Как же страшно…я одна на белом свете и никого у меня нет… думала дядя, а оказалось… что… нет… одна… совсем… одна. Мамочка… как же… мне… тебя не хватает…

И на последних словах плотину прорвало, выла белугой, упав на кровать и уткнувшись в одеяло лицом. Рыдала, пока не уснула с мокрым от слез лицом.

Утром открываю глаза, голова раскалывается, вспоминаю вчерашний день…

– Поздравляю тебя, Вика, с первым днем рабства. Ура, давайте отметим этот знаменательный день шампанским! – сказала вслух тихим охрипшим голосом после сна.

Приподнимаясь на локтях, осмотрела себя. Вздохнув, поняла, какую глупость совершила, не переодевшись. Надо было все-таки надеть эту футболку, сарафан помялся во время сна.

Черт, ну и хоромы, красиво, даже слишком.

Встала с кровати, поморщившись от головной боли. Взяла футболку, оставленную для меня, пошла искать ванную, в висках бьет набатом. Ага, кажется здесь.

Открыла двери, ого… это просто произведение искусства, на это можно смотреть часами, но никак не купаться в ней. А может не купаться? Пусть сдохнут от запаха невымытого тела, так и сделала бы, если бы не испытывала дискомфорт.

Зашла в душ, разлеживаться в ванной не собираюсь. Волосы после фена распушились. Оставила так, не соберешь в гульку – резинка не выдержит. Надела футболку, пахнет приятно. Вышла из ванной комнаты, прошла к кровати, присела, а у самой зуб на зуб не попадает, укрылась волосами, сижу.

Где бы нож взять, я бы себя защитила, понимаю, что глупость думаю, ну а вдруг по тому самому месту, как чикнула бы…

Дверь открылась, я выпрямилась, как лом проглотила, вся в напряжении, не шевелюсь, вцепилась в ноги ногтями.

– Доброе утро, – голос женский, я обернулась, женщина примерно сорока лет, приятной внешности, плотная, среднего роста.

– Доброе утро, – обратилась я к ней.

– Прошу Вас на завтрак, – сказала она.

– Я не голодна.

– Вас хозяин зовет.

– Кто? – не поняла я. – Какой еще хозяин? – тут же сообразив, о ком речь. – А-а… хозяин.

У него что, тут все в рабстве, я не одна такая? Вслух я, конечно, такого не сказала.

– Эм-м… нет, передайте, что я не голодна.

Про себя подумала, наелась вчера от его присутствия так, что до сих пор мутит.

– Хорошего дня, – пожелала мне женщина и вышла.

Обреченно вздохнув, это вряд ли хорошие дни, все остались позади…

4 глава. Волк/Вика

Волк

Сидя за столом, пил свой кофе. Подошедшая домработница уже секунд десять стояла, не зная, с чего начать.

– Говори уже, Лида, где девчонка?

– Эм… она отказалась от завтрака, сказала, что не голодна, – сказала Лида.

Смакуя свой кофе, между глотками говорю домработнице:

– Иди и скажи ей, что если она не выйдет в течение трех минут, я выволоку ее за волосы и высеку розгами на площади по голой заднице.

Лида ошарашенно смотрела на меня, не двигаясь с места. После моего красноречивого взгляда вскинулась и быстрым шагом пошла за девчонкой. Буквально через две минуты передо мной возникла миниатюрная фигура девицы в моей футболке.

Зависнув с кофейной кружечкой в руках, оценил ее красивые длинные ноги, поднял взгляд к поджатым губам и гордо вздернутому подбородку. Поставил кружечку в блюдце на столе и сказал девчонке:

– Знал, что ты примешь мое приглашение, мне вообще редко кто осмеливается отказать.

Жестом даю понять, чтобы она села за стол. Посмотрела на стул, затем на меня, что-то решая у себя в голове, аккуратно присела, поправив футболку. Кивнул головой.

– Угу… правильное решение, девочка, тебе со мной лучше не ссориться. А теперь открывай крышку и приступай к завтраку.

Сидя с прямой спиной, вскинув свой зеленый взгляд больших глаз на меня, говорит:

– Я не голодна.

Смотрю на девчонку, прищурив свои глаза:

– Дерзишь, девочка?

– Нет, – было мне ответом.

– Вчера ты была более молчалива.

– Просто вчера вы очень впечатлили меня своим появлением в моем доме. Настолько, что я дар речи потеряла, мне потребовались сутки, чтобы прийти в себя.

Втянув, казалось, весь воздух из комнаты, закипая от гнева, встал со своего места, обогнул стол, подошел к ней.

– Встань! – пробасил я.

Девчонка встала, понимая, что настроение у меня испортилось. Медленно намотал на руку ее рыжие волосы, натянул, нависая над ней, сказал сквозь зубы в перепуганное лицо:

– Играть со мной решила… сучка… м-м-м… или хочешь, чтобы я действительно тебя подарил своим пацанам? А может, ты считаешь, что я позволяю своим шлюхам со мной так разговаривать?

Ее глаза забегали. Пересохшими губами она мне тихо сказала:

– Я не шлюха.

– Шлюха, моя шлюха! И если ты плохо себя будешь вести, отдам тебя своим пацанам. Троих потянешь, так тебя еще не драли, а? Отвечай!

– Нет, – прошептала она.

Мои глаза налились кровью, я в бешенстве.

– Мои парни, бывает, из-за плотного графика неделями женщин не видят, только представь, что они с тобой сделают. Так себе перспектива, да?

– Не надо… не отдавайте меня, пожалуйста… своим… своим, – затараторила она.

– Ты что, испугалась моих пацанов, дура. Не их надо бояться… меня бойся. Ты же будешь послушной девочкой… м-м-м?

Отпустил ее волосы, и она закивала, как китайский болванчик.

– Ну, вот и умница, а теперь садись и съешь свой завтрак, – усадил ее силой за стол. – Не люблю трахать тощих, ты и так не соответствуешь моим стандартам. Понравилась ты мне, Виктория. Сам не знаю почему, – сказал, открывая перед ней крышку ее блюда. – Вот ты мне скажи, с какого возраста тебя трахают? – сам не знаю, зачем мне эта информация, ни у одной шлюхи не спрашивал, а тут меня это даже еще больше разозлило. – Молчишь? Угу… и так все ясно.

Она вцепилась в столовые приборы. Я присел напротив, устраиваясь удобно в своем кресле и глядя, как она нервно кромсает свой омлет, гоняя кусочки по тарелке.

– Ешь давай… живо! И впитывай каждое слово, которое я тебе сейчас скажу. Не торопись, ешь медленнее, у тебя никто не отберет. Значит, так. Трахать тебя буду только я, когда захочу и где захочу, а ты с большим удовольствием будешь раздвигать свои длинные ножки. Я своим ни с кем не делюсь, поэтому успокойся, отдавать никому не собираюсь. Но если ты себя будешь вести плохо, а я чувствую, девочка, что будешь, – придвинулся к столу, окидывая ее лицо цепким взглядом. – Я тебя накажу, не советую тебе меня провоцировать. Запомни раз и навсегда, ты моя собственность, моя шлюха!

– Меня тошнит… – прошептала она.

– От меня?! – взревел я, вставая с кресла и нависнув над ней, облокотившись кулаками о стол. Прикрывая рот руками, смотрит на меня во все глаза и мотает отрицательно головой.

– Нет-нет… от ситуации, в которую я попала, пожалуйста, меня сейчас вывернет.

– Черт… Лида!

Прибежала Лида на мой рев:

– Да, хозяин?

– Отведи ее, пока она не заблевала мне всю столовую! И проследи, я вернусь вечером.

Быстрым шагом, поправляя на себе одежду, матерясь, пошел на выход. Нажал на первый этаж, нахуй надо было тащить к себе домой, надо было к работникам поселить. Что уже говорить, по любому уже моя, зацепила меня Рыжая. Волосы просто огонь, фигурка точеная, таких еще не трахал… Вот, сучка, тошнит, значит, от меня…

Вика

Зашла в ванную и умылась холодной водой, меня немного отпустило, особенно, когда не вижу его перекошенную рожу. Какой же он здоровый! Эта туша меня раздавит.

Как сбежать и вопрос, куда? Почему у меня есть уверенность, что он меня везде найдет, и то, что я грозилась пойти в полицию, только испортит все. На лифте я заметила кодовый ключ по отпечатку пальца, так просто отсюда не выбраться. Нет, Вика, отсюда не выбраться, точка.

Еще раз умылась холодной водой, облокотилась о раковину, заглядывая в свое отражение в зеркале.

Спокойно, Вика, спокойно, надо усыпить его бдительность. Он, конечно же, не дурак, глупо было бы на это надеяться. Как представлю, что стану его подстилкой, так на меня снова накатывает тошнота. Дыши-дыши, Вика…

Другим ведь девчонкам удавалось сбежать из рабства, вот и мне удастся. Надо показать ему, что я смирилась со своим положением и стать покорной. Придется, Вика, придется. Благодаря дяде я в полной «ж…». Я не смогу промолчать, если он меня будет подавлять, а он будет, тут даже гадать не надо. Ладно, Вика, глубокий вдох и выдох.

– Надо просто делать, что он говорит и не огрызаться, должно получиться, – говорю эти слова вслух, но внутри себя понимаю, что вряд ли получится.

Развернулась на пятках и пошла на выход. За дверью меня ждала Лида, верный работник Оборотня.

– Скажите, Лида, я могу у Вас попросить альбом, карандаш и точилку?

– Конечно, думаю, в этом проблем не должно возникнуть, хозяин – щедрый человек, – улыбнувшись, ответила она.

– Благодарю Вас, Лида, я пойду в комнату.

– Хорошо, если проголодаетесь, только скажите.

– Спасибо, Вы очень любезны.

Ушла в комнату и сидела, пока мне не принесли два альбома и кучу карандашей с точилками, еще и ластики, видимо, бонусом. Расщедрился для своей ручной шлюшки.

Скривила лицо, уставившись на альбомы. Хороша шлюха, ничего не скажешь, я первая шлюха-девственница. У этого дуболома, похоже, все шлюхи, и девственницы тоже. Чем ему так женщины не угодили, что он всех под одну гребенку? Неразделенная любовь? Да сдался он мне, думать еще о нем, слава богу, дал передышку.

Забравшись к изголовью кровати, перебросила волосы на одно плечо, открыла альбом. Когда мне очень плохо, я всегда рисую граффити в альбоме или пишу кистью, если это холст. Холст, кисти и краски – это очень дорого, поэтому, чаще граффити. Когда мама ушла, только так из депрессии выходила. На бумаге можно показать все свои мысли и переживания. Взяла в руки карандаш, выпустила тонкой струйкой из легких воздух, прикрыла глаза на три секунды и прочертила линию на альбомном листе.

Меня всегда уносит, как в транс впадаю, стоит только карандашу соприкоснуться с бумагой, полностью захватывает. Штрих за штрихом, растушевка, закончив рисунок, смотрю на оскалившегося волка, который собирается атаковать, и осознаю, что он вот-вот нападет, а жертва я. Вдох-выдох.

– Спокойно, пока еще ничего не произошло, – успокаиваю сама себя вслух.

Где вообще я нахожусь, даже не знаю. Из окна вдали виднеется пляж с людьми, аллея одна, вторая, деревья, лавочки, – мне это совершенно ни о чем не говорит, только то, что я нахожусь на каком-то курорте.

В комнату зашла Лида и позвала на обед. Только она сказала о еде, и мой желудок издал голодное урчание.

– Спасибо, Лида, я бы поела.

– Тогда идите за мной, – сказала она, при этом мягко улыбнулась. Мы вместе вышли из комнаты, в которой я с некоторых пор живу, и отправились через весь дом в просторную, с дорогим и очень красивым интерьером кухню. Нарезая на ломтики хлеб, она пригласила меня присесть за стол, что я и сделала. Поставила передо мной тарелку с вкусно пахнущим борщом и пиалу со сметаной.

– Ммм… – наклонилась к тарелке и вдохнула аромат. – Пахнет вкусно.

Ложкой набрала из пиалы сметану, размешала в борще и с большим удовольствием съела всю тарелку.

– Спасибо, было очень вкусно, – поблагодарила я Лиду.

– Так на здоровье. Может, добавки?

– Нет, спасибо, я наелась. Скажите, а где мой сарафан, он был в комнате в ванной…

– А-а… так я его в стирку кинула, – ответила на мой вопрос Лида.

– Ясно. Эм… а скажите, где мы находимся?

Лида озадаченно на меня посмотрела и сказала:

– Что значит где? Это пентхаус хозяина.

– Ого… даже пентхаус. Выходит, мы на последнем этаже?

– Да, весь отель принадлежит хозяину, а последний этаж полностью спроектирован под его пентхаус.

– Я поняла, Лида, что это дом Вашего хозяина, а скажите, в каком мы городе?