– Здешний лес сводит людей с ума, – перебил мужчина со снисходительным и надменным видом того, кто всецело уверен в своей правоте. – Вот и тебя свел, а еще отнял твоего отца. Я думал, тебе хватило, чтобы больше туда не соваться.

Она вскинула руку, словно чтобы отвесить ему пощечину, но мужчина успел схватить ее за запястье.

– Ну-ну, Адерин, давай-ка без этого. Ты же не хочешь, чтобы на тебя подали в суд за нападение на человека – судиться тебе не по карману.

В бессильной ярости она оскалила зубы.

– Отпусти ее, – подал голос Эллис. Если ярость Адерин полыхала жарким огнем, то свою вспышку гнева он ощущал как озноб, пронизывающий его до мозга костей.

Мужчина перевел на него взгляд, похоже, заметив только теперь.

– Чего?

– Отпусти ее, – повторил Эллис. – Или встретишься в суде со мной. А мне судиться по карману.

Вернее, по карману до тех пор, пока он не расплатится с Адерин за услуги проводника в горах. Вот только если ее возьмут под стражу, стать его проводником она не сможет.

Мужчина отпустил руку Адерин. Она с неприязнью отдернула ее.

– Идем. – Эллис потянул ее за рукав, но та словно приросла к месту.

Он потянул ее за собой настойчивее, и она подчинилась, сделала несколько шагов назад, хотя и не спускала глаз с недавнего собеседника.

– Идем, – повторил Эллис, и на этот раз Адерин позволила увести ее.

Казалось, она передвигалась машинально, ноги сами вели ее, помня дорогу. Она довела его до лавки купца, у которого Эллис купил новую палатку и арбалет – на всякий случай. Обошелся он недешево, но Эллис понимал, что с его больным плечом покупать длинный лук не имеет смысла. Когда товар был оплачен, Адерин проводила его до «Рыжей кобылы». Пустая корзина по-прежнему болталась у нее на локте, взгляд был отчужденным, она погрузилась в мысли, которых Эллис и представить себе не мог.

Он осторожно взял ее за локоть, и она сразу перевела взгляд на него.

– Может, выпьешь что-нибудь? – спросил он. – Я слышал, здесь подают отличный ячменный чай.

Она усмехнулась, приподняв один край губ:

– Чай? Ты хочешь выпить чай в таверне?

Его улыбка получилась более сдержанной.

– Да, – просто ответил он.

Инид кормила обедом нескольких немолодых посетителей. Завидев Эллиса, она просияла.

– Так-так, вижу, подружку завел! Смотри, Рин, хотя бы этого парня не спугни, как других.

Они заняли столик в углу. Эллис сочувственно спросил:

– Она пытается подыскать тебе мужа?

– Нет, – ответила Адерин. – Просто не хочет, чтобы я спугнула тебя, потому что тогда ей будет некому сдавать верхние комнаты.

Они молча дождались, когда принесут чай. Эллис отпил глоток. Адерин вновь о чем-то задумалась, нетронутый чай стоял перед ней.

– По-моему, – заговорил Эллис, – самое время объяснить мне, что же такое этот дом костей.

Адерин подняла на него глаза. Взгляд был неподвижным и бесстрастным: так смотрели на него учителя, уверенные, что он обязан знать ответ.

– Это мертвец, – сказала она и отпила чай. – Восставший труп. Одного такого ты видел. Так что мне не обязательно тебе объяснять.

Он старательно обдумал ее слова.

– Я вот о чем: если по округе и вправду разгуливают восставшие мертвецы, почему же я раньше никогда о них не слышал?

Она впилась в него взглядом:

– Лучше ты мне ответь: когда ты вернешься в город и кто-нибудь будет расспрашивать, как прошло путешествие, ты скажешь, что на тебя напал злобный мертвец?

Он покачал головой:

– Конечно, нет.

– А почему?

– Потому что тогда меня примут за сумасшедшего. – Слова вылетели сами собой, он даже задуматься не успел.

Она кивнула.

– Потому что большинство людей не верят в магию, – бесстрастно добавила Адерин. – Даже здесь, на самом краю освоенных и возделанных земель, молодежь уже начинает считать, что все это выдумки. А те, кто верит, держат язык за зубами из страха прослыть лжецами или сумасшедшими. Кроме меня. И еще нескольких человек, которым плевать на то, что подумают о нас деревенские.

Эллис нахмурился:

– Но… ты же принесла трупы в кузницу, чтобы сжечь. Разве этого доказательства недостаточно?

– Видимо, проще считать, что кое-кто просто тащит трупы обратно в деревню, чтобы попугать местных жителей.

Он сморщил нос:

– И где же ты, по их мнению, берешь эти трупы?

Ее гнев жарко вспыхнул, рассыпая искры.

– По их мнению, я выкапываю их на кладбище. Да уж, если бы! – Она закрыла глаза и с силой выдохнула через нос.

– А дома костей всегда нападали на людей, забредавших в лес? – Он задумался. – Когда на руднике велись работы, рудокопы наверняка заметили бы эти нападения.

– Рудник закрылся двадцать пять лет назад, – ответила она. – А дома костей появились… Не знаю когда. Я была еще слишком мала и не запомнила. Лет пятнадцать назад? Восемнадцать?

– Восемнадцать лет, – повторил Эллис. Для жизни в условиях медленно подкрадывающейся опасности срок довольно долгий. Наверное, люди в конце концов просто привыкли к ней. – Кто-нибудь знает, как все началось?

Адерин переплела пальцы лежащих на столе рук:

– Хочешь послушать?

Эллис кивнул.

Глава 6

Горы Аннуна никогда не бывали рады людям.

Они начали с пожаров. С предгорий, усыпанных золой и изрыгающих пламя, до зубчатых вершин. Люди редко поднимались туда – так высоко в горах не было ничего, кроме сланца с острыми краями и деревьев, истерзанных ветрами.

Именно там обосновался король иных Араун. Каэр-Сиди^[9], крепость из гранита и чар, была воздвигнута на берегу чистого горного озера Ллин-Маур. Говорили, что магию король принес с собой, ибо был он бессмертным и прекрасным и умел плести чары так же легко, как мы прядем шерсть. И где бы ни появлялся Араун, за ним следовали другие магические создания.

Был среди них и аванк^[10], таящийся в воде рек и подстерегающий неосторожных путников, и пука – оборотни, повелевающие удачей и способные или осчастливить, или погубить человека, и конечно, телвит тэг – бессмертные, умеющие веселиться десятилетия напролет.

Поговаривали, будто у гончих Арауна глаза горят багровым огнем, и он жестоко отомстит каждому, кто помешает его охоте. Однако он вовсе не чудовище. Тем, кому он благоволил, доставалось и золото, и здоровье, и магические талисманы. Долгие годы все складывалось хорошо.

Но эти дары неизбежно привлекали внимание.

Жил-был человек по имени Гвидион из дома Дон. Он имел способности к магии и проказам и любил и то и другое. Когда его брат возжелал девицу, которая приглянулась королю, Гвидион развязал войну между северными и южными королевствами, чтобы его брат успел завладеть девицей. И это было наименьшее из злодеяний Гвидиона.

Он умерщвлял королей, насмехался над чародейками и дружил с таким множеством поэтов, что про его похождения знали повсюду на островах.

А потом его взгляд пал на Аннун.

Гвидион услышал о богатстве короля иных, о магии и чудовищах, обитающих в горах. Но вместо того чтобы испугаться, он воспылал алчностью.

И он пробрался в Аннун и украл то, что принадлежало Арауну.

Возможно, последовавшую войну удалось бы предотвратить, если бы Гвидион принес хоть какие-то извинения. Большинство людей трепетали при виде ярости короля иных: у него были и гончие с глазами, горевшими багровым огнем, и прославленные рыцари, и котел, воскрешающий мертвых, и непобедимый воин.

Гвидиону следовало бы отступить, но за годы он собрал большую власть и обладал самолюбием ей под стать. Он призвал деревья сражаться за него и в хаосе, который при этом воцарился, сошелся с воином Арауна.

Если бы Гвидион сражался честно, его ждала бы гибель. Но он был умным и коварным и сражаться не стал.

Вместо этого он произнес истинное имя воина.

И сломил его силу.

* * *

– Постой-постой! – воскликнул Эллис, вскинув руку. При этом он задел локтем свою чашку, но Рин успела подхватить ее, чтобы чай не пролился. – Извини, но как произнесенное имя обеспечило победу над величайшим из воинов Арауна?

Нахмурившись, Рин переставила чашку на середину стола.

– Имена обладают силой. Всегда.

– И этой силы достаточно, чтобы победить лучшего воина? А нельзя было просто снести ему голову?

– Магические создания, – объяснила она, – это порождения воли. Их имена обычно… ну, не знаю, являются их частью. Если можешь назвать их имя, точно определить, что они такое, тогда сумеешь и подчинить себе эту волю.

Эллиса объяснение не впечатлило.

– Значит, будь ты одной из иных, я мог бы сказать «Адерин», и ты оказалась бы бессильна против меня?

Она наставила на него палец:

– Мое имя значит «птица», так что, скорее всего, нет. Но если бы меня звали Земледелец, и я была бы земледельцем, и смысл моей жизни был бы в земледелии, тогда возможно.

– То есть дело не только в имени, – рассудил Эллис. – Надо определить их ремесло, их сущность. – Он задумчиво склонил голову. – Наверное, поэтому столько фамилий связано с родом занятий.

– Но к людям все это не относится, – сообщила Рин. – Мы слишком упрямы. И магии в нас недостаточно. – Она отпила глоток из своей чашки, чтобы смочить пересохший язык. – Так ты хочешь дослушать остальное?

Эллис прижал палец к губам:

– Я буду нем как могила.

* * *

Пылая яростью и отвращением, вызванными людской алчностью, король Араун покинул Аннун. Он забрал свой двор и свою магию и отплыл туда, куда за ним не смог бы последовать никто из людей. Крепость Сиди опустела.

Минули годы, люди перестали верить в магию. По рекам прошлись с бреднем^[11], выловили и убили аванков. Пука умерли от голода, поскольку земледельцы, ранее верившие в удачу, больше не оставляли им приношения.

От магии остались лишь считаные традиции: перебрасывать через нос лодки медные монетки, носить в кармане веточку рябины и всегда натягивать правый чулок первым. Эти мелкие магические ритуалы повторяли до тех пор, пока их изначальный смысл не оказался почти забытым.

Но кое-кто не забыл его.

Говорят, лет двадцать назад в горы Аннуна ушел один человек. Он прослышал о несметных сокровищах, оставленных в крепости короля иных. Зная кое-что о магии, он прихватил дары для последних уцелевших чудовищ: свежую убоину, чтобы отвлечь аванка, и мелкие сладости, чтобы умилостивить пука.

Этот человек отправился в крепость Сиди, надеясь найти золото или драгоценные камни. Но нашел он нечто куда более ценное: котел, сработанный из самого темного железа, какое только бывает, с краями, запятнанными ржавчиной.

Большинство людей презрительно фыркнуло бы, увидев эту находку, но человек, о котором идет речь, сразу понял, в чем ее ценность, и уловил силу, заключенную в железе.

Он унес котел с собой.

Услышав от него, что этот котел сделает его богачом, люди только посмеялись.

Этот человек оказался прав.

Ужасно, чудовищно прав.

В ту же ночь он вскипятил в том котле воду и унес ее в чашке на кладбище, где покоилась молодая женщина, укрытая землей и мхом. Когда-то тот человек ухаживал за ней, но смерть первой завладела его избранницей. Он разрыл могилу, открыл гроб и струйкой влил принесенную воду в рот покойнице. Не прошло и мгновения, как ее глаза открылись. Кожа посветлела, стала как новая. Женщина сделала один вдох, потом другой, а когда смогла заговорить, произнесла имя того человека и улыбнулась. Она взяла его за руку, и он вытащил ее из могилы.

Он привел женщину домой, и ее родные отшатнулись в ужасе, ведь они точно знали, что она умерла. Но тот человек поспешил объяснить, что нашел в Аннуне котел воскрешения.