркиных же родителей трясти. При моем статусе это просто неприлично.

Антонина Петровна кивнула:

– Это я понимаю. Свадьба, молодая жена. Так я поэтому и задала вопрос о себе. Вдруг мы не уживемся с Ириной? Даже, скорее всего, не уживемся. Куда мне податься, если ты решил продать мой дом?

– Мама, ну не смеши, пожалуйста. Можно подумать, в свои годы ты переедешь обратно в деревню и будешь жить одна! Тем более дом старый, требует капитального ремонта. Ты его будешь делать? – уточнил Артем. – У меня тоже на это времени нет! Не могу же я разорваться! Тебе нужна помощь, уход, поддержка, компания. Я нашел прекрасный пансионат… – Артем не успел закончить фразу.

Мать изменилась в лице.

– Ты решил сослать меня в дом престарелых?! Вот уж не ожидала! Всегда была уверена, что мы с отцом вырастили хорошего человека!

– А чем я плох?! – Артем разозлился. – Тем, что в сорок лет решил, наконец, жениться, устроить свою жизнь?! Может, тем, что хочу организовать для любимой женщины достойную свадьбу?! – выпалил он. – Или тем, что забочусь о матери и нашел ей идеальный частный пансионат с круглосуточной медицинской помощью, питанием, как в лучшем ресторане, и компанией единомышленников?! Он, вообще-то, тоже стоит немало, – буркнул Артем.

Антонина Петровна поняла, что сын уверен в своей правоте. Он действительно считает, что делает для матери все возможное. А ее любовь к старому дому – глупая сентиментальность, которая пройдет со временем.