Я долго не вставала с постели. Мои раны были залечены, но я не могла подняться. Мои глаза стекленели с каждым новым рассветом, и губы не выдыхали звуков. Незнакомая женщина сидела подле меня и читала. Она никогда не читала вслух. Я лежала и следила за ее ровным прекрасным лицом. Иногда тень ложилась на ее щеки, иногда тонкая нить скользила по лбу. Но ее губы хранили молчание. Это был мой любимый разговор. Она не спрашивала, я не отвечала, но каждый раз, когда она уходила, мне казалось, что теперь мы знаем друг о друге больше. В тот месяц вместе со мной онемели все: и эта прекрасная незнакомая женщина, и ее служанка. Месяц я дышала молчанием, а когда она не пришла в обычный час посидеть со мной, я впервые поднялась с постели. Дом был пуст. Мои ноги подрагивали. В покоях сквозь круглые окна гулял ветер, но я не могла позвать ее. Мое горло лишь бессильно вырвало воздух и затихло. А потом ветер разбил тишину тонкими нитями странной песни. Держась за стены, я пошла на звук.

Она сидела в саду под отцветающей сливой. Ее пальцы плакали по струнам циня. Ветер подхватывал и уносил мелодию куда-то прочь. Я просто стояла и смотрела. Я знала, что никогда его не поймаю, но эти звуки просачивались в мою кожу, сжимая сердце. Будто она знала все, будто она знала мою печаль, будто звуки могли смыть кровь, будто кто-то звал меня по имени забытым голосом.

Ночной Шаньлу никогда не слышал той песни. Ее не слышал никто, кроме нас.

Уже налетал рассвет, когда я вернулась в поместье. Непривычная суета и распахнутые окна укоризненно смотрели в меня, спрашивая, почему я не вернулась раньше. Даже Цзянь Фэн стоял в главном дворе и отдавал приказания заспанным слугам. Заметив меня, он помахал:

– Сяо Фэнь, дело.

Час назад пришло донесение, что генерал Лин будет в Шаньлу через день. Настало время привезти в город наместника Цзюэ, трепетно скорбящего в Учении.

– Раз уж ты так хорошо справилась с ним до этого, он на тебе.

– Но разве…

Разве это было не делом первостепенной важности, за которое отвечал он?

– Лучше поторопись.

И Тан явно ждала Цзянь Фэна. Увидев меня с его биркой, она дернула подбородком, но спорить не стала. Наместник Цзюэ со связанными руками и странным мешком на голове был водворен на коня и крепко привязан.

– Отвечаешь за него жизнью.

Я кивнула, села на коня и дала знак отряду. Мы отправились обратно в Шаньлу.

Гора Лотоса уже осталась позади, мы въезжали в бамбуковый лес на полпути к городским воротам. Моя лошадь напряглась, ветер решетил стволы. Это был недобрый знак. Нас не заставили долго ждать – вслед за ветром просвистели стрелы. Я подняла руку, и отряд остановился. Кто бы это ни был, он должен был показаться. Тишина, короткий свист и бамбуковые стволы прогнулись. Черным роем вокруг нас закружили воины. Лица закрыты, но движения не похожи на шаги обычных наемных убийц. Их целью был мой пленник. Я дала знак спешиться и обнажила меч, прежде чем первый из непрошеных гостей атаковал наш отряд.

Они не превосходили нас по численности, но мы были в проигрышной позиции. В первую очередь я. Под масками убийц скрывались либо воины Учения, либо воины генерала Лина.

– Ранить, не убивать. – Я могла только надеяться на искусность отряда, посланного со мной.

15

Они приближались. Я одним движением сдернула пленника с лошади. Он повалился на землю и перепуганно замер. Мне нужно было защитить его во что бы то ни стало.

Маскарадные наемники бросились в атаку, но они были слишком слабы. Я с трудом сдерживала свой меч, чтобы не отправить их всех на встречу к праотцам. Моя техника была техникой смерти, не игрой в прятки.

Но стоило мне отбить одну атаку, кто-то оказался за мной спиной. Прежде чем он успел коснуться мешка на голове пленника, я налетела и выбила его нож. Не воин, мальчишка злобно бросился на меня с криком. Он был юн и крутился как угорь, но не мог обойти меня ни в силе, ни в скорости. Я быстро схватила его за ворот, и он завопил:

– Отпусти! Господин! Убивают!

Прежде чем я увидела того, к кому этот мальчишка так жалобно взывал, крепкая рука перехватила мое запястье. Я выпустила мальчика, чтобы освободиться от хватки незнакомого бойца. Он был выше меня на две головы, в его руках было слишком много силы. Он был их главарем. С его появлением на миг черные наемники замерли.

Обманчивым движением я выскользнула из его рук и ударила в спину. Он перехватил меня и хотел перекинуть, но я была быстрее и легче, я приземлилась на ноги и тут же атаковала. Его удары были точны, техника была техникой силы. Я закрыла глаза и начала новый танец. Он был крупнее меня, движения были тяжелее моих, но он был слишком подвижен для человека его роста. Может, он бы и смог вымотать меня быстрее, если бы я всю свою юность не провела в Драконьих Горах. Тогда я была еще совсем неопытна, неповоротлива, а они окружали меня и кричали: «Давай, ударь! Давай, попробуй!» – и я мечтала только о том, чтобы обмануть их, опередить, заставить пропустить удар. Прошло два года, прежде чем я смогла победить первого из них. Мой незнакомый противник не знал, что обманные приемы против таких, как он, были моим воздухом многие годы. Он не знал, что мой меч был легче его, он летал вокруг него острым пером, готовым в любой момент окунуться в кровавые чернила. На последней ноте я собиралась оборвать мелодию в шаге от его сердца, но стоило мне замереть, холодная боль въелась в мою руку. Секунда, и я уже держала за горло нового противника. Мальчишка кряхтел, но пытался дотянуться до окровавленного ножа, беспомощно покоившегося на земле.

– Отпусти его.

Предводитель отряда замер, и его люди вслед за ним.

– Отпусти его, и мы уйдем.

Я сдернула черную тряпичную маску с лица мальчика и резко развернула его к себе. Ему было лет десять. Его светлые глазенки пытались пронзить меня сотнями ножей, но его тельце уже подрагивало. Маленький проказник и правда испугался, что острие моего меча пройдется по его горлу.

– Пусть твои люди отойдут.

Хватило минуты, чтобы черные воины исчезли в зарослях.

Я убрала меч и нагнулась к мальчику, чтобы прошептать:

– Моя кровь отравлена.

Он удивленно посмотрел на меня, потом на свои ладони, где алели следы его отчаянной атаки, и с ужасом побежал к своему господину.

Так я впервые встретилась с генералом Лином и сяо Хуанем.

16

Больше никто не пытался препятствовать нам. Мы въехали в город, опальный наместник был доставлен в городскую тюрьму, а я отправилась к местному лекарю за мазью. Когда я вошла в поместье Цзюэ, мой рукав уже был застиран, и ничто, кроме липкой боли и тугого бинта, не напоминало о ноже маленького проказника.

Я нашла Цзянь Фэна во дворе перед главными покоями. Он даже выглядел иначе. Прямая спина, вычищенные одежды и ясный взгляд. Настоящий воин.

– Вернулась?

Я протянула ему бирку и, не говоря ни слова, направилась в покои.

– Стой, генерал уже здесь.

Цзянь Фэн схватил меня за раненую руку, и я с трудом сдержалась, чтобы не вскрикнуть. Хотя злилась не от боли, а от холода, сжимающего мое горло.

– Самое время его поприветствовать.

Я мягко убрала руку Цзянь Фэна, так, чтобы не сдвинулась повязка, но он упрямо пытался меня удержать.

– Не ходи.

Я хотела говорить не с ним.

Я знала, что там, в этих комнатах, сидит не только достопочтенный генерал Лин, но и Глава Бай.

Я постучала и вошла, сдерживая бурлящую злость.

Отдала поклоны господам и, натянув безмятежно покорную гримасу, обратилась к Бай Сину:

– Глава Бай, преступник Цзюэ благополучно доставлен и передан городской страже.

Бай Син даже не посмотрел на меня, лишь кивнул. Сидевший напротив него высокий мужчина обернулся и чуть прищурился. Я узнала его глаза. Они смотрели прямо, строго, почти сурово, но за ними пылал огонь.

– Гао Фэнь приветствует генерала Лина!

– Госпожа Гао! – Его губы чуть изогнулись, он не мог не узнать меня.

– Госпоже Гао мы обязаны разоблачением и поимкой наместника Цзюэ. – Все тот же ровный, как будто радушный голос Бай Сина только сильнее распалял мою злость.

– Тогда, полагаю, госпожа Гао как никто другой сумеет рассказать о произошедшем.

Они оба проверяли меня.

Я знала, что заслужить доверие Учения не так-то просто. Я знала, что неспроста сюда был послан генерал Лин.

Я знала. Знала, это было странно, что наместник Цзюэ был доставлен в город в последний момент. Мне хватило ума догадаться, что это очередной план Бай Сина. Он давал генералу Лину проверить Учение, а Учению – проверить меня. Если бы дело императорского наместника было подстроено Белым Лотосом, то случайно убить его во время нападения неизвестных было бы прекрасным оправданием перед генералом, а наместник не имел бы шанса очистить свое имя и обвинить Учение в подлоге. Теперь генерал Лин видел, что люди Учения защищали безопасность пленника и доставили его для допросов.

Я знала, что, впутывая Учение в дело о свержении императорского наместника, я ставлю людей Лотоса под удар. Императорский двор скорее поверит, что Учение решило бороться за власть в Шаньлу, чем в то, что их чиновник злоупотребил властью. Они даже послали генерала, а с ним двести воинов. Я могла представить, что где-то в нагрудном кармане господин Лин прятал тайный императорский указ подавить возможный мятеж и наказать виновных. Бай Син имел все основания подозревать, что я всего лишь пытаюсь рассорить Учение с императорским двором. Если бы я убила наместника, он бы выдал меня генералу как преступницу. Я знала, что человек, которого я привезла сегодня в город, был не господин Цзюэ. Я знала, что Учение Лотоса всегда просчитывало несколько ходов. Поэтому я была здесь. Поэтому Бай Син был нужен мне. Как союзник.

Я не должна была злиться.

– Я расскажу обо всем, что знаю. Прошу, генерал Лин, спрашивайте.

Генерал жестом пригласил меня сесть. Я посмотрела на Главу, ожидая его разрешения. Но он будто не замечал меня. Я осталась стоять.

– Госпожа Гао, как вы узнали о тайных хранилищах наместника?

– Я следила за передвижением его слуг.

– Но почему вы начали подозревать господина Цзюэ?

– Возможно, вы не знаете, но у старшей сестры наместника Цзюэ, госпожи Сан из Хэши, случилось большое горе – все ее посевы были уничтожены саранчой, налетевшей с равнин. Но госпожа Сан недолго убивалась горем, и вскоре в ее амбарах появилось зерно.

– И что же?

– Вам нужно лишь послать человека в Хэши и проверить мои слова. Весь город недоумевал, где госпожа Сан нашла столько прекрасного зерна.

Бай Син спокойно наслаждался чаем, будто эта беседа никак не касается дел Учения.

– Вы как-то связаны с семьей Сан из Хэши?

Генерал Лин пытался говорить строго, но я чувствовала, он и сам не знает, стоит ли расценивать этот разговор как допрос или как беседу.

– Не напрямую.

– Хм.

– Но я знала того, кто был связан с этой семьей.

– И почему вы решили расследовать дело господина Цзюэ?

– Чтобы правосудие послужило моей мести.

– Значит, месть. – Генерал нахмурился. – Разве это признание не заставит меня подозревать вас в недобрых намерениях?

– Вы уже подозреваете меня, мне нечего скрывать от вас.

Господин Лин закивал и как будто о чем-то задумался.

– Господин! Господин! – Бесстрашный юный воин ворвался в покои, прерывая раздумья своего хозяина. Увидев меня, мальчик замер, но пыл его не остыл.

– Господин!

– А Хуань! Прошу прощения, этот сорванец совсем отбился от рук. – Генерал пытался скрыть замешательство и раздражение: – Хуань, нельзя так врываться!

Генерал бросил тяжелый взгляд на мальчика. Тот потупился, но не признал свою вину.

– Господин, она соврала! – Его ручонка указала на меня.

– Хуань! – Генерал и правда начинал сердиться и будто бы не решался смотреть на меня. – Разве я не наказал тебя?

Мальчик все еще упрямился, чувствуя себя несправедливо обвиненным.

– Лекарь сказал, я в порядке, никакая ее кровь не ядовитая!

Я с трудом сдержала улыбку, а генерал покраснел – то ли от гнева, то ли от смущения.

– Я тебе покажу, как своевольничать!

– Но она пыталась убить вас!

Господин Лин поднялся и через два тяжелых шага уже схватил за шиворот мальчишку. Обещая тут же отдать его на расправу некому однорукому великану, он выволок Хуаня из покоев.