Из-под вороха использованных вместо салфеток бумажных полотенец и нескольких пустых упаковок крекеров в виде зверюшек, рассыпанных на кофейном столике, Би достала ключи от квартиры и вскоре спустилась по узкой лестнице к двери на нижнем этаже, ведущей к небольшой парковке позади кофейни «Дежа-брю»^[1]. Яркие солнечные лучи резанули по глазам, и Би покрепче зажмурилась, едва не зашипев, как те самые вампиры, за которыми охотились братья Винчестеры.

Опустив пониже голову и козырьком прикрывая ладонью лоб, она подождала, пока обожженная светом сетчатка восстановится, и наконец медленно разомкнула веки. То, что открылось ее взору – пушистые тапочки-«зайчики» – могло бы вызвать у нее нешуточную панику. Во всяком случае до того момента, как она покинула Лос-Анджелес. Би покрутила большими пальцами ног, отчего зверьки забавно зашевелили ушами, и… рассмеялась.

Да, она от души рассмеялась.

Паники не было и следа. Даже чертыхнуться с досады не вышло.

В этом городке она была совершенно новым человеком, и это дарило ей определенную степень свободы. За исключением Дженни и Уэйда Картер (Дженни дала ей ключи от своей квартирки над кофейней, а Уэйд помог перенести туда вещи из машины), Би не знала в Криденсе ни души. А это означало, что, пользуясь своей анонимностью, она вполне могла бы раздеться догола и продефилировать в таком виде по главной улице.

Случись у нее, конечно, такое желание.

Но уж до местной забегаловки она вполне может сгонять в спортивных штанах и домашних шлепанцах. Это займет не более получаса. К тому же, несмотря на столь яркое солнце, в воздухе еще держалась утренняя прохлада. Так что кому какое дело до ее внешнего вида, если она только сейчас выкатилась из постели?

И ведь она на самом деле только-только поднялась. А еще навсегда покончила с довольно затратным увеличением объема волос, с бюстгальтерами и омлетами из яичного белка на завтрак. Как покончила с рабочими авралами и полуночными бдениями за компьютером, после которых вскакивала ни свет ни заря, торопясь до работы позаниматься на эллиптическом тренажере, чтобы не обвисла попа. Как покончила с инъекциями ботокса и филлерами для губ.

Би была донельзя сыта этими стараниями соответствовать совершенно нездоровым общественным ожиданиям от женщин, крутящихся в корпоративной среде. Этими безумными стремлениями всегда, черт подери, в любое время выглядеть на высоте, никогда и никому не жалуясь, чтобы не выставить себя жалкой скулящей тварью, не способной держаться на должном уровне с «большими парнями».

В животе снова громко заурчало, и Би могла поклясться, что желудок у нее и в самом деле зарычал: «Сахар-р-р!»

Мгновенно подчинившись его зову, словно от этого зависела сейчас вся ее жизнь, Би с «зайчиками» торопливо свернули на главную улицу и перешли проезжую часть, направляясь к кафешке «У Энни». Мимо проехали пара автомобилей, но в остальном этот маленький сонный городок казался вымершим. «Хм-м… – задумалась Би. – А может, нынче воскресенье?»

Впрочем, «У Энни» однозначно было открыто – а это единственное, что сейчас имело значение.

В считаные секунды Би оказалась внутри. Тут же ее обдало волной тепла и ароматом свежевыпеченных углеводов, что заставило напрочь забыть про внешний вид. Рот мгновенно наполнился слюной, и Би, точно лунатик, двинулась к витрине, заставленной всевозможными сладкими пирогами. Она откинула капюшон и расстегнула на толстовке молнию, глаза между тем наткнулись на широкий перечень мороженого, выставленного позади витрины с пирогами.

Еще и в вафельных рожках!

Би почти не обратила внимания, что все, кто сидел в эту минуту в полупустой закусочной, разом оставили свои занятия и оборвали разговоры, уставившись на нее. Сейчас ее нисколько не заботило, как окружающие посмотрят на ее тапочки или на волосы – сама она способна была видеть лишь эти сладкие, приторно-сахарные вкусности, внезапно оказавшиеся на расстоянии вытянутой руки.

– Чем могу тебя порадовать, куколка?

Би с трудом оторвала глаза от впечатляющего многообразия сдобы, переведя взгляд на очень пожилую женщину с морщинистым лицом, седеющими волосами, скрюченными артритом пальцами и хрипловатым голосом, шершавым, как наждачная бумага.

– А вы, наверное, Энни? – догадалась Би.

Вплоть до этого момента она и понятия не имела, существует ли на самом деле реальная Энни. Но стоило взглянуть на эту женщину – и очевидное ее присутствие дало понять Би, что перед ней и есть главный спец по пирогам во всем округе.

– О да, это я, – просияла Энни.

В ее словах чувствовалась гордость. А еще столько чуткой заботы, что Би была готова самым нелепым образом залиться слезами.

– Мне срочно нужно сладкое.

Старческие глаза засветились радостью и пониманием.

– Что ж, милая, ты пришла как раз по адресу. Может, возьмешь меню и присядешь где-нибудь? – Она указала подбородком на столики позади Би. – Я подойду тебя обслужить.

Но Би замотала головой, внезапно заметив воцарившуюся тишину и пристальное внимание бог знает скольких пар глаз. Она пока была не готова к столь пристальному вниманию со стороны местной публики. Во всяком случае пока не посмотрит двадцатый эпизод пятнадцатого сезона.

– Я предпочла бы взять навынос. Пожалуйста. – Би сунула руки в карманы толстовки. – Если можно.

– Ну, конечно же, можно, – улыбнулась Энни. – Дома вкус будет тот же, что и здесь. Ну что, – она взяла старомодную фарфоровую лопаточку для торта, – чем желаешь себя побаловать?

Глава 2

Остин Купер был весь в работе.

Шеф поручил ему пробить по базе автомобиль, чем и был без остатка поглощен Остин, когда на переднем столе зазвонил телефон.

Несмотря на то что вырос он в Криденсе, Купер был новичком в местном отделении полиции и к тому же самым молодым сотрудником. В родные места он вернулся больше полугода назад, пять месяцев проработав в большом городе, и в целом был совершенно доволен тем, как все сложилось. Пусть даже все вокруг по-прежнему обращались с ним так, будто у него молоко на губах не обсохло. Быть может, он и являлся здесь самым молодым копом – но Остину уже исполнилось двадцать пять, и он был далеко не пацаном.

Внимательно переписывая с монитора добытую информацию, Купер смутно сознавал, что телефон продолжает настойчиво звонить.

– Сними же эту долбаную трубку, Купер! – гаркнул через открытую дверь своего кабинета Арло.

Шеф определенно пребывал сегодня в скверном расположении духа. Полнолуния всегда вгоняли Арло Пайка в дурное настроение, а его шестое чувство особенно обострялось из-за массы идиотских поступков, случавшихся в такую пору по всему городу. Возможно, влияние полной луны на поведение людей и не являлось достоверным научным фактом, однако Остин слишком часто наблюдал подобное, чтобы в этом сомневаться.

Когда-нибудь – неважно, через сколько лет – Остин рассчитывал занять место шефа полиции. Ему нравилось жить в маленьком городке и охранять в нем общественный порядок. И он любил жителей Криденса, несмотря на все их причуды, от которых ему порой хотелось лезть на стену, но с которыми уж точно не приходилось скучать.

Однако сейчас именно его рабочей обязанностью было снять «эту долбаную трубку».

Остин взялся за телефон и, продолжая переписывать с экрана сведения, произнес:

– Доброе утро. Отделение полиции Криденса. Офицер Купер слушает.

– Да… утро доброе, молодой человек. Примите, пожалуйста, анонимное заявление.

Услышав в трубке решительный, исполненный серьезности голос Идди Хатчинс, Остин ухмыльнулся. Даже если бы Купер и не узнал ее голоса, то все равно бы понял, что это она. Это был единственный человек в городе, который регулярно сообщал обо всем в полицию – начиная с показавшегося незнакомым автомобиля и заканчивая странными огнями в небе.

Причем всякий раз она это делала анонимно.

– Да, мэм, – ответил он. – Все у вас в порядке?

– Ну, знаете ли, затрудняюсь сказать. Я просто подумала, что вам следует быть в курсе… Возле пироговой «У Энни» околачивается подозрительная женщина.

Прикусив губу, чтобы не рассмеяться в трубку, Остин серьезным голосом переспросил:

– Подозрительная, говорите?

Совсем недавно, на прошлой неделе, Идди уже звонила в участок – анонимно, разумеется! – требуя проверить, все ли благополучно с женщиной, поселившейся над кофейней «Дежа-брю». По городу ходила оживленнейшая молва насчет новоприбывшей, которая, едва попав в квартиру, опустила жалюзи, и больше о ней не было ни слуху ни духу. Одни говорили, что у нее жутко изуродовано лицо, другие – что она проходит по программе защиты свидетелей. Некоторые даже поговаривали, будто она ведьма. Идди же переживала, что несчастная отдала концы и теперь доедается в запертой квартире собственными же кошками. Ибо не вызывает сомнений, что все женщины, живущие в одиночестве и скрывающиеся от мира, – «свихнувшиеся кошатницы». Остин тогда оперативно связался с Дженни Картер, и та ему подтвердила, что загадочная незнакомка на самом деле жива. Дженни сказала, что регулярно слышит шаги наверху, а также сообщила, что женщина приехала без единой кошки.

– Знаете ли, – продолжала Идди, – она явно ведет себя очень странно. А еще я абсолютно уверена, что она ходит по городу… – тут Идди сильно понизила голос, – в пижаме!

Остин на миг прищурился. Это нисколько не было правонарушением.

– А когда вы сказали, что она там «околачивается», – что именно вы имели в виду?

– В каком смысле: что я имела в виду? – вскинулась Идди. – Она стоит перед пироговой «У Энни» и ест два рожка с мороженым. То есть два одновременно! Это при десяти-то градусах тепла!

В ее голосе было столько возмущения, что Остин еле подавил улыбку.

– Ну так и что?

– Она же не просто ест эти трубочки, офицер! Она откровенно получает удовольствие. Целое шоу устроила там, перед заведением! И от этого, знаете ли, едва не веет… порнографией.

Неизвестная гостья городка ест мороженое в порнографической манере? Остин поднялся из-за стола. Никто и никогда его не сможет обвинить, что в столь трудную минуту он обманул ожидания добропорядочной жительницы Криденса!

– Хорошо, мэм. Я сейчас же съезжу и проверю все на месте.

– Благодарю вас, молодой человек. В вопросах общественной безопасности лишняя бдительность не помешает.

– Разумеется, мэм, – с улыбкой согласился Остин.

Действительно, кто знает, к каким беспорядкам это может привести! Сегодня это порнографическое поедание мороженого – а завтра, глядишь, массовая уличная оргия.

Да уж, в этом городке точно не соскучишься!

Подъехав к ресторанчику «У Энни», полицейский и впрямь увидел женщину, в точности соответствующую описаниям Идди. Она держала в каждой руке по рожку и ела мороженое то с одного, то с другого с таким самозабвенным наслаждением, какого Остину еще не доводилось наблюдать. Лицо ее было обращено к солнцу, глаза закрыты, и медленными, протяжными движениями языка она слизывала подтаявшую макушку рожка, причем так, что в голове у Остина (равно как и в некоторых других частях тела) тут же заиграло «Bow chicka bow wow»^[2].

Вот, значит, что за особа скрывалась в квартире над кофейней «Дежа-брю». Учитывая, что Остин Купер знал в этом городке всех, кроме нее, то никем другим она быть просто не могла.

Когда женщина принялась за сами рожки, мороженое размазалось по ее губам, и Остин стал завороженно наблюдать, как, набив полный рот хрустящими вафлями, она быстро справилась с трубочками, как, разочарованно вздохнув, доела остатки последней и принялась облизывать пальцы.

У Остина даже немного закружилась голова.

Все же, наверное, неправильно было с его стороны пускать слюни (уж точно никак не вызванные мороженым) и так пялиться на незнакомку?

«Скажи же что-нибудь, тупица! Что ты тут сидишь и смотришь, как она… отсасывает два мороженых, причем у всех на глазах!»