Пленница. Родишь мне ребёнка (страница 4)
Он опять промолчал. Да чёрт!
Я встала и схватила тарелку.
– Сядь.
– Иди к чёрту!
Швырнула тарелку в раковину. Звон был такой, что меня саму оглушило, зато на лице Захара ни один мускул не дрогнул. Опять ни один! Как будто он был сделан из мрамора! Проклятая скульптура!
– Это был твой ужин.
– Засунь этот ужин себе в задницу!
Я хотела уйти, но он схватил меня за локоть и швырнул на стул. Тот покачнулся, накренился. Я неловко махнула рукой. Уже приготовилась, что сейчас окажусь на полу, но Захар рывком вернул стул вместе со мной на место. Сердце мчалось галопом, Захар стоял рядом, его ладонь почти касалась меня.
Захар простоял ещё несколько секунд и вернулся на своё место. Как будто ничего не было. Отломил вилкой кусок рыбы, насадил и положил в рот. Сделал глоток вина.
Да пошло оно всё!
Я потянулась за бутылкой. Только хотела взять, он сжал мои пальцы.
– Зелёный чай или молоко, – сказал он, не отпуская ни моей руки, ни взгляда.
– Пошёл к чёрту, – ответила я ему в тон, глядя в глаза. – И молоко своё вместе с чаем забери с собой.
Резко дёрнула бутылку к себе. На этот раз вино было белое, холодное, хотя со взглядом Захара сравниться в этом плане не могло ничего. Первый глоток оставил во рту приятное послевкусие, напомнил о солнечной Италии. Я сделала ещё один. Захар не шевелился, но глаза стали темнее прежнего. Мысленно я ещё сотню раз послала его к чёрту. Хотела сделать ещё глоток, но только горлышко коснулось губ, Захар поднялся и одним движением выхватил её. На этот раз звон был такой, что почудилось, что в доме повылетали окна.
– Ты всё-таки псих, – выдавила я через силу, глядя на оставшийся от вина мокрый след на стене над своей головой и усыпавшие пол осколки.
Захар подошёл и, взяв за оба локтя, поднял меня. Глаза его цветом напоминали чернёное серебро, а взгляд мог напугать любого.
– Псих? – тихо спросил он. – Нет, Вика, я не псих. Я куда хуже, но тебе лучше не знать, что может быть, если ты выведешь меня из себя.
– Ты и так не в себе.
– Вполне возможно, ты уже беременна.
– Невозможно, – прошипела я с яростью. – Я таблетки пила. Так что хрен тебе я беременна.
Он вдруг развернул меня к себе спиной и толкнул на стол. Я вскрикнула, только и успев подставить ладони. Захар дёрнул молнию платья и резко обнажил мои плечи.
– Отстань от меня, сволочь проклятая! – зарычала, пытаясь вырваться. – Достань свою жену из гроба и трахай, если у тебя с мозгами не всё в порядке! Отпусти! Отпусти!
Кое-как я царапнула его, пнула по голени. Попыталась ещё раз, но он схватил меня за шею. Потянул меня назад, не давая сделать и глотка воздуха, а сам склонился к уху.
– Ты нарываешься, девочка, – сказал чуть слышно, касаясь губами и дыханием. Позволил вдохнуть и опять сдавил шею. – Мне не нравятся дерзкие женщины.
Положил ладонь на бедро и повёл вниз, по подолу. Рывком поднял его до самого верха и погладил по голой ноге, сжал ягодицу и одновременно крепче надавил на горло.
Инстинктивно я схватилась за его руку. Он позволил мне вдохнуть ещё раз, а сам в это время вырисовывал невидимый узор. Вниз до самого колена и снова вверх – по внешней стороне бедра, потом по внутренней, всё выше и выше, пока пальцы не оказались на трусиках. Провёл по ткани туда-обратно, надавливая лишь слегка, а губы так и касались уха.
– Пусти, – дёрнулась от него, как только он коснулся сильнее, и сразу же воздух закончился.
– Твой муж распустил тебя, – отодвинул трусики в сторону. – Ты так с ним разговаривала? Он тебе разрешал?
– Мне никто ничего не может разреши…
– Заткнись, – начал поглаживать половые губы. Грубовато и опасно нежно одновременно. – Ты будешь говорить только когда я разрешу.
Вошёл одним пальцем, всего на чуть-чуть, а мне скулить хотелось от беспомощности. Всё то же ненормальное тягучее тепло внизу живота и слабеющие ноги. Желание, которое я не могла контролировать. К первому пальцу прибавился второй.
– Твой муж – слюнтяй, всю жизнь прятавшийся за отцовскую спину. Он слишком много тебе позволил. Но я научу тебя, как себя нужно вести, – вогнал пальцы до упора, вытащил и вогнал снова.
Я хватанула ртом воздух. Он имел меня пальцами и тёрся пахом – я чувствовала его эрекцию, и тело от этого предавало меня всё сильнее. Захар провернул пальцы и вдруг вышел. С нажимом провёл по плоти, у самого лона и по ноге. Спины коснулось остриё ножа. Я застыла, а он очерчивал мои позвонки – один за одним.
– Сейчас ты встанешь, – сказал, надавив остриём сильнее. – Выпьешь чай и пойдёшь спать. Если хочешь есть, твой ужин там, где ты его оставила.
Говорил, а сам опять вырисовывал позвонки, только уже снизу вверх.
Остриё исчезло так же резко, как появилось. Захар застегнул на мне платье и отошёл. Вернулся за стол. Я поднялась, сама не понимая, чего должна делать. Чего хочу сделать.
В руке Захара была вилка. Самая обычная вилка. Он отломил кусок рыбы, наколол и положил в рот.
– Я тебя ненавижу, – прошептала и, взяв чай, крепко сжала ручку чашки.
Желание выплеснуть эту гадость прямо в его рожу было неимоверным, но я этого не сделала. Поставила чашку на раковину и хотела уйти.
– Только после того, как я доем, Вика, – услышала голос в спину.
Я порывисто обернулась. Захар показал мне на стул.
– Я не твоя жена, – процедила, хотя у самой дрожал голос.
Ноги подкашивались, а между ног было влажно. Развернулась и всё-таки ушла, готовая к тому, что он опять сделает нечто из ряда вон. Пока поднималась по лестнице, ждала, что Захар заставит меня вернуться. У самого верха оглянулась. Холл первого этажа был совершенно пустым, вокруг – тишина. Только внутри меня крик отчаяния и ещё предательский шёпот – если бы он продолжил, я бы не смогла остановить его и, что хуже всего, возможно, даже не захотела бы останавливать.
Глава 5
Чтобы уснуть, пришлось распахнуть балкон настежь, но всё равно духота стояла невозможная. Я вздрагивала от каждого шороха, проваливалась в беспокойную полудрёму и тут же выныривала из неё. Среди ночи начался дождь, сопровождаемый громом и ветром, и всё равно дышать легче не стало. Меня как будто изнутри обжигало, а лишившееся контроля подсознание рисовало картинки одна откровеннее другой.
Даже во сне я чувствовала его – лежащую на моём бедре горячую ладонь и взгляд, обжигающий холодом. С тихим стоном перевернулась на другой бок и резко распахнула глаза.
Это был не сон. Захар смотрел на меня, тепло от его руки заставляло кровь бежать быстрее. Дыхание сбилось, я попробовала отодвинуться на другую сторону кровати.
– И не думай, – сказал он тихо и, поймав за лодыжку, поддёрнул к себе.
Я ахнула, проехавшись спиной по простыне. Захар упёрся ладонью в постель возле моей головы, взгляд его опустился к груди.
Я лежала перед ним совершенно обнажённая. Постиранные трусики сушились в ванной вместе с платьем, а другой одежды у меня не было.
– Ты не посмеешь, – просипела, словно завороженная, глядя, как он расстёгивает рубашку.
– Почему? – я оказалась к нему ещё ближе.
Пальцы ног коснулись пола, Захар кинул рубашку к моим ногам. Рассвет был блёклый, пропитанный запахом дождя, и в нём он выглядел почти что нереальным. Словно бы был ангелом тьмы. Или демоном.
Положив ладонь мне на колено, повёл вверх. Я попыталась остановить его, накрыла руку своей.
– Нет, – он отбросил мою ладонь. Обхватил грудь и сжал, потирая большим пальцем сосок. Я опомнилась, опять метнулась было в сторону, но он перехватил меня за талию. Стянул с постели и прижал к груди голой спиной. Я с ног до головы покрылась мурашками. Небо клубилось фиолетово-синими тучами, Захар дышал мне в затылок, дождь лил стеной, но сквозь неё всё равно можно было различить живую изгородь.
– Не надо, – хотела сказать резко, а вышло неуверенно и тихо.
Слова растворились в громовом раскате. Я схватила Захара за запястья. Он развернул меня лицом, наши взгляды пересеклись на миг, и тут же он швырнул меня обратно на кровать. Расстегнул брюки и навис сверху, резко развёл мои ноги и вошёл одним движением.
Новая вспышка исказила черты его лица, превратив в жестокую маску.
– Ты отдашь долг, – прохрипел он.
Я почувствовала запах алкоголя. Это было не вино – что-то крепче.
Глаза Захара блестели шальным блеском, губы кривились.
– Ты за всё заплатишь, – скривил губы и начал двигаться размеренно, резко, словно бы чувств в нём не было. Только глаза выдавали, серебристо-чёрные, холодные.
Перехватил одну мою руку и припечатал к постели, потом вторую. Сопротивляться я не могла, разве что опустить веки, чтобы не видеть его. Только этого я не хотела.
– Ты, сука, меня хочешь, – он склонился ко мне.
Мазнул губами по губам, дразня, заводя сильнее.
– Дрянь… – сделал движение во мне. – А она не хотела…
Он стиснул зубы и зарычал. Задвигался резко и быстро. С каждым его движением кровь становилась горячее, а желание сильнее. Мне казалось, что всё это снится, а я и не я вовсе. Тело жило отдельной жизнью – настоящей и чувственной. Захар что-то пьяно шептал, а я всё-таки закрыла глаза. Гром и его шёпот в шею, его запах и дождь…
– М-м-м, – выгнулась ему навстречу. Сдерживаться больше не могла.
– Дрянь, – прикусил кожу на шее.
В ответ я застонала. Ветер приносил с собой сладковатый запах роз, насыщенный и наполненный соблазном. Разум в малодушной попытке защититься повторял, что это всё не на самом деле, нереально и невозможно. Захар согнул мою ногу и заставил раскрыться сильнее.
– Я не… – упёрлась ему в плечо свободной ладонью.
– Заткнись, – процедил, сдавив запястье, и вошёл до упора, до сладкой боли.
Он был таким большим, что меня самой, казалось, и не осталось. Наполненная им, я терялась в ощущениях, испытала которые только с Захаром. А я-то думала, что в личной жизни у меня всё хорошо…
– Нет… – шептала с каждым его толчком внутри. Себе или ему – уже сама не понимала. – Нет, нет, нет…
Он не слушал. Трахал меня, сжав зубы. Зло, ненавидя, беспощадно, а я получала от этого удовольствие, которого прежде не знала.
Вцепилась в его плечо. Впилась ногтями до крови.
– Тварь, – процедил он и вдруг впился в мои губы. Целовал жёстко, не давал мне опомниться.
Я потерялась и в этом дождливом рассвете, и в своих ощущениях. Тело вдруг перестало мне принадлежать. Наполненное удовольствием, оно подчинялось Захару, и я сама тоже. Подалась вперёд бёдрами, со стоном обхватила его шею, и почувствовала, как он сплетает наши пальцы. Задрожала. Напряжение достигло апогея, и бороться с этим было бессмысленно. Тепло, холод, боль и сладость…
– Настя… – прошептал он. – Настя…
Я вздрогнула. По телу прокатилось тепло, из груди вырвался стон. Захар тоже застонал. Сдавил меня, прижался бёдрами и, запрокинув голову, глухо зарычал.
Я зажмурилась. Лежала и не осознавала, кто я и где. Блаженная нега охватила меня, поработила. Только в отдалении, где-то среди раскатов грома я слышала чужое имя, и не могла понять, от чего же так щемит внутри.
***
Оргазм отступал медленно. Сперва я начала слышать звуки, потом различать цвета. Захар стоял у раскрытого балкона и смотрел в пустоту. Я прикрыла грудь рукой и, приподнявшись на постели, уставилась на него, как кукла со стеклянными глазами. Видела и не видела одновременно. Он был отстранённым – чужим.
– Её звали Настя? – спросила, сама не зная зачем.
Захар резанул меня взглядом. Стиснул зубы и, подняв рубашку, сжал в кулаке.
– Меня несколько дней не будет. Но запомни, если вздумаешь что-нибудь вытворить, мне об этом сообщат.
– Твою жену звали Настя? – повторила я с нажимом.
Он задержался на мне взглядом. Почувствовалось вдруг, что я прижала его к стене.