Глава 6

Марианна

Без всякой прелюдии и без лишних церемоний Бекетов входит в меня. С его проникновением я завожусь сначала. С каждым толчком все сильнее и сильнее.

Меня рвет на клочки от ощущения наполненности, от ритмичности жестких толчков. Я кайфую от того, как Бекетов смотрит на меня. Его взгляд полностью лишен всякого смысла, в нем плещется что-то черное, пугающее и завораживающее.

Я понимаю, что сама смотрю на него таким же, затуманенным от наслаждения взглядом. Он вгоняет в меня член глубоко и сильно, я не могу сдержать надсадных стонов.

Бекетов крепко сжимает мою колышущуюся от его ритмичных толчков грудь, вырывает громкий крик.

Черт…

Кажется, он хочет, чтобы я не просто стонала, но орала, как резаная.

В том, как Бекетов берет меня, нет ни капли нежности или романтики. Только голод. Жадный, всепроникающий голод. Заражающий, как вирус.

Я сама хочу его не меньше.

– Бекетов! – мычу, распадаясь на атомы от удовольствия. – Бекетов, я больше не могу-у-у-у…

– Можешь. Я с тобой еще не закончил!

Это невыносимо. Просто невыносимо.

Сладко и чуточку больно.

Горячо, мокро.

Очень-очень-очень мокро, особенно, когда он проникает в меня под таким углом, задевая головкой внутри самые чувствительные точки.

Словно отпирает замком потайные двери, о существовании которых я и не подозревала. Но сейчас… О да, именно сейчас, они все распахиваются. Одна за другой.

Безжалостный взлом. Ни одного шанса, чтобы удержаться и не заорать…

Я сейчас просто взорвусь, если он хотя бы раз еще ударит концом члена в то самое место.

Все тело сводит судорогой ожидания.

– Не надо, – лепечу, сама не понимая, чего хочется – да или нет – продолжить или отпустить… – Нет!

– Да, – возражает Глеб.

Снова срываюсь на крик.

– Вот так! Да! Кричи, блять, еще громче!

Бекетов долбит меня с мучительной оттяжкой, проникает невероятно глубоко.

Я даже начинаю опасаться, что он меня убьет.

Ускорившись, он наваливается сверху и находит мой рот, яростно начиная иметь меня еще и языком, просто распластывает по всей поверхности кровати, впивается в мои губы, терзая.

Ору ему рот, захлебываясь от наслаждения.

– Кончай, моя проблемная.

Я больше не могу. Устала считать. Сбилась. Сколько раз кончила? Сил больше не осталось.

– Еще раз давай! Я хочу это почувствовать, – требует он, жестко вгоняя в меня член, и хрипло стонет, кончая.

Я чувствую рваные толчки его спермы внутри и меня ожидаемо накрывает новой волной, окончательно глушащей, подавляющей.

Жадно и дико сокращаюсь вокруг его члена, а эти толчки и спазмы все не затухают, как и рваные поцелуи.

Так много эмоций. Я начинаю реветь, задыхаясь в слезах.

Откуда их так много? Казалось, вся жидкость из моего тела выплеснулась во время секса…

– Тише, тише, – успокаивает, целуя.

– Скажи, что все будет хорошо.

– Все будет хорошо.

– Поклянись!

– Клянусь. На крови клянусь! – объясняет с хриплым смехом. – С меня повязка слетела. Так что ты мокрая и липкая не только от пота…

– Что? – пытаюсь оторвать голову.

– Ерунда. Лежи. Сейчас все исправлю. Ты же осталась довольная? – уточняет Глеб.

– Да. Я…

– Уверена? Потому что я только разогрелся.

Неужели не шутит?! Я и пальцем не могу пошевелить, а он…

– О боже. Ты хочешь меня затрахать до смерти?!

– Что-то вроде того, – целует. – Выдержишь?

– Я попробую…

Вопреки своим же словам Глеб падает на кровать и притягивает меня к себе алчно, вжимает в свое тело – липкое и горячее, протягивает дорожку поцелуев по шее. Сумасбродные и жаркие, с покусываниями.

– Прекрати! – прошу.

Но сама впиваясь пальцами в короткие, светлые волосы, чтобы он не отстранился. С упорством следопыта нахожу губы Бекетова, снующие всюду, и целую глубоко.

Вот так… Кайф… Тело искрит удовольствием, еще пьяное от ласки.

С трудом отрываюсь, только когда начинаю задыхаться, а в груди разливается пекло от недостатка кислорода.

Всхлипываю.

– Ты опять реветь собралась?

– Нет. Само выходит.

– Глупая. Реветь не стоит.

– Тебе говорить легко. Сейчас ты рядом, а потом…

Я отталкиваю Глеба ладонями, но он не сдвигается с места.

– Мне нужны гарантии.

– Я твоя гарантия. Этого достаточно?

– Только не сейчас, когда я не одна, а я – это трое! – напоминаю Глебу о том, что беременна двойней.

Он молча кивает и отправляется в ванную.

Мое сердце колет обидой.

Почему он опять ничего не сказал насчет беременности и детей.

Может быть, я зря на что-то надеюсь?

Вдруг он меня принимает цельной, а дети – это лишнее, и как только беременность достигнет таких размеров, что сексом нельзя будет заниматься, все прекратится?!

От таких мыслей становится тошно и холодно, влажные простыни мгновенно липнут к телу.

– Ты идешь или нет? – зовет издалека.

– Зачем?

– Спинку потереть, мля.

– Иду.

Ох, черт, а встать не так-то легко. Голова закружилась! Мгновенно сажусь обратно. Жду, пока комната перестанет раскачиваться, и только потом встаю.

– Долго же ты…

– У меня голова немного закружилась.

Глеб оборачивается резко и быстро покидает крохотную ванну, подойдя ко мне, роняя капли воды на кафель, треснувший по всем направлениям.

– Кружится голова? Болит? Тошнота? Ты головой не ударялась? Ничего не пила? Таблетки, например.

– Нет, ничего не пила. Кроме витаминов.

– Каких? – пытает Глеб.

– Они были в сумочке, ты ее выкинул.

– Да, потому что в подкладке могли быть отслеживающие устройства. Пойдем обратно.

– Но как же помыться? – капризничаю. – Я вся потная и…

Сам Глеб уже смыл с себя лишнее, быстро заменил повязку, но на мне все еще липковатые разводы пота с его кровью.

– Пойдем, я сам тебе спинку потру.

Легко подхватывает меня и переставляет, как фарфоровую статуэтку, осторожно ставит под едва теплую воду.

– Б-р-р-р-р… Прохладная.

– Совсем не закаленная, что ли? Для меня это кипяток. К стене повернись.

В его приказной заботе мне чудится что-то непристойное.

Я поворачиваюсь спиной, пытаясь игнорировать огонек возбуждения внутри, но получается слабо.

Глеб опускает ладони с гелем, разносит пену по моему телу, обводит пальцами изгибы. Откровенно касается всюду, но не ласкает, просто трогает пальцами и ладонями, чтобы вымыть меня.

Кратковременная слабость уступает место сильному желанию.

Невыносимо чувствовать, когда он касается меня между ног, только чтобы вымыть, и не притрагивается к главному, не дает желаемое.

В очередной раз намыленные пальцы Глеба скользят между ягодиц, обводят по кругу тугое колечко.

Стону вслух, не сдержавшись.

– Прекрати!

– Сама прекрати. От твоих стонов у меня снова стоит.

– Я всего один разочек.

– Врешь, пока я тебя вымыл, ты вся исстоналась. Изнутри. Я это чувствую.

– Тогда ты должен понимать, что нельзя останавливаться на таком моменте.

– Я на это надеялся, – ласкает губами шею. – Только сначала смоем с тебя мыло, идет?

– Конечно!

Извернувшись, забрасываю руки ему на шею и обвиваю одной ногой мускулистые бедра, кайфуя, что такой большой и жесткий, сильный мужик – мой.

– Ты меня провоцируешь, – немного качнув бедрами, касается концом члена низа моего живота.

– Даже спорить не стану.

Опустив пальцы, смыкаю вокруг напряженной плоти, наслаждаюсь рельефом выпуклых вен, их рисунком и дурной мощью члена, под нежной, бархатистой кожей.

– Продолжай! – требует и немного наклоняет голову. – Хочу, чтобы смотрела.

– Зачем?

Смотрю вниз во все глаза. Сглатываю возбуждение при виде крупной головки, которую то и дело обнажаю движениями пальцев.

– Вот за этим, – обхватив меня за горло, двигает по нему пальцами. – Хочу, чтобы ты мне отсосала.

Поднимает покрасневшее лицо, смотрит жадно, с фирменной ухмылкой.

– Готов поспорить, у тебя ротик слюной наполнился.

Сжимаю бедра.

– Вообще-то я лишь хотела, чтобы ты мне спинку потер. И у меня голова… кружилась.

– Не стоило вскакивать, как попрыгунчик, с кровати.

Бекетов словно разогревает мою шею, поглаживая.

– Тебе полегчало, так?

– Да, но…

– Да, – обрывает. – Еще ты меня нарочно стонами заводишь. Хочу реванш. Хочу твой болтливый язык на своем члене. Немедленно.

– Вот, значит, как? Когда же я получу твой язык…

– Продолжай.

– У себя между ног, – завершаю.

– Сначала заслужи, Проблема. Ты же знаешь, я умею, тебе понравится. Будешь просить добавки…

– Прекрати.

От его порочных слов я уже плыву и едва держу ноги вместе.

Поняв это, Бекетов быстро выключает воду, переставляет меня на пол и вытирает полотенцем, растирая кожу.

Потом быстро касается двумя пальцами складочек, растирая их по кругу, собирает смазку и… скользит к попке, заставляя меня прогнуться в спине и натолкнуться попкой на его эрегированный член.

– Блять. Не знаю, с чего начать. Хочу тебя всюду! – признается Бекетов, прижавшись сзади.

– Просто начни, я не смогу тебе отказать, – начинаю болтать всякое, признаваясь в своей слабости и желаниях.

– Тогда марш на кровать!

Подхватив меня на руки, Бекетов на предельной скорости, перемещает нас на кровать. Я оказываюсь под ним. Сначала лицом к лицу, дрожа смущением и острым желанием, под голодным, похотливым взглядом Бекетова.

Поцеловав тягуче, он скручивает подушку валиком и меняет позу.

– Перевернись на живот.

Подкладывает подушку под меня, прижимается со спины, целуя плечи.

– Я определился. Хочу твою попку…

Зажимаюсь от его слов. Не буду отрицать, мне приятны его ласки, нравится, когда он пальцами меня касается, заводит по кругу. Схожу с ума от толчков его пальцев. Но Глеб хочет касаться меня не только пальцами, но и членом, а с этим могут быть проблемы… Большие и толстые!

Не могу представить, чтобы член в меня целиком поместился без вредных последствий.

Поэтому зажимаюсь туго, вызывая недовольный цык у Бекетова.

– На этот раз ты точно не уйдешь!

Сжав половинки попки пальцами, разводит в стороны и начинает тереться об меня.

– Глеб…

– Не бойся, я тебя не обижу. Понравится. Потом сама садиться на меня будешь.

– О нет, – выдаю сдавленно.

– Иди сюда, сладкая…

Опускается ниже поцелуями, перетекая ими с шеи на плечи, чертит горячие штрихи вдоль всего позвоночника и целует ягодицы, покусывая.

– Божечки, ты меня точно съешь! – взвизгиваю, когда укус становится чуть более сильным, чем все остальные.

– Съем, – обещает, проведя влажными пальцами по тугому колечку.

Краснею от сильного смущения, зная, что он смотрит и ничего не пропускает, не желает пропускать ни одной секунды.

– Хотя бы не смотри на меня так, – выдаю с легким стоном, когда палец начинает двигаться ритмичнее, сокращая спирали до конечной точки.

– Как так?

– Заставляешь гореть.

– Именно этого я и добиваюсь, – снова целует в плечо, одновременно с этим надавливая пальцем, проникая внутрь.

– Бекето-о-о-ов…

– Только не говори, что не нравится. Я чувствую. Никакого дискомфорта. Тебе приятно.

Очень приятно от ритмичного скольжения пальца в самом сокровенном местечке. Уже знаю, что ласка может быть приятной, но прошло так много времени с момента, когда Бекетов бесстыдно ласкал мою попку и щедро одаривал порочными обещаниями.

Сейчас все иначе. Мои эмоции обнажены до предела, и каждое движение я чувствую глубже и острее, чем всегда.

– Расслабленная и доступная. Ты просто сказка…

Движения становятся туже, задевая сильнее.