При этом он выводит девушку в голубом вперед. Она тоже делает реверанс, очень грациозный и осторожный, у нее едва хватает смелости бросить в мою сторону мимолетный кроткий взгляд. Я пытаюсь по-доброму улыбнуться, но подозреваю, что это только пугает ее еще больше.

Затем я поворачиваюсь к Фэрейн, все еще стоящей позади толпы. Разве она не должна быть сейчас здесь, рядом со своими сестрами, когда их представляют? Я открываю рот, чтобы произнести какое-нибудь приветствие, но прежде, чем успеваю сказать хоть что-то, Ларонгар возвращает мое внимание к девушке в алом.

– Возможно, Ильсевель, – говорит он, – ты будешь так любезна провести этот вечер в компании короля Фора? Ему не помешал бы компаньон, который рассказал бы ему о наших обычаях и спас от студня из свиных ножек.

Придворные вокруг нас тихо хихикают. Неужели я стал объектом какой-то шутки?

Я смотрю на Сула и Хэйл, стоящих неподалеку. Выражение лица брата совершенно каменное, непроницаемое, но капитан, заметив мой взгляд, приподнимает бровь и ободряюще кивает, намекая, чтобы я продолжал изображать из себя очаровательного ухажера.

Расправив плечи, я обращаюсь к темноглазой принцессе:

– Для меня было бы честью насладиться обществом такой прекрасной спутницы за ужином.

Она удивленно моргает, глядя на меня, ее губы слегка приоткрываются.

– Ой! Я не… то есть… – румянец заливает ее щеки, и она бросает взгляд на своего отца.

– Продолжайте, – говорю я, надеясь, что мой голос звучит мягко. – Не бойтесь. Я сказал что-то не так?

– Нет, великий король, – девушка снова храбро встречает мой взгляд. – Просто… я не ожидала, что вы так хорошо говорите на нашем языке.

Я улыбаюсь.

– Да, я знаю, что большинство людей представляют трольдов большими неуклюжими каменными монстрами, которые общаются только с помощью рычания и хрюканья.

Румянец Ильсевель становится еще ярче. На мой взгляд, это необычно. Трольды не так легко меняют цвет лица. Однако я не могу назвать эту особенность отторгающей, скорее уж милой.

– Боюсь, я смутил вас, принцесса, – быстро говорю я, надеясь успокоить ее. – Пожалуйста, простите меня. Возможно, вам покажется, что моих знаний в области человеческого этикета слегка недостает. Тем не менее я надеюсь, что смогу проявить себя прилежным учеником, если вы согласитесь стать терпеливым учителем.

С точки зрения флирта эта реплика была неплохой. Я наблюдаю за тем, как мои слова производят на девушку желаемый эффект. Она улыбается мне, на этот раз более искренне, чем раньше. Возможно, мне все-таки удастся разобраться со сложностями этого вечера.

– А теперь, Ильсевель, – говорит Ларонгар, желая поторопить события, – проводи нашего гостя к его месту, хорошо? Он проделал долгий путь, чтобы нанести нам этот визит, и наверняка проголодался!

– Конечно, – принцесса протягивает мне руку. – Если позволите, добрый король?

Я знаю, что должен показать себя с лучшей стороны, быть уступчивым и приятным. Но что-то мешает мне взять ее за руку.

Вместо этого я поворачиваюсь к ее старшей сестре.

– А вы, принцесса Фэрейн? – говорю я, обращаясь к ней поверх голов нескольких наблюдающих дам. – Как у вас дела после нашего путешествия? Я по опыту знаю, насколько утомительной может быть долгая поездка на спине морлета.

Она испуганно поднимает взгляд. В ее глазах мелькает какая-то эмоция, которую я не могу определить. Удивление, да, но и что-то еще. Может быть, радость? Или я вижу только то, что хочу увидеть?

– Все в порядке, спасибо, Ваше Величество, – говорит она.

Я чувствую легкую боль от того, что она не называет меня по имени. В конце концов, мы на публике; непринужденность, которой мы наслаждались во время нашей ночной прогулки, была бы неуместна в этой обстановке.

Легкая улыбка появляется на ее губах.

– Поездка на морлете определенно заставила меня ощутить части те тела, о существовании которых я раньше и не подозревала!

– Держу пари, что так и было, – бормочет Сул мне в спину на трольдском. С усилием я сохраняю невозмутимое выражение лица.

– Ну-ну, Фэрейн, – говорит Ларонгар, делая шаг между мной и ней. – Не приставай к королю троллей. Ты планируешь остаться до конца праздника?

Фэрейн уже было открывает рот для ответа, но Ильсевель вмешивается первой.

– Я попросила Фэрейн остаться. – Ее глаза ловят пристальный взгляд отца. – Если она уйдет, я тоже уйду.

Воздух между ними искрит в безмолвной битве воль. Я отступаю на полшага. Что именно происходит между королем и его любимой дочерью? Судя по выражению лица Ларонгара, я бы совсем не удивился, если бы он сейчас набросился на нее и безжалостно избил. Однако в конце концов Ларонгар лишь спокойно улыбается:

– Конечно, Фэрейн может оставаться столько, сколько захочет, – с этими словами он зовет прислугу, чтобы те приготовили место для его старшей дочери за длинным столом. Затем он поворачивается ко мне и хлопает меня по плечу. – Не обращай на нее внимания! Она странная, эта Фэрейн. По большей части она не появляется при дворе, но если Ильсевель хочет, чтобы она была рядом, что я могу поделать? Это редкий день, когда я не могу отказать моей прелестной крошке, чего бы она ни пожелала! Ты, конечно, уже понял это, а, мальчик мой?

Я вежливо соглашаюсь с ним и протягиваю руку Ильсевель, как того и требует ситуация. В следующий момент меня ведут через весь зал к собравшимся за столом людям.

Не успев сделать и пяти шагов, я оглядываюсь через плечо. И на краткий миг мне удается выхватить из толпы блеск двух разноцветных глаз, пока поток людей не смыкается и не закрывает их от моего взгляда.

Глава 7. Фэрейн

Я сижу в самом конце семейного стола, дальше всего от света и всего в паре метров от ближайшего выхода. Не самое почетное место для старшей дочери короля. Но меня более чем устраивает такое положение вещей. Если понадобится, я могу спрятаться в тени и наблюдать за происходящим, оставаясь незамеченной. Моя спутница за ужином – троюродная сестра матери, ей почти восемьдесят лет, и она совершенно не заинтересована в том, чтобы поддерживать беседу. Она спрашивает, нравится ли мне мое платье, а затем почти сразу переключает все внимание на еду.

Я ем мало. Мой желудок скручивает, а в висках уже пульсирует от напряжения, царящего в банкетном зале. Я не смогу долго это выносить. Я изо всех сил сжимаю свой кристалл, но из-за какофонии чужих эмоций мне едва удается ощутить его пульсацию.

Прошептав короткую молитву о придании сил, я поднимаю взгляд на противоположную сторону стола, где расположились остальные члены моей семьи. Мой отец, конечно, сидит во главе, Фор по правую руку от него, а рядом с ним – Ильсевель. Я стараюсь не позволять себе слишком пристально смотреть на Короля Теней.

Однако, по правде говоря, мне трудно отвести взгляд. И снова я поражена его странной красотой. Он больше не одет в кольчугу или сапоги для верховой езды, вместо этого на нем легкая свободная туника, которая распахнута так, что открывает бо́льшую часть груди. Вероятно, это что-то вроде традиционной одежды трольдов, поскольку другие мужчины в его отряде одеты аналогично.

Широкий пояс обхватывает его талию, а золотой воротник ниспадает на плечи, подчеркивая крепкую фигуру. Яркий свет обеденной залы ласкает его светлые волосы, рассыпанные по плечам так небрежно, но притягательно. Интересно, каково было бы запустить пальцы в эти шелковистые пряди?

Стоп. Я прочищаю горло и смотрю на нетронутую еду на своей тарелке. Боги, что я делаю? Глазею на прекрасного короля, как какая-нибудь голодная гончая, пускающая слюни на кусок мяса! Что бы подумали монахини, если бы увидели меня сейчас? Я печально улыбаюсь и качаю головой.

Хотя мне, конечно, мало что удается контролировать в своей жизни, то, что происходит в сознании, просто обязано быть подвластным моему контролю. Я не должна и не буду предаваться глупым мечтаниям. Не сейчас. Никогда.

Снова подняв взгляд, я устремляю его на сестру. Ильсевель сидит очень прямо, расправив плечи. Вздернув подбородок, она откусывает маленькие кусочки от мяса, насаженного на кончик украшенного драгоценными камнями ножа. Фор наклоняется к ней, чтобы заговорить, и она кивает ему в ответ. Затем, к моему удивлению, Ильсевель смеется и одаривает его быстрой улыбкой. Я прикусываю нижнюю губу. Чуть крепче сжимая свой кристалл, я пытаюсь уловить чувства моей сестры. Находит ли она этот вечер более приятным, чем ожидала? Неужели ее защита рушится перед лицом неоспоримого обаяния и красоты Фора? Она… могла бы она?..

Но нет. Я не могу почувствовать ее. Всеобщее напряжение настолько велико, что не позволяет среди клубка чувств ясно различить какое-то одно. Чем больше я стараюсь, тем сильнее нарастает давление у меня в голове. Я снова опускаю взгляд, стараясь выровнять дыхание и позволяя своим чувствам притупиться. Если бы только я могла выскользнуть из зала! Но я обещала Ильсевель, что останусь до конца ужина. Я, конечно, не понимаю, каким образом оказываю ей поддержку, сидя так далеко в тени, но я собираюсь сдержать свое слово.

Внезапно по моей коже пробегают мурашки.

Встревоженная, я поворачиваюсь… и натыкаюсь взглядом на пару ледяных голубых глаз, устремленных на меня. Лирия, сидящая за одним из нижних столов с другими фрейлинами, ловит мой взгляд. Она медленно улыбается, как кошка, у которой есть секрет, а затем, чуть склонив голову, поднимает свой кубок в знак приветствия. Я же опускаю взгляд на свои руки, лежащие на коленях. В этой девушке есть что-то глубоко сбивающее с толку.

– Эй, вы там! Менестрели! – отрывистый лай отца эхом отдается по всей зале. На галерее менестрелей появляется несколько лиц, а сверху продолжают литься мелодичные звуки разных инструментов. – Хватит этой меланхолии. Пришло время потанцевать!

Опираясь на подлокотник своего кресла, отец поворачивает голову в сторону Фора.

– Что скажешь, мальчик мой? Почему бы тебе не пригласить мою дочь на танец? Она очень хороша в этом деле! – Ильсевель слегка прищуривает глаза. Хоть на лбу сестры не появляется ни единой морщинки, я чувствую, как сгущаются грозовые тучи ее недовольства.

Однако прежде, чем она успевает ответить, Фор говорит:

– Хотя для меня действительно было бы честью пригласить принцессу Ильсевель, боюсь, я еще слишком плохо знаком с человеческими танцами.

– Это не проблема, – отец пренебрежительно пожимает плечами. – Илси научит тебя всему, что тебе нужно знать. В остальном дай волю своей фантазии. Я всегда так поступал, и у меня до сих пор неплохо получалось, не так ли, моя дорогая? – этот последний вопрос он адресует моей матери. Она бросает на него взгляд из-под полуопущенных век.

– Вполне.

– Вот, видишь? Все просто.

Улыбка Фора выходит слегка натянутой.

– Спасибо тебе, друг Ларонгар. Но в данный момент я предпочел бы просто наслаждаться наблюдением за танцами.

К моему большому облегчению, отец решает не форсировать события.

– Поступай как знаешь, – говорит он. – Трамьяр!

Рыцарь, сидящий на противоположном конце стола от меня, подскакивает на своем месте и привстает.

– Ваше Величество?

– Выведи мою дочь в центр зала и покажи, как хорошо она умеет двигаться. Менестрели, чего же вы ждете? Играйте, да проклянут вас боги!