От слащавого тона моего голоса его и без того раздраженное выражение лица твердеет. Данте хватает полотенце, но не кидает мне, а просто держит, вцепившись в выцветшую серую махровую ткань.

Я тянусь к нему, но он отдергивает руку.

– Данте, прошу.

– Ты моя жена.

Я скрещиваю руки и хмурюсь.

– По закону Люче – нет.

– С каких пор тебя волнуют законы Люче?

С этих самых пор.

Взгляд короля скользит по моему обнаженному телу. Не впервой Данте видеть меня без одежды, однако, в отличие от того дня на острове Бараков, сейчас его взгляд воспринимается как насилие. Насилие, которое подкрепляет мою решимость вонзить в его шею его же шпоры.

– Если тебе так важно, я попрошу Юстуса найти нам священника, чтобы…

– Ты прав. Мне глубоко плевать на лючинские законы. – Тон моего голоса настолько жесткий, что его глаза вновь впиваются в мои. – Полотенце, Маэцца.

– Ты сильно похудела. Рибио тебя совсем не кормил?

Надеюсь, мои выступающие кости вызывают в нем отвращение.

– Можно мне, пожалуйста, полотенце?

Он замирает. Лишь на скулах играют желваки.

Не знаю, в какую игру он играет, но она мне решительно не по нраву. Я уже собираюсь в очередной раз попросить полотенце, когда он наконец его протягивает.

Схватив его, оборачиваю вокруг тела.

– Зачем ты пришел? Забыл что-то?

– Хотел пригласить на ужин.

– Я предпочту повторно обмазаться кровью.

Глаза Данте вспыхивают. Рука взлетает – полагаю, чтобы меня придушить, – но застывает в воздухе, когда скрипят дверные петли. Входит Юстус, на согнутой руке висит золотистая тафта и блестящий тюль.

– Церера слишком мягко с тобой обходилась. Нужно будет научить тебя манерам, – заявляет Юстус.

– Вызываешься на должность учителя этикета?

– Почему бы и нет? – Он усмехается, но без веселья. – У нас появится возможность наверстать упущенное время.

Я пытаюсь разгадать его истинные намерения по выражению лица, однако я еще плохо с ним знакома. Действительно ли он намерен меня воспитывать или же планирует обучить всему, что связано с шаббинской культурой?

Я пожимаю плечами.

– Хочешь попрощаться с психикой? Ну дело твое, нонно. Мне до фени.

– До фени? – Его рыжие брови изгибаются.

– До-фе-ни. Разговорное выражение на Тарелексо.

– Ты ходила в лучшую школу Люче. Школу, за которую я заплатил целое состояние.

– Надо было тебе вложить деньги во что-то другое.

– Очевидно.

– А может, Мериам будет преподавать мне этикет? В конце концов, она была… то есть является принцессой.

– Нет.

– Почему нет?

– Она не в состоянии тебя учить, – Юстус четко произносит каждое слово, будто разговаривает с маленьким ребенком, – она позор короны, да к тому же и не в себе. Боюсь, даже ваши уроки придется отложить, Маэцца.

– На сколько? – спрашивает Данте.

– На несколько дней.

– Так долго!

– После того как она блокировала магию Фэллон, она была без сознания целую неделю.

Наши взгляды встречаются. Мой пульс подскакивает.

– Неделю? – Пронзительный возглас Данте неприятно режет барабанные перепонки.

Хотя я рада, что Данте в ближайшие дни не будет размазывать мою кровь по пергаменту, невольно меня охватывает досада. Если Мериам проспит целую неделю, как же мне узнать, где мама? В курсе ли Юстус? Если да, то расскажет мне?

– Я могла бы побыть с ней, – говорю я, пока Юстус встряхивает и расправляет в руках платье. – То есть вы все равно хотите меня запереть, так почему бы не в хранилище? Там намного надежнее. К тому же моя клетка освободится, и вы сможете использовать ее для какого-нибудь военнопленного.

Взгляд Юстуса ожесточается.

– В хранилище тебе может угрожать опасность. Мериам бывает непредсказуема, когда выходит из очередной прострации.

– Ее задница прилипла к трону. – Я сжимаю кулаки, представляя, как собираю все палки, которые Юстус вставляет мне в колеса, и бросаю ему в голову. – Не говоря уже о том, что если она убьет меня, то и сама окочурится.

– Возможно, по пробуждении она не сразу вспомнит, что ваши жизни связаны. – Вокруг его рта складываются морщинки, будто он жует кислую сливу. – Или даже что ты ее внучка.

Я пытаюсь определить, блефует он или говорит правду, и хмурюсь.

– Твой синяк зажил, – внезапно замечает Данте, уставившись на мой лоб.

Я касаюсь кожи над глазом и с удивлением понимаю, что выросшая после удара в день моего похищения шишка действительно прошла.

Данте переступает с ноги на ногу, от чего звенят и шпоры, и золотые бусины в волосах.

– Как такое возможно?

Мои пальцы замерзают вместе с воздухом в легких. Единственное объяснение – магия.

– Прошло довольно много времени, Ваше Величество, – говорит Юстус.

– Кожа там была желтоватой, когда я забирал ее из подвала.

– Хорошо, признаю́сь, я ее исцелил. Подумал, вы будете рады, что не придется больше смотреть на ее уродство. Особенно учитывая, что в округе она единственная женщина.

Уродство? Я едва не фыркаю, однако Юстус Росси спас мою задницу, поэтому я оставляю оскорбление без внимания.

– Как это предусмотрительно с вашей стороны, дженерале. Жаль, что этот предатель Лазарус украл все лючинские целительные камни.

Я вскидываю брови, отчетливо помня слова Лазаруса о том, что Данте отказался одолжить воронам шаббинские кристаллы, когда я умирала от отравленной стрелы.

– Я пытаюсь их возвратить, сир.

– Ну а пока… – Данте начинает разматывать повязку на руке. – Мне нужно исцелить рану. Не против немного поколдовать?

Я искоса поглядываю на Юстуса, у которого ни один мускул на лице не дрогнул. Он протягивает мне платье.

– Не хотелось бы запачкать его кровью.

Я беру одежду и прижимаю к груди; жесткий тюль раздражает покрытую мурашками кожу. Хотя я была бы счастлива, если бы рана Данте загноилась, я скрещиваю пальцы в надежде, что Юстус знает печать для исцеления, иначе… ну, иначе нам крышка.

Когда повязка спадает, обнажая отпечаток моих зубов на мякоти его большого пальца, я морщу нос. Из раны сочится гной, а кожа вокруг почернела, словно я отравила Данте ядом.

Нет, я, конечно, была бы рада с ним расправиться, но действительно ли у меня ядовитая слюна?

А может… может, обсидиан в моем организме вызвал такой эффект? Вдруг химическое вещество, которое принимал Данте, чтобы выработать иммунитет к железу и соли, вызвало аллергию на тот самый камень, из которого он построил свою крепость?

Глава 15

Юстус вытаскивает из-под рубашки кожаный шнурок, откупоривает подвешенный на нем флакончик и смачивает палец вязкой субстанцией – предположительно, кровью Мериам.

– Может щипать, – предупреждает он, прежде чем нанести кровь вокруг каждого следа от зуба.

Данте даже не вздрагивает. Кажется, он едва дышит, завороженно наблюдая за манипуляциями генерала.

– Что-нибудь чувствуете, Маэцца?

– Нет.

Юстус со вздохом отпускает руку Данте, споласкивает пальцы в ванной и вытирает о носовой платок с вышивкой в виде буквы «Р».

– Понимаю, вам, возможно, не хочется это слышать, но вам следует снизить дозировку…

– Разве я спрашивал твоего мнения, Росси, а?

Тот продолжает вытирать пальцы платком с монограммой, хотя они наверняка уже сухие.

– Когда проснется Мериам, я велю ей вас исцелить.

– Нет.

– Она не будет произносить заклинание, Маэцца.

Суровое выражение лица Данте красноречиво выражает его мысли о заверениях Юстуса. Полагаю, будь я на его месте, тоже напрягалась бы рядом с Мериам. Может, она и согласилась освободить мою магию, но что помешает ей снять заклинание, которое она наложила на кровь Реджио?

Великий Котел! А возможно ли это? Хотя я и решила сбежать из этой тюрьмы, нельзя не отметить важность того факта, что я в двух шагах от Мериам и короля фейри. Данте не подпускает к себе мою бабушку, но моего прикосновения не боится, поскольку не осведомлен о моей пробудившейся магии.

С волос по спине стекает вода, меня окутывает свежий воздух, тем не менее я больше не чувствую холода.

– Ты боишься ее прикосновения, но все же позволяешь совершать шаббинские ритуалы? – спрашиваю я.

– Я этой ведьмы не боюсь, просто не доверяю. Как не доверяю и тебе. – Данте начинает вновь обматывать руку грязным бинтом, но с глухим рычанием срывает его. – Росси, найди мне свежую марлю и бутылку чего-нибудь крепкого.

Неужели ему так больно, что он стал алкоголиком?

У генерала дергается веко: поручение не вполне соответствует его статусу.

– Позвольте передать задание Брамбилле, пока я помогаю внучке надеть платье? На нем множество пуговиц.

– Я ранен, Росси, но не инвалид.

Генерал напрягается.

– Разумеется, но у вас идет кровь.

Данте прижимает раненую ладонь к золотым доспехам.

– Тогда приведи мне гребаного целителя!

– Вы вроде бы говорили никого не впускать и не выпускать…

– Что ж, я передумал! Целитель нам не помешает. – Возмущенный голос Данте разносится по помещению с низким потолком. – В крепости дедушки достаточно закутков с койками, чтобы вместить в десять раз больше людей, чем мы с собой привели.

Я хмурюсь.

– Юстус – твой дедушка?

– Что?

– Ты сказал, что крепость принадлежит твоему дедушке…

– Я имел в виду Косту.

Брови подскакиваю к волосам. Поместье Росси принадлежало Косте Реджио? Впрочем, большинству фейри принадлежит не один дом, так что наличие дополнительного дворца не удивительно. Интересно только, когда его облицевали камнем, отталкивающим воронов? При строительстве?

Данте рассекает воздух раненой рукой.

– Чего ты ждешь, Росси? Приведи мне гребаного целителя, живо!

Юстус так сильно стискивает челюсти, что я слышу скрип его зубов.

– Я помогу Фэллон одеться. – Данте пытается выхватить золотистую ткань из моих загребущих рук.

– Возможно, я переоцениваю свои возможности, но, пожалуй, я в состоянии сама влезть в платье.

– Убери полотенце, Фэл. Давай уже покончим с этим.

Я тяжело сглатываю, тем не менее нарастающий гнев проглотить не удается, он сжимается в тугой комок, который неприятно царапает слизистую оболочку горла.

Ну почему я не согласилась выйти замуж за Лора в ту же секунду, как он сделал предложение?! Почему возжелала отправиться к алтарю в присутствии нонны и двух матерей? Змей бы побрал меня и мои глупые романтические грезы!

Мне даже плевать, если Лор спешил под венец ради контроля над моей магией… Ладно, не совсем плевать, но я нисколько не сомневаюсь, что он отплатил бы мне за мой вклад в десятикратном размере. В конце концов, Лоркан Рибио до безобразия щедр.

– Почему ты еще здесь, Росси?

Юстус наконец оттаивает.

– Прошу прощения. Я не спал несколько дней и, боюсь, усталость берет свое.

– Возможно, тебе стоит вздремнуть рядом со своей ведьмочкой после того, как вернешься с тем, о чем я просил.

Хотя Юстус Росси никогда не казался мне приятной компанией, я молюсь, чтобы он не послушал Данте. Возможно, я не в восторге от древнего фейри, но он знает мой секрет и хранит его, пусть и по неясной причине.

– Я посплю, когда Фэллон будет спать. – Бросив на меня взгляд напоследок, он выходит. Намеренно или нет, он не закрывает дверь до конца.

Данте подходит к ней, и на мгновение я жду, что он тоже уйдет, однако он толкает почерневшее дерево, пока не раздается щелчок.

– Может, позволишь мне одеться без посторонних глаз?

Его взгляд скользит по смятому платью.

– Ты моя пленница. У пленников нет привилегий.

– Право, данное Котлом, не привилегия, Данте. – Он лишь приподнимает бровь. – Это весьма незначительная просьба, и, честно говоря, меньшее, что ты можешь сделать после того, как похитил меня.