Она ковыряла ложкой вкуснейший в ее жизни торт и украдкой смотрела на своего случайного соседа, стараясь лучше разглядеть этого мальчика, который казался абсолютно обычным, ничем не примечательным, если не считать родинки слева над верхней губой, а он разглядывал ее.

– Мне кажется, ты не похожа на других девочек, – наконец вынес вердикт мальчик.

Кассандра вспыхнула. Можно ли считать, что он назвал ее красивой? Сама она себя такой называла только в мыслях, даже боясь сказать это вслух за закрытой дверью своей комнаты с приставленным к ручке стулом.

Воспоминания о доме омрачили ее настроение. Как ни крути, но ей придется возвращаться из этой случайной сказки туда, где живет вечно пьяный Джонатан Росс, где мать печет отвратительные комочки теста, называемые блинчиками, на завтрак, и где никто не предлагает ей кусок торта.

– У тебя очень взрослые глаза, – продолжал Ник, прищуриваясь и наклоняясь еще ближе, заглядывая ей в лицо. – И ты грустишь… Ты не отсюда, да? Мне уже восемь, я не дурак.

Кассандра помотала головой и подцепила кусок нежнейшего крема и ягоду свежей малины. Блаженство.

– А мне шесть, кажется, – улыбнулась она.

– Кажется? Так не бывает! – засмеялся мальчик.

– Бывает, – улыбнулась она снова, – но я не буду тебе говорить, почему. Ты мне все равно не поверишь.

Кассандра задумалась. Мысли отнесли ее обратно в свое будущее, к затуманенному дыханием стеклу, к дому напротив, где прятались такие же неудачники, как она сама, перебивающиеся случайными заработками, а то и вовсе живущие на одно лишь пособие по безработице. Без преувеличений можно было бы назвать ее жизнь бесполезным существованием, если бы не одна авантюра, в которую она ввязалась, когда…

– Поверю, – Кассандра вздрогнула, смотря на Ника. Он нахмурился и даже сел ровнее, чтобы доказать свою решимость выслушать откровения девочки.

– Ты знаешь, что мы можем путешествовать во времени? – сама не зная почему, выпалила она и тут же прикусила губу так сильно, что на белый крем упала капелька крови. – Ой.

– Что? – Ник все-таки не смог сдержаться и засмеялся. – Так не бывает!

– Ну видишь, я же тебе говорила, – девочка прижала кончик языка к ранке на губе, поэтому разобрать, что она сказала, было непросто. Но Ник понял.

– Извини, извини. И… ты прилетела из прошлого? Или из будущего?

– Я не прилетела, – теперь был черед смеяться Кассандре. – Хотя я очень люблю птиц и хотела бы летать, как они… Я… как будто вернулась в свое прошлое. Понимаешь?

– Нет, – честно признался Ник и начал вертеть головой по сторонам. Было видно, что ему становится неинтересно слушать эту странную девочку, одетую в совсем старое платье, из которого она выросла.

– На самом деле я уже была взрослая, и вот вернулась в свои шесть лет. Мне кажется, что шесть, но я не уверена, – Кассандра наморщила лобик и выпятила нижнюю губу, чем опять рассмешила Ника.

– Я верю тебе, – просмеявшись, наконец ответил мальчик.

– Правда? – девочка просияла и почувствовала, как быстро забилось сердце. Она не могла сама сказать, почему ей вдруг пришло в голову открываться перед этим незнакомцем. То ли ради эксперимента, то ли от осознания, что никогда его больше не встретит.

– Конечно, – кивнул Ник и наклонился к ней ближе. – И какое оно, будущее?

– Я не помню, – призналась Кассандра. – Точнее, я помню какие-то отрывки. Знаешь, такое ощущение, что как раз наоборот – я заглянула ненадолго в свое будущее, а теперь вернулась в настоящее.

– Как странно, – задумчиво протянул Ник. – А зачем ты… путешествуешь?

– Я не уверена… – девочка начала вертеть головой по сторонам, словно ища ответ. – Мне кажется, это как-то связано с нашими мыслями.

– Мыслями? – удивился мальчик.

– То, во что мы верим, определяет нашу дальнейшую жизнь, – после небольшой паузы выпалила Кассандра и выдохнула. Эта фраза далась ей нелегко.

Девочка помолчала, глядя куда-то мимо сидящего рядом с ней мальчика, а потом наклонилась и стала что-то шептать ему на ухо, чуть заметно шевеля губами.

Ник слушал, коротко кивал, а потом еще несколько секунд молча рассматривал ее, улыбнулся и убежал.

Она удивленно смотрела ему вслед, и вдруг кольнуло предчувствие, что ее обманули, над ней посмеялись. Что на самом деле Ник ей не поверил, а сейчас побежит рассказать всем вокруг, и они будут смеяться над ней.

Уже собираясь встать и поскорее убежать отсюда, девочка поставила тарелку рядом с креслом и вытерла губы, испачканные кремом. Нижняя губа болела, и Кассандра аккуратно потрогала ее языком.

– Держи.

Кассандра удивленно посмотрела вверх. Ник протягивал ей тарелку с тортом и пластиковый стакан с вишневым соком.

– Спасибо, – прошептала девочка и покраснела. Ей стало стыдно за свои мысли об этом мальчике, которого она без причин обвинила, пусть даже только у себя в голове.

– Пожалуйста, – Ник уже опять устраивался на подушке. – Я заметил, что у тебя закончился торт, и решил принести еще. Он вкусный.

– Да, – так же тихо ответила девочка.

Ник какое-то время смотрел на нее с улыбкой, наблюдая, как аккуратно она смазывает с бисквитных коржей крем и отправляет ложка за ложкой себе в рот, а потом наклонился к ней ближе и прошептал:

– Не бойся, я никому ничего не скажу. Это секрет. Договорились? – Кассандра благодарно кивнула и отпила глоток сока. – И, знаешь, я тоже люблю птиц.

Она хотела поблагодарить его в ответ, сказать что-то важное и нужное, но ее слова потонули в музыке, доносящейся из динамиков, расположенных по обе стороны от импровизированной сцены. Сейчас выйдет фокусник!

***

– Ну и где ты была? – Норма Дэринг вяло мешала ложкой уже остывший давно чай и смотрела в окно.

– Мам, извини. Я заигралась с ребятами.

Кассандра вернулась домой, когда уже начало садиться солнце. Она задержалась на празднике, не решаясь расстаться с жизнью, которой раньше не знала. И лишь когда за детьми стали один за другим приходить их родители, девочка, не говоря никому ни слова, убежала на автобусную остановку, оглядываясь, чтобы никто не попытался ее догнать. Не никто, а Ник.

Они с ним смотрели выступление фокусника, ели торт, а потом он долго рассказывал какую-то удивительно интересную историю из книги, прочитанную им на днях. Она была про пиратов, которые охотились за сокровищами и похищали прекрасных принцесс. Но они были благородными пиратами, поэтому никого не обижали, а скорее наоборот. Как это, «наоборот», Кассандра так и не поняла. То ли потому, что ее неокрепший мозг не смог связать образ оголтелых пиратов с благородными девицами, то ли Ник сам толком не понял суть истории, а потому рассказывал ее путанно, как сам запомнил.

– Надо договориться с Ланой, чтобы она каждый день за тобой присматривала, – равнодушно протянула Норма, так и не обернувшись к дочери.

Кассандра, ничего не ответив, на цыпочках прокралась в свою комнату и приставила стул к двери. Ей хотелось взять старую тетрадку, в которой она училась писать, и вылить в нее события сегодняшнего дня. Ей казалось, что это самое важное сейчас, потому что боялась забыть хоть секундочку из этого прекрасного дня. Решится ли она когда-нибудь на такой поступок еще раз? Она не знала. А потому это должно запомниться в каждой неважной мелочи, в каждом ее вздохе, в каждом движении руки, чтобы никогда-никогда она не смогла больше разувериться в том, что сказки бывают. А если так, она в нее обязательно попадет.

Покусав ручку, смотря на свои записи, Кассандра вздохнула и вывела еще несколько слов. Она не должна их забыть. Никогда.

Жизнь 2. Одиночество

Кассандра проснулась от яркого света и зажмурилась. Сколько времени? Почему не прозвенел будильник?

Схватив с прикроватной тумбочки телефон, девушка увидела на часах 7:02, откинулась обратно на подушки и закрыла глаза. Время еще есть.

Вдруг ее пронзило странное ощущение. Не решаясь открыть глаза, она пошевелила руками и ногами – точно, это явно была не ее постель. Этот матрац был гораздо жестче и ровнее, а одеяло очень тяжелым. Она читала про такое в каком-то журнале, описывающем его чудесные свойства, но сама никогда бы не позволила себе такую роскошь. Она повела зрачками, все еще не решаясь открыть глаза, и повертела головой – подушка тоже не ее. Эта, мягкая и в то же время упругая, в точности повторяла движение ее головы.

Зажмурившись сильно-сильно, Кассандра на секунду задержала дыхание, а потом открыла глаза.

Абсолютно белый матовый потолок никак не вписывался в ее квартиру, не знавшую ремонта с момента постройки дома.

– Что за… – пробурчала девушка и села на кровати, чтобы оглядеться по сторонам.

Да, это определенно не ее квартира. Более того, она теперь была уверена, что это был и не ее город и, возможно, не ее страна, так как за огромными окнами во всю стену неторопливо покачивались пальмовые листья, а где-то вдали виднелось море.

Сама комната была светлая и просторная, без нагромождения старой полуразваленной мебели. Белая кровать, белые прикроватные тумбочки и шкаф, декорированный деревянными панелями – очень красивый!

Кассандра подскочила с кровати и подбежала к шкафу, чтобы потрогать – не мерещится ли ей все это? Но нет. И шкаф, и деревянные панели, и даже куча красивой женской одежды – все было настоящее.

– Ничего не понимаю.

Наморщив лоб, девушка подошла к окну. Так и есть – это не мог быть ее северный город, в котором на ближайшую неделю объявили проливные дожди. Здесь на улице светило солнце, отражаясь на лазурных волнах, перекатывающихся по бесконечной глади и рассыпающихся белым воздушным зефиром по светло-желтой крошке песка.

Потрогав пальцами стекло, уже нагретое лучами, Кассандра прислонилась к нему лбом и выдохнула, оставив размытое затуманенное пятно. И сразу все вспомнила.

Вспомнила, как сидела на колченогой табуретке, как отловила мысль о том, что она навсегда застряла в этой дерьмовой жизни, как записала ее, как увидела свое отражение в зеркале, кривляющееся от боли, которую приносила эта мысль, и как потом попала в свое прошлое, в свои шесть лет.

Вспомнила она и все, что случилось с ней после.

Сразу же, как пошла в школу, Кассандра много училась, запоем глотая книгу за книгой. За ее старания девочку начали отправлять сначала на районные олимпиады, а потом и на городские. Но по-настоящему изменилась ее жизнь после того, как она выиграла Всемирный конкурс молодых биологов, и ее позвали учиться в академию биологических наук.

Мать, вопреки опасениям Кассандры, палки в колеса ставить не стала и подписала разрешение отпустить дочь на полный пансион в другую страну, хотя Джонатан Росс пытался было сопротивляться, доведя разборки до синяка в половину лица своей жены. Но это не остановило Норму Дэринг, привыкшую к побоям еще от своего отца.

Уже в четырнадцать лет она переехала на побережье, где жили такие же одаренные и любящие живую природу дети. Практически все были ее возраста или максимум старше на четыре года – именно столько времени нужно было отучиться, чтобы поступить дальше в университет.

Эти четыре года были незабываемы – они много путешествовали по разным пляжам, городам и заповедникам, изучали все разнообразие птиц и животных, которым славилась местная фауна.