Еще раз осматриваюсь. Это место совершенно не подходит под определение эпицентра конца света. За все время, что мы здесь пробыли, я не заметила ни намека на присутствие серых тварей. Кроме того, оно абсолютно не такое, как пепельные очаги, откуда и появились серые. Я не просто видела своими глазами одно из проклятых мест, а бывала там, так что пока россказни Ксандера выглядят как очередная бредовая теория.

– Подробности будут? – уточняю деланно спокойно, сдерживая уничижительную усмешку.

По выражению лица Ксандера понимаю, что мне не удалось скрыть свое отношение к еще не высказанным словам, но, честно говоря, меня это мало волнует. К чести Рида, стоит добавить, что он никак это не комментирует и начинает спокойным тоном, в котором нет ни намека на раздражение.

– Когда-то здесь располагалась самая большая на Континенте лаборатория по изучению межвидовых различий. Ученые ставили эксперименты на животных и тайно проводили опыты, противоречащие законам морали. Усилиями зоозащитников, каким-то образом прознавших о творящихся бесчинствах, лабораторию практически удалось закрыть. Но те, кто вложил в проект невообразимое количество средств, не желали останавливаться на достигнутом. Вместо того, чтобы уничтожить, животных, подвергшихся действию неизученных препаратов и излучений, по-тихому развезли по более мелким лабораториям по всему Континенту, очевидно, собираясь продолжить опыты. Тогда-то все и случилось. – Он делает небольшую паузу, а я задумчиво покусываю внутреннюю часть щеки, переваривая сказанное. Ксандер продолжает: – Организованная группа зоозащитников пробралась на несколько таких объектов с целью освободить несчастных животных. Это было ошибкой. Подопытные подверглись таким преобразованиям, что им не было места на свободе. Если сердобольные защитники и поняли это, было слишком поздно. Твари вырвались за пределы лабораторий и начали методично уничтожать все живое на своем пути. Власти вынуждены были принимать непростое решение, чтобы избежать тотального уничтожения человечества. Они решили пожертвовать населением городов, в которых находились лаборатории, чтобы спасти остальной мир, и приказали нанести точечные ядерные удары. Не помогло. Твари, и без того подвергшиеся необъяснимым изменениям, а благодаря взрывам еще и попавшие под радиоактивные излучения, обрели способность самовосстанавливаться. После смерти их по каким-то причинам перебрасывает в пепельные очаги – эпицентры ядерных ударов, но рано или поздно они выбираются оттуда и стремятся в знакомые места. Хотя тебе об этом и так прекрасно известно.

– Известно, – повторяю бездумно. И, наверное, спустя целую минуту задумчиво уточняю: – И ты веришь в эту теорию?

Ксандер вздыхает и устало проводит ладонью по коротким темным волосам, приводя их в беспорядок.

– Это не теория. Так все и было на самом деле.

Пожимаю плечами, не спеша соглашаться. Звучит, конечно, красиво и вроде бы логично, но откуда ему знать столько подробностей о событиях, произошедших черт знает когда? Да и сейчас меня они вообще не волнуют, а вот подробности о Бастионе – да.

– Так что там с Бастионом? Почему его не взорвали?

Прежде чем продолжить, Ксандер понимающе кивает.

– Как я уже сказал, из лаборатории, находившейся на этом месте, успели вывезти не всех животных. Кроме того, здесь оставалось немало ученых. В момент ядерного удара, они попытались эвакуироваться, но не успели. По какой-то причине ракеты не достигли своей цели, упав за пределами территории лаборатории, именно в том коридоре, по которому проходила эвакуация.

– То есть, – произношу медленно, начиная догадываться, почему, по его мнению, из Бастиона невозможно сбежать, – пепельный очаг находится прямо за стенами тюрьмы?

Ксандер снова кивает, на этот раз утвердительно.

– Да, но не со всех сторон. Территория Бастиона занимает около ста квадратных километров. Основной взрыв пришелся на южную и юго-западную часть, там и расположен пепельный очаг. С севера и северо-запада Бастион омывает Ураганное море. На юго-востоке находится Мертвый лес – место, которому досталась немалая часть радиоактивной волны. Там на многие километры вокруг только сухие деревья и ничего более. Востоку и северо-востоку повезло больше, природа там осталась практически нетронутой, но концентрация тварей там запредельная, поэтому заключенных в Бастион и доставляют по воздуху. По сути, мы находимся в квадратной коробке, одна стена которой достигает десяти километров в длину, а в высоту с семиэтажный дом. Но и стены – не просто сплошные преграды, это здания бывшей лаборатории. Именно там и обитают заключенные, и только там можно укрыться не только от тех тварей, которые нашли свое прибежище в этом лесу, а также в подземных тоннелях, соединяющих стены между собой, но и от тех, что периодически совершают набеги снаружи.

– Откуда ты все это знаешь? – спрашиваю с подозрением, поднимая с земли острый камень, который может сойти за оружие.

– Несмотря на то, что правительство делает вид, что предоставило обитателей Бастиона самим себе, это все же не так. Несколько раз в неделю над тюрьмой проходит спутник, который ведет непрерывную фотосъемку всей территории. А потом отснятые кадры просматривают и составляют отчеты по количеству людей, ну и, разумеется, серых. На основе этого формируется состав очередной поставки еды, медикаментов, одежды и прочих необходимых мелочей, которые доставляют в центр Бастиона раз в месяц.

– Какой в этом смысл? Ты ведь сам сказал, что местные заключенные не приносят Континенту никакой пользы, не проще ли было их убить, а не снабжать ресурсами?

Ксандер пожимает плечами.

– Скорее всего таким образом правительство хочет показать, что не опустится до уровня… – он неожиданно замолкает и останавливается, глядя на что-то поверх моей головы.

Рука Рида дергается к поясу, в то место, где обычно находится поясная кобура, но сейчас там пусто. Резко разворачиваюсь, готовая к встрече со стаей серых тварей. Но она всего одна и достаточно крупная.

Поняв, что ее присутствие обнаружили, тварь перестает пригибаться к земле, скрываясь за ближайшим кустом. Она выпрямляется в полный рост, обнажает острые зубы и издает предостерегающее рычание, глядя при этом мимо меня прямиком на Ксандера. Очевидно, я ей не интересна, что не может не радовать.

На данный момент я собрала предостаточно информации и уже сделала кое-какие выводы о Бастионе. Осталось только выбрать направление, чтобы наверняка убраться отсюда и оказаться на свободе. Если я не начну провоцировать серых, они меня не тронут, а вот Ксандеру так не повезло. Голыми руками с тварью не совладать. Я могла бы поступить точно так же, как он когда-то, и пойти своей дорогой, наплевав на то, что тварь наверняка прикончит его за считанные минуты. Но…

Серая бросается в атаку, и я поддаюсь инстинкту, позволяя ей почти проскочить мимо меня в считанных сантиметрах. А в следующую секунду бью острым концом камня туда, куда удается достать – в бок твари, про себя прося только об одном – чтобы мое оружие оказалось крепче проверенных ранее палок.

Серая взвизгивает и пытается меня цапнуть. Зубы громко клацают и цепляются за край широкого рукава толстовки. Тварь дергает меня на себя, но и я не медлю. Бью камнем в височную часть черепа, а затем вновь замахиваюсь и с силой прикладываю оружие еще раз. Серая падает в траву, и я не раздумывая следую за ней, приземляясь коленями на тяжело вздымающиеся ребра, чувствую, как они хрустят и проминаются под моим весом, а их осколки впиваются в кожу, слабо защищенную тканью брюк. Без устали ударяю несколько раз подряд, целясь в одно и то же место на голове серой, и добиваю ее.

Тяжело дыша, вскидываю голову, отбрасывая от лица растрепавшиеся волосы, мешающие обзору, и быстро оглядываю ту часть леса, откуда явилась серая, на предмет присутствия других особей.

– Охренеть, – доносится из-за спины голос Ксандера.

Оборачиваюсь, чтобы посмотреть на него, так и стоящего на прежнем месте. Он окидывает меня заинтригованным взглядом, что мне совершенно не нравится. Встаю с тела твари и поднимаю забрызганную кровавыми ошметками руку, в которой все еще зажат камень, к счастью, оказавшийся довольно крепким.

– Найди какое-нибудь оружие, – распоряжаюсь слегка запыхавшимся голосом, но это не мешает ему звучать уверенно. – Их может оказаться больше, а я не подписывалась спасать твою задницу.

Губы Рида складываются в подобие улыбки.

– И тем не менее ты только что это сделала.

– Считай это благодарностью за информацию.

Отвожу взгляд и опускаю его на труп серой. Отлично. Осталось только дождаться, когда она обратится прахом, и забрать обсидиановый диск. А потом убраться до того, как на голову мне непременно свалится еще какое-нибудь дерьмо.

Глава 5

– Нужно уходить, – настойчиво произносит Ксандер, подходя к телу твари и с отвращением оглядывая начавшие деформироваться конечности.

Отрицательно качаю головой, травой стирая с руки кровь твари и наблюдая за реакцией Рида, а после озвучиваю догадку:

– Ты не убивал серых?

Он переводит внимание на меня и с сомнением приподнимает брови.

– Таким способом – нет. Да и я редко выходил за стену, в основном занимался только внутренними делами Алерта.

– И к чему это привело, – бормочу едва слышно, отходя на несколько шагов и осматривая траву в поисках подходящего камня или ветки, которые сошли бы за оружие для Ксандера.

Совсем скоро стемнеет, а я не имею ни малейшего желания встречать ночь в незнакомом лесу, таящем неизвестные опасности – начиная от непредсказуемых тварей и заканчивая другими заключенными. Лучше сделать это не на открытой всем угрозам территории, а уже утром исполнить задуманное и убраться из Бастиона. Так что нам в любом случае придется продолжить путь вместе, а для этого нужно, чтобы при необходимости Ксандер смог противопоставить возможным нападающим хоть что-то, кроме пустых рук.

Краем глаза замечаю, как он склоняется и поднимает с земли довольно массивный камень.

– Пойдет, – произношу одобрительно и возвращаюсь к продолжающей неизбежную посмертную деформацию твари.

– Я вообще-то все слышал, – сообщает Рид, явно намекая на мою предыдущую реплику.

Безразлично пожимаю плечами, давая понять, что меня это не особо волнует.

– Мне у тебя прощения попросить? Не дождешься.

Он, по моему мнению, преувеличенно громко вздыхает и бормочет:

– И когда ты стала такой?

Вскидываю голову, с вызовом глядя в его глаза, цвет которых в наступающих сумерках разглядеть практически невозможно.

– Очевидно, в то время, пока ты поднимался по карьерной лестнице, а я училась выживать.

Он медленно качает головой, но никак не комментирует посланную в свой адрес шпильку. То ли осознает вину, то ли вовсе не чувствует ее за собой. Третьего не дано.

Ксандер на миг оглядывается, а после еще более настойчиво произносит:

– Нужно уходить, до стены не так далеко.

– Пару минут, – говорю монотонно, наблюдая за тем, как кожа твари идет трещинами и расползается в стороны, постепенно превращаясь в ничто.

Отвратительное и одновременно с тем успокаивающее зрелище.

Ксандер неожиданно обхватывает мою руку чуть выше локтя, заставляя повернуться и взглянуть на него. Брови Рида оказываются нахмурены, а губы недовольно поджаты.

– Ты хочешь забрать диск, – обвиняющим тоном констатирует он.

Резко дергаю рукой, и Ксандер позволяет мне беспрепятственно освободиться из захвата. Отступаю на шаг и цежу сквозь зубы:

– Если у тебя с этим проблемы, можешь меня не ждать.

Его ноздри раздуваются, когда он злобно выдыхает.

– Черт возьми, Хэтти, ты забываешь, куда попала. На кой черт тебе эта дрянь?

Так я тебе и сказала.

Молча склоняюсь над рассыпавшейся в прах серой, запускаю руки в пепельную пыль и ощупываю ее до тех пор, пока не натыкаюсь на то, что искала. Чувствую на себе внимательный взгляд Ксандера, но делаю вид, что ничего не замечаю.