Утром я проснулась в предрассветных сумерках. Заваривая кофе, посмотрела в окно и вдруг увидела Виталия Мастрикина. Господин некромаг, сгорбившись, сидел в скверике на скамейке и молча смотрел на светлеющее небо.

Пророчество

Сибилла Генриховна сидела на скамейке возле старых облезлых качелей и задумчиво рассматривала окна первого этажа. Это было немного странно. Обычно всезнающая соседка старалась во дворе не задерживаться – проходила его быстрым шагом, дабы, не дай Бог, не встретиться с кем-нибудь взглядом.

Сегодня ее космические глаза скрывали большие очки-хамелеоны, вроде тех, что носил Аркадий Петрович с седьмого этажа, а сама она казалась расслабленной и умиротворенной.

– Здравствуй, Алиса, – сказала мне соседка, когда я проходила мимо. – С работы идешь?

– Добрый вечер, – улыбнулась я. – Да, с работы.

Сегодня мне пришлось провести в офисе целый день: мы с коллегами представляли начальству персонажей и декорации очередной компьютерной игры, а потом долго обсуждали правки и новые пожелания. Теперь же я торопилась домой – из медценра вот-вот должен был вернуться Петя, и мне хотелось испечь к его приходу домашнюю пиццу.

– Ты напрасно спешишь, – заметила Сибилла Генриховна. – Петр Егорович уже полчаса как дома.

– Дома? – удивилась я. – Так рано?

– Да. И не один, а с гостем. Кормить их не нужно, они отлично перекусили супом и овощным рагу, которое ты приготовила вчера вечером.

Она улыбнулась. А я вдруг вспомнила, как в прошлом году Алина объясняла мне, почему она не любит оракулов.

– Посиди со мной немного, – предложила Сибилла Генриховна. – Подниматься к Белецкому сейчас не стоит. Ему нужно выслушать своего визитера и забрать у него то, что он принес. Думаю, десяти минут для этого будет достаточно.

Я подняла голову и посмотрела на двенадцатый этаж. В окне шестьдесят восьмой квартиры мелькнул чей-то силуэт.

Сибилла немного подвинулась, и я опустилась на скамейку рядом с ней.

– Как ваши дела? – спросила я, чтобы завести разговор. Сидеть молча мне показалось неловким. – Что нового?

– Что у меня может быть нового? – махнула рукой соседка. – Цифры, отчеты, бесконечное море бумаг. Крепкий островок рутины в бушующем океане чужих страстей и эмоций.

– У нас сейчас тоже все тихо и спокойно.

– Это временно, – на лице Сибиллы появилась кривая усмешка. – Скоро нам всем придется взбодриться, Алиса.

– В каком смысле?

– Жгучие семена уже упали в землю, – тихо сказала соседка, глядя куда-то в сторону. – Горячие корни потекли по старой тропе. В начале месяца гроз жар вырвется из-под земли, и свирепый огонь обретет свою силу. Если, конечно, ему не помешает маленький огонек.

Она повернула ко мне голову, и мое сердце пропустило удар. Волшебные глаза оракула по-прежнему были не видны, однако, ощущение, что этой женщине ведомы все тайны вселенной, захлестнуло меня так же, как и при нашей первой встрече.

– Что вы имеете в виду? – дрогнувшим голосом спросила я у нее.

– Потом узнаешь сама, – она дернула плечом и снова перевела взгляд на соседские окна. – Тебе пора идти, Алиса. Гость господина Белецкого скоро уйдет. Будет обидно, если вы разминетесь.

Я без возражений поднялась на ноги и, пожелав соседке хорошего вечера, поспешила к подъезду.

Русалка права, общаться с оракулами решительно невозможно. Жгучие семена, горячие корни… Что, скажите на милость, она имела в виду? Наверняка что-то плохое, о хорошем провидцы обычно не предупреждают. Не удивлюсь, если Сибилла нарочно поджидала меня во дворе, чтобы рассказать свое пророчество. Пока соседка сидела на лавке, мимо нее кто только не прошел: и Гена, и Аристарх Семенович, и Дима Сорокин. Но разговор она завела именно со мной.

Выходит, неприятность, которая может случиться с нашей многоэтажкой, коснется и меня тоже.

Прелестно. Просто замечательно.

Петя действительно был дома. Когда я подошла к шестьдесят восьмой квартире, ее дверь оказалась не заперта. В прихожую я вошла, нарочно громко цокая каблуками, а потом звонко щелкнула дверным замком.

Из кухни на звук тут же вынырнул Белецкий.

– Привет, – улыбнулся он, нежно чмокнув меня в нос. – Проходи скорее, у нас гость.

Визитер оказался приятным мужчиной, подозрительно похожим на самого Петю. У него были светлые волосы, чуть тронутые сединой, высокий лоб, небольшая аккуратная бородка и красивые карие глаза. На вид я дала бы этому мужчине лет пятьдесят, хотя факту ему было гораздо больше – об этом говорил его мудрый усталый взгляд. Мне почему-то подумалось, что, если нарядить этого господина в белый медицинский халат, из него получился бы классический доктор, вроде тех, что рисуют на картинках в книгах.

А еще мужчина был чародеем – от него шел мощный магический флер, и я ощущала его всей своей кожей.

– Алиса, познакомься, – Петя приобнял меня за плечи, – мой дед Дмитрий Иванович Белецкий. Дедушка, это Алиса.

– Приятно познакомиться, барышня.

Старший Белецкий подошел к нам ближе, и, когда я протянула ему руку, галантно поцеловал мои пальцы.

– Мне тоже очень приятно, – улыбнулась я.

– Петя много о вас рассказывал, – заметил Дмитрий Иванович. – Он говорил, что вы – чудо. И знаете, я, пожалуй, с ним соглашусь.

Он говорил, улыбаясь, и при этом так пристально на меня смотрел, что под его взглядом я ощущала себя, как под лучами рентгеновского аппарата. Словно в течение нескольких секунд меня просканировали с ног до головы на все возможные болезни.

– У вас замечательные глаза, Алиса, – продолжал старик. – Я вижу такую прелесть второй раз в своей жизни, а пожил и повидал я немало, можете мне поверить. Петя, – обратился он к Белецкому, – почему барышня до сих пор носит очки? Тебе, что же, лень излечить ее от близорукости?

– Я над этим работаю, – мягко ответил Петр.

– Дмитрий Иванович, – подала голос я. – Петя чем-нибудь вас угощал?

– Конечно, угощал, – кивнул тот. – Я сыт, да к тому же выпил две чашки чаю. А потому не буду больше отнимать ваше время. Я забежал сюда на минутку, и теперь мне пора идти.

– Уже? – удивилась я. – Так быстро?

– Мы еще увидимся, Алиса, – хитро подмигнул старший Белецкий, – и с Петей, и с вами.

В прихожей, надев обувь и пальто, Дмитрий Иванович снова поцеловал мою руку, похлопал внука по плечу и, что-то шепнув ему на ухо, удалился.

– Петя, – медленно произнесла я, когда за ним закрылась дверь, – правильно ли я понимаю: наше скромное жилище посетил глава клана потомственных целителей?

– Правильно, – важно кивнул Петр.

– Прямо так, запросто?

– Ну да. Мой дед – человек скромный и простой. Пафос своих сыновей и внуков он не разделяет. Я уже говорил тебе, что он – единственный Белецкий, с которым я поддерживаю отношения.

– И как часто вы общаетесь?

– По телефону – каждую неделю. Я звоню ему с работы по четвергам. А вот личные встречи у нас бывают редко – примерно раз в полгода. Что поделать, мы люди занятые. Обычно наши встречи проходят в каком-нибудь ресторанчике, но сегодня дед решил заехать ко мне домой.

– Почему?

– Ему надо было передать мне кое-что важное.

– О! И что же?

– Во-первых, приглашение на празднование годовщины их с бабушкой свадьбы. На этом мероприятии ежегодно собирается вся наша родня.

– Ты пойдешь?

– Нет. Я в принципе не посещаю семейные сходки. Этот праздник исключением не был и не будет.

– Понятно. А что во-вторых?

– А во-вторых, дед привез мне это.

Петя запустил руку в карман брюк и вынул небольшую бархатную коробочку. Я подняла ее крышку и увидела тонкое витое кольцо. Оно было сделано из белого золота, а к его ободку крепился маленький прозрачный камень. Кажется, это был бриллиант.

– Это один из артефактов рода Белецких, – сказал Петр. – Вроде перстня, что украшает твой пальчик, Алиса. Только эти украшения сильнее и дороже. Их хранят в специальном сейфе, а глава рода выдает их своим отпрыскам только в особых случаях. Красивое колечко, правда?

Мне стало тяжело дышать.

– Петя, – медленно произнесла я. – Это кольцо… Оно обручальное, да?

Белецкий улыбнулся, а потом осторожно взял меня за руку.

– Алиса, – негромко сказал он, – ты выйдешь за меня замуж?

У меня внутри что-то перевернулось. Дыхание снова стало рваным, а в животе затрепетали крылья миллионов волшебных бабочек.

Я сжала его пальцы и прижала их к своей груди.

– Выйду, Петя. Конечно, выйду.

Белецкий глубоко вздохнул, а потом крепко прижал меня к себе.

Папоротник

Карандаш лениво скользил по бумаге, выводя волнистые и прямые линии. Я сидела на диване, поджав под себя ноги, и, позволив пальцам творить все, что они захотят, бездумно размалевывала альбомный лист.

– Что рисуешь?

Белецкий уселся рядом и ласково чмокнул меня в висок.

– Ничего особенного, – улыбнулась я, возвращая ему поцелуй. – Просто развлекаюсь.

Вчера мы с Петей ходили в гости к моим родителям, чтобы сообщить о нашем намерении пожениться. Родители известию, конечно, обрадовались. Мачеха кинулась нас обнимать, а отец сидел, как истукан, и забавно хлопал ресницами.

– Ничего не понимаю, – беспомощно пробормотал он. – Моя маленькая девочка выходит замуж… Когда ты успела вырасти, Алиса?

Свадьбу мы решили отпраздновать летом, чтобы на нее из-за границы успела приехать Петина младшая сестра. Я также хотела отправить приглашение своей матери, но не была уверена, что она его примет.

Созывать на торжество половину города и устраивать пир горой мы не планировали. Наш вариант – отметить бракосочетание в узком кругу родственников и друзей. А еще соседей – тех, что захотят прийти на наш праздник.

– Ты будешь чай? – спросил у меня Петя. – Хочу заварить себе молочный улун.

– Буду, – кивнула в ответ. – Без сахара, но с печеньем.

Меня переполняло ощущение тихого счастья. В душе пели соловьи и цвели фиалки. Наверное, так и должен выглядеть рай: теплое солнечное воскресенье, уютный диван, хорошее настроение и любимый мужчина, который заваривает для вас двоих вкусный ароматный напиток.

Я потянулась за лежавшими на тумбочке цветными карандашами, вынула из коробки красный и принялась неторопливо заштриховывать отдельные элементы рисунка. В памяти внезапно возник позавчерашний разговор с Сибиллой Генриховной. После того, как Белецкий сделал мне предложение, я благополучно о нем забыла.

– Петя, – крикнула я, сменив красный карандаш на зеленый. – Какой месяц называют месяцем гроз? Май?

– Вообще-то месяц гроз – это июль, – ответил тот, появляясь в гостиной с чашками и печеньем. – А что?

– В пятницу я встретила во дворе оракула с девятого этажа. Она сказала, что в начале месяца гроз нас будут ждать неприятности.

Белецкий поставил на журнальный столик поднос со сладостями и повернулся ко мне. Его взгляд был настороженным.

– Поясни, – попросил он.

– Ну… – я задумчиво почесала подбородок. – Сибилла говорила про какие-то жгучие семена. Они уже упали в землю, а по старой тропе потекли горячие корни. Еще она сказала, что в начале месяца гроз из-под земли вырвется жар, и свирепый огонь обретет свою силу, если ему не помешает маленький огонек. Это, вроде как, должно заставить всех нас взбодриться. Ты понимаешь, что она имела в виду?

– Не совсем, – качнул головой Петр. – Надо полагать, в первых числах июля случится какое-то событие, начало которого было положено сейчас. Насколько я знаю, оракулы предпочитают предупреждать людей о бедах и катастрофах, добрые события им обычно не интересны. Значит, грядущее происшествие – это ЧП, которое потребует от нас много нервов и сил.

– Чудно, – криво усмехнулась я. – Интересно, почему оно должно случиться именно в июле? Этот месяц какой-то особенный?