Погружённая в свои мысли, я рассеянно изучала взглядом постояльцев. Мужчин и женщин почти поровну. Купцы и купчихи знакомились и садились вместе, пили и обсуждали пушнину и нещадно подорожавшие специи из Эль-Нарина. Наёмники и наёмницы держались парами-тройками, если не считать тех, которые играли в карты за дальним столом. Я встретилась взглядом с юношей, который сидел поодаль ото всех, в самом тёмном углу. Он тут же отвёл взгляд и уставился в свою кружку с пивом. Молодой, лет шестнадцать, не больше. Впрочем, впечатление могло быть обманчивым: мне, например, редко давали больше восемнадцати, хотя уже наступила моя двадцать первая зима. Одет юноша был как наёмник – кожаный доспех и меховой дорожный плащ, но меча или другого крупного оружия я не увидела. Это показалось мне странным, наёмники даже в тавернах не расставались с мечами и секирами: с одной стороны, потому что ребята она были ко всему подозрительные, с другой – потому что любили помериться размерами своих железок. Я нахмурилась. Отчего-то лицо юноши казалось мне знакомым, хотя ни вчера, ни позавчера я его в таверне точно не видела. И то, как он на меня смотрел… глаза голубые, ясные, но цепкие и холодные – на затылке зашевелились волосы, предупреждая об опасности, и мне захотелось отряхнуться, как собаке, чтобы сбросить с кожи неприятное чувство.

– Что-то не так? – спросил Сван. Должно быть, тревожные мысли отразились на моём лице.

Я отвела взгляд от юноши и вернулась к ужину.

– Пока не уверена, но, возможно, мы где-то засветились по дороге, и Гильдия села нам на хвост, – тихо сказала я, стараясь выглядеть как можно более расслабленно. – За моим правым плечом сидит парень. Глаза голубые, русый, волосы в узле. Не шибко похож на охотника на фейри, может, кто из наших… из Гильдии по мою душу, но пока рано судить.

– Кажется, я его уже видел, – прошептал Сван бледнея. – На одном из постоялых дворов по дороге сюда.

– Может быть, совпадение, но, может, и нет. В любом случае держи ухо востро.

Сказав это, я оглянулась, и тут же похолодела. Рядом с юношей теперь сидел высокий мужчина с волосами цвета снега и глазами цвета речного льда, которые я никогда не смогу забыть. Расмус. Лучший убийца Гильдии. Он поймал мой взгляд и перечёркнутые шрамом губы растянулись в улыбке, а я снова почувствовала удары его сапог о мои рёбра…

– Вставай, малявка. – Его нога утонула в моём животе, выбивая воздух. – Вставай и сражайся!

Я приподнялась, насколько хватало сил. Из носа лилась кровь, но это была меньшая из моих проблем. Повезёт, если уйду с целыми рёбрами. Занятия по рукопашному бою с Расмусом всегда превращались в кошмар. Он почему-то сразу меня невзлюбил, с самого первого дня, как меня, пятилетнюю, Варден привёз в Гильдию, а когда я окрепла достаточно, чтобы обучаться, измывался как душе угодно. Другим воспитанникам тоже приходилось непросто, но мне Расмус уделял особое внимание.

– Вставай, дерьмо собачье! Не сможешь меня одолеть – скажу Вардену продать тебя в публичный дом.

Мне едва исполнилось десять зим, а Расмус уже тогда был одним из лучших, я не могла его одолеть. Никто не мог. Поэтому обычно я только кричала и плакала, пока он меня избивал. Умоляла его прекратить, забивалась в углы и под лавки, но Расмуса это только больше заводило. Варден никогда меня не защищал, только заботливо обрабатывал раны после и говорил, чтобы я искала способы одолеть Расмуса.

– Это же нечестно! Он большой, а я маленькая! – ревела я, пока Варден осматривал мои синяки.

– Это и должно быть нечестно. Жизнь редко бывает честной, – спокойно ответил Варден. – Чем раньше ты это усвоишь, тем быстрее поймёшь, как убить того, кто сильнее.

На следующее занятие по рукопашному бою я принесла нож.

С диким криком выхватила его, когда Расмус в очередной раз загнал меня в угол. Я ещё не умела обращаться с оружием, поэтому взмахнула наугад. Но Расмус не ожидал такого поворота и не успел увернуться. Лезвие рассекло ему губы. Это его взбесило, и в тот день он бил меня особенно жестоко. Я не хотела выпускать нож, поэтому Расмус сломал мне три пальца, повалив меня на пол и наступив на руку. Он успел вспороть мне губу ровно в том же месте, где достала его я. И если бы не вмешался Варден, этим же ножом Расмус перерезал бы мне горло. Но несмотря на переломы и десяток швов на губах, я чувствовала себя победительницей. Я пустила этому ублюдку кровь.

Больше мне подобного не удавалось.

– Хель. Хель! – Судя по тону, Сван звал меня уже какое-то время.

Я с трудом оторвалась от ледяных глаз Расмуса и заставила себя повернуться к Свану, надеясь, что меня не стошнит от ужаса прямо здесь.

– Надо убираться отсюда, – прохрипела я и только теперь заметила, что вцепилась в столешницу так крепко, что побелели пальцы.

– В такую бурю? Мы заблудимся и замёрзнем насмерть.

Он был прав. Тысячу раз прав.

– Если мы останемся, то умрём. Они послали за мной Расмуса. Никто не уходит живым от Расмуса.

– Кто такой Расмус? – Сван повёл головой в сторону убийц.

– Не смотри, – я говорила так тихо и так спокойно, как могла. – Не важно, кто такой Расмус, важно, что у бури убить нас шансов меньше, чем у него. Иди подготовь лошадей и жди меня у конюшни.

– Это безумие, Хель. – Сван выглядел до смерти напуганным.

– Безумие оставаться здесь и надеяться, что мы переживём эту ночь. Делай как я говорю. Медленно, не торопясь, поднимись на второй этаж, выбирайся в окно и бегом к конюшням.

Сван молча встал и направился к лестнице. А я сделала вид, что собираюсь доесть свой ужин, хотя не смогла бы сейчас проглотить ни куска. На Расмуса я не смотрела, но кожей чуяла его тяжёлый взгляд. Мальчишка, должно быть, его подопечный. Да, судя по виду, ещё слишком мал, чтобы охотиться одному. Значит – так принято, – Расмус пустит его вперёд, и если тот провалится, то убьёт меня сам. Это даже хорошо, у нас будет фора.

Великий Нот, я должна была это предвидеть. Неудивительно, что Гильдия отправила Расмуса – уже пятерым несостоявшимся убийцам, которым не повезло меня найти, я перерезала глотки. Варден не мог этого так оставить. Что ж, надеюсь, он хотя бы немного мной гордится.

Закончив ковыряться в еде, я отложила ложку. Надеюсь, Расмус не считает меня достаточно сумасшедшей, чтобы сбегать в бурю, и обнаружит пустую комнату не раньше ночи, когда мы уже будем далеко. Я поднялась из-за стола и неторопливо пошла к лестнице, подавляя невыносимое желание сорваться на бег и молясь, чтобы никто из них не пошёл следом. Но нет, они не пойдут, специально показались мне на глаза, чтобы напугать, чтобы я сидела в комнате и сходила с ума в ожидании звука скрипнувшей посреди ночи двери. Расмус это любил – страх своих жертв.

На втором этаже я оглянулась – никто меня не преследовал. Сван не закрыл за собой окно и на пол уже налетело прилично снега. Вот же… Вычищать его времени не было, и я запинав большую его часть под кровать, схватила вещи, выбралась в окно, закрыла за собой створки и спрыгнула в сугроб.

Сван уже ждал меня с лошадьми. Мы запрыгнули в сёдла и рванули прямиком в бурю.

Мы не заблудимся, успокаивала я себя, до перевала рукой подать, отыщем как-нибудь проход. «Как-нибудь» – это всегда плохой план и совсем на меня не похоже, но Расмус… Ублюдок Расмус всегда выбивал меня из колеи. Я не видела его больше двух лет, но всё равно мои внутренности перекрутило от ужаса, едва я взглянула ему в глаза. Маленькая Хель, которую тогда ещё звали иначе, заставляла взрослую меня поджимать хвост и бежать со всех ног.

– Сука. – Злясь на себя за опрометчивость, я натянула ворот плаща до самых глаз, чтобы колючий снег не так больно бил по щекам. Лошади тонули в сугробах, но мы упорно гнали их вперёд, в горы, в самую гущу бури. Возможно, я сделаю за Расмуса всю работу и убью себя сама. И Свана заодно. Сука.

Ладно. Ладно. Нет. Это лучшее, что я могла сделать. Я знаю Расмуса. И за восемь лет тренировок я ни разу не смогла его одолеть. Ни одного грёбаного раза! Он выпустит мне кишки и даже не вспотеет. Я ударила коня пятками, заставляя двигаться быстрее. До перевала мы добрались, и я даже сумела разглядеть нужные пики среди снежного безумия. Но уже смеркалось – время поджимало. Если не отыщем проход до ночи, то точно заплутаем и замёрзнем насмерть.

В небольшом ущелье, в которое мы свернули с перевала, ветра почти не было, и я смогла достать карту, чтобы свериться с маршрутом.

– Мы где-то недалеко, – сказала я. – По этой дороге до конца и… где-то там.

– «Где-то там». – Сван поёжился, стуча зубами. – Если выберемся живыми, с тебя фейское пиво и рассказ о том, что это за Расмус такой.

– Налью тебе столько пива, сколько пожелаешь. – Я тронула поводья.

В ущелье было тихо, даже ветер, который выл на перевале, здесь хрипло стонал где-то высоко над головой среди обледенелых камней. Проход сужался, и вскоре лошади могли идти только друг за другом. Мой конь заметно волновался, стриг ушами и недовольно храпел, пятясь и не желая идти вперёд. Пришлось спешиться и буквально тащить его за собой. Лошадь Свана была послушнее, но тоже чувствовала себя неуютно в тесноте. Проваливаясь в снег по колено, я упорно шла дальше. Сапоги вскоре промокли, пальцы на ногах болели, а на руках – закоченели так, что побелели и перестали гнуться. Надеюсь, мы достигнем цели раньше, чем я лишусь конечностей.

Когда мы добрались до конца ущелья, уже почти стемнело и окружавшие нас чёрные скалы вставали перед глазами сплошной непроглядной стеной.

– Мы на месте. – Я развернула карту, но, конечно, не увидела на ней ничего нового. – Только вот куда дальше?

Повертелась на месте, пытаясь угадать направление. Метка лежала на одной из чёрных скал перед нами. Но стоило мне поднять карту, чтобы выбрать нужную, как все надписи на ней поплыли, смешались и сложились в новый рисунок – двустворчатую дверь с рунами и лиственными узорами. Посреди двери горела красная руна, незнакомая, причудливо-витиеватая, но отдалённо напоминающая нашу руну «путь».

– Что за… – Сван заглянул мне через плечо. – Ничего себе!

– И что с ней делать?

– Метка же была на одной из этих скал? Может… – Рука Свана легла на мою ладонь, и он навёл карту на одну из чёрных скал. Ничего не произошло. Он повернул меня правее, в сторону следующей скалы. – Смотри!

Дверь с карты исчезла, оставив пергамент совершенно чистым. Я опустила карту и с удивлением обнаружила, что точно такая же дверь теперь была в скале. Огромная, каменная, размером с великана, испещрённая причудливо-витиеватыми рунами и узорами из плюща и цветов. А буря, будто по-волшебству, стихла.

– Мы нашли! – воскликнул Сван. – Это потрясающе! Просто потрясающе!

Я обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть двух всадников, на всех парах несущихся в нашу сторону, и внутри у меня всё оборвалось.

Расмус.

Мне не удалось его провести.

Его ученик метнул нож, довольно метко, но я успела оттолкнуть Свана, и нож потерялся в снегу.

– Думала, что сможешь от меня сбежать? – крикнул Расмус и спешился. – Это было глупо даже для тебя.

– Сван, держись за мной, – скомандовала я, сбрасывая плащ и доставая нож.

– Куда это вы собрались? – Расмус заметил дверь и восхищённо присвистнул.

Я оставила его вопрос без ответа, готовясь к бою. Он должен пустить вперёд мальчишку. Пусть он пустит его вперёд. Таков обычай.

– Давай, Кай, принеси мне её голову. – Расмус скрестил руки на груди. – Покажи, чему я тебя научил.

Отлично. Я перехватила нож поудобнее. С мальцом нужно разделаться быстро, чтобы сберечь силы для Расмуса. Драться в снегу по колено будет непросто, я быстро вымотаюсь, если не буду действовать наверняка, и стану лёгкой добычей.

Кай тоже достал ножи. Два длинных, хищно изогнутых клинка, устрашающих даже на вид, но меня этим было не испугать. Я терпеливо ждала, когда он подойдёт достаточно близко.

– Поверить не могу, я отрежу голову самой Хель, – расплылся в улыбке Кай.

«Самой Хель»? Я что, стала кем-то вроде знаменитости в Гильдии? Думала, после моего побега Варден не позволит этому имени даже шёпотом звучать в её стенах.

– Ты боишься моего наставника, Хель? – Кай медленно шагал мне навстречу, умело поигрывая клинками. Прекрасно. Ещё один любитель почесать языком. – А меня тоже стоит бояться. Один укол моих Ос, и ты мертва.

Клинки смазаны ядом? Спасибо за подсказку, придурок.

Я отсчитывала удары сердца до броска. Ещё немного. Подойди ещё немного ближе. Кай взмахнул клинком, и я сорвалась с места. Пнула снег прямо ему в лицо, ушла от удара в грудь и вбила нож ему под рёбра. Провернула, насаживая глубже, зашла за спину и, схватив Кая за подбородок, прижала к себе. Он выронил клинки, хрипя и задыхаясь, а я вытянула из его плоти нож и одним быстрым движением перерезала ему горло. Кровь брызнула на снег, я отпустила тело, и оно исчезло в мягкой белой перине.

Стремительно развернувшись, я выставила перед собой нож, готовая биться с Расмусом. Тот разочарованно вздохнул, освобождаясь от плаща.