Сцепив зубы, бухаюсь на сиденье и в полной, мать его, тишине подъезжаю к офису.

Светуля–красотуля не обманула. Вокруг оцепление, все бегают, орут, машины с мигалками, только ОМОНа не хватает.

Ну и дела.

Подгребаю к входным дверям здания, а навстречу уже бегут безопасник, какие-то люди в форме, Светуля на каблучищах по снегу шлепает, а сотрудники офиса стоят в сторонке и тихо гудят. Все ждут от меня каких-то действий, решений.

А у меня настроение такое, что, если бы офис сейчас на воздух взлетел, я бы не удивился. Достойное завершение дня!

– Гле-е-еб, прости… я не подумала… – ноет Светка, а я не понимаю, чего это она отчество забыла сказать, когда мы на людях. Это она, когда мы наедине, так стонать может, но не при всех же! И вообще, за что прощения просит?

– Я не думала, что там бомб-а-а…

– Свет, кончай истерить. Что тут происходит?

– Светлана пропустила какую-то женщину в офис. С большой сумкой. Говорит, ваша знакомая, – вмешивается безопасник, отодвигая истерящую секретаршу в сторону. – Прошла в кабинет, сказала, что вас подождет. Вышла уже без сумки.

– Свет, так ты видела ту женщину? Кто это был?

– Я не помню… я не знаю…

Короче, бесполезное занятие – что-то выяснять у этой балбески. Уволил бы давно, если бы не знатное умение… Кхм, сейчас не до этого.

– Юр, так что, реально бомба?

– Не знаю, Глеб Сергеич…

– Глеб Сергеевич Жданов? – ко мне подлетает какой-то мужик в форме, подзывая подняться в офис.

– Вот все и уладилось, – радостно улыбаюсь я, размахивая руками и показывая своим сотрудникам нарочито счастливую гримасу.

Раз зовут руководителя в офис – точно никакой бомбы нет.

Улыбаюсь, пока поднимаемся в лифте, так как зеркало отражает мой перепачканный пиджак. Все-таки милые они, Варька с Сенькой. В малых дозах, конечно.

Улыбаюсь, когда ступаю по коридору вслед за кавалькадой каких-то непонятных людей из оцепления. Просто из-за того улыбаюсь, что день такой насыщенный и нервный, и из меня так напряжение выходит. Всегда вот так странно реагировал на негатив. Когда Ритка попросила развода, я тоже улыбнулся. И поехал в загс.

Но улыбка мгновенно сползает с лица, когда я слышу из кабинета до боли знакомый плач, который не перепутаю ни с каким другим. Бывало, что пытался помогать на первых порах Маринке с близнецами. Но орущие комки быстро показали мою несостоятельность на поприще няньки. Благо тогда Маринкины подруги помогли, но сейчас…

Кто мне поможет сейчас?!

– Глеб Сергеич, там… – чешет затылок Мартынов, аккуратно заглядывая в кабинет, а я, отодвигая его в сторону, быстро залетаю внутрь и столбенею. Испуганный парнишка в форме держит на весу ребенка. Глаза навыкате, губы трясутся. А не менее оторопелый мальчонка, судя по голубому костюмчику, с темными волосенками на голове, цепляется за запястья держащего его взрослого и смотрит на меня в упор глазами-пуговками.

И ка-а-к… нет, нет, умоляю, только не это…

Заорет!

Глава 1. Босс решает проблемы

– Глеб Сергеич, сотрудники беспокоятся, говорят, что и так тридцать первого вся страна отдыхает, а их задержали, а тут еще бомба. Просят отпустить их домой, – совершенно не к месту бубнит мне в ухо ввалившийся в кабинет Мартынов.

От крика ребенка уже дрожат стены и лопаются барабанные перепонки. Такие звуки следует запретить на законодательном уровне, приравняв их к шуму реактивного двигателя самолета.

– А что? Тридцать первое уже?! – хватаюсь за голову и начинаю сдавать норматив по челночному бегу под аккомпанемент верещащего младенца. Боже, он такой красный. Ему, наверное, больно и страшно. Где вообще его мать? Как мать могла бросить своего ребенка?

И главный вопрос дня: кто его мать?

– Тут еще записка… – бормочет бедняга, вынужденный управляться с мальцом. – Написано: «Это твой сын. Его зовут Даниэль».

– Даниэль? – замираю и бросаюсь к злополучной сумке, начиная в ней быстро копаться. Памперсы, салфетки, какие-то пеленки-одежки, но ни еды, ни документов – ничего подобного не обнаруживаю и в недоумении смотрю на своего якобы сына.

Похож – не похож? Даниэлем я бы сына точно не назвал. Ни за какие коврижки. Ну вообще, если так приглядеться, то что-то проскальзывает в чертах и орет как настоящий мужик! Но все равно не верю. Просто не может этого быть. Безумие. Маразм. Откуда у меня сын, о котором я ничего не знал?

Так не бывает!

– Ты бы успокоил его, по спинке похлопал, посюсюкал… – бросаю мимоходом парню из МЧС и уже было поворачиваюсь к безопаснику, чтобы дать инструкции по поводу персонала и расследования происшествия, как чувствую, что сбоку кто-то громко фыркает. И это не младенец.

– Вот еще!

А, это парнишка возмущается, кривя губы и пихая мне в руки орущее недоразумение. Малыш уже просто-напросто захлебывается, и приходится его кое-как к себе прижать, чтобы не дай бог пупок не развязался от ора. Так же бывает с детьми? Черт, ничего про них не знаю. Какие-то разрозненные знания в голове прыгают, как мячики для настольного тенниса.

– Сегодня мой первый день на службе! – уходя, возмущается парень. – Думал, родителям с гордостью расскажу, как бомбу обезвредил, людей спас, а тут… подброшенные младенцы, беспомощные олигархи…

– Тебя пожалеть? – задаю риторический вопрос вслед, совершенно не испытывая угрызений совести. Я, что ли, виноват, что его первое задание таким оказалось? Кому сейчас хуже? Думаю, ответ очевиден.

И никакой я не олигарх. Обидно даже. Родился, как говорится, с золотой ложкой во рту, но, вопреки ожиданиям родных, сам всего добился, на собственные деньги бизнес создал.

– Так что, Глеб Се… – продолжает поднывать рядом Мартынов, а я смотрю на него, на часы, показывающие пятнадцать ноль-ноль, и думаю, что мне срочно нужна женщина, чтобы справиться с ребенком.

Но где ее взять? Эх, как не вовремя Маринка улетела.

– Да, отпускай народ, пусть отдел персонала рассылку сделает, – командую, глядя на малыша. Прелестный он, надо сказать. Глазенки голубые, внимательные, а на голове – светлый пушок. И особенно умиляет нос-пуговка.

Карапуз тем временем будто бы успокоился, но странно напрягся, и я сначала обрадовался, а потом ощутил, как маленькое тельце произвело действия, последствия которых повергли в настоящий шок!

– Он… это… – опешил безопасник и попятился к выходу, зажимая нос. А вроде отец двух детей, чего морщится, как будто слезоточивый газ распылили?

– Э, нет, Юра, пока проблему не решим, даже не думай смыться. Пока мать этого ребенка не найдем, Новый год для нас не настанет.

– Глеб Сергеич, к нам родители из деревни приехали, жена, дети ждут к столу, не могу я… это… праздник же ж! – совершенно растерявшись, чуть ли не плачет мужчина.

– А мне что прикажешь делать? По вине твоих подчиненных какая-то неизвестная баба прошла в офис и совершенно беспрепятственно оставила сумку! С ребенком!

– Дело в том, что они действовали по вашему строгому указанию, – назидательно напоминает он, – впускать всех лиц женского пола именно беспрепятственно.

– Это правило отменить! Срочно!

Ладно. Решаем проблемы постепенно. Что там с народом?

– А вот как раз Дашенька идет, – как-то слишком обрадованно вскрикивает Юрий, затаскивая миловидную блондинку с перепуганными глазами в кабинет, сам же медленно пятится на выход, как краб по дну океана.

Несмотря на глобальную проблему в руках, быстро оцениваю внешний вид сотрудницы. Скучный черный костюм с юбкой-карандашом и белой блузкой, на голове строгая прическа, на лице – минимум макияжа, зато губы выделяются ярко-красным пятном, как и красные туфли и повязанная вокруг шеи мишура. Занятная картинка.

– Вы кто? – спрашиваю машинально, потому что реально не помню такую сотрудницу. На корпоративе был, с кем-то танцевал, с кем-то общался, но вот ее – не помню.

Новенькая, что ли?

– Я… – растерянно бормочет девушка, не спуская глаз с малыша. – Я вице-менеджер эйчара Дарья Стриж. Пришла узнать, можно ли распустить сотрудников по домам.

– Вице-менеджер? Кто придумал такое странное название?

– Эм… вы, – лопочет девица, удивленно хлопая красивыми глазами. Зелеными, с длинными веерами ресниц, на которых замечаю блестки.

И тут я вспоминаю, как после одной вечеринки с друзьями позвонил в отдел персонала и наткнулся на эту самую Дарью – ассистентку менеджера по персоналу – и после непродолжительного шутливого разговора, детали которого стерлись из памяти, порекомендовал ей сменить название должности. Порекомендовал!

Впрочем, неважно. Штатное расписание сейчас волнует меньше всего. В голове мгновенно прокручивается возможное развитие событий, и после этих размышлений я подхожу к Дарье и протягиваю ей младенца.

– Переоденьте его. Памперсы, салфетки и одежда – в сумке на столе.

– Что?! Я не собираюсь менять памперс вашему ребенку!

Отскочив назад, вице-менеджер размахивает руками, будто я ей предложил из окна выпрыгнуть.

– Вы же женщина. Кому, как не вам? – пытаюсь ее урезонить. – Давайте пропустим ту часть, где вы отнекиваетесь, а я угрожаю вам увольнением, поэтому вы соглашаетесь, и сразу же перейдем к этапу, на котором вы помогаете мне решить насущную проблему.

– Уволите? За отказ менять памперс?

– Запросто. Статью увольнения сами подберете. Теперь задача не кажется такой уж невыполнимой? Вам же нужна работа?

– Но почему я? Где мать ребенка? Где няня? Какая-нибудь родственница?

– Я же просил пропустить этап переговоров. На все ваши вопросы ответ один: вот ребенок, который нуждается в смене памперса, вот вы – единственная женщина в данный момент, кому я могу доверить это важное мероприятие. А потом я отвезу вас домой. Договорились?

Ворча себе под нос, вице-менеджер все же неловко берет мальчонку в руки, а он тут же хватает ее за щеки и начинает гулить. И она застывает в нерешительности. Вот говорят, Мадонна с младенцем. Это точно не про Дарью.

– Вы вообще когда-нибудь с детьми имели дело? – спрашиваю с опаской, а она недовольно задирает нос и молча шествует к столу, держа ребенка на вытянутых руках.

Чтобы не смущать девушку, отворачиваюсь и беру смартфон, начиная листать контакты в поисках потенциальной мамаши…

Глава 2. Няня-Стриж

Что такое «не везет» и как с этим бороться. Так, наверное, можно охарактеризовать всю мою жизнь. По крайней мере, последний год. На самом деле, жаловаться я не люблю, это участь слабых нытиков.

Но именно сейчас ты ноешь, скажете вы.

И будете правы. Но попробуйте не впасть в уныние, когда первый ребенок, которого вы взяли в руки за двадцать пять лет жизни, это не ваш долгожданный малыш от любимого человека, а сын босса!

Любимого человека у вас нет. Вернее, он был да сплыл. Бросил под самый Новый год, даже не найдя в себе смелости признаться честно, что выбирает жену. Я их на фото с корпоратива увидела, который благополучно пропустила, загруженная под завязку работой.

О, с женатиком встречалась, скажете вы, осудите меня. Так тебе и надо, добавите, не испытывая ко мне ни капли жалости. Сама знаю, что неправильно это – чужих мужей соблазнять, но я оказалась из тех дурех, кто верит, что любимый мужчина на стадии развода. Пусть эта стадия и растянулась на год. Но он так самозабвенно любил, так самозабвенно врал…

Вообще, у нас в компании запрещены отношения между сотрудниками, и от увольнения меня спасало только то, что роман с начальником отдела проектирования Валерой Торопыгиным был тайной за семью печатями.

Босс по голове бы не погладил. Он у нас очень строгий. Так и называем – Биг-Босс. Потому что он реально громадный детина, чудом втиснувший свои бицепсы и трицепсы в строгий деловой костюм. Со скверным взрывным характером. Ему бы больше пошел топор в руке, чем дизайнерская перьевая ручка.