Но в сантиметре от губ ее рука замерла. Керамическая кружка была грязно-серого цвета. Точнее, когда-то кружка явно была из белой керамики, но сейчас она выглядела ужасно грязной. Словно ее никогда не мыли.

Этот вывод тут же вызвал у Веры брезгливость. Но она видела, что Ладомира смотрит не нее добрыми преданными глазами, желая помочь, и поняла, что ребенок старался, принес воду. И она, Вера, будет последней дрянью, если не выпьет из этой грязной кружки.

Чуть прикрыв глаза и подавляя в себе брезгливость, молодая женщина залпом опустошила кружку и поставила ее на пол.

Она опять вернулась к чтению послания. Пробежала глазами по последним строкам, которые гласили, что она может вернуться.

Однако Вера уже получила деньги за год службы, и они были нужны ее сестре. Но оставаться жить в чужом незнакомом мире было гораздо хуже, на ее взгляд. Тут даже электричества не было! Да и все вокруг в доме выглядело до того непонятным, грязным и старинным, что Вера решила, что раз ее обманули, не сказав, что требуется работать в другом мире, она может вернуться. Она уже почти утвердилась в этой мысли.

– Так хорошо, что батюшка прислал вас! – сказала вдруг девочка. – С вами совсем не страшно. А я так боюсь оставаться одна в доме ночью.

Вера невольно перевела взгляд на Ладомиру. Она стояла рядом, замерев, и почти не дышала, следя за тем, как Вера читает письмо. Девочка казалась такой несчастной, худенькой, в грязном заштопанном платье и вытянутых на коленях чулках, с засаленными волосами.

Но в ее глазах Вера отчетливо разглядела некий огонек надежды, который уже видела в тот миг, когда сказала, что она ее новая няня. Вера почти читала мысли девочки. Ладомира хотела, чтобы Вера осталась. И Вера понимала ее. Жить в этом громадном доме шестилетнему ребенку, да еще с лежачей бабушкой, было несладко.

– Ну уж нет. Никуда я не поеду, – тихо пробубнила себе под нос Вера. – Я не оставлю несчастного ребенка одного. Думаю, как-нибудь справимся и освоимся здесь.

Она прочла последние строки в письме: «Итак, Вера, если вы дочитали до этого места, значит, все же решили остаться. Благодарю вас за ваше доброе сердце. – Вера аж хмыкнула, прочитав эти пафосные слова. – В конверте лежат двенадцать векселей. По законам нашего государства векселя может обналичить только взрослый дееспособный человек, потому все денежные средства отдаются в ваши руки. Так как ни Ладомира, ни старая боярыня Бажена не могут их обменять».

– Понятно, – кивнула сама себе Вера.

«Каждый вексель имеет номинал в сто рублей. Ежемесячно вы можете обналичивать один из них в ближайшей Денежной палате. Это довольно большие деньги, их должно вам хватить на содержание дома, Ладомиры и ее бабушки. Вам достаточно предъявить вексель, назвать имя боярина Волкова и слово-ключ – “куница”. Прощаюсь с вами, Вера. Удачи».

В конце стояла подпись: «Адвокат семейства Волковых».

– Сто рублей? – опешила Вера, доставая из конверта небольшие серебристые бумажки размером с игральную карту и вертя их в руках. – Разве это большие деньги? Сто рублей?

Но тут же к ней пришла мысль о том, что она в другом мире, и тут деньги могли иметь иную ценность.

– Ладомира, скажи, ты ведь ходишь в магазин?

– Магазин, сударыня? – удивилась девочка. – Я не знаю, о чем вы говорите.

– Ах, прости, – нахмурилась Вера, задумавшись.

Судя по именам и нарядам с русскими орнаментами на прохожих на улице и обращению «боярин», этот мир походил на позднее русское царство. Если бы оно продолжало существовать без Петра Первого, его реформ и империи, устроенной на европейский лад. Потому Вера догадалась, как называется место, где в этом мире продают продукты.

– На рынок ходишь? Ведь там продают у вас хлеб, крупу и овощи?

– Да, там, Вера Владимировна, как и везде.

– Скажи, а дорого стоит, например, мука или рыба?

– Муку продают пудами, а рыб по три штуки, сударыня, разве вы не знаете?

Вера улыбнулась девочке и сказала:

– Ладомира, я долго путешествовала по другим странам и почти позабыла, как все устроено в нашем государстве. Но ведь ты мне поможешь вспомнить и все расскажешь?

– Конечно, – довольно закивала девочка и задумалась. – На рынке, что на соседней улице, за пуд муки просят полушку вроде, а три осетра – за две копейки.

– Прекрасно, – улыбнулась Вера.

Так и оказалось. Сто рублей довольно хорошие деньги. Наверняка на несколько рублей можно купить вдоволь продуктов на целый месяц для них троих.

И адвокат в письме не соврал. Завтра же она пойдет в эту Денежную палату и обменяет векселя на деньги. Потом сходит на рынок, купит продуктов, средств для мытья и других хозяйственных вещей. Чтобы отмыть весь этот грязный запыленный дом. Утром при дневном свете посмотрит, чего еще нет.

– А может, и не две, а копейку. Я точно не знаю, я давно не покупала там ничего, – продолжала Ладомира. – У нас с бабушкой нет даже полушки, чтобы покупать хоть что-то. Чтобы хлеба купить, я пою на базарной площади. Там люди сердобольные, медяки подают.

– Господи, девочка моя! – воскликнула Вера жалостливо и тут же, не сдержавшись, обняла малышку. Прижала ее к себе. – Обещаю, с этого дня ты больше не будешь голодать и петь на площади.

А про себя подумала: «И как ты, Вера, можешь даже думать о том, чтобы покинуть эту девочку? Она в тебе так нуждается».

– Раньше цветочница Лина подкармливала нас супом и пирогами. Но три месяца назад она уехала жить в другой город. Да и ключница Забава приходила к нам с гостинцами, но она умерла недавно. Они хорошо знали мою матушку, потому и заботились обо мне и бабушке.

У Веры возник вопрос про маму Ладомиры, но она решила его не задавать. И так малышка выглядела слишком печальной. Не хватало еще сильнее ее расстраивать воспоминаниями о матушке.

Потому Вера подбадривающе улыбнулась и сказала:

– Ну что ж, пойдем скорее к твоей бабушке, Ладомира. Посмотрим, что с ней.

– Да, идемте. – Ладомира подхватила свечу и опять пошла впереди. Они зашли во вторую дверь на втором этаже дома. – Она уже который день не приходит в себя.

Молодая женщина подошла к кровати и наклонилась к старушке. Та лежала под одеялом, ее глаза были закрыты, а морщинистое лицо недвижимо. Вера прислушалась к ее дыханию. Опустила голову на грудь.

– Твоя бабушка спит, – тихо сказала Вера спустя минуту, поднимаясь. – Сердце вроде бьется ровно, дыхание спокойное.

– Она все время спит и почти не просыпается, – сказала девочка, освещая свечой лик бабушки.

– А вот это как раз ненормально. Обязательно пригласим к ней доктора.

– Доктора?

– Лекаря, милая. Завтра же за ним и схожу. А подожди… – Вера посмотрела на наручные часы. – Всего десять вечера. Может, я схожу сейчас к вашему лекарю. Где он живет?

– Он не откроет вам так поздно, сударыня. Он лечит хворых только до шести, – объяснила Ладомира.

– А если что-то срочное?

– Ему все равно, – тихо вздохнула Ладомира. – Он очень злой. Не откроет. Только если бы у вас было много денег, может, и открыл бы. Но господа к нему не ходят, они у княжеского лекаря лечатся.

– А есть какой-то князь в вашем городе?

– В нашем только сын князя живет – княжич. Он самый главный в нашем городе. А сам великий князь в Ярославле сидит в белокаменных палатах.

– И он правит всем государством, да? – помогла Вера.

– Да, всем нашим Ярославским княжеством. Вы это вспомнили, сударыня?

– Вспомнила, конечно, ты же мне помогла, – улыбнулась Вера девочке. – Очень пыльно здесь, милая, и душно, – заметила Вера, оглядывая комнату. – А больным нужен свежий воздух.

Она подошла к окну и попыталась открыть створку, но Мира воскликнула:

– Не открывайте, госпожа, будет совсем холодно. А у нас нечем топить!

– А… прости, – замялась Вера, опуская руку. Она обернулась к девочке. – А чем же вы топите? Углем?

– Топили раньше, когда были копеечки. Теперь я просто хожу в ближайший лес и собираю хворост. Но он быстро сгорает.

– Так, я все поняла, Ладомира, – кивнула Вера. – Завтра же с утра я постараюсь все решить и с отоплением, и со свечами. Ты не переживай.

– Хорошо бы, сударыня.

Долго рассматривая девочку, ее засаленные грязные волосы и заношенное платье, она спросила:

– Ты сегодня что-нибудь ела, Ладомира?

– Нет, – замотала головой девочка. – У нас нечего есть, только гнилой лук. Сегодня на площади мне подали лишь две полушки, я купила на них свечи. Без них мне совсем боязно находиться дома.

– Как все печально тут у вас, – вздохнула Вера и вдруг улыбнулась. – Пойдем, Ладомира. Не будем мешать твоей бабушке. Завтра я приведу лекаря, и он осмотрит ее.

– Лекарь уже смотрел ее, сказал, что она просто стара и скоро умрет, – чуть всхлипнув, сказала девочка.

– Так, давай будем думать о хорошем. Никто не умрет. А пойдем-ка вниз, милая, ты покажешь мне кухню. Вскипятим чай, и я угощу тебя чем-то вкусным.

– Вкусным? – опешила девочка. – Хлебом?

– Не угадала, – сказала Вера и, взяв тонкую ладошку девочки в свою, поспешила вниз.

Там в мрачной гостиной Вера взяла свою сумку, и они последовали дальше на кухню. Ладомира показала чугунный ковш и воду в большой бочке. Вера налила воду в ковш и поставила его на железный кругляш, расположенный над жаровней печи. В печи еще довольно сильно горел хворост.

Спросив разрешения у Ладомиры, молодая женщина полазила по кухонным шкафам. Нашла немного мяты. А за печкой мешочки с сушеными листьями смородины и малины. Когда вода закипела, Вера заварила чай и поставила кружку перед девочкой.

– Пей, пока горячий. Грейся. И вот еще. Угощение.

Вера достала из своей сумки пирожок с капустой. Она купила его по дороге еще утром, думая съесть, пока будет в дороге. Но во время необычного путешествия напрочь позабыла о нем. Потому сейчас пирожок был цел и как раз пригодился для доброго дела.

Удивленно смотря на пирог, Ладомира взяла его и прошептала:

– Вы волшебница?

– Я? Нет, – рассмеялась Вера. – Кушай на здоровье и чай пей.

Засовывая кусочки вкусного пирога с капустой в рот, Ладомира пробубнила:

– Очень вкусный пирог, Вера Владимировна. Я ничего вкуснее не ела. Вы сами его стряпали?

– Э-э-э нет. Купила, но печь пироги я тоже умею. И называй меня, пожалуйста, просто Вера.

Молодая женщина тоже налила себе чаю из малины и мяты в кружку, отмечая, что завтра обязательно надо будет все тут перемыть. Она отхлебнула горячего и даже перестала зябнуть. Все же дом был холодным. Видимо, камень не мог прогреться за день, ведь стояла ранняя весна.

– Хорошо, няня Вера. А вы разве не хотите есть?

– Нет, малыш, я не голодна, – соврала Вера, вспоминая, что ела только в обед.

Но, конечно же, она не собиралась говорить этого голодному ребенку. Ничего, один раз переживет без ужина. Что такого? Может, даже сбросит пару лишних килограммов. Главное, что сейчас глаза Ладомиры радостно блестели и она улыбалась. Это было самым важным.

– Зовите меня Мира, – сказала вдруг девочка, дожевав последний кусок. – Так звали меня родители и бабушка. Мне нравится это имя.

– Хорошо, Мира, буду звать, если хочешь.

– Свеча совсем догорела, – заметила Ладомира.

– Наверное, надо пойти спать, чтобы не тратить остальные свечи, – предложила Вера. – А завтра встанем пораньше, и будет уже солнышко. И начнем все делать.

– А что мы будем делать?

– У нас много дел. Надо будет сходить за продуктами, купить уголь. Потом будем убираться в доме и стирать. Да, еще надо пригласить лекаря, чтобы осмотрел госпожу Бажену.

– О, как много дел, сударыня!

– Не бойся. Я все сама сделаю.

– Но я хочу помогать вам, я тоже умею стирать!

– Ну и прекрасно. А теперь пойдем, я провожу тебя в твою спальню. Она же наверху?

Они вновь поднялись на второй этаж, и девочка показала ей свою комнату, самую дальнюю по коридору.