Хэ вернулся в свой лагерь с драгоценностями и женщинами. Пленницы, помнившие, где находится их дом, отправились в родные места.

Прошел год, и жена Оуян Хэ родила сына, похожего на своего настоящего отца. Его назвали Сюнем^[23]. Позднее Хэ был казнен императором Ди из династии Чэнь^[24]. Его близкий друг Цзян Цзун полюбил мальчика за необыкновенный ум и взял под свое покровительство. С годами сын белой обезьяны прославился своими литературными произведениями и каллиграфией.

Шэнь Цзи-цзи

Волшебная подушка

В седьмой год правления «Кайюань»^[25] даосский монах по имени Люй, постигший тайну бессмертия, по дороге в Ханьдань остановился в маленькой харчевне. Сняв шапку, распустив пояс и опершись на мешок, он сидел и отдыхал, как вдруг к нему подошел молодой человек по имени Лу, одетый в платье из грубой ткани. Верхом на вороном коне он ехал в деревню и остановился в этой же харчевне. Усевшись на одной циновке с монахом, юноша стал шутить и болтать. Потом, взглянув на свою ветхую одежду, он с глубоким вздохом сказал:

– Не везет мне в этой жизни: видно, такова уж моя судьба!

– Посмотреть на вас – вы здоровы, не знаете ни горя, ни печали. Вам бы радоваться, а вы вздыхаете о неудачах. В чем дело? – сказал монах.

– Какая это жизнь! – вздохнул Лу. – Жалкое прозябание!

– Если это не жизнь, то что вы называете жизнью? – спросил монах.

– Мужчина рождается, чтобы совершать подвиги и прославлять свое имя, – отвечал юноша, – быть полководцем или министром, задавать пиры, слушать любимую музыку, вести свой род к процветанию, а семью – к богатству, – вот что я называю жизнью! Я стремился к знаниям, совершенствовал их в странствиях, мечтал сдать экзамены. И вот, полный сил, я занимаюсь земледелием, – разве это не несчастье?

Лу замолк, и его стало клонить ко сну. В это время хозяин только что поставил варить просо. Монах достал из своего мешка подушку и передал ее молодому человеку со словами:

– Положи голову на мою подушку, и твои желания исполнятся.

Подушка была из зеленого фарфора^[26], с двух сторон в ней имелось по отверстию. Только было Лу склонил к ней голову, как отверстия эти стали постепенно увеличиваться и озарились светом. Он поднялся, вошел в отверстие и очутился в своем доме.

Прошло несколько месяцев, и он взял в жены красивую девушку из богатой семьи Цуй, из Цинхэ. Лу был счастлив, каждый день он менял одежды и коней.

На другой год он сдал экзамен на степень цзиньши^[27], получил должность в секретариате и облачился в одежды чиновника. Затем его сделали военачальником в Вэйнани, оттуда неожиданно перевели на должность цензора, а потом он получил более высокое назначение – стал секретарем по составлению важных указов. Через некоторое время он стал служить в Тунчжоу, потом был назначен наместником провинции Шэньси. Здесь он построил канал длиною в восемьдесят ли, который принес населению столько пользы, что жители поставили камень и выбили на нем перечень заслуг Лу. Затем он был правителем Бяньчжоу, надзирателем за общественным порядком в Хэнаньдао и наконец был назначен наместником столичного округа.

В этот год император начал войну с варварскими племенами Жун и Ди, чтобы вернуть свои земли. Воспользовавшись этим, туфаньский военачальник Симоло и чжулунский Манбучжи захватили Гуачжоу и Шачжоу; как раз в это же время был убит наместник Ван Цзюнь-хуан. Все это потрясло империю.

Император вспомнил о полководческих талантах Лу и назначил его старшим цензором и наместником Хэсидао. В смертельной битве Лу уничтожил семь тысяч варваров, отвоевал у них девятьсот ли земель, возвел три большие стены для охраны границ. Жители этих мест поставили на горе Цзюйяньшань камень в честь его подвигов.

Лу вернулся ко двору, заслуги его были занесены в анналы, а сам он удостоился самых высоких почестей. Его назначили в управление по гражданским делам, затем начальником управления по сбору налогов и одновременно летописцем императора. При дворе его уважали, народ любил его.

Завистники распустили о нем вздорные слухи, и Лу был назначен правителем в Дуаньчжоу. Через три года его вернули ко двору и назначили советником императора. Вскоре Лу стал во главе императорского совета и в течение десяти с лишним лет вершил государственные дела совместно с секретарем совета Сяо и советниками Сун Бэем и Гуан Тином. Случалось, что в один день он получал по три секретных приказа от императора, всегда помогал ему мудрым советом и был назначен главным советником.

Другие советники из зависти оклеветали его. Был издан приказ о заточении Лу в тюрьму. Стражники уже были у ворот, чтобы схватить его. В отчаянии Лу сказал жене и сыновьям:

– У нашей семьи в Шаньдуне было пять цин^[28] хорошей земли, и этого было достаточно. И зачем мне нужны были почести, принесшие мне столько горя? Как бы я хотел ехать на вороном коне, в простом платье в Хань-дань. Увы, это невозможно!

Выхватив меч, он хотел заколоть себя, но жена не дала ему сделать это.

Все сторонники Лу были казнены, только он избежал казни благодаря заступничеству одного из евнухов и был лишь сослан в Хуаньчжоу.

Через несколько лет император, узнав, что Лу невиновен, вернул его из ссылки, назначил начальником правительственного совета, пожаловал ему в удел княжество Янь, не забыл оделить его и другими милостями.

У Лу было пять сыновей: Цзянь, Чуань, И, Вэй и Ци. Это были одаренные люди. Старший, Цзянь, получил степень цзиньши и служил в управлении наград; Чуань стал цензором; Вэй ведал храмом предков императора; Ци был правителем в Ваньнянь; И – самый смышленый – в двадцать восемь лет стал доверенным советником императора. Все они взяли в жены девушек самых знатных родов. И было у него более десяти внучат. Дважды Лу ссылали в пограничные местности и снова призывали ко двору. Он жил то в столице, то на окраинах; в течение пятидесяти с лишним лет он то подвергался опале, то получал награды. Лу был расточителен и предавался удовольствиям. Его внутренние покои были полны певиц и танцовщиц удивительной красоты. Тучные земли, усадьбы, красивые женщины, быстрые кони – все было к его услугам. В последние годы Лу одряхлел, несколько раз просил разрешения уйти в отставку, но каждый раз получал отказ императора. Он заболел – и посланцы императора один за другим спешили узнать о его здоровье. Его лечили знаменитые врачи, но все было напрасно. Чувствуя, что смерть близка, Лу просил передать императору:

– Я родился в Шаньдуне, я познал радость, владея полями и садами. Случай выдвинул меня в ряды высших сановников. Я изведал опалу и милости, я был военачальником на чужбине и возвращался ко двору советником. В этом круговороте жизни я не замечал, как бежали годы. Но несмотря на милости императора, я не стал бессмертным. Живя в вечных тревогах, я не заметил, как подкралась старость. В этом году мне исполнилось восемьдесят лет, я занимаю высокий пост, но конец мой уже близок – я дряхл, болезни одолевают меня, и я жду смерти. Никакой пользы я не приношу – явите высочайшую милость, отпустите меня на покой, и я навсегда уйду из вашей священной эпохи. Безгранично благодарный и преданный, прошу этой милости.

В государственном рескрипте говорилось:

«Благодаря своим добродетелям вы удостоились звания первого советника. Вы доблестно воевали, блюли порядок и мир при дворе, благодаря вам в течение сорока лет в империи царили благоденствие и покой. Как дитя, заболевшее корью, вы через некоторое время оправитесь от болезни. Стоит ли так сильно печалиться и горевать? Сей день был отдан приказ военачальнику Гао Ли-ши скакать и справиться о вашем здоровье. Он везет иглу и камень, которыми мы сами пользовались. Без сомнения, вы скоро поправитесь».

В ту же ночь Лу умер.

…Молодой человек потянулся и пробудился от сна. Перед ним – все та же харчевня, рядом сидит монах, и просо еще не доварилось. Юноша поднялся и сказал:

– Неужели все это сон?

– Такова жизнь человеческая, – отвечал монах.

Лу долго размышлял в тишине и потом с благодарностью сказал:

– Наконец-то я познал пути чести и позора, рок нищеты и богатства, закономерность приобретений и утрат, тайны жизни и смерти. Вы, учитель, показали мне тщету моих желаний. Я не забуду ваших наставлений.

Он низко поклонился монаху и удалился.

Жизнеописание Жэнь

Жэнь была необыкновенная женщина.

Бывший наместник провинции Вэй Инь был девятым ребенком в семье и приходился по материнской линии внуком князю Синьаню. Юноша не отличался почтительностью и любил выпить. Был у него и приятель, женатый на его двоюродной сестре; звали его Чжэн, а фамилии его я не помню. В юности этот Чжэн изучал военное искусство и тоже любил вино и женщин. Разорившись, он поселился в семье своей жены. С Инем они были друзьями и почти всегда проводили время вместе.

В шестой месяц девятого года правления «Тяньбао»^[29] друзья ехали по улицам Чанъаня, направляясь в квартал Синьчанли на пирушку. Когда они достигли южной части квартала Сюаньпин, Чжэн вспомнил, что у него есть неотложное дело, извинился перед Инем и обещал присоединиться к нему позднее, на пирушке. Инь поскакал на своем белом коне на восток, а Чжэн верхом на осле свернул к югу. Миновав северные ворота Шэнпин, он увидел трех женщин, которые шли по улице; одна из них, в белой одежде, была очень хороша собой. Покоренный ее красотой, Чжэн последовал за женщинами, то обгоняя их, то заставляя осла замедлять шаг, однако заговорить не осмеливался. Женщина в белом не сводила с него глаз, и он решил обратиться к ней с вопросом:

– Почему вы, такая красивая женщина, ходите по городу пешком?

– Что же делать, – смеясь, ответила та, – если никто не предлагает коня?

– Это несчастное животное недостойно носить на себе такую красавицу, но я с радостью отдам его вам, а сам пойду сзади.

Женщины переглянулись и громко рассмеялись; они держались довольно непринужденно. Чжэн последовал за ними, и, когда они достигли веселого квартала Лэюсань, уже стемнело. Возле красивого дома, окруженного глинобитной стеной с воротами, женщины остановились. Красавица в белом сказала Чжэну: «Подождите немного здесь», – и скрылась. Одна из ее спутниц, оказавшаяся служанкой-рабыней, осталась вместе с Чжэном у ворот. Она спросила его, кто он и где живет. Чжэн ответил и в свою очередь спросил о красавице в белом.

– Зовут ее Жэнь, она двадцатая в семье, – ответила служанка.

Через некоторое время Чжэна пригласили войти. Он привязал осла у ворот, а шапку положил на седло. Женщина лет тридцати вышла приветствовать его. Он решил, что это старшая сестра Жэнь.

Светильники ярко горели, начался пир. Когда было выпито несколько чаш вина, Жэнь переоделась и всячески старалась развлечь гостя. Было выпито много вина, все развеселились. Глубокой ночью Чжэн и Жэнь уединились, и он имел возможность убедиться в том, что Жэнь божественно сложена, а песни ее и смех опьяняют, как вино. Не верилось, что всеми этими прелестями обладает смертная женщина. Перед рассветом Жэнь сказала:

– Тебе пора уходить. А мне и моей сестре надо с самого утра быть в цзяотан^[30].

Условившись о следующей встрече, Чжэн удалился.

Ворота квартала были еще закрыты. Поблизости находилась харчевня, хозяин которой, родом с севера, с помощью светильника разводил огонь в очаге. Чжэн вошел в харчевню, чтобы поболтать с хозяином, пока не откроют ворота.

– Кто живет в том здании, к востоку отсюда? – спросил Чжэн, указывая на дом, где он недавно был.

– Этот дом необитаем, в нем никого нет, – ответил хозяин.

– Но я только что проходил мимо него и видел, что там живут, – настаивал Чжэн.