– Да ты, должно быть, шутишь! Сельское ничтожество смогло одолеть моих людей? Нет, это нельзя так оставить. Как говорит отец, если хочешь, чтобы дело было сделано хорошо, сделай его сам.

Он начинает весьма картинно готовиться к схватке.

Я же стараюсь мобилизовать все ресурсы тела, раз уж сын старосты своей болтовнёй любезно даёт мне время. Если эти три недоумка лишь жалкое подобие практика, то с Бохаем дела обстоят хуже. Пилюли или нет, но он силён.

– И как Мастер взял вас в ученики? – фыркает Бохай, оглядывая тела. – Этот бездарь даже не практик, а уделал вас, как детей!

У меня ровно тот же вопрос.

Впрочем, времени на злорадство нет. Несмотря на своё паскудное поведение, Бохай, со слов моей сестры, единственный, кто на тренировках Мастера способен хоть что-то ей противопоставить.

Разница у нас всего в две ступени, но это словно наша деревушка в сравнении с центральным городом провинции.

Я принимаю защитную стойку, хотя уже прекрасно знаю, что будет дальше. Простым упорством не перешибить сотню духовных камней, вложенных в этого недоумка. Впрочем, и без боя сдаваться не собираюсь, поэтому фиксирую каждое движение моего противника.

Тревоги нет. Невозможно идти по Пути, имея в сердце страх. Практик может быть законченным ублюдком и аморальным подлецом, но никак не трусом. Иначе у него просто не получится развивать своё ядро.

Я пытаюсь усмирить охватившую меня злость. Бохай показательно вежлив с сестрой на тренировках, но за её спиной позволяет себе фразы, которые любой брат не сможет пропустить мимо ушей. Иначе не имеет права называться ни старшим братом, ни тем более мужчиной. Вот и сегодня я не стерпел, когда он позволил себе оскорбить её.

Бохай набирает скорость, стремительно сближаясь со мной. Стилем боя он не сильно отличается от своих ребят, а вот скоростью и силой превосходит их в несколько раз. Быстрые удары обрушиваются на меня, словно неожиданный град с ясного неба.

Начинаю уклоняться и осознаю, что не успею. Его скорость мне не по зубам. И всё же я пытаюсь довернуть корпус, чтобы кулак, направленный мне в солнечное сплетение, прошёл левее.

Что-то оглушительно трещит, как старое дерево на ветру. Волна боли прокатывается от корпуса к голове, на миг затуманив зрение. Тело отбрасывает на несколько метров назад, а мои сапоги оставляют в земле длинные полосы. Мне стоит невероятных усилий устоять на ногах.

В следующий миг из моего рта вместе с кашлем вырывается кровь, и я едва не падаю. Ребро… Возможно, даже не одно. Вот же тварь!

– Ха! Что теперь скажешь, падаль?! – рявкает оппонент. – Куда подевались вся твоя смелость и острый язык? Видишь разницу между мусором, подсмотревшим пару ударов, и настоящим бойцом?

Каждый вдох доставляет дискомфорт. Кажется, что осколок стекла проворачивается внутри меня, погружаясь всё глубже и глубже. Я с трудом стою, преодолевая боль. Мой взгляд остаётся спокойным и невозмутимым.

– Щекотно, – усмехаюсь я, стирая большим пальцем кровь с губ.

Металлический привкус отдаётся во рту.

Это еще больше злит Бохая. Он вновь покрывает кулаки плёнкой Ки.

– Продолжим урок! Со сломанными ногами стоять тебе будет потруднее, – недобро обещает противник. – Только и останется, что пресмыкаться и просить милостыню всю свою оставшуюся жизнь.

Он рвётся вперёд, замахиваясь для удара, и вместо того, чтобы уворачиваться – блок всё равно не поможет – я прыгаю ему навстречу. В глазах Бохая мелькает удивление, а следом они скрываются под тягучей алой жижей, смесью крови и слюны. Плюнув ему в лицо, я на долю секунды дезориентирую его, чем тут же и пользуюсь. Те крохи Ки, что успели восстановиться к этому моменту, сгорают, усилив мой единственный удар.

С глухим стуком мой кулак впечатывается в лицо сына старейшины, но вместо того, чтобы отлететь прочь, он лишь пятится. Из носа падает несколько капель крови. Его кожу покрывает такая же, как на кулаках, плёнка Ки. А ведь подобная защита должна открываться только на пятой ступени.

Стерев грязь с лица, противник скалится, рывком сближается и выбрасывает руку в резком прямом ударе указательным и средним пальцем. Такой вполне может пробить глазницу, достав до мозга.

На такой дистанции я не успеваю ни уклониться, ни заблокировать, а потому просто улыбаюсь. Если уж помирать, хотя бы в очередной раз взбешу ублюдка.

Сбоку мелькает коренастая фигура, и чужая рука оказывается отброшена прочь, а сам Бохай с силой отлетает назад, кувыркнувшись через голову. Мощный звук удара запоздало разносится по всей площадке.

– Довольно! – хорошо знакомый голос звенит, как столкновение стали о щит.

Вот уж не ожидал его здесь увидеть.

– С каких пор практик третьей ступени устраивает спарринг с практиком первой ступени? – требовательно спрашивает сильно загорелый мужчина в летах с сединой в волосах. – Это ведь был тренировочный поединок, не так ли, Бохай? Или ты пытался хладнокровно убить того, кто на несколько ступеней тебе уступает? Такого не может быть, верно? Просто меня подводят глаза.

Оппонент сплёвывает себе под ноги. Ему явно не нравится такое завершение нашей схватки, но он не может сейчас разыграть иную карту.

– Конечно, Мастер Вэнг, – подчёркнуто вежливо отвечает он. – Это была всего лишь тренировка. Просто обмениваемся опытом с уважаемым Реном. Он попросил меня дать ему пару советов, и я не смог отказать. Такой уж я человек, снисходительный к сирым и убогим.

– Замечательно, Бохай. Тогда снизойди и до своих спутников, – с холодом в голосе произносит наставник. – Я вижу, что они продвинулись на Пути не столь далеко, как могли бы, раз в спарринге уступили практику первой ступени.

С перекошенным лицом сын старейшины вновь рявкает:

– Куски бесполезного навоза! Вы вообще ни бельмеса не смыслите в техниках, или что?! – очевидно, ему нужно сорвать на ком-то гнев. – Быстро поднялись!

Он пинками тормошит свою кодлу и, уходя, на прощание оборачивается к нам.

– Надеюсь, мой отец не ошибся, и твоя сестра станет достойным представителем нашей деревни.

– Не переживай, Бохай, твоё беспокойство заставит её стремиться всё выше и выше, выкладываясь по полной, – с едва уловимым сарказмом отзываюсь я.

О чём это он? И, вообще, этому недоумку хватает гонора давать моей сестре какие бы то ни было напутствия. Мало того, что она – гордость всей деревни, так ещё и превосходит его на целую ступень. Яйца вздумали учить курицу, не иначе.

– О чём это он? – вторит моим мыслям Мастер Вэнг, разворачиваясь ко мне.

– Понятия не имею, – пожимаю плечами и улыбаюсь, – но не признаваться же ему.

– Как вы здесь оказались?

– Ощутил выброс Ки, которому здесь было не место, – глядя в спину уходящей компании, поясняет он. – Бохай всё же мой ученик, и я за него в ответе.

Сдерживаюсь, чтобы не произнести необдуманных слов. Что-то в духе: «тогда вбейте в его пустую голову немного смирения и скромности».

Внезапно со стороны школы доносится быстрый топот ног, и уже через десяток ударов сердца к нам подбегает совсем юная девушка. Она отличается редкой красотой, словно сошла со старинной гравюры. Изящные черты лица дополняет шелковистая чёрная коса. Глаза цвета лазури сияют умом и добротой. Лин двигается тихо и плавно, как река, что течёт по зелёной равнине. Чаще всего её голос звучит мягко, но в моменты открытых конфликтов в нём прорывается внутренняя сила. Она – человек с покладистым и незлобивым характером, поэтому нередко помогает жителям деревни в их хлопотах.

Увы, в этом мире всё решает не возраст и даже не физическая стать, а склонность к боевым искусствам. Лин щедро одарена в этой области и выросла по-настоящему способным практиком. Будучи младше меня на пять лет, Лин уже добилась впечатляющих результатов. Таких, как она, называют Детьми Звёзд. Эти люди рождаются с врождённым талантом к культивации. В свои шестнадцать лет она прорвалась на четвёртую ступень и даже преодолела половину пути до пятой.

– Рен, что случилось?! – взволнованно спрашивает она, осматривая мой облик, явно носящий следы поединка.

– Небольшое недоразумение, – отмахиваюсь я.

– Опять Бохай? – хмурится она, и это выглядит даже забавно.

Тонкие брови выгибаются, на щеках возникает сердитый румянец.

– Я вас оставлю, – безэмоционально замечает наставник и неспешно направляется к школе. – Лин, жду тебя через пять минут на площадке.

– Есть! – звонко кричит она.

Я начинаю осматривать себя. Руки каким-то чудом уцелели. Они покрыты синяками, на них почти живого места не осталось. Мысленным усилием направляю крохи своей Ки, чтобы облегчить боль и начать исцеление, после чего обнаруживаю более серьёзную травму в области живота. Тот сокрушительный удар не остался без последствий. Повреждено ребро, трещина, на заживление которой потребуется не меньше недели.

Будь разница между нами на ступень меньше, уверен, исход боя оказался бы совершенно иным.

– Тебе нужно быть осторожнее, братец, – бурчит Лин. – Бохай слишком силён для тебя. Будешь его злить, и он легко переломает тебе все кости или даже убьёт.

– Знаю-знаю, но молчать не могу. Этот выродок ведёт себя как хозяин деревни. Однажды я стану достаточно сильным, чтобы поставить его на место.

– Рен, – наставительно произносит сестра, – высокие деревья ветер ловят. Будешь привлекать к себе внимание, закончишь жизнь в канаве.

Покосившись на неё, молчу. Порой мне кажется, что в её теле заключена душа не ребёнка, а умудрённой годами женщины. Да, Лин частенько проявляет похвальную осмотрительность.

– Себя не бережёшь, подумай хоть о родителях, – продолжает она. – Вот я уеду в столицу, кто о них позаботится?

* * *

Это был последний раз, когда мы просто жили своей жизнью. Лин как всегда оказалась права. Ей выпал шанс учиться в Великой Императорской Академии Пути. И она уехала, а забота о родителях легла на меня.

С того памятного момента минуло уже пять лет.

Я стою всё на том же безжизненном пустыре, оглядывая площадку, где когда-то схлестнулся с Бохаем. Здесь ничего не поменялось. Из-за стен школы долетают крики учеников и звуки синхронных ударов.

Сжимая в руках корзинку, я двигаюсь дальше к деревне. Время бушующей горной рекой унесло дни, недели и года. Хотя даже вчерашний день… особенно вчерашний день тянулся для меня вечностью, ведь сегодня должна вернуться моя любимая сестрёнка.

Представляю, как она изменилась за это время. Насколько выросла и каких невероятных успехов достигла на Пути. С ростом силы должно было измениться и её положение в обществе. Уверен, на фоне её нынешних одежд даже нарядные вещи старейшины будут выглядеть не краше обычных половых тряпок.

Гадая и изнывая от нетерпения, добираюсь до нашей деревеньки. Чей-то светлый разум решил окрестить её Лесными Холмами. Как нетрудно догадаться, вокруг расположены леса и, конечно, холмы. Находчивость первых поселенцев не перестаёт меня поражать и по сей день.

Даже по меркам окраины Империи наша деревня совсем крошечная на фоне других в нашей провинции, не говоря уже о полноценных городах. Больше двухсот дворов, ограждённых бревенчатым частоколом под четыре метра. Мы с моим отцом лично приложили руку к их постройке, когда пришло время менять старый забор.

Я иду к Восточным Воротам, именно туда прибывают торговые караваны из Империи. На площадке, расчищенной специально под стоянку, уже расположилась вереница телег. Возницы распрягают лошадей, покупатели торгуются за каждый медный орион, царит дикий гвалт.

Народ суетливо разбирает товары. Быстроногие мальчишки снуют повсюду, словно мышки в поисках наживы, предлагая свои услуги. Местные мужики же под бдительным присмотром деревенской стражи и охранников помогают разгрузить товары и доставить их до торговых мест.

Ароматные запахи духов и диковинных трав из центральной провинции благоухают в одной из телег. Правда, достанутся они разве что старейшине да толстосумам из деревенского совета.