– О-хо-хо, – вполголоса пробормотала Парди, – наверное, он перебрался в пансионат для пожилых. Оно и понятно – как-никак, ему уже сто двадцать семь лет.

На стойке администратора Роз заметила серебряный звонок с кнопкой вызова. Она вытянула ладонь и нажала на кнопку. Лик скрестила руки на груди, стиснула кулачки и недовольно заметила:

– Неужели нельзя было позвонить заранее? Лили, императрица эмпанадас^[8], обязательно позвонила бы, прежде чем ехать!

– Ты вроде бы не приходишься ей дочкой, а? – осадила ее Парди.

В эту минуту через дверной проем в глубине обшарпанной комнаты протиснулся высокий человек с широкими плечами и тоненькими, как паучьи лапки, руками и ногами, почти лысый, за исключением двух седых клочков, торчащих над ушами. Он был в очках и сурово хмурил брови.

– Ола^[9], – буркнул он и сгреб со стойки шесть карточек с меню. – Идите за мной.

– Прапрадедушка Балтазар, – робко обратилась к нему Парди, – это я, Парди.

– Кто-кто? – переспросил Балтазар.

– Пардита Чудс, ваша праправнучка. Мы как-то разговаривали по телефону насчет перевода вашего экземпляра Поваренной книги Чудсов, помните?

– С этими вашими «пра-пра-пра» я чувствую себя древним стариком. Давайте-ка обойдемся без них. Зовите меня просто дедушкой. – Балтазар с прищуром взглянул на Парди, затем неохотно пожал ей руку. – Кажись, вспомнил вас. Родственнички, которые назвали сына в честь душистой травы. – Он изучил взглядом стоящие торчком рыжие шипы на голове Тима и хмыкнул: – Он что, думает, будто он еж?

– Знакомьтесь, это Тимьян. – Альберт вышел вперед и тоже потряс руку Балтазара. – А это другие наши дети – Базилик, Шалфей и Розмарин.

– Приправы, значит, – продолжая хмуриться, кивнул Балтазар.

– У вас тут пекарня? – отважилась спросить Роз.

– Нет, конечно, – проворчал хозяин заведения. – Это главный вход. Пекарня – там.

* * *

Через заднюю дверь Балтазар провел семейство Чудс на залитую солнцем оживленную террасу, уставленную закусочными столиками. За столиками сидели десятки загорелых мексиканских фермеров с детишками и весело уплетали с бумажных тарелок кусочки бисквита с пропиткой и ярко-красного пирога.

– Вот это – пекарня, – объявил Балтазар.

Внимание Роз привлекла парочка – девушка и парень, которые сидели за столиком друг напротив друга и ложками ели из белых суповых мисок какое-то жидкое желтое пюре. «С чего вдруг это блюдо подают в пекарне?» – озадаченно подумала она.

– Что, Майоран? – сварливо произнес Балтазар. – Не нравится, как выглядит моя полента?

– Меня зовут Розмарин, – промямлила Роз.

– Без разницы, Майоран, без разницы. Идемте в мой кабинет. Вы все.

Балтазар привел Чудсов в железный сарайчик позади террасы. Центр сумрачного помещения занимала странная бетонная конструкция в виде олимпийского пьедестала с двумя низкими платформами по бокам более высокой. Сверху центральную платформу накрывала решетка, под решеткой ревел огонь.

– Моя плита, – пробурчал старик. – Да, это не модная встроенная духовка, как у вас в Америке, но меня вполне устраивает. Я не рисую на капкейках узоры из глазури и вообще не трачу время на бесполезные украшательства. Я готовлю, чтобы накормить людей.

Роз огляделась. Вдоль одной стены рядами стояли огромные мешки кукурузной крупы, вдоль другой тянулись стеллажи с многочисленными банками из синего стекла, подписанные на испанском языке. Роз сгорала от любопытства: что же там, в этих банках, и для чего применяется?

Балтазар вошел в кабинет.

– Десять лет я разрабатывал новые рецепты на основе кукурузной крупы. Золотистая каша, от которой ты, Май, воротила носик, – обратился он к Роз, – называется «Полента изобилия», и она крайне полезна, в отличие от ваших американских капкейков. Сплошные финтифлюшки, и никакой питательной ценности.

Балтазар пустился рассуждать о разнообразных способах приготовления кукурузной крупы. Пока он говорил, Лик и Алфи решили поближе рассмотреть остывающие на противне пирожки с клубникой, а Тим вышел на террасу, намереваясь завести новых амигас – подружек. Парди и Альберт, усевшись в кресла, внимательно слушали Балтазара и задавали ему профессиональные вопросы. Роз тоже слушала пожилого пекаря. Через некоторое время она заметила, что морщины на лице прапрапрадедушки частично превратились в некое подобие улыбки, ну или по крайней мере разгладились.

– «Полента изобилия» готовится так, – вещал Балтазар. – Кукурузную крупу смешиваем с молоком и водой и варим на открытом огне. – Он всыпал в котел чашку золотистого порошка, туда же добавил две чашки молока и поставил котел на железную решетку плиты. – Затем добавляем мед, веточку розмарина и это. – Балтазар снял с полки синюю банку с надписью «EL SAPO INFLADO»^[10].

Роз присмотрелась: в банке, прислонившись спиной к стеклу, сидела гигантская лягушка. Ее задние лапки были растопырены, а перепончатые передние обхватывали огромное раздутое брюхо.

– Отрыжка лягушки-быка, – сообщил Балтазар, открутив крышку и наклонив банку над кипящим котлом.

Лягушка стукнула себя по животу лапкой и громко, раскатисто рыгнула. Роз не удивилась, когда в помещении завоняло чесноком. На поверхности кипящей каши появился пузырь. Он начал расти и занял весь котел, а затем, продолжая разбухать, поднялся под потолок, где наконец с шумом лопнул, и его капли плюхнулись обратно в котел.

– Вот так, – удовлетворенно произнес Балтазар, возвращая банку с несчастной раздутой лягушкой обратно на полку.

Далее он взял ложку, зачерпнул немного варева и протянул ее Роз. «Полента изобилия» оказалась едва ли не самым вкусным блюдом из всех, что Роз пробовала в жизни: бархатистая, мягкая, разваристая, идеальное сочетание пряного и сладкого вкусов.

– Мама, папа, вы просто обязаны это попробовать! – заявила Роз.

Все отведали по ложке замечательной кукурузной каши.

– О-о! – восхитилась Парди. – Дедушка Балтазар, у вас действительно получилось нечто особенное!

Балтазар отмахнулся от комплимента, словно от мухи, и лишь буркнул себе под нос:

– Я давно не ем сладкого. А вы злоупотребляете сладостями и толстеете, а потом не можете убежать от погони. После того как маса – маисовое тесто – сотворит свое волшебство, вы больше не сможете лопать все подряд, как большинство прочих людей, которые набивают живот до такой степени, что раздуваются, как подушки. Съешьте немного масы в качестве закуски, и вы не станете обжираться за обедом, а употребите ровно столько пищи, сколько нужно для здоровья. В отличие от моего кота – если, конечно, его можно назвать котом.

– А как еще меня можно назвать? – раздался низкий голос из темного угла.

Роз не поверила глазам: толстый серый котяра, круглый, как шар для боулинга, вылез из-за ящика и по пологому трапу забрался на вращающийся разделочный стол из дерева. Усевшись, он принялся вылизывать шерсть под передней лапой, которая в сравнении с пухлой мордочкой и шарообразным туловищем выглядела довольно худой. Но поразительнее всего были уши: они не стояли прямо, как у обычных кошек, а были завернуты внутрь мягкими волнистыми комочками.

– Балтазар, мог бы и предупредить, что у нас гости, я бы привел себя в порядок. Выгляжу как не знаю кто!

– Ого! – изумился Алфи. – Ваш кот умеет говорить?

– К несчастью, да, – ответил старик. – Забрел на кухню в доме моих родителей, когда мне было пятнадцать, и запустил когтищи в «Болтливые крекеры с чеддером», которые я испек. С тех пор чешет языком без умолку.

– Раз уж этот старик не желает представить меня должным образом, позвольте, я сделаю это сам, – промолвил кот с интонацией дворецкого из особняка в предместье Лондона. – Меня зовут Аспарагус Зеленый, для вас – просто Гус.

– Но ты же вовсе не зеленый, а скорее темно-серый, – возразил Алфи.

– Пустяки, не обращай внимания. – Кот медленно моргнул. – Я – скоттиш-фолд, шотландский вислоухий кот, и…

– Это что, род войск такой? – перебил Алфи.

– Это название моей породы. Я – скоттиш-фолд чистейших кровей, отсюда мои элегантные прижатые уши. Правда, я не шотландец. Мои дражайшие покойные родители были из Лондона. А вы кто такие?

– Это моя праправнучка Парди Чудс, – начал представлять Балтазар, – ее муж Альберт и их дети с травяными именами: Базилик, Шалфей, Тимьян и Майоран.

– Розмарин, – шепотом поправила Роз.

– Да-да, – кивнул Балтазар. – И к нам они приехали затем, чтобы… – Он обернулся к Парди: – Кстати, зачем вы приехали?

– Нам нужен перевод Книги, – робко ответила Парди. – Срочно.

– С чего вдруг? – удивился Балтазар. – Не можете воспользоваться своей?

– Наш экземпляр в настоящее время… недоступен.

– Что значит «недоступен»?

* * *

Роз и остальные уселись за столик на террасе, и Парди поведала всю правду о Лили.

– Поэтому, если мы хотим выиграть конкурс, нам нужен второй экземпляр Книги, – подвела итог Парди.

Балтазар слушал, скрестив руки на обтянутой кардиганом груди, и с каждой минутой лицо его багровело все сильнее. Когда Парди закончила рассказ, его кустистые черные брови сошлись на переносице. Балтазар встал из-за столика и с сердитой гримасой скрылся за дверью кухни.

Минуту спустя он вернулся, держа в руках пыльный фолиант толщиной не менее тридцати сантиметров в переплете из старой, рассыпающейся кожи. Балтазар бережно положил книгу на столик и легонько подул на обложку. В лицо Лик полетело облачко темной пыли.

– А что, в Мексике считается хорошим тоном сдувать пыль в лицо малолетним детям? – кашляя, осведомилась Лик.

От неожиданности Гус вскочил и уронил в металлическую миску профитроль, из которого вылизывал крем.

– Простите, мне послышалось или этот ребенок действительно высказался в манере взрослой дамы? – воскликнул он.

– Ну разумеется, – возмутилась Лик. – И кто бы удивлялся, только не говорящий кот!

Роз принялась разглядывать книгу, которая была больше ее головы. На обложке были выведены незнакомые символы.

– Что здесь написано?

– «Поваренная книга Чудсов». Это на сасанидском, – пояснил старик. – Сасанидский – мертвый язык племени древних шаманов на землях Благодатного Полумесяца. Они готовили лекарственные снадобья из пшеницы, меда и прочих сладких ингредиентов и были первыми волшебными пекарями. – Балтазар вытащил из-под задней обложки Книги тоненькую стопку пергаментных листов и положил их на столик. Это были рецепты на английском языке, переписанные каллиграфическим почерком. Все строчки были идеально ровными. – Вот переводы, которые я успел сделать. Девять штук.

– Всего девять? – Альберт удрученно поскреб бороду, а потом расставил руки, чтобы проветрить вспотевшие подмышки.

– Вы хоть представляете, как сложно переводить с сасанидского? В таком важном деле не должно быть спешки!

– Он очень… дотошный, – прокомментировал Гус.

– И это мне говорит кот! – осадил питомца Балтазар.

– До начала конкурса нам нужно изучить как можно больше рецептов, – сказала Парди.

– А когда начало? – уточнил Альберт.

– Послезавтра. – Парди нервно убрала со лба взмокшие пряди. – Уже через пару часов мы вылетаем в Париж. Кажется, плохо наше дело.

Сердце в груди Роз заколотилось как сумасшедшее. Все закончилось, не успев начаться. Полагаясь только на собственные умения, ей никак не победить Лили, у которой есть Поваренная книга Чудсов. Все было бы иначе, знай Роз сасанидский язык, но теперь…

Балтазар выпятил нижнюю губу и задумчиво посмотрел на небо.

– Придется вам взять меня с собой, – кашлянув, заявил он. – Пойду собирать чемоданы.

Глава 3
Господин распорядитель

Роз беспокойно ерзала в кресле «Боинга-747», на котором вся ее семья летела в Париж. Освещение в салоне приглушили, тихий рокот реактивных двигателей убаюкивал, однако сон к Роз не шел.