Теперь Рем понимал, почему те семьи гномов теснились в ужасной скученности штолен. Лучше теснота и антисанитария, чем припадок! И потому Аркан безвозмездно выделил тентованные фургоны и возниц для перемещения женщин и детей от старой каменоломни до Цитадели Чайки. В штольнях осталось несколько человек, да и сам Ёррин мечтал вернуться в забой и всё говорил про «мою радость».

Перевозили кхазадов партиями примерно по сотне за раз – в ночное время, когда разница между подземельем и внешним миром ощущалась не так явственно. Лысые бородачи всё время этого короткого путешествия шагали пешком, держась за борта фургонов и переговариваясь со своими матерями, жёнами и детьми, подбадривая их и утешая, рассказывая о том, что видят снаружи и делясь планами на будущее.

Это было очень, очень по-человечески, по-божески и по-ортодоксальному, так что у Аркана даже щемило в груди, когда он на коне проносился мимо каравана, вместе со своими дружинниками патрулируя дорогу. И ему казалось, что между людьми и гномами почти что и нет никакой разницы.

Не считая агорафобии.

Глава 6. Поход

Три дня, запрошенных Ёррином на раздумья, пролетели незаметно.

Вести о новых хозяевах Цитадели облетели марку дю Жоанаров в мгновение ока, и ортодоксальные аристократы – вассалы маркизов – с радостью устремились к Аркану, дабы засвидетельствовать своё почтение и поддержку. Баннереты (как благородные, так и те, кому, как например Скавру Цирюльнику, дворянское достоинство было пожаловано за личные качества и подвиги) не принадлежали к олигархам или магнатам. Ортодоксальные аристократы располагали доходами весьма скромными по меркам зажиточного Аскерона. Орбаны, Арканы и ещё пара семейств являлись скорее исключениями из правил и могуществом и богатством вполне могли потягаться с титулованной оптиматской знатью – графами и маркизами.

Остальные баннереты чаще всего имели за душой большой каменный дом, похожий скорее на особняк, чем на замок, деревню или пару хуторов, жители которых платили ежегодный чинш и выполняли кое-какие повинности. И дружина у них была соответствующая – «конно, людно и оружно» на зов сеньора баннереты являлись чаще всего в сопровождении пяти или семи всадников.

При этом и сами аристократы-ортодоксы, и их дружинники, пусть и немногочисленные, воинами были умелыми и лютыми: именно они на большей части герцогства вершили правосудие и охраняли покой мирных поселян. Они же первыми срывались с места в случае внешней угрозы, чтобы дать время собраться ополчению. Разбойники, гёзы, дикие звери, фоморы, орки, дезертиры и контрабандисты – смазки для мечей хватало во все времена!

И что бы ни говорил коннетабль дю Грифон про Крылатый поход и жуткие последствия – для ортодоксов герцогства Аскеронского всё было очевидно. По сути, у них не было иных вариантов, кроме как поддержать Арканов. Политические рассуждения в этом случае были простыми и исходили из реалий, в которых жил народ после смерти последнего императора Фабия Красивого, по-настоящему «своими» считая только земляков, родственников и единоверцев.

Дю Массакры – оптиматы до мозга костей, у них родня жила по всему Западу и в Кесарии, даже один из кардиналов носил такую же фамилию. Обнажить мечи за оптимата, да ещё открытого сторонника Синедриона – нет, это было немыслимо! Фабрицио Закан давно променял своё ортодоксальное наследие на мешок с золотом и жирную свиную рульку и завозил чернорабочих-оптиматов из всех окрестных земель, скупая кабальные контракты у нищих феодалов Лабуанского герцогства и в других владениях. Да что там – он считал людей по головам, как скот, и относился к ним так же. И народ аскеронский платил ему той же монетой.

А виконт Флой… При упоминании об этом вельможе ортодоксы осеняли себя знаком огня и говорили только «Прости, Господи…»

Так что у молодого Аркана тоже не оставалось выбора: единоверцы ухватили бы его за шкирку и всучили ему скипетр, даже если бы он отбивался всеми руками и ногами. Да, да, Рем происходил из «той самой семьи», но по сравнению с остальными претендентами на герцогский титул Буревестник выглядел чуть ли не ангелом Божьим, даже если учитывать дуроватую аркановскую репутацию. Пока что ортодоксы принимали его игру и делали вид, что пришли по зову сердца поддержать соседей-Арканов в их мщении против зарвавшегося барона дю Массакра. Ведь спусти ему с рук похищение и пытки одного баннерета, как, глядишь – и месяца не пройдёт, как баронские воины начнут жечь усадьбы и громить подворья остальных ортодоксов!

«Наших бьют!» – этот клич был всем понятен и не требовал пояснений.

Каждый из аскеронских правоверных аристократов думал примерно так: «Пусть всякий Аркан, по-хорошему, тот ещё сукин сын, но – наш сукин сын». В разговорах же собравшиеся под чёрные знамёна воители в кожаных доспехах и шапелях называли Тиберия Аркана Буревестника не иначе как «высочеством» и «герцогом», пересказывая один другому истории о его похождениях, обрастающие с каждым разом всё более и более удивительными подробностями. Аскеронцам всё-таки льстило, что «их герцог» такой необычный человек.

Необычный человек тем временем читал книги, изучал карты, подсчитывал деньги и строил планы.

* * *

– Маэстру! Побережье герцогства Аскеронского – двести пятьдесят вёрст. – В качестве указки Аркан использовал кинжал. – Мы находимся здесь! Южнее – только владения Флоя, дальше – Проклятые Земли и залив Устриц. Вот здесь, недалеко от реки Скёль – замок моего отца, это сотня вёрст по прямой. Но…

Рем обвёл взглядом собравшихся: они понимающе кивали и смотрели на крупномасштабную карту герцогства, которая занимала практически всю стену бывшего маркизова кабинета. Старые друзья и соратники – нынешние командиры дружины, и аристократы, вожди ополчения, прекрасно понимали, что сотня вёрст по прямой для армии на марше на самом деле может обозначать путь в два или три раза более протяжённый.

– Вот здесь, у отрогов Берегового хребта – крепость Ларкеро. Тут укрепился Децим Аркан Змий. Уверен – там сейчас на полсотни верст окрест пылают поместья сторонников Закана и дю Массакра… Вести приходят с запозданием, но брат нанял несколько вольных компаний и ополчил всех своих людей. Теперь у него армия в несколько тысяч человек. Децим вот-вот выступит в поход в силах тяжких нам навстречу… При этом сумасшедшему барону точно есть чем заняться – отец выдержал первый удар и отбил штурм замка. Мой незабвенный родитель перешагнул через свою натуру и заключил с соседями пакт о ненападении. Теперь, используя их земли как щит для своих владений, он сам перешёл в атаку и подкарауливает Массакра на всех дорогах вокруг Аскерона. Мы оказали Аркану Старому услугу, ликвидировав угрозу с моря: гёзы разбиты, дю Жоанары повержены… Не знаю, как себя чувствует их флот, оставшись без господина, но «мальчики» Флоя, даром что разодеты в шелка и бархат – воины и мореходы отменные и спуску маркизовой эскадре точно не дадут.

Послышались смешки – о странном союзе молодого Аркана с виконтом не судачил только ленивый.

– Но морем мы отправиться не можем? – уточнил Оливьер. – У нас есть «Каракатица», мы могли бы…

– К сожалению – нет! Местные из Крачек говорят: северный ветер будет господствовать ещё около двух недель, и даже будь у нас необходимое количество кораблей – столько ждать мы не можем. – Рем подошёл к планированию дотошно. – А дробить силы и перемещать их партиями на купеческих гребных галиотах… Нет, не в нашем положении. Если дю Грифон передумает и натравит на нас герцогские галеры из Аскерона, мы потеряем всё.

– Орра, значит, мы идём на соединение со Змием! – эмоционально резюмировал Патрик Доэрти, хлопнув в ладоши. – Всегда мечтал увидеть этого человека. Когда выступаем?

– Когда я буду уверен в том, что в тылу всё в порядке. – Рем, прищурившись, посмотрел на Ёррина Сверкера, который топтался у окна, время от времени поглядывая сквозь витражное стекло на холм, который очищали от последних деревьев его родичи.

Заметив этот пристальный аркановский взгляд, гном насупился:

– Чего пялишься? Не сверли меня своими зенками, Буревестник, это действует на нервы! – Своими широкими плечами он раздвинул воинов, которые возмущённо загомонили. – Слушай сюда, Аркан!

Ёррин Сверкер теперь выглядел совсем не так, как в первую встречу с Ремом. Кольчуга самого искусного плетения, широкий пояс с серебряными бляхами, кираса с пластинчатой юбкой, наплечники, наручи, поножи и сабатоны – всё тяжёлое, массивное, покрытое рунной гравировкой. За пояс был заткнут чекан – старинный, со следами многочисленных битв на рукояти и остром клюве. Между этим воителем и молодчиком в полосатых штанах из забоя не было практически ничего общего! Горделивая осанка, поворот головы, взгляд, полыхающий зелёным огнём – всё выдавало в кхазаде того самого «легендарного вождя».

– Слушайте, вы, Молодой Народ! Слушай и ты, Аркан! Я, Ёррин Сверкер, который не хуже тебя, клянусь тебе, который не лучше меня, признавать тебя моим сувереном и правителем при условии, что ты будешь соблюдать по отношению к Сверкерам наши обычаи и законы. А если нет – то нет! – И с вызовом уставился на Рема. – Принимаешь такую клятву?

– Принимаю, верный мой вассал Ёррин Сверкер! Твои беды – мои беды, твои радости – мои радости, и да хранит нас всех Господь! – Аркан протянул руки навстречу гному, и тому ничего не оставалось, кроме как вложить свои лапищи в ладони Буревестника. – Жалую тебя и твою семью бенефицием в виде недр сего холма и нарекаю подземные чертоги в честь первопроходца – Сверкер-Дум! Владей ими, и пусть ими владеют твои дети, и дети их детей, пока продлится ваша служба.

Рем видел, как заиграли желваки под пшеничной бородой кхазада – он явно рассчитывал на другую развязку. А вот нехрен думать, что, посоветовавшись с одним хромым приятелем, сможешь уделать Аркана! «А если нет – то нет?» Слишком уж много совпадений! Сначала Крачки, теперь – Сверкеры… Диоклетиан Гонзак – вот кто надоумил и магистрат приморского городишки, и гномов-изгоев присягать именно таким образом, оставляя себе пути для отступления, в случае если «та самая семья» – Арканы – вдруг пойдёт вразнос и решит устроить что-нибудь в духе великих основателей рода. Конец света, например… Или ещё какую другую мелкую неурядицу.

Бенефиций – это не вотчина в наследственное безусловное владение. Это пожалование только и исключительно за службу. А детали этой службы они обговорят позже, когда закончится собрание… И совершенно точно в этот договор будет включено содержание гарнизона в Цитадели Чайки!

Соратники и вассалы пребывали в состоянии прострации: только что перед их глазами произошло нечто невообразимое! Целая семья из многих сотен гномов, настоящий великий род кхазадов – пусть и изгнанников, – через своего предводителя присягнул на верность владетелю-человеку! Как во времена Первых Императоров!

– Что ж! – Голос Рема прервал возникшую немую сцену. – Поскольку с тылом вопрос решился, не вижу причин задерживаться: мы выступим завтра, на рассвете. Пойдём навстречу Дециму от поселения к поселению!

Остриё кинжала прочертило ломаную линию между значками-башенками на карте, обозначавшими ортодоксальные городки и сёла. Аркан увидел мрачную решимость на лицах собравшихся – и это ему понравилось.

– По пути мы будем встречать союзников и врагов, и первых примем как лучших друзей, а вторые… Погибнут грешники от лица Божия, а праведники – возвеселятся!

– Смерть грешников люта! – выкрикнул Скавр Цирюльник.

– И ненавидящие праведника прегрешат! – откликнулись ортодоксы, а остальные поддержали весть о походе дружными кличами:

– Виват, Аркан! Бар-ра!!!