Его другая (страница 24)
– Я тебе хотела приготовить, – признаюсь и чувствую, как стремительно краснею.
Ещё недавно я спорила с его матерью о том, что готовить – это не самое главное, что должна уметь девушка, а сегодня сама попросила Мариам научить меня. Но на самом деле я сделала это не для того, чтобы под кого-то подстроиться. Просто после окончания школы, я планирую жить в общежитии, а там нужно уметь готовить, чтобы не умереть с голода.
Ну а гуляш выбрала… ох, ну не врать же себе самой. Потому что хотела показать Давиду, что я могу быть не хуже НЕЁ…
– Я догадался, – с несвойственной ему нежностью произносит он.
Не знаю сколько мы гуляем. Кажется, что совсем мало, но при этом успевает пройти часа два. Если бы не звонок мамы с требованием возвращаться домой, я думаю, мы прогуляли бы целую ночь.
Когда я захожу в подъезд, губы мои болят от количества поцелуев. Немного припухли и слишком чувствительны. Я трогаю их, пока еду в лифте, а в отражении зеркала, занимающего всю стену вижу себя такой, какой не видела ещё никогда.
– Ты почему загулялась так, Оль?
Я уже и позабыть успела о том, что родители могут следить за тем, во сколько приходят их дети. Мама в последнее время часто либо сама приходит поздно, либо не приходит вообще, ссылаясь на то, что ночует у бабушки. Хотя она и правда часто забирает Алиску и увозит туда.
– Была с друзьями. Привет, мам, – целую её в щеку, стараясь не раздуть пламя негодования.
Я сегодня слишком счастлива, чтобы позволить хотя бы чему-то омрачить моё настроение.
– Привет. Давай ты будешь раньше возвращаться с таких вот прогулок, ладно?
Говорит, когда я вхожу в ванну.
– Хорошо. Как твои дела?
– Да также, как они у меня могут быть? Оболтусов правда, придушить хочется, в школе, но это уже привычно, – улыбается, а я замечаю, что улыбка у неё настоящая.
Не вымученная, как была в последний год, а искренняя. И глаза светятся ярче, чем прежде. Подумать о причинах такой перемены не даёт возглас отца с кухни.
– Марина, что у нас закусить есть к пиву?
Начинается…
Мама закатывает глаза и уходит к нему.
– А может без пива сегодня?
– Ой ладно, что там, пол литра всего. О, мясо, когда успела приготовить?
Пока вытираю руки, слышу, как работает микроволновка.
– Это не я, я сегодня рагу делала. Откуда у нас мясо?
– Это я приготовила, – приостанавливаюсь в коридоре, ловя на себе две пары ошалелых глаз.
– Ты? – скептически переспрашивает папа, доставая из микроволновки ланчбокс, – Что ты врёшь-то?
– Я не вру. Меня Мариам научила, – вижу, как он несколько секунд раздумывает прежде, чем все же нанизать кусочек мяса на вилку и отправить в рот, – вкусно?
Изумление скрыть у папы не получается. Он жуёт активнее и поглядывает на маму.
– Вкусно! Ничего себе! Не ожидал прямо!
Хочется сказать, что я могла бы научиться этому ещё давно, но держу язык за зубами.
Улыбаюсь маме, которая смотрит на меня не мигая, и ухожу в комнату.
Падаю на кровать и разблокирую телефон. Захожу на страницу Давида в соцсети и отыскиваю фото, на котором его отметила Ани не так давно. Да, я видела его. Их совместный снимок, на котором они стоят вместе, но сегодня впервые глядя на него, я не испытываю боли в груди.
Сегодня я не завидую ей и её красоте. А она правда, очень красивая. Когда я впервые увидела это фото, плакала часа два, потому что до этого надеялась на то, что Ани неприятная внешне и отталкивающая. Ошиблась. В неё, оказывается, можно легко влюбиться.
Но Давид не влюблен. Я точно знаю.
Потому что такие эмоции, которые сегодня были у него сыграть нельзя. Его взгляды, жаркие поцелуи, то, как он прижимал меня к себе. По телу прокатывается трепетная волна, стоит только вспомнить как это, быть растворённой в нём.
Нельзя злорадствовать, это неправильно, ужасно, отвратительно. Но несмотря на то, что ругаю себя на чём свет стоит, я испытываю маленькое чувство превосходства.
Глядя на темноволосую девушку на фотографии, увеличиваю снимок, оставляя только её миловидное лицо.
– Сейчас он мой!
Зачем-то говорю, как будто она может это услышать.
Глава
30
Оля
– С Днём Рожденияяя, – кричат одноклассники, вручая мне блокнот и коробку конфет, и по очереди расцеловывая.
– Спасибо, – смеюсь, обнимая девчонок и парней.
– Восемнадцать! – отпускает гелевые шарики вверх Марина Коостюченко, – Тебе восемнадцать, прикинь!? – вскрикивает она радостно.
Так уж получилось, что меня отдали в первый класс немного позже, поэтому и совершеннолетие я встречаю в школе, в отличии от остальных, которым стукнет восемнадцать уже после окончания.
Прохожу мимо ребят и попадаю в крепкие объятия Мариам.
– С Днём Рождения, Оль!
– Спасибо, – не могу скрыть улыбку, когда она мне протягивает картонный пакет с красивым красным бантом. – Что там?
– Посмотри!
Поставив сумку на стул, с любопытством заглядываю внутрь.
– Да ладно! – удивленно охнув, достаю оттуда палетку с тенями самых разных оттенков, – Мари!
Боже, она помнит! Мы месяца два назад, когда прогуливались по торговому центру, зашли в магазин косметики, и я полчаса не могла отлипнуть от этой палетки. Моя косметика уже себя изживает, а на новую не хватало денег.
Бросаюсь к подруге и крепко её обнимаю!
– Спасибо тебе огромное! Только она же дорогая!
– Ничего. У меня есть сбережения! – отмахивается она, с благоговением наблюдая за тем, как я сажусь за парту и начинаю рассматривать оттенки теней.
Здесь их кажется, тридцать, темные, светлые, цветные, для выступлений.
– Нравится? – склонившись ближе, она обнимает меня за плечи, а я чмокаю её в щеку.
– Очень! Ты не представляешь даже! В кафе пойдем после школы?
– Обязательно. Я уже отпросилась!
Не знаю как, но Мари с девчонками одноклассницами решили, что в кафе сегодня не я плачу за них, а они все скидываются и угощают меня в честь дня рождения. Сначала я отнекивалась от праздника, потому по привычным правилам должна всех угостить именно я. Но так как на празднование денег нет, поэтому я хотела просто посидеть вдвоём с Мариам, но подруга решила всё переиграть.
Таким образом сейчас мы всемером сидим в кафе, едим пиццу и пьем безалкогольные коктейли.
– За твои восемнадцать!
Тянет руку с бокалом через весь стол Настя Караваева, и стукнувшись с ней своим я отпиваю сладкую жидкость.
– Я уже жду не дождусь, когда мне восемнадцать стукнет. Папа сказал, что машину мне купит, – потирает ладони Юля Краснова, дочка известного в нашем городе бизнесмена.
Раньше мы с ней дружили очень близко, а после того, что случилось с моим отцом, отношения как-то охладели. Нет, мы общаемся, но в гости друг к другу уже не ходим. Она перестала меня приглашать, а я её уж и подавно. Её психика не выдержит зрелищ с моим пьяным папой.
Пока девчонки трещат, я отвлекаюсь на входящее сообщение.
«Ты до скольки будешь в кафе?»
Сладкая истома пробегает под кожей, при виде имени отправителя.
Откинувшись на спинку кресла, чтобы в экран невозможно было заглянуть, быстро печатаю ответ.
«Недолго. А ты уже освободился?»
«Да. Еду к тебе. Буду на парковке слева от кафе».
– И что это мы так улыбаемся? – голос Иры забирается в моё счастливое сознание, вынуждая быстро заблокировать телефон. Мельком смотрю на Мариам, с интересом меня разглядывающую, – Так улыбаются только парню. Признавайся с кем общалась.
– С Мишей, – нагло вру, и от этой лжи на языке горько становится.
Мы с Давидом вместе уже две недели, а я так и не призналась подруге.
– Оу, это с тем твоим красавчиком, который тебя недавно встречал?
– Да.
– Так, он больше, чем друг? – переходит на заговорщицкий шепот Ира, а я отрицательно мотаю головой.
– Он друг.
– Ну-ну, мы типа поверили, – хихикает она, но мне все равно.
Пусть лучше думают, что я с Мишей.
Кое как высиживаю тридцать минут за столом, а потом получив сообщение от Давида о том, что он здесь, благодарю девчонок за праздник, провожаю Мариам на остановку и сославшись на встречу с Мишей, разворачиваюсь обратно к кафе.
Обхожу здание с другой стороны и замечаю Давида, облокотившимся на капот отцовской машины.
Боже, моё сердце когда-нибудь перестанет так дёргаться всякий раз, стоит мне его увидеть? Рядом с парнем лежит букет цветов, а сам Давид смотрит в экран телефона. На мгновение отрывается, поднимает голову и замечает меня.
Спрятав мобильный во внутренний карман куртки, выпрямляется.
Я едва дышу.
Закусываю губу, ускоряя шаг, а когда он открывает руки, давая понять, что ждёт меня, и вовсе срываюсь на бег.
Поймав меня, он хрипло смеётся, тут же впечатываясь поцелуем в мои губы. Целует глубоко, неистово, мгновенно зажигая фитильки в моём теле и заставляя прижиматься к нему ещё крепче.
У меня каждый раз голова кругом от его поцелуев, и внутренности плавятся, как будто меня не Давид обжигает, а пламя от костра.
– Привет, именинница, – оторвавшись, убирает волосы с моего лица и гладит щеки.
За две недели я поняла, что ему нравится так делать. Да что там… Я сама с ума схожу, чувствуя на своем лице его пальцы. Они гладят, ласкают щеки, губы.
– Привет.
– Говорят, ты уже взрослая?! – произносит с улыбкой, отрываясь от меня и беря с капота букет.
– Говорят, да.
С широченной улыбкой принимаю цветы, и тут же ныряю в бутоны носом. Какой запах!
– Спасибо большое! – потянувшись, оставляю на губах Давида поцелуй, а он ловит меня за талию и прижимает к себе. – Они такие красивые.
– Ты красивее!
Краснею, как Алиска прямо. И хоть я часто слышала комплименты от знакомых отца, и их сыновей, но в исполнении Давида они всегда особенные. Будто каждое слово дотрагивается до моей души и проникает в сердце.
– Пойдём, у меня для тебя подарок.
– Ещё один?
– Цветы – это знак внимания, Оль. А подарок ко дню рождения должен быть весомым. Ещё и в восемнадцатилетие, – подтолкнув меня к машине, Дав, открывает для меня дверь.
Забираюсь внутрь и осторожно кладу цветы на заднее сиденье. В последнее время мы часто катаемся на машине Тиграна Армановича. Вечером, когда отец Мариам приезжает после работы домой, Дав берёт её у него, и мы колесим по городу. То заезжаем в кино, то сидим в кафе, то просто едем куда-то и по долгу целуемся на заднем сидении.
Усевшись за руль, Давид тянется к бардачку и достаёт оттуда черную бархатную коробочку.
Открывает её, а у меня дух перехватывает.
На подушечке лежит аккуратная, тоненькая золотая цепочка.
Достав её, Давид тянется к моей шее. От прикосновения горячих пальцев к коже меня пронзает током. Дышу часто-часто, пока он отводит волосы в сторону и застегивает украшение.
Моё сердце едва справляется с нагрузкой. Бьется так сильно, что каждый удар эхом отдаётся в затылке. Я не ожидала такого подарка. Это слишком значимо! Слишком ценно!
Пробегаюсь пальцами по плетению и встречаюсь с Давидом глазами.
– Спасибо! – шепчу еле слышно, а он улыбается.
– Ты чего?
Хочу ответить, что это больше, чем мы договаривались изначально. Что для таких отношений, как у нас, не имеющих продолжения, этот подарок – табу. Я бы поняла, если бы он подарил мне перчатки, или там, сладости, но цепочку, которая всегда мне будет напоминать о нём…
Открываю рот, но слова застревают в горле. Если я это скажу, то он ответит, что это «на память». А эти слова слишком болезненны для моего восприятия. Я и так держу любые мысли под крепчайшим замком, не давая им возможности прорваться наружу…
Тянусь к нему и мягко целую в губы. Сказать что-либо не могу совсем. Внутри полный хаос. Грудь рвёт на части, и Давид словно почувствовав это, обхватывает меня за талию и тащит на себя.