Однако я не смогла вспомнить в недавнем прошлом радостные мгновения: такие, чтобы щемило в груди от счастья и хотелось смеяться, не думая ни о чем.

Давным-давно было…

Я начала думать, вспоминать, отматывать пленку происходящего назад.

Скрупулезно.

Выходило, что последние года два-два с половиной наша жизнь только и делала, что катилась вниз…

Да, примерно так.

Еще три года назад мы выбирались на отдых. Не за границу, но по стране катались…

Потом становилось все меньше и меньше заботы, все больше проблем и ограничений, и вот она я – замудоханная заботами, экономией!

Даже в прошлый год у нас еще был и секс, правда, не такой частый, как раньше. Но случались и подарки, и небольшие, но приятные сюрпризы!

Все, сейчас отрубило…

Игорь, оказывается, тот еще гад!

Меня мучил только один вопрос: почему он не разводился, а? Просто не разводился со мной.

Зачем продолжал играть в семью?

Думай, Лиза, думай…

Думать на голодный желудок получалось плохо!

Пришлось зайти перекусить.

Ох, шикую… Второй день подряд хожу поесть в кафе. Игорь бы от злости и жадности позеленел!

Под оладьи из цуккини со страчателлой и холодный кофе с мороженым думалось намного приятнее.

Внезапно меня осенило!

Лиза, балда! Как ты раньше не могла догадаться!

Боже, ну конечно! Конечно, если Игорь завел прибыльный бизнес, счета, машины и дома, то Игорь просто не хочет со мной делиться!

Брачный договор мы не заключали. Да и о каком брачном договоре могла идти речь, если на момент брака мы оба были бедны, как церковные мыши?

Тогда мы не заключали брачный договор.

Наверное, Игорь и сам не знал, что так в гору пойдет, потом стало уже поздно, жизнь закрутила, как говорится.

Скорее всего, Игорь боится, что если он подаст на развод, то я просто заартачусь и захочу отсудить часть имущества, приобретенного в браке.

Наверное, он надеялся, что я уйду сама. Уйду и не захочу ничего забирать!

Вот фиг тебе, Ися… Или как тебя там называет эта фифа.

Ися и Пися – просто прекрасная парочка! Дополняют друг друга, нечего сказать!

Хитрозадый Ися и тупая, как валенок, Пися.

Но ничего-ничего… Сколько веревочке ни виться…

Даже вертлявых ужей можно изловить. В некоторых кухнях этих ползучих, хитрых гадов даже едят, подают подкопченными.

Говорят, нежнейшее мясо…

Интересно, месть на вкус такая же сладкая, как этот десерт, что я сейчас заказала?

– Может быть, что-нибудь еще? – обратился ко мне парень-официант.

– Спасибо, не стоит. Все было вкусно. Можно счет?

– Можно, – кивнул, не сводя с меня взгляда.

Я смутилась:

– Что-то не так?

Парень нагнулся и шепнул на ушко:

– Вы заказывали кофе с мороженым, у вас на верхней губе остался сладкий след.

От этого интимного шепота я покраснела до кончиков ушей, поспешно стерла пальцами капельку мороженого.

– Счет, пожалуйста, – произнесла сдавленно.

Я расплатилась наличными, взяла чек и… заметила, что на его оборотной стороне был написан номер телефона!

Вот черт…

Я обернулась: симпатичный официант подмигнул мне:

– Всего доброго! – и показал пальцами «позвони мне».

Из кафе я выбежала так, что чуть не споткнулась о порог.

Ко мне подкатывают…

Вот это новости!

Я сильно смутилась, прошла метров десять и вдруг рассмеялась и над собой, и над всей этой ситуацией.

В груди потеплело.

Пусть мальчишке лет так девятнадцать, самое большое – двадцать, но… приятно!

Я даже остановилась перед панорамными окнами, внимательно рассмотрела себя: я стройная и… симпатичная!

Еще бы приодеться, и гуляй, жадный Ися…

Посиди на горшке день-два, подумай хорошенько…

Я и дальше буду дурочку изображать, ты думай-думай, что ты самый умный!

И потом прижму тебя так, что мало не покажется.

Никогда не была жадной и меркантильной, но сейчас решила: если Игорь-Ися что-то прикупил за моей спиной, я буду настаивать на разделе всего имущества, даже самую последнюю, гнилую и трухлявую нитку потребую разделить пополам!

* * *

Дальнейшие действия я видела так: сначала проверю офис Игоря.

Закрыт.

Реально, закрыт. Причем, по словам девушки из офиса напротив, закрыт давно, полгода точно…

Еще одно свидетельство того, что Игорь мне просто нагло врал! В лицо…

Даже в дурном состоянии, когда его трясло от расстройства кишечника, в таком состоянии мало кто сможет вести себя, как ни в чем не бывало, но он продолжал лгать.

Значит, ложью он пропитался насквозь. Лжет, как дышит!

* * *

Еще одно дело на сегодня: проверить адрес, по которому должны были доставить детские товары. Я вызвала такси и поехала по нужному адресу, выждала в небольшом кафе на углу улицы, потом прогулялась по райончику.

Милые, небольшие таунхаусы, симпатичные, славные домики.

Райончик уровнем повыше, чем тот спальник, где была куплена наша квартира, но все-таки не дотягивал до уровня центра, в котором Игорь снимал квартиру для Писечки своей…

Что-то странное.

Шестеренки завертелись в моей голове все быстрее и быстрее…

Я сверилась с часиками: доставка немного запаздывала!

Зато во дворе таунхауса, куда должны были доставить товары, я заметила девушку с ребенком.

– Тошенька, осторожнее, Тошенька, не кушай каку! – звонко позвала она и побежала к малышу, который явно хотел съесть горсть влажного песка.

На вид ему года два с половиной!

Ох, черт…

Одна из моих догадок оказалась неверной.

Я-то думала, что домик будет для Наты, оказывается, я ошиблась!

Выходит, у Игоря есть я – законная жена. Есть Ната – Писечка, и есть… есть… даже не знаю кто…

Вот эта девушка, лет тридцати, с ребенком.

Кто она?

Еще одна жена? Любовница? Домработница с ребенком?

Я подошла к забору, поближе.

Мальчик повернул голову в мою сторону и посмотрел на меня… глазами Игоря.

Глава 10

Елизавета

Я застыла, перестала дышать, смотрела в глаза своему кошмару и просто не знала, как справиться с болью. Когда-то я тоже была беременна, но случился выкидыш. В груди заныло: ведь я не смогла родить Игорю.

Глаза мальчишки, его губы, носик – все было, как у моего Игоря. Он был такой же светленький, как и мой муж. Я по детским фото знала, что Игорь раньше был беленький, как снег, позднее потемнел, до темно-русого, почти шоколадного цвета.

Мальчик улыбнулся мне и подкинул песок, счастливо засмеялся, принявшись раскидывать песок лопаткой.

Смотреть на это было выше моих сил.

Я отшатнулась и отошла так быстро, как только позволяли мои ноги. Я почти бежала, словно черти за мной гнались, из глаз лились слезы.

Так глупо.

Я совсем не плакала, когда поняла, что муж мне изменял, но разревелась, поняв, что он завел сынишку на стороне. Его сынишка, без всяких сомнений! Дальнюю похожую родственницу здесь не припишешь, я точно знала…

Сынишка Игоря.

У нас же с ним детей не было.

Первое время после выкидыша тема детишек была крайне болезненной, мы обходили ее стороной. Потом, когда появились силы и возможность думать о детишках без слез и разбитого сердца, мы попытались снова, но… ничего не выходило.

Несколько попыток прошли безуспешно, потом Игорь как-то охладел к этой теме, потерял интерес и больше не спрашивал с азартом после секса в дни овуляции: «Ну, как? Получилось?»

Я добежала обратно до кафе и рухнула за столик, дыша, как борзая после охоты.

Заказала напиток, отвернулась в окно и вытирала слезинки.

Успокоившись немного, достала любимый блокнот и записала в него новые факты, которые открылись сегодня. Пробежалась по датам, отмеченным ранее, и горько усмехнулась.

Последние года два-два с половиной наша жизнь только и делала, что катилась вниз…

Мальчишке примерно столько же.

И почти с этого же времени у нас начались сложность за сложностью в плане финансов!

Про свою студию я даже не вспоминаю, но в это же время Игорь продал квартиру, доставшуюся ему по наследству от приемных родителей, машину, дачу, домик в деревне…

Мне-то он заливал, что покрыл крупный кредит для бизнеса, что прогорел на неудачной сделке и потребовались вложения.

Но что, если… Если он в это время купил тот самый таунхаус для матери своего сынишки. У него и имя есть – Тошка, Антошенька… Такой славный малыш! Почему он не захотел снова попытать счастье со мной? Пройти обследование, лечение какое-нибудь, а?

Почему с ней, с другой…

Какой же он подлый, гадкий.

Выходит, он узнал о рождении сынишки и начал новую жизнь.

Не со мной…

Вот так открытие…

Значит, у Игоря нас трое.

Не простой русский парень, а целый падишах какой-то…

Султан с гаремом!

У моего муженька есть я – бездетная жена-прислуга, есть любовница с ребенком и… просто девушка для секса, которой, кстати, живется лучше всех остальных!

Вот гадство…

Не зря говорят, что ночная кукушка всегда дневную перекукует.

Нет, так нельзя…

С этим надо что-то делать!

И… Ната-писечка явно не в курсе того, что у Игоря есть любовница с ребенком, ведь она сказала про «курицу бесплодную» – то есть меня…

Забавно…

Наточка знает про то, что у меня не получается родить, но не знает о том, что Игореше уже родила другая?

Невольно я рассмеялась в голос: ты тоже лохушка, детка!

Но, может быть, именно эта дурында и поможет мне наказать Исю?!

Как же не хочется идти домой, но надо собраться… Собраться с силами.

Посмотреть, чем занимается мой благоверный…

Вдруг уже немного подлечился? Ох, наверное, стоит проявить немного заботы, не стоит показывать, что я заподозрила кое-что.

* * *

– Давай, Лиза, ты сможешь. Ты сможешь… – твердила я себе, топчась под дверью собственной квартиры. – Нацепила улыбку, вошла летящей походкой. Ты будто на работе. На работе же улыбаешься. Вот и здесь, ты на нелюбимой работе. Это временно…

На ум пришла старая песня: «Я на тебе, как на войне…»

Пожалуй, в ситуации с Игорем эта песня подходила как нельзя лучше. Поэтому я натянула на лицо заботливую и сердобольную улыбку, очень надеясь, что она не похожа на гримасу, тихонько отперла дверь ключом и вошла.

У меня в планах не было красться или изображать, будто меня еще нет дома. Клянусь, это вышло само собой. Я услышала обрывок разговора:

– Наталья, проверь, заплатила ли ты налог по недвижимости? Мне уведомление пришло о пене. Адрес: Севастопольская, 17.

Я застыла возле двери. Это же… Это же адрес того дома, где я только что была! Ах ты… Ублюдок! Я поймала тебя почти с поличным!

Притаилась возле двери, сделала несколько шагов по дому.

Игорь вовсю раздавал приказы:

– Михаил, доставку техники пока на адрес старого дома моих родителей. Да, вывозим рухлядь с Севастопольской, меняю мебель пацану своему. Растет! – произнес с искренней гордостью.

Боже, как больно… Сердце закровоточило.

Я так расстроилась, что выронила связку ключей.

Игорь замолчал! Божечки, сейчас спалит, что я подслушивала.

Я поспешно взяла наушники, болтающиеся на шее, и сунула их в уши.

Разговор мужа прекратился, из зала осторожно выглянул Игорь: глаза заморгали, забегали… Поросенок… Нет, свин бесстыжий! Харя наглая…

Мало я тебе слабительного насыпала, мало.

– Лизонька? Ты уже дома? Почему так рано? – удивился муж.

На его лице явно читалось беспокойство: услышала я его беседы или нет?

Я улыбнулась ему, помахала ладошкой и высунула наушники-капельки из ушей.

– Ты что-то спросил? Извини, музыку слушала, ничего не услышала. Как ты, любимый? Тебе полегчало?

Он вздохнул. С видимым облегчением.