– Я так понимаю, что ты успел присягнуть на верность, Артмаэль? – насмешливо произнес он, а Эстер задыхалась, ловя на себе долгий взгляд алых глаз. – Ну что ж… Поздравляю, брат! Ну как награда? Вижу, что понравилась… Давай, делись игрушкой! Здесь ни одной симпатичной бабы нет. Все какие-то чумазые, зачуханные, грязные… Или может нужно было искать себе игрушку до того, как я сжег половину города?

Эстер дрожала, глядя на второго дракона.

– Не жадничай, братик! Награду делим поровну! – усмехнулся Багровый, отбросив волосы и улыбнувшись. – Золото поровну. Девочку тоже.

Слезы подкатывали к горлу Эстер, когда она вспоминала страшное слово «наложница». Ее дрожащие руки были сложены у нее на груди, а прохладная рука Ледяного играла с ее длинными волосами.

– Нет, – послышался ответ, а руки сжали ее так, что сердце Эстер едва ли не разорвалось. Слезы брызнули у нее из глаз. – Она моя. Забирай себе все золото. На него можно купить тысячу наложниц.

– Вот и заберу, – произнес Багровый, пожирая глазами обнаженное тело, которое заслонил собой Ледяной дракон. – А может, она сама хочет ко мне? Ты у нее спросил?

– Даже не думай, Кармаэль. Один шаг в ее сторону, и я убью тебя своими руками. Она – моя, – послышался голос, от которого Эстер зарыдала, прижимаясь к чужой груди.

– Не обольщайся, красавица, драконы не умеют любить, – улыбнулся Багровый, разворачиваясь к выходу. – У нас вместо сердца – кусок льда.

Глава первая. День Святого Валентина, чтоб сгорела ты, скотина!

Я пролетела бешенной белкой мимо нахохлившейся Бабы Нюры, коричневым тюленем облюбовавшей припорошенную лавочку соседнего подъезда.

– Воды сегодня не будет! И завтра тоже! – гаркнула старушенция, а я поблагодарила ее, набирая скорость. А все почему? Потому, что дома меня ждет сюрприз!

Я прошмыгнула мимо вечно пьяненького дяди Коли, который пытался отковырять свою четырехколесную недвижимость от обледенелого поребрика. Резвым страусом просвистела мимо Анечки, которая высунулась из окна шестьдесят восьмой квартиры. Блюстительница нравственности и чистоты щедро трусила половички на голову прохожим.

«Зайчонок! Сегодня тебя ждет сюрприз!», – эта фраза окрылила меня настолько, что Алексей Новиков стал законной женой-поручителем по займу у Виталия Черединова. Пока «молодожены» орали на управляющего банком, я стояла на начальственном ковре, соглашаясь со всеми косяками и честно обещала, что такое больше не повториться. Зато сердце пело и ликовало: «Сюрприз!».

Раскопки в сумке возле двери подъезда никак не заканчивались. Я чувствовала себя археологом, снимающим пласт за пластом истории своей жизни. Был извлечен мятый фантик от батончика, который съела в перерыве три месяца назад. Следом вывалилась салфетка, в которую я сморкалась, когда узнала, чем закончится любимый сериал. Прямо под ноги упала ручка, которую стащила в каком-то офисе. Десятки других музейных экспонатов были перерыты в поисках заветного брелока. Машина Артема уже стояла на своем отвоеванном месте. Значит, он был дома! А если он дома, значит, дома и мой долгожданный сюрприз!

Домофон пикнул, а я устремилась по ступенькам навстречу сюрпризу. Мы наконец-то выберемся в ресторан? Нужно срочно раскопать шкаф, достать недоеденное молью вечернее платье! Вспоминаем, куда я положила туфли «Инквизиция» вместе с пластмассовой бижутерией?

Так! Спокойней! Отдышись, Жанна! Не нервничай! Чтобы тебя там не ждало, от нового телефона до набора косметики для ровесниц Мерлин Монро, делаешь счастливое лицо и радостное «Вау!».

– Вау! – шепотом отрепетировала я, стоя перед дверью и готовясь к сюрпризу. На всякий случай я посмотрела на себя в зеркальце и припудрила носик. – Это мне? Как круто! Шикарно! Бли-и-ин! Спасибо тебе, родной!

Ключик повернулся в замочной скважине, замок тихо щелкнул, впуская меня в уютную прихожую. Я наклонилась, чтобы снять обувь, как вдруг принюхалась, чувствуя незнакомый запах едких духов из линейки «Мужские штабеля». С такими духами можно смело гулять в одиночестве по темному переулку, чувствуя себя в полной безопасности. Зато под утро доблестная полиция будет собирать бесчувственные тела маньяков, сразу вешая на них уголовные дела. На полу валялась какая-то фиолетовая тряпка, которой я рефлекторно протерла мокрые следы от сапог.

На раскоряченном столике лежал телефон Артема, на который пытался дозвониться … «Любимый член». Я бесшумно разулась и в колготках стала красться в сторону единственной комнаты, откуда слышались странные звуки, словно кто-то смотрел фильм ужасов. И конкретно в этот момент маньяк расчленял несчастную жертву.

Приоткрыв дверь, я мысленно пролистала: «Вау! Это мне? Как круто! Шикарно!», беззвучным и офигевшим шепотом выдав: «Спасибо, родной!». Руки тряслись, сердце вздрагивало. Я не могла пошевелиться, глотая воздух, словно выброшенная на берег рыба.

Между раскинутых женских ног с зеленым маникюром ритмично сжималась и разжималась задница моего, пять лет как, супруга. На полу валялся черный кружевной лифчик, за ногу цеплялась расстегнутая юбка цвета детской неожиданности. Я на всякий случай обернулась. После таких стонов в фильмах обычно раздавалось что-то вроде: «Она еще жива, но ей недолго осталось! Чудовище где-то рядом!».

Не верю… Просто не верю… Это сон… Просто сон....

Я не узнавала своего два года как почетного «мавзоленина»! Как же так? А где этот эротичный намек на возможную близость – лечь в позе «обведи меня мелком, криминалист»? Где этот дырявый носок и шевелящийся в нем зазывно палец: «Иди сюда, детка! Тебя ждет брутальный самец?». Где этот сногсшибательный запах чеснока изо рта, переводящий любую красавицу из стойкой вертикали в бесчувственную горизонталь? Где эти клетчатые, как сумка челноков из девяностых, трусы с пуговкой, в которых он хранит самое ценное?

Сейчас это был настоящий герой – любо… тьфу ты!… отбойник!

По щеке скатилась слеза, которую я растерла рукой, беззвучно плача и зажимая рот.

– Аааа! – орала как потерпевшая, любительница зеленого лака, пытаясь закинуть ноги еще выше. – Сожри меня, зверь! Ыыыы! Да! Милый! Глубже! Порви меня!

«Там что? Появилось, чем рвать? Тем, что я наблюдаю уже пять лет, можно порвать только трусы! Да не то, чтобы порвать. Проковырять дырочку!», – мысленно всхлипнула я, нервно сглатывая.

– Да, мой зверь! – стонала и орала девица на радость всем соседям.

– Ммм! – мычал, видимо, уже бывший муж, намекая, что мы слишком мало знаем о коровах.

Нет, ну как это? Как же так? Я все еще зажимала рот рукой, понимая, что «спокойствие и только спокойствие» перестало срабатывать после страстного шепота моего мужа, сплевывающего чужие трусы: «Полезай на меня, малыш!».

Жанна! Возьми себя в руки!

Дрожащими руками я прикрыла дверь в "зоопарк", неверными шагами прошла на кухню и взяла с полки огромную банку красного перца, которую нам подарила его мамочка перед долгожданным переездом. Внутри меня всхлипнула маленькая растерянная девочка: «А вдруг все наладится? Вдруг он сейчас попросит прощения? Он все объяснит!". Маленькая несчастная девочка умоляюще смотрела на меня, пока я застыла в нерешительности. Ведь живут же пары после измены? Живут? «Есть ли жизнь после измены?», – вопрошало внутри что-то философское, и тут же отвечало: «Этого науке неизвестно!». «Может, сделать вид, что ничего не случилось? Просто выйти из квартиры и прийти вовремя?», – скулило что-то во мне, пока я собиралась с духом.

«Все наладится!», – убеждала меня маленькая девочка. – «Мы будем исправляться! Вдруг мы недодали ему любви, ласки, понимания? Вдруг мы поправились на два килограмма? Вдруг мы мало уделяем ему внимания?».

Я решительно шла в комнату, понимая, что сил моих больше нет!

– Вау! Милый! – громко произнесла я, а задница мужа сжалась окончательно. Он обернулся, вскочил, делая вид, что как бы не имеет никакого отношения к обнаженной женщине на моей подушке! На меня удивленно смотрела жгучая короткостриженная брюнетка, не определившаяся что закрывать в первую очередь – разнокалиберную грудь или пушистое сердечко.

– Масенька! Ты чего так рано? Отпросилась? – тут же выставил вперед руки мой супруг, а глазки у него стали жалобные-жалобные. Брюнетка возмущенно орала что-то по поводу: «Ты че приперлась? Саша! Ты что? Женат?».

– Сашенька? – удивилась я, глядя с какой скоростью догадливая красавица собирает свои вещи, пытаясь застегнуть вывернутый лифчик. – Сашенька – не женат. А Артемчик пять лет, как окольцован! Марш отсюда!

Брюнетка металась по комнате, пытаясь собрать свою одежду, а потом шарила под подушкой в поисках телефона. Телефон Артема валялся на тумбочке рядом с открыткой и глупым мишкой, сжимающим плюшевое сердце: "Я люблю тебя".

– Не будь истеричкой! – пытался успокоить меня Артем, изображая переговорщика с террористами. – Это не то, что ты думаешь!

– Ну конечно! Упал на бедную девушку, попал в ее плотоядный капкан! – в слезах орала я, швыряя в него все, что попадало под руку. – Бедный рвался, метался, пытался освободиться! Волк, попав в капкан, отгрызает себе лапу!!!

– Мась! Прекрати! В каждых отношениях бывает кризис! – пытались удержать меня, когда я замахнулась кактусом. – Я готов пойти к психологу!

– С членом в пакетике! – задыхалась я, вырывая ноутбук из розетки и швыряя его в хозяина.

– Мы с ней только сегодня познакомились! Случайно… Между нами ничего нет! – убеждал Артем, уворачиваясь от летящего ежедневника. – Мася! Выслушай меня!

Банка красного перца полетела в мужа, рассыпаясь противным жгучим облаком. Краны в ванной гудели, а Артем бегал по квартире, вереща и пытаясь вылить на себя содержимое чайника. "Воды не будет!", – предупредила призрачная Баба Нюра. Премьера эротического триппера "Когда поют гонорейки" состоялась.

– Вон из моей квартиры! – хрипло заорала я, открывая замки и выпихивая мужа на улицу вместе с пустым чайником. Дверь закрылась, а я сползла по ней, рыдая и обнимая колени. За что? За что мне все это?

Набравшись сил и мужества, я сгребла с вешалки всю его одежду, вышла на балкон, глядя, как голый Артем мечется возле машины, прикрываясь чайником. Обида, ревность и злость душили меня так, что я готова была растерзать его на месте.

– И чтоб больше я тебя никогда не видела! – орала я, бросая ворох тряпок вниз. Одежда повисла на ветках деревьев. – Убирайся из моей жизни!

Следом за одеждой полетел его телефон, падая в сугроб. Ключи от машины, которыми я в сердцах замахнулась, попали аккурат в заснеженный люк.

– Дура! Истеричка! – орал мой бывший муж, бегая голым возле машины. Он засунул хозяйство в чайник, пытаясь откопать в сугробе свой телефон. – Сумасшедшая!

– Правильно! – внезапно заорала Баба Нюра. – Хоть в подъезде никто срать не будет! А то завела себе мужика, а нам нюхать!

Ничего себе! Хм… Странно, но до его появления в подъезде всегда было чисто. Вот только не говорите мне…

– Теперь это мое место для парковки! – обрадовался дядя Коля, забросив свою заснеженную колымагу. – Я застолбил! До этого кирпича! Все мое! Кто сунется – без лобовухи останется!

Пока соседские мужики дрались за освободившиеся место под окнами, из окна на третьем этаже послышался прокуренный голос тети Гали. Она высунулась почти по пояс.

– … кошка моя беременеть перестанет! – донеслась хриплая претензия. Пока я пыталась осознать, что только что произошло в моей жизни, мимо меня пролетел горящий окурок.

И кошка тоже? Когда он все успевает?

– Да ты просто фригидная, надувная кукла! – злобно орал Артем, снимая штаны с ветки и пытаясь в них залезть. Он прыгал на снегу с телефоном в руках. – А потом не удивляйся, почему нормальный мужик налево ходит!

– И выключатели поджигать не будут! – авторитетно перечисляла Баба Нюра, сурово глядя на виновника переполоха. – Лампочку выкручивал кто? Я? А извещения из ящиков кто ворует постоянно?

Я – кукла? Фригидная кукла?

Голоса доносились, словно издалека. Фригидная кукла, значит…

– Ничего! С тобой разберуться! Санитары! – слышался голос Артема за закрытой балконной дверью. – Колян, ты на колесах? Меня эта истеричка из дома выставила… Забери меня! Где? Нет, не у Даши! У Жанны!