Бертиль нежно улыбнулась и похлопала ресничками, рассчитывая, что кто-то из служащих склада тут же бросится помогать.

Я молча взвалила тюк на спину.

Они просто не вытаскивали детей из воды в тяжелой намокшей одежде. Ким по весне провалилась под лед, хоть ей было запрещено там кататься, Брюн кинулась ей помогать, пришлось вытаскивать сразу двух дур, все время ожидая, что я сама тоже присоединюсь к веселой компании. Брюн истошно орала и молотила руками и ногами, ломала лед, увеличивая и без того большую полынью. Пришлось зарядить ей в лоб. Хорошо, что на крики примчался Гвель и кинул веревку. Идиоток удалось вытащить, и на другой день они стали пакостить, как и раньше. «Спасибо» не сказали ни мне, ни Гвелю. И хоть бы одна чихнула!

Пока вспоминала, дошли до казармы.

– Занимайте свободные комнаты, – кивнул провожатый.

Комнаты? Не общая спальня на всех? У меня никогда не было своей комнаты, я спала с Диной, регулярно писавшейся в постель. Приходилось по три раза за ночь ее высаживать на горшок, иначе проснешься в луже. Я с энтузиазмом пошла осматриваться. Занято, занято, занято, свободно! Бухнула тюк на кровать и огляделась.

В комнате было все необходимое – узкий шкаф, кровать, стол и стул, а на стене полка. Правда, не было двери, но по мне, так это мелочи, быстрее выходить буду. Красть у меня нечего, секретов нет, значит, и дверь не нужна. В целом было похоже, что огромный зал просто разгородили перегородками на отдельные клетушки. Даже пахло хорошо, свежим деревом и лаком.

Прошлась, посчитала комнаты. Двадцать здесь и столько же наверху, свободных много, значит, к вечеру ожидается прибытие еще рекрутов. Прибывшие раньше нас девушки устраивались, стелили кровати, знакомились, перекрикивались, смеялись. Кто-то менялся комнатами, кто-то ходил, задрав нос, одна уже самозабвенно рыдала, уткнувшись в подушку. Суета и брожение.

Я нашла кладовку с ведрами, швабрами и тряпками, вымыла у себя полы, протерла мебель, ровненько заправила постель. Разложила вещи в шкафу. Красота! Никто не прибежит в криками, не вымажет грязью одежду, не порвет простыни, не опрокинет стул, не выльет суп на пол! И не подложит дохлую крысу в постель.

– Я буду жить тут, – раздался начальственный голос.

Я обернулась. У дверного проема стояла очень красивая, высокая девушка, кажется, чистокровная эльфийка. В нарядном голубом платье с оборками и кружевами. У ее ног стояли два саквояжа из дорогой кожи с золотым тиснением. С тюком вещей чуть подальше ожидал слуга.

– Тут уже живу я, – указала ей на очевидный факт.

– Мне плевать, это теперь моя комната, она самая чистая, – эльфийка сделала шаг внутрь.

Э, нет, мы так не договаривались! Двумя руками я оттолкнула ее и вышибла из комнаты. Эльфийка не ожидала нападения и села на попу, вытаращив глаза. Затем она открыла рот на меня полился поток брани. За три минуты я много нового узнала о своей происхождении, внешнем виде и о том, где мне место. Привлеченные скандалом, остальные девушки столпились в коридоре. Я вздернула эльфийку на ноги и привычно отвесила ей пощечину. Лучшее средство от истерики, проверено неоднократно на близняшках. Сначала она умолкла, затем визг поднялся до небес.

– Что тут происходит? – вальяжно спросил подкравшийся леопард.

Мог бы и чуть пораньше придти, а не когда коридор стал подобен птичьему базару. Кто-то хвалил меня, кто-то защищал эльфийку, кто-то возмущался, кто-то опоздал и громко допытывался, что же тут произошло.

– Она на меня напала и избила! – завопила эльфийка, держась за щеку.

Я промолчала.

– Говори! – рыкнул леопард на слугу.

– Лея Лидия изволила выбрать эту комнату, а девушка ее не пустила, толкнула, потом дала пощечину, – пролепетал слуга.

– Драка наказывается карцером, – безучастно сообщил леопард. – Как и любое нарушение порядка.

Глаза эльфийки довольно блеснули. Меня в карцер, а она займет мою комнату? Но открыть рот и начать возмущаться я не успела.

– Для всех участников! – добавил леопард.

– Что?! – взвилась эльфийка. – Да вы знаете, кто…

– Знаю, кто ваш папа, и кто мама. И где служат ваши дядя, кузен и братья, – закатил глаза леопард.

– Я пострадавшая сторона! – топнула ножкой в атласном башмачке эльфийка.

– О, да, – протянул леопард и прищурился. – Полагаю, весть о том, что лея Лидия получила пощечину от простолюдинки, вызовет огромный интерес придворных дам!

– Да вы! – захлебнулась воздухом блондиночка. – Да как вы!..

– Лея? – гепард обернулся ко мне. – Вы заняли комнату первой?

– Да, гер…

– Гер Норрис, ваш куратор, – представился он. – Итак, леи, полагаю, что драки не было?

Я пожала плечами, потом кивнула. Не было, так не было. Разве это драка? Вот когда Тим пытался отобрать у Брюн свою деревянную лошадку, это была драка! Несмотря на то, что Брюн была в два раза старше, Тиму удалось ее повалить, надавать тумаков и выбить зуб. Папаша оборотень – это не баран чихнул, Тим был очень крупным и сильным на фоне сверстников.

– А лея Лидия выберет себе комнату этажом выше, – с намеком сказал леопард.

– Разумеется! Мне нечего делать на этаже с чернью! – задрала нос лея Лидия.

– На забудьте переодеться в форму и отправить слугу домой, – добавил леопард, то есть, гер Норрис.

После того как все разошлись, и я повалилась на кровать, рядом с проемом постучалась Мойра. Смешной жест, но вежливость я оценила. У нас дома никто никогда не стучался, все открывали двери рывком и вламывались даже в закрытый туалет. Сколько раз Гвель менял задвижку!

– Радуешься, что гер Норрис тебя защитил?

– Разве? Он просто не захотел раздувать скандал, – ответила я.

– Лея Лидия – дочь премьер-министра, – объяснила Мойра. – Заняла бы другую комнату, они все одинаковые. Не нажила бы себе смертельного врага.

– Так уж и смертельного? – улыбнулась я.

– Будь крайне осторожна и почаще оглядывайся по сторонам. Пощечину тебе дочка министра не простит.

– Да я вовсе не хотела ее оскорбить, у нее истерика начиналась, – я пожала плечами.

– Лучше бы ты сходила попросить прощения, – задумчиво сказала Мойра, прикусывая кончик косы зубами. – Лидия не злая, просто взбалмошная и избалованная. Но возможности у нее есть. Такой враг тебе точно не нужен.

– Думаешь, она задержится тут после первой силовой тренировки?

Мойра усмехнулась и встала.

– Может, ты и права. Посмотрим, что из этого выйдет. Но ты молодец, с первого дня привлекла внимание гера Норриса. Но он жуткий бабник, предупреждаю. Вылетишь, как только переспишь с ним.

– Да я как бы и не собиралась, – удивилась я. Спать с ним? Он же смотрит, как на мясо и относиться будет, как к мясу, у него же превосходство на лбу написано! Как у Дининого папаши-нага, когда мы попадались ему на глаза.

На ужин была пшенная каша, вызвавшая визгливые жалобы леи Лидии, обросшей к вечеру солидной свитой. Впрочем, в коричневых робах они не особенно-то и отличались от простолюдинок, разве что руки, ногти, волосы были ухоженными и мордашки поровнее. Зато я могу утащить домой на спине мешок муки, а лея Лидия под ним и умрет, решила я и встретила ее полный ненависти взгляд с уверенностью.

Каша была отличная, с маслом и мясом, я уминала так, что за ушами трещало. И хлеба было вдоволь, и чая! В кои-то веки можно доесть тарелку не в три приема. Обычно я успевала проглотить ложки три-четыре, а потом шла разнимать близнецов. Съедала еще три ложки, потом подмывала Дину и доедала уже прочно остывшее и невкусное, если первым до еды не добирался Тим. Тогда мне доставалась дочиста вылизанная тарелка. А если добирались близнецы, то в супе плавала живая лягушка или собачьи какашки.

Две душевые в разных концах казармы, с рядами умывальников и длинным зеркалом во всю стену, во второй комнате кабинки с лейками душа, две уборные с длинными рядами кабинок – я просто наслаждалась комфортом. С удовольствием, не спеша вымылась, переоделась в пижаму (штаны и рубашку из хлопка), и улеглась. Отбой в десять? Просто курорт!

Я там никогда не была, но соседка рассказывала, что это такое место отдыха, где люди платят деньги, чтоб ничего не делать. Я радостно засмеялась. Дома раньше часа ночи лечь удавалось редко, надо было всех уложить, все вымыть, выстирать, заштопать, выгладить, замочить крупу на завтрак, сделать уроки и еще тысячу дел, сжирающих время сна.

Глава 6.

Подъем в шесть утра застал меня уже на ногах. Я просто отлично выспалась, успела разобраться с гигиеной и даже прогуляться по территории. Восемь часов непрерывного сна! Недоступная дома роскошь!

Дома я ложилась в час, в два подскакивала из-за грохота и рева Тима, своротившего табурет по пути в уборную, в три начинала кричать во сне Ким, в четыре надо было усадить Дину на горшок, иначе проснешься в луже, в пять приходил молочник…

Я радовалась всей душой полноценному ночному отдыху. Мне даже отражение в зеркале утром понравилось. Я не стала в одночасье красавицей, но исчезла бледность и темные круги, даже какое-то подобие румянца проступило на впалых щеках. Даже выражение глаз смягчилось, ушла привычная усталость, появился блеск.

Другие девушки просыпались со скрипом, стонами, проклятиями, но гер Норрис был безжалостен. Ровно в шесть он прошел по коридору и срывал одеяла с заспавшихся, не слушая возмущенных визгов. Отъявленных засонь будили ковшом холодной воды в лицо.

Гер Норрис, ухмыляясь, прошел вдоль неровной шеренги. Девушки ежились от утреннего ветерка, позевывали и тихонько ругались.

Нам огласили расписание. Зарядка, пробежка, завтрак, теоретические занятия, тренировка в зале, душ, обед, полчаса отдыха, практическое занятие, тренировка на полигоне, ужин, самоподготовка, пробежка, гигиенические процедуры, отбой.

– Направо! – скомандовал гер Норрис.

Девушки повернулись кто куда, кое-кто даже встал спиной к куратору. Гер Норрис презрительно хмыкнул.

– Направо – это на башню с флагом! Налево – на здание столовой. Ясно? Направо и бегом! Иначе завтрака не получите!

После пробежки призванный на помощь друг леи Агаты гер Сельмунд показал нам основные команды.

Строевая подготовка мне неожиданно понравилась, хотя девушки скулили и возмущались. Это же настоящая магия, когда из разрозненной толпы получается ровный строй. Когда все слаженно делают одинаковое движение – это по-настоящему красиво!

Девушки же, по-моему, занимались вовсе не тем, чем нужно: выпячивали губки и груди, подбоченивались, бросая томные взгляды. Утягивали ремень на поясе так, что не могли вздохнуть. Бертиль, глупо хихикая, призналась, что мечтает, чтоб гер Сельмунд ее поцеловал.

А я, выполняя очередное упражнение, думала, какой причиндал у гера Сельмунда, какие позы он предпочитает и как громко завершает акт любви. И совершенно точно после поцелуя он не помчится к мачехе Бертиль с кольцом наперевес делать предложение. Даже после всего остального – не помчится. Слишком красивый, слишком избалованный. Разве он сможет дать женщине заботу? Нет. Член – да. Скольким девушкам он уже разбил сердце? Кажется, я одна не капала слюнями на нашего инструктора. Я его опасалась.

После завтрака начинались теоретические занятия. Оружейное дело преподавал настоящий гном, гер Арчибальд, кряжистый, с длиной седой бородой. Ну, а кому еще? Я раньше и не подозревала, сколько видов оружия придумали разумные, чтоб истреблять друг друга с максимальной жестокостью! У нас дома по-простому, пользовались обычными ножами да топором. Может, не так изысканно, но не менее эффективно.