Уже самостоятельно Ланика поставила ещё девять точек и попыталась соединить их по другому, и вновь, одна точка осталась отдельно. Она попробовала снова, но и в третий раз успеха не добилась, после чего, отложив перо откинулась на стуле назад, разглядывая листок чуть издали.

Вот на этом моменте, особо упорные, кто не отсеивался раньше, уверенно заявляли, что задание выполнить невозможно и гордые своей, казалось бы, догадкой, с нетерпением ждали от меня подтверждения. Считая это чем-то типа теста с заведомо невыполнимыми условиями. Приходилось их разочаровывать и отправлять восвояси.

Сильф, по крайней мере, объявлять про невозможность не торопилась.

Внезапно, с подозрением на меня взглянув, она тихонько уточнила:

– А линию можно уводить за пределы точек?

Вот это был уже правильный вопрос.

Я кивнул:

– Конечно, условие только одно, это должны быть четыре прямые линии, идущие из одной в другую. В остальном вы вольны чертить их как угодно.

Она кивнула, вновь провела линию по трём верхним точкам, а затем, замерев на мгновение в нерешительности, провела её дальше. Затем, по диагонали вниз, снова выйдя за точки, следом вертикальная снизу вверх и снова диагональ, только уже через центр.

– Ура! – бросив перо, девушка, от переизбытка чувств, даже захлопала в ладоши, – у меня получилось!

– Умница, – улыбнулся я, – вы большой молодец, никто до вас эту задачу решить не смог.

Мы поговорили ещё, уже не решая загадки, а просто бегло пробежавшись по темам, определяя, где какие пробелы, чтобы я мог составить программу доп. подготовки.

Но, в целом, Ланика произвела на меня весьма неплохое впечатление своим умом и сообразительностью.

– Хорошо, – принял я, наконец, решение, – вы мне подходите. Я подам ректору ходатайство о назначении вас моим адъюнктом сразу по получении диплома мага. Да, по вопросам, что я озвучил, подготовку начинайте уже сейчас. Я понимаю что это тяжело совместить с подготовкой к итоговым экзаменам, но, скажем так, это будет ещё один тест на вашу профпригодность.

– Я всё сделаю, профессор, – взглянула та мне в глаза.

А затем, прижав руки к груди она вновь переспросила:

– Значит вы точно хотите меня взять к себе?

– Точнее не бывает, но сильно не радуйтесь, работы вам предстоит много, отдыхать на такой должности не получится, – подтвердил я.

– Я готова! – радостно закивала та, – спасибо, профессор, спасибо, спасибо!

Было непривычно видеть такой энтузиазм, но я улыбнулся в ответ:

– Пожалуйста, Ланика. А теперь идите и без диплома мага не возвращайтесь.

Та радостная тут же убежала, а я принялся складывать бумаги в портфель. Пора было тоже направляться в сторону дома.

Напоследок, я прошелся по аудиториям и снял мои объявления, больше в них не было нужды.

За этим занятием меня и застала Сильвия.

– Ну как, выбрал себе помощника? – спросила она меня, остановившись рядом и скрестив руки под грудью.

– Помощницу, – поправил я, кивнув, – да, выбрал.

– Значит я выиграла, так и знала, что ты девчонку выберешь.

Что послышалось в голосе женщины, что-то странное, доселе мною не слышимое. Я удивлённо посмотрел на Нодерляйн, что буравила меня прищуренным взглядом.

– Ты что, ревнуешь? – удивлённо переспросил я.

– С чего вдруг, – фыркнула та, – просто в очередной раз поняла, что вы мужики все одинаковы, когда есть возможность залезть очередной бабе под юбку, обязательно этим воспользуетесь. Видела я твоих кандидаток, одна краше другой. Чего долго так выбирал? Сиськи побольше хотел или жопу?

А вот это уже было чересчур. Как минимум за гранью тех отношений, что были между нами. И почему я решил, что возможен секс без обязательств, который не повредит рабочим отношениям? В который раз на одни и те же грабли натыкаюсь.

Я подошел почти вплотную, заглянул Сильвии в глаза.

– Во-первых, не надо тут на меня предъявлять какие-то права. Я ничей-то, я свой собственный и точка. Во-вторых, никаких отношений кроме рабочих я с помощницей не планирую, как, кстати, и с тобой больше. А в третьих, я выбрал не самую грудастую и жопастую, а самую умную. Кстати, весьма скромная девушка и на меня как на ходячий джекпот не смотрела.

Некоторое время Нодерляйн мною сказанное переваривала молча, затем хмуро произнесла:

– Ладно, будем считать, что поверила. Как её хоть звать?

– Ланика Сильф, – ответил я.

– Кто-о!?

На шаг от меня отодвинувшись, Сильвия изумённо округлила глаза.

– И ты решил её сделать адъюнктом?

– А что, – нахмурился я, – с ней что-то не так?

– Всё не так. Вольдемар, не говори, что ты не слышал про Сильфов.

– Не слышал, – ответил я, – я в Империи четвёртый год всего, забыла? Да и что я должен был про них слышать? Фамилия как фамилия, даже не дворянская.

– Это сейчас, а когда-то она называлась, – Ар-Сильф и принадлежала великому герцогу, двоюродному брату императора. Он поднял мятеж, решив узурпировать трон, но был разбит и пленён. Это если вкратце. Император был милостив и пощадил и своего брата и его семью, но, в назидание, лишил титулов, земель и всех владений. Ни оставив ни единого слуги и запретив указом слуг иметь, а также занимать любые государственные должности как ему, так и любым его потомкам.

– Формально, Академия не зависит от Империи, – подумав, ответил я, – и адъюнкт это не государственная должность.

– Формально, – женщина покачала головой, – но ты и сам знаешь, как оно на самом деле. Если там, наверху, узнают, могут и по шапке надавать.

Но тут уже закусился я сам. Терять с таким трудом найденную помощницу не хотелось.

– Значит так, будут наезжать, посылай всех ко мне, – решительно произнёс я, – а я уж сам их дальше пошлю.

Тут нас прервали.

Из-за угла вырулила Рагырда, собственной персоной, уже переодевшаяся из своей любимой брони в длинный махровый халат с двумя бутылками вина крепко зажатыми в ладонях.

– Ну ты где застряла, подруга!? – недовольно гаркнула понтийка, но увидев, что та не одна, рефлекторно попыталась спрятать бутылки за спину.

Впрочем, увидев, что это я, расслабилась и скрывать бухло не стала.

– Да вот, обсуждали его кандидатку в помощницу, – язвительно ответила Сильвия.

– Выиграла всё таки, – поджала губы проректорша, добавила, уже мне, – какой ты предсказуемый, Вольдемар, я надеялась, что ты поступишь более оригинально, чем любой другой мужик на твоём месте.

– О-о, подруга, тут ты не права. Соригинальничал он куда там нам всем, – уперев руки в бока выдала Нодерляйн, – этот нехороший профессор не нашел ничего лучше, чем взять к себе девчонку Сильфов.

– Гы, оригинально, – хмыкнула Рагырда, правда, не выказав особого удивления или возмущения.

Сильвия нахмурилась.

– Ты что, забыла, кто это такая? Помнишь указание?

– Помню, – кивнула понтийка, показала глазами на меня, – а он, что сказал?

– Чтобы всех кто будет наезжать, – вот именно так и выразился, посылала к нему, а он уже, – женщина язвительно улыбнулась, – пошлёт их дальше. Представляешь, какой герой!

– Ну, так-то герой, – пожала плечами Рагырда, – может и пошлёт. Его дело. Ты, давай, сильно не парься, пошли выпьем уже. Кстати, Вольдемар, присоединяйся.

– Я что-то не поняла, – ректор начала закипать, – ты что, на его стороне?

– На твоей я стороне, на твоей, – подойдя, приобняла за плечо подругу понтийка, – но Вольдемар у нас мальчик взрослый, пусть сам и разбирается. И тебе головной боли меньше.

– Присоединиться? – задумчиво повторил я.

– Как раз отметишь выбор помощницы, – широко улыбнулась Рагырда.

– Ну, если только так.

И я пошел вместе с ними отмечать.

* * *

– Ничего на свете лучше нету, чем стрельнуть у друга сигарету. Пусть бычками брезгуют придурки, нам любые дороги оку-урки, – напевал я, двигаясь лёгким зигзагом в сторону дома.

– Мой господин в хорошем настроении?

Ясула материализовалась за моим плечом так неожиданно, что я сбился с куплета, споткнулся и чуть не упал. Но тут же заботливо был подхвачен под руку и поставлен на место.

Если хорошее настроение и было, то оно мгновенно пропало. Я посмотрел на женщину, что так нежно и одновременно крепко меня держала и подумал, что в этом вся её суть. Кулак в бархатной перчатке. Гладит мягко, но бьёт больно.

Она была так убедительна в своей искренности, что я не мог избавиться от подозрений, что это тоже игра. Очередная роль. Как роль примерной жены и матери, которую она изображала двадцать лет. Нет, не стоит забывать, кто она на самом деле и почему здесь.

– Да так, – подумав, ответил я, – вот, помощницу себе подобрал.

– Это правильно, – прижалась ко мне сильней Ясула, – ты слишком много времени проводишь в своей Академии, я скучаю. Да и опасно вот так гулять одному по ночному городу.

– Ну, во-первых, меня каждая собака тут знает, – с кислой миной ответил я, – а во-вторых, я же знаю, что ты всегда где-то рядом.

– И готова защитить моего господина, – хитро улыбнулась та.

– Один только вопрос, – я вздохнул, – как ты свои ночные отлучки объясняешь детям?

– Переживаешь за конспирацию? – приподняла иронично бровь женщина, – не бойся, они знают, что мама занята решая все те проблемы, что остались после смерти отца. А проблем много.

– Понятно.

Я, конечно, не за конспирацию переживал. Каждый раз глядя на Авсана, с потерянным видом сидевшего на занятиях, меня гложило острое чувство вины. В конечно счёте, череда случайностей приведших к этой трагедии началась именно с меня. С моего появления здесь. И пусть это была вина лишь косвенно, но мучился я её не меньше. Но любое действие было явно хуже бездействия. Прямо как в шахматах, – цугцванг, когда любой следующий ход только усложняет твою позицию на доске. Поэтому я молчал и мучался, мучался и молчал.

– Я бы ещё выпил, – произнёс я, глядя в темноту улицы, – где-нибудь ещё можем найти бутылку вина?

– Конечно. И даже не одну. Знаю я пару мест, где не задают лишних вопросов и не смотрят клиентам в лицо, – Ясула заговорщически подмигнула и мягко потянула за собой.

Глава 2

– Графиня, – глава Имперской канцелярии граф Вертер поднял голову, откладывая очередное письмо, и взглянул на склонившуюся перед его столом в поклоне женщину, – рад, что приехали так быстро.

Бессменный руководитель вот уже двадцать лет, граф был высоким и сухощавым мужчиной неопределённого возраста, застывшим между сорока и шестьюдесятью. Полностью лысый, с гладкой как шар, блестящей, словно отполированной, головой. Это бы могло стать поводом для шуток, но у рискнувших подобным, тут же в жизни возникала чёрная полоса, буквально во всех начинаниях, и после пары разорившихся и потерявших имения дворян, смельчаков больше не находилось.

Одет он был в достаточно простой чёрный мундир, расшитый чёрным же галуном с двумя рядами золочёных пуговиц, а из украшений имел только крупную печатку с императорским гербом, на безымянном пальце левой руки.

Вдова Честер распрямилась, обворожительно улыбнулась и почтительно заметила:

– А как иначе, ведь только волею вашей и не испытываю ни в чём нужды.

– Не прибедняйтесь, графиня, – граф встал, отодвигая с скрипом массивный стул, подошел, подхватил ладонь женщины, отводя к паре больших, обитых красным бархатом, кресел, – вы ценный сотрудник и ни единожды доказывали свою полезность. Всё вложенное в вас вы отрабатываете с лихвой. Анкарн сложный участок, как и находящаяся там Академия. Вряд ли кто-то бы справлялся лучше вас.

– Ох, граф, – женщина порозовела и, достав веер принялась им обмахиваться, – похвала из ваших уст дороже золота.

– И, как и благородный металл, полностью вами заслужена. Но вернёмся к делам насущным, – граф мгновенно стал серьёзным, переходя на деловой тон, – что там по последним событиям в Академии? Слухи о появлении лича достоверны?