От резкого бега и возникшего животного страха у Клэр разболелась голова. Словно чугунным молотом ударили. Она не могла понять, почему эта ноющая боль оказалась такой внезапной. Приступ паники и беспомощность сдавливали горло, отчего Клэр едва могла пропустить воздух в лёгкие. Из последних сил она держала всё под контролем, до последнего стремилась оказаться на улице, не теряя при этом сознание. Парадные ворота Зимнего дворца с сияющим в свете огней золотым двуглавым орлом остались позади.

Было чуть больше шести, когда на город опустилась темнота. Желтые одинокие фонари хорошо освещали всю Дворцовую площадь, но даже их свет не позволял Клэр в полной мере разглядеть мир вокруг. Она судорожно моргала. Щурилась. Моргала снова. Наконец остановилась, чтобы отдышаться и хоть как-то успокоиться, но её ноги тут же начали слабеть. Это напоминало предобморочное состояние, от которого может избавить лишь резкий запах нашатыря. От колен и до кончиков пальцев будто образовалась вата, мягкая и волокнистая, неспособная удержать вес целого тела. Тёмные пятна мелькали перед глазами, срастаясь с вечерней тьмой. Девушка едва нашла силы взять телефон и ответить на звонок подруги.

– Клэр! Господи! Где тебя носит уже час? – прерывистыми фразами тревожно завопила Катя.

– Я… я пошла в Эрмитаж… Кать, мне что-то нехорошо. Я плохо себя чувствую. Вот-вот в обморок свалюсь.

– Твою мать, Клэр… где ты находишься? Какого чёрта ты попёрлась одна?!

– Я… возле Александровской колонны, – девушка отчаянно попыталась оглянуться на гранитный столб позади себя, словно он был её спасением.

– Стой там! Рядом с Дворцовой сейчас Коля с другом. Я позвоню ему, и он тебе поможет, слышишь? Я выбегаю! Только оставайся на месте! Клэр?

Не дослушав последних слов подруги, Клэр почувствовала, как чудовищно затрещало в ушах. Все известные законы мироздания потеряли смысл, когда всё, что было перед глазами, стало ускоряться и изменять свой привычный вид. Казалось, что время обратилось вспять. Она часто моргала, не освобождая голову из тесно сжатых рук, в надежде, что странное явление скоро пройдёт. Люди замерли, затем зашагали вновь, но уже обратно.

Вокруг всё затихло.

Лишь внутри продолжали трепетать разные необъяснимые звуки. Клэр выронила из рук телефон и погрузилась в темноту.

* * *

Неизвестно, сколько прошло времени, пока Клэр была лишена чувств. В зияющей тьме, которая показалась ей мгновением, постепенно стал появляться просвет. Белый, слепящий, пугающий. Когда она попыталась открыть глаза, первое, что бросилось взору, – это сидящая напротив девушка. Очень милая и юная, с большими, как блюдце, карими глазами. Голова всё ещё трещала, словно по ней колотили деревянными ложками, но Клэр не смогла сдержать нарастающего удивления. Она принялась рассматривать девушку, не сразу сообразив, знакомы они или нет. Очень странное платье из тёмно-зелёного льна облегало худое тело незнакомки. Белый фартук с карманами и рюшками, причудливый чепчик, скрывающий тёмные кудри.

Клэр перевела взгляд на потолок, что-то бормоча про себя. Руки и ноги были уже не такими слабыми. Сознание постепенно возвращалось. Она медленно приподнялась на локтях, встрепенулась.

– Боже… угораздило же! – голову распирало от боли. Постепенно нарастало чувство тошноты. – Прости, не подскажешь, как я тут оказалась? И кто ты? – подозрительным, тихим голосом спросила Клэр, держась одной рукой за висок.

– Вот ведь, проснулись! Дюже напугали там на площади. Меня, барышня, Майей зовут. А вы чьих будете? – сжимая в руках белый кувшинчик с водой, смущённо ответила девушка.

– Барышня? – невозмутимо переспросила Клэр. – Ах-ха-ха, а ты прикольная. Меня зовут Клэр. Та-а-а-к… что я здесь делаю, да и здесь – это где? – переспросила она, стараясь быть вежливой, но от волнения это выходило с трудом.

– Вы потеряли сознание на Дворцовой площади, аккурат возле императорского дворца. Рядом оказался мужчина с бричкой, который помог мне привезти вас сюда. Слава богу, ехать недалеко, – девушка мило улыбалась пухлыми губками, отчего на щеках появлялись неглубокие ямочки. – Простите моё своеволие, но рядом не было людей, которые бы вас знали, я спрашивала! А… выглядели вы весьма и весьма странно. Я решила, что вы, барышня, иностранка. За такую одежду вас по ошибке могли свезти в какое-нибудь непристойное место или, того хуже, признать лазутчицей! – на последнем слове у говорящей с Клэр девушки будто появилось сомнение на этот счёт.

– Свезти куда-нибудь? А что не так с моей одеждой? Я не понимаю тебя… И почему ты сама так странно одета? Сейчас в городе косплей, что ли? – дополнила Клэр секундой позже.

– Что-то я вас ни в коем разе не понимаю, барышня. Это моя завсегдатая одежда. Насколько мне известно, сейчас все крестьяне, даже вольноотпущенные, так одеваются… – с ещё большей неуверенностью отвечала Майя.

– Что, крестьяне? Какие крестьяне? Ты прикалываешься надо мной? Крепостное право отменили ещё… – она запнулась, вспоминая школьные уроки по истории, – в 1861 году, так что придумай шутку поактуальнее!

– Должно быть, вы сильно ударились головой, – белый лобик сморщился, образовав залом между бровями. – Я так этого боялась! Необходимо вызвать вам лекаря. А лучше я расскажу о вас своей барышне, графине Милановой. Вы, видимо, запамятовали, сейчас 1811 год от Рождества Христова, – на этих словах Майя поднесла Клэр стакан с водой из кувшина и с сожалением стала рассматривать её слегка дёргающееся от истеричного смеха лицо.

– Очень интересно! – Клэр резко поднялась с кровати, проигнорировав протянутый стакан.

Расхаживая по незнакомому ей дому, она нервно хохотала через каждое слово.

– Так, ладно, ребята, выходите-е-е! И выносите свои камеры, потому что это действительно забавно. Очень круто сработано! Кать, ты участвуешь в этом спектакле? – громко говорила она в пустую комнату, доказывая Майе, что не верит ни единому её слову.

Пранк постепенно выходил из-под контроля, при этом никто не появлялся и ниоткуда не выходил, а Майя продолжала стоять у кровати с выражением полного недоумения.

Клэр резко замолчала, словно её лишили голоса. Посмотрела на стоящую перед собой девушку в причудливой одежде и на миг допустила мысль, что та не шутит. Дыхание сделалось тяжёлым. Она растерянно стояла на месте, поглядывая то на Майю, то на поцарапанный паркет под своими ногами. Тревога вцепилась в плечи. Улыбка сошла не только с лица, но и с глаз. Страх, который она ощутила на площади, вновь напомнил о себе. Клэр заломила руки, затем прикрыла лицо ладонями. Послышались ругательства.

Девушка металась из комнаты в комнату, раскидывая повсюду вещи в поисках припрятанных камер или микрофонов. Деревянные пузатые тумбочки, горшки с засохшими растениями, подушки – всё летело к чертям. В каждом слове и движении читалось отрицание. Но даже такое сильное, оно незаметно порождало сомнение.

Заметив, что единственное окно в этой квартире завешено полупрозрачной тканью, Клэр криво ухмыльнулась Майе и направилась к нему.

– А как ты объяснишь это? – с полной уверенностью девушка сдвинула колышущийся от её резких движений тюль, но вместо ликования на её лице застыл ужас. – Что…? – вырвалось у неё от отчаяния.

Ноги вмиг затряслись, стали непослушными, и Клэр ощутила дрожь под коленными чашечками.

– Бред! Такого не может быть. Это все сказки… так не бывает! Не-а… Что я сделала не так? Что?! Это правда не смешно! – истошно крикнула она, и на глазах от отчаяния выступили слезы. – Так, что я помню? – говорила Клэр сама с собой, не веря в происходящее. – Я была во дворце, увидела на картине девушку, как две капли воды похожую на меня, и мне стало плохо. Потом я вышла на улицу и… наверное, я упала. Ха! Вот и ответ! Наверное, я сплю. Просто сплю, а это всё мне снится. И ты мне снишься!

Майя с осторожностью посмотрела на неё без единого слова.

Придя к этому умозаключению, Клэр слегка успокоилась и предложила девушке её ущипнуть. Майя долгое время не решалась подойти, а когда рискнула, результат вышел не тот, что ожидала Клэр. Щипок был лёгким, но жгучее покалывание тут же оставило красный след на нежной коже.

Она смотрела десятки фильмов о перемещении во времени и прочей ерунде, но сейчас не могла поверить, что это произошло с ней взаправду. Клэр опасалась, что её в любую минуту могут убить в подворотне, изнасиловать, казнить или расстрелять… Здесь нет родителей, которые вечно решают всё за неё.

– Вы нездоровы. Признаться, право, вы меня изрядно напугали. Но, вижу, что вам нужна помощь, – девушка стеснительно мялась в углу и не выпускала из рук краешек фартучка. – Я постараюсь помочь, если позволите? – голос Майи успокаивал. Бархатным касанием он обнимал душу, и от этого действительно становилось менее тревожно.

– Буду бесконечно благодарна тебе, – этот ответ дался Клэр с трудом.

Осознав, что Майя боится не меньше её самой, Клэр стала вести себя более сдержанно. Девушка не определилась, верить ли во всю эту кутерьму или нет, но, по крайней мере, сделала вид. О том, что она из будущего, Клэр смолчала, хотя можно было предположить, что её спасительница сама догадалась. Помощь Майи всё ещё настораживала.

– Пожалуй, сперва необходимо избавиться от вашей одежды, – Майя перекрестилась тремя перстами, положила руки на талию и заходила по комнате, – такую у нас точно не носят. Да и что это за одежда такая?! – Она с неодобрением взглянула на потёртые джинсы и покрытую кружевной сеткой чёрную блузку.

Девушка достала из запылённого шкафа какую-то одежду и, словно отрывая от сердца, с сомнением в тёмных глазах протянула своей гостье. Клэр могла поклясться, что это военная форма.

– Это?..

– Мундир моего старшего брата. Прощения просим, другой одежды здесь у меня нет.

Пока Клэр осторожно прикладывала к своему телу зелёный мундир корнета, Майя отряхивала серую шинель, которая лежала на нижней полке. Девушка встряхнула её изо всех сил, подняв за собой огромное облако пыли. Майя попыталась сдержать чих рукой, но тот вышел даже громче, чем мог быть. Отчего-то она смутилась. Опустила глаза, поджала пухленькие губы. После этого девушка ещё долго извинялась, хотя Клэр так и не могла понять почему.

Закончив приводить вещи в порядок, Майя помогла Клэр одеться и заколоть волосы так, чтобы та больше была похожа на юношу, чем на девушку, ведь у мужчины больше шансов не привлекать к себе постороннего внимания.

Клэр хотела поспорить, невесело пошутить, но на ум ничего не пришло. Она стояла, глупо расставив руки, словно манекен, пока Майя застегивала на ней мундир своего брата. Форма, что удивительно, подошла ей по размеру, за исключением сапог, которые оказались немного больше нужного. В соседней комнате висело мутное зеркальце. С разрешения хозяйки дома Клэр медленно прошла по скрипучему паркету и встала напротив своего отражения. Неприятный холод от волнения погладил затылок. Стянуло живот.

– Прости, а твоему брату эта форма больше не пригодится? – спросила Клэр невзначай.

– К сожалению, нет. Он погиб в декабре 1805-го… Это его старая форма, ещё когда он служил корнетом, поэтому она бы не пригодилась ему, даже будь он жив. Так что берите без стеснений. Кстати, эту квартиру ему подарил один офицер, которому он некогда спас жизнь. Ну а теперь она пустует, и я лишь изредка прихожу сюда. Говорила мне моя барышня: «Продай ты эту рухлядь», а я всё с силами не соберусь, уж так о покойном брате мне напоминает.

Клэр поразило, что Майя говорила о смерти своего брата совершенно без грусти. Зная, каково терять близкого человека, она не могла не спросить о случившемся.

– Ты так говоришь, словно тебе не жаль его, – взглянув на выражение её лица, выпалила Клэр.

– Отчего же? – удивилась девушка, убирая ненужные вещи в шкаф.

– Не знаю… Ты не выглядишь грустной.

– Грусть надобно показывать? Она внутри меня, зачем же видеть её остальным? К тому же прошло достаточно времени. Я стала забывать эту боль, на всё воля Творца нашего, – тут же добавила она. – Живу сегодняшним днём и хочу жить счастливо. Уверена, и мой брат желал бы того же.