Мне, между прочим, прозрение пошло не на пользу. Взять даже вчерашнее. Я до последнего думала, что полиция – это про защиту, про честь и доблесть. Вчера выяснила, что это не так. Сегодня урок преподнесла будущая профессия. Врачи – это тоже не всегда про спасение.

Адвокат Билецкий, как и обещал, ждет у входа. Его автомобиль я узнаю сразу. Вчера он сильно выделялся перед участком и сегодня тоже рядом с больницей смотрится чужеродно.

Когда подхожу, пассажирская дверь открывается. Я перехватываю ее сверху, тяну на себя и сажусь в мягкое кресло.

– Я думал, опоздаю, на деле же еще ждал тебя.

– У нас операция затянулась. Все… непросто было.

Большего не говорю, сомневаюсь, что ему интересно. Мне, например, без разницы, что он там на работе делает, кого оправдывает – преступников или невиновных. Если лучший адвокат, то всех. И судя по машине – такой же вывод могу сделать. И этот человек станет моим мужем. Я – за спасение жизней, он – за спасение тех, кто эти жизни отнимает. От мыслей противно.

– Кофе будешь?

– Не откажусь.

– Какой ты любишь?

– Пью какой придется. У нас в больнице автомат стоит. Что остается – то и пью.

Я не настроена на разговор и улыбки. У меня первый пациент умер, а он мне про кофе.

Слышу шумный выдох и тяжелый вдох. Не придаю значения, отворачиваюсь к окну. Мне завтра замуж. Сегодня, наверное, нужно платье купить, туфли, украшения. И с салоном договориться. Вдруг у них получится что-нибудь сообразить с моими непослушными волосами? Я вообще сейчас понимаю, что можно было по-разному избежать свадьбы. Постричься налысо или перекраситься, но проверять терпение Билецкого и то, насколько он сдерживает обещания, не хочется.

Автомобиль останавливается у небольшого кафе в паре кварталов от больницы. Марк покидает салон, мне становится легче дышать. Ощущение, что меня жестко принуждают, никак не уходит. Мною пользуются только потому, что я, такая сострадательная, не смогла подругу отпустить одну в клуб. А она, между прочим, справилась и сама. Не то что я.

– Держи.

Марк протягивает небольшой стаканчик. Я почти сразу делаю глоток горячего напитка. Вкусно и ароматно. Сильно отличается от того, к чему я обычно привыкла в клинике.

– Договор готов?

– Будет через час. Успеем съездить в магазин за платьем.

– Ты знаешь куда? Потому что я понятия не имею.

Марк заводит двигатель. Ставит свой стаканчик в специальную ячейку на панели между нами и выруливает на дорогу. Едем с ветерком. Мне по пути кажется, что адвокат нарушает. Впрочем, может, и нарушает, потому что адвокат. Я стараюсь не обращать внимания и кручу в руках уже пустой стаканчик.

Марк паркуется возле магазина свадебных платьев. Вывеска здесь красивая, модели на витрине кричащие. Я впиваюсь взглядом в представленные образцы. Я никогда прежде о свадьбе не думала. Как-то было не до этого. Теперь теряюсь. Что вообще выбирать?

– У тебя есть подруги? – вопрос Марка звучит неожиданно.

– Есть.

– Может, попросишь их помочь? Я тоже могу, но я в платьях ни хрена не разбираюсь. И в моде тоже.

– Я выберу сама.

На деле же не хочу никому сообщать о своей скорой свадьбе. Этой новости должно было что-то предшествовать. Хотя бы светящееся счастьем лицо, а в идеале – знакомство подруг с парнем. У меня ни того, ни другого. Мне мало кто поверит. Я вообще надеюсь, что Марк передумает. Какие бы причины у него ни были свадьбу не отменять, жениться, пусть и фиктивно, на первой встречной – идея провальная. Целый год на одной жилплощади. Я не представляю. Если ему захочется удовлетворить свои физические потребности, он куда-то уедет или, не стесняясь, приведет любовницу в дом?

– Я помогу.

Марк покидает салон автомобиля. Я – следом. В салон заходим вместе, и уже там он настоятельно просит:

– Дашь адрес своих родителей? Я распоряжусь, их завтра привезут на свадьбу.

Глава 7

Марк

– Я надеюсь, мои родители никогда не узнают, что я была замужем, – отсекает, нахмурившись.

Я привез ее в шикарный дорогой салон с вежливым персоналом, который готов помочь нам по щелчку пальцев, а она растерянно осматривается и второй раз отказывается от предложенных напитков. Упрямо и гордо вскидывает подбородок и ждет, пока принесут платья, которые консультант же и предложила.

– Они все равно узнают. Будет лучше, если до свадьбы, нежели после, – пытаюсь ее убедить.

Как только о моей свадьбе станет известно, я уверен, начнется настоящая битва акул. Кто-то обязательно вытащит снимки далеко не с Василисой, кто-то просто будет обсасывать неожиданную свадьбу Билецкого на незнакомке, а кто-то опустится до самых гнусных предположений и заголовков. Я хочу, чтобы она приготовила к этому родителей, но беда в том, что понятия не имею, как подготовить ее, если мы пять минут не можем спокойно поговорить.

– Они не из этого города, уверена, им никто…

– О нашей свадьбе будут говорить. Много, Василиса.

– Хорошо, – изображает улыбку и убивает взглядом. – Я им скажу. Сама. Но на свадьбу звать не буду.

Давлю в себе порыв резкого раздражения. Оно появилось с тех пор, как Василиса, махнув хвостом в клубе, опустила мое мужское самолюбие едва не до плинтуса, а потом так по-детски попалась ментам, что я даже прихерел. Умная девка, которая не бросается за богатого мужика замуж, просто не могла быть такой дурой, когда дело доходит до правоохранителей, но она была. Молча протянула сумочку, молча отвернулась, а потом ее приняли.

Блядь, и вот оставить бы это все… нахер.

Но отступать назад поздно. Отменять свадьбу за день до ее начала и вариться потом в говне не хочется. А я уверен, что его будет много, учитывая, где сейчас та, которая завтра должна была взять мою фамилию.

– Сколько кофе ты пьешь? – неожиданно спрашивает Василиса, глядя на стакан эспрессо в руках, который я попросил у персонала бутика.

– Много, – усмехаюсь и неожиданно задаю вопрос, который интересует меня со вчерашнего вечера. – С кем ты была в клубе?

– Это важно?

– Все, что я спрашиваю, Василиса, имеет значение. Я редко задаю ненужные вопросы.

– Я была с подругой. Мы вместе стажируемся в больнице.

Мне вообще должно быть похер, но разобраться, кто ей в сумочку сунул порошок, очень хочется. В полиции, уверен, не соврали. Не они это. В тот вечер многих приняли, смысла что-то кому-то подбрасывать не было, да и давно уже таким никто не промышляет, особенно по клубам. У нее была наркота в сумке. Может, и ее, конечно. Как сказал следователь Савельев: “Ты, Билецкий, в этом зеленый еще, не знаешь, какими эти овечки бывают”. Правда не знаю. Как оказалось, я вообще нихера в бабах не разбираюсь. В преступниках – да, в мотивах их – тоже. Могу едва ли не с первого взгляда определить, виновен или нет, но с женщинами сложнее. Я потому редко берусь за их защиту. Не люблю лукавства и притворства. Это не те чувства, которым есть место в моей профессии.

– Ну как вам? – спрашивает консультант, явно обращаясь ко мне.

Подняв голову, сталкиваюсь с ошарашенной Василисой, которая успела надеть платье лишь до пупка. Широко распахнув глаза, она резко дергает шторку и закрывается, а я, блядь, не могу выбросить из головы вид ее сочной троечки, упакованной в какую-то херню. Ставлю пометку заехать в магазин белья, слабо понимая, на кой хер мне это вообще нужно. Вряд ли я когда-либо увижу их еще раз, но подумалось, что ее сиськи могут быть упакованы в наряд получше. Наверное, даже должны. Раз уж я обрекаю девчонку на год жизни с невыносимым мной, так хоть финансово о ней позабочусь.

– Простите, я думала, вы уже… – растерянно бормочет консультант.

Я готов ей приплатить, чтобы она сделала так еще раз, но Василиса резко швыряет платье в бедную девушку, допустившую ошибку, и вылетает из примерочной.

– Вам не нравится?

– Не нравится, – резко осаживает Василиса.

– Может, тогда…

– Ничего… Я не куплю у вас ни-че-го.

Она меня поражает. Пять минут назад она хоть и метала взглядом молнии, но они были какими-то слабенькими. Сейчас же Василиса распаляется подобно разъяренной фурии. Недовольно развернувшись, покидает салон.

– Нервы, – объясняю растерянной девушке и выхожу следом.

Я примерно могу представить чувства Василисы, но все равно надеялся, что она будет вести себя спокойнее.

– Ты быстро вживаешься в роль, – замечаю, останавливаясь позади.

– И в какую же?

– Моей будущей жены. Если будешь себя вести так же, никто и не заметит подмены.

– Ваша невеста была стервой? – спрашивает, чем безумно меня удивляет.

Вот, значит, какой она себя после сцены в бутике считает. Аня так не думала никогда. Считала, что достойна больше других, что выше остальных, круче, хотя на деле оказалось совсем иначе. Достав из кармана сигарету, прикуриваю и подхожу к машине, опираясь о капот бедром. Рассматриваю Василису, хотя я еще вчера успел все детально разглядеть. Она привлекла мое внимание. Сразу. Взгляд зацепился за рыжие, огненные волосы, и я понял, что если кто-то и может заменить Аню, то только она. Хотя бы фиктивно. Да блядь, обязательно фиктивно.

– Постарайся смириться, ладно? – спрашиваю, докуривая сигарету.

Она стреляет в меня недобрым взглядом. По-хорошему, сегодня ее не стоит отпускать домой. На стрессе она может сделать что угодно. Перекрасить волосы или вовсе сбрить их. Василиса сейчас отчаянно борется за свою свободу, хотя цвет волос больше не играет роли. Это вчерашним воспаленным мозгом я решил, что неплохо бы выдать Василису за Аню. Сейчас понимаю, что это не сработает. Кое-какая информация уже просочилась в прессу.

Скоро все будут полоскать мое имя по всем новостным каналам, так что “скрыть”, на ком я на самом деле собирался жениться, не выйдет. Впрочем, сыграть в любовь с той, о которой еще вчера никто не знал, тоже будет непросто. Особенно когда она смотрит отнюдь не влюбленно. И это тоже, конечно, ударяет по самолюбию. Себе цену я прекрасно знаю, но как-то, когда вторая баба за тебя замуж не хочет, уже начинаешь задумываться, что что-то с тобой не так.

– В этом салоне мне не нравится. Поедем в другой.

Она царской походкой следует к машине, забирается на переднее сиденье и хлопает дверью так, что в ушах звенит. Я, конечно, и глазом не веду. Строю равнодушие. Впрочем, мне и правда похеру. Просто знаю, что она делает это специально. Позлить пытается.

Следующий бутик в паре километров от этого. Я знаю их расположение, потому что с Аней мотался туда-сюда раз двадцать. Она никак не могла выбрать, какое покупает платье, и в итоге взяла оба. Так они и висят в моей квартире. Висели, точнее. Сейчас их уже наверняка убрала прислуга. С утра приказал вышвырнуть все, что принадлежит Ане. Вылизать дом и выбросить все на помойку. Желательно как можно дальше.

Припарковав авто у очередного салона, поворачиваюсь к притихшей Василисе. Она явно видит, куда мы приехали, но не реагирует, чем поднимает во мне волну раздражения.

– Василиса, – стараюсь говорить спокойно, а затем вижу, как она украдкой тянется к лицу и явно стирает с щек слезы.

Блядь, так точно дело не пойдет.

Глава 8

Марк

Женские слезы давно меня не берут. Было их на моем счету слишком много, чтобы по-настоящему впечатляться. Моими клиентами женщины хоть и бывают редко, однако дело с женами, сестрами, матерями и дочерьми иметь приходится. А они все как одна почему-то думают, что проще доказать невиновность клиента слезами. Часто плачут навзрыд, кто-то, помнится, даже красиво и эротично. И настоящие слезы были. Не те, которыми пытаются выбить скидку, а просто из-за сложившейся ситуации.