– Твоя правда, Ворни. Давай ко мне, вяленые чавуки уже заждались, когда ты их от моих гваров избавишь. И прихвати себе в помощь ещё парочку смельчаков. Нынче богатый урожай даров Азура!

– Благодарю, Вэл Карш, – радостно воскликнул парнишка и, ткнув пальцем в двух других, заспешил к тюкам.

Карш спрыгнул с гвара, потянулся до хруста в костях и поднёс руку к амулету на шее, спрятанном под рубахой. Его оба сердца были на месте, очередной виток каравана прошёл без потерь. Лишь ощутив под ногами плиты белого города, он понял, насколько истосковался по «тверди».

Пеструха нетерпеливо ткнулась носом в плечо хозяина и фыркнула.

– Согласен, приятно вновь оказаться на «земле»!

Караванщик окинул взглядом своих четвероногих помощников – две кварты отличных гваров: пять крапчатых «каменных», великанша Чернушка и умница Пеструха, в которой крови намешано как в бисте.

– Всё не можешь насмотреться на своих животин? – донеслось со спины.

Карш повернулся и широко улыбнулся старому знакомому, молодому однорогому бисту.

– Приветствую Мараг, а ты всё так же присматриваешь за плитами?

– Без этих плит не было б караванов!

– Утверждение спорное, но выяснять, что было раньше – тук или его яйцо, – мы не станем.

Карш открыл сумку и достал пачку бумаги:

– Принимай товар, Мараг. – Пеструха нетерпеливо ткнулась носом в шею Каршу. – А заодно и моих девочек. Кажется, даже они устали от песка.

Ворни уже вовсю суетился возле каравана. Гвары опустились на землю, и обитые пробковым деревом ящики мягко коснулись белых плит.

Карш приоткрыл ближайший. Морозное дыхание холодовика лизнуло пальцы. Караванщик залюбовался, как в свете фонарей заблестели синие бока азурских самоцветов – самых сладких плодов Мэй – чавуки.

Но вот уже кто-то вновь окликнул его.

– И тебе не спится, Вэл Энхар Арф, – разворачиваясь, заулыбался Карш.

Перед ним стоял крошечный тхару – верхушки его рогов не доставали Каршу даже до поясного кошеля. Не знай сам, можно принять за несмышлёного карапуза, но род Арфа не первое поколение компенсировал малый рост большим трудолюбием, силой ума, немалым влиянием и звучными именами. Кроме торговых рядов, держали они и ссудные дома, и даже один из банков, что обеспечивал надёжный и безопасный расчёт от Лантру на севере до Борумы^[2] на юге.

– Вэл Ортар шлёт привет, тарука, в ожидании обрезов из Варме, что он заказывал для грядущего торжества, – размеренно произнёс Арф, изо всех сил стараясь чтобы голос звучал как можно ниже и властнее, а для пущей значимости покрутил внушительный рубиновый перстень на пальце, небрежно взглянув на караванщика снизу вверх.

– Варме нынче не поскупился – такому муслину сам убийца бронги позавидует! – не соврал Карш и окинул взглядом двух верзил, стоящих за Арфом. – Но смотри, не унеси обрезы вместе с моими животинами.

– Малыш и Крошка могут, – довольно усмехнулся Арф и отправил исполинов следом за Марагом, который в красках описал, отчего цена на муслин поднялась на четверть и как велик спрос на эту драгоценную во всех смыслах ткань.

Карш скрыл улыбку: даже гнилушку можно подкинуть в небо, но от этого она не станет летать. Как бы ни старался Арф, но он был ниже своего отца, а тот – своего деда. И шутка, что скоро род их измельчает до того, что будет летать на горми, скакать на мышах, а плодиться от шаати, не первый оборот смаковалась по всем тавернам Аббарра.

Арф убедился, что тюки легли на плечи его слуг, передал золото караванщику и оскалился, доставая и протягивая Каршу свиток:

– У пятого в клане сын сестры обзавёлся близнецами и попросил кое-что.

Караванщик усмехнулся: Арфы плодились как мыши в чумной год. Может, несмотря на рога, именно от них они и вели свой род? Какой иной первозверь мог породить такое чудо? Карш мерил песок от Аббарра до южного рубежа оборот за оборотом, но ни разу не встречал никого подобного. Но каждый раз, делая круг и возвращаясь ко дню Обновления в Аббарр, он с удивлением узнавал, что в клане Арфов очередное пополнение.

Карш почесал подбородок, просматривая заказ. Однажды он раскроет эту тайну…

– Лёгких «драконов» и благословения Мэй, – простился с Арфом Карш, заверив, что заказ будет исполнен.

Когда заказы были розданы и оплата получена, Карш заглянул под навес, в арендованные стойла гварни. Его девочки отдыхали, избавленные от груза, пили прохладную воду. Нектар чёрного цветка по трубам поднимался из-под земли, из самой великой реки, что однажды была лазурным драконом, а теперь навеки уснул там, где не жалит его огненный брат Орт. Карш не стал их тревожить, прошёл в дальнее стойло, где, словно луч Орта в сумраке, сияла золотом гордость караванщика – гвар цвета мёда.

– Как моя красавица? – подал голос Карш.

Завидев хозяина, животные зафыркали, потянулась мордой, уткнулась в плечо и шумно выпустила воздух.

– Я тоже по тебе скучал, Золотинка, – Карш снял со стены щётку и провёл по шёлковой шерсти.

В соседнем стойле Мараг поднял голову, прервал чистку Чернушки и подошёл к караванщику.

– Ей гораздо лучше, – Мараг погладил широкий лоб животного. – Я ж говорил, поправится. Ещё луна не обкрошится, как она сможет топтать песок наравне с остальными.

– Спасибо тебе, друг! Ты настоящее спасение и истинное сокровище для моего каравана. – Карш положил руку на плечо Марага, и спросил, заранее зная ответ: – Справишься здесь без меня? Вэл Мэйду должен забрать своих чернильных букашек, а для Цуа Хиан опечатанный ларь морозовика… Только ради всех богов, не открывайте его – иначе вся её ледяная пыльца превратится в пшик.

– Будет сделано, Вэл Карш, – Мараг хитро подмигнул и добавил шёпотом: – Главное – возвращайтесь к битве драконов!

– Неужели у тебя лишние завелись? – подтрунивал над гварником Карш, припоминая ему поражение в шархи при прошлой встрече.

– Я твоих готов приютить, – не остался в долгу Мараг. – А ещё…

Карш остановился и посмотрел на пунцового биста.

– Возьмите меня в следующий раз в пески. Наши ж отцы…

– Поговорим об этом после, – резче, чем хотелось, оборвал Марага Карш и более мягко добавил: – После обсудим. Но сразу скажу, я не хочу, чтобы алчная Мэй украла у меня лучшего гварника Аббарра!

Карш дунул в переносицу Золотинке, вернулся к грузу, подхватил ящик лучшего чавуки и пошёл к торговым площадям сектора.

О Мараге он подумает после, а пока время смыть песок, навестить старых друзей и ту, которой было отдано его настоящее сердце.

* * *

Караванщик словно переродился. Из моолонга, нацеплявшего на себя песок всех уголков Мэйтару, он вновь стал обычным тхару. Одежда пахла свежестью и мятой, ящик холодовика приятно морозил плечо, лучи новорождённого Орта льнули к щеке, как котёнок шаати.

Карш с удовольствием мерил улицы Аббарра широкими, уверенными шагами. Он любил этот прекрасный город, полный грехов и благодатей. Если бы кто-то спросил его, где джинны и феи, монстры и хранители, добро и зло обитают, он, не задумываясь, ответил, что силы Света и Тьмы клубком сплелись тут – в последнем оплоте Мэйтару, Чёрном цветке с белыми стенами, городе, в котором убийцы могут стать спасителями, а благородные леди – шлюхами.

Огненный небесный бог уже просыпался. Золотой котёнок шаати выпускал коготки. Час-другой, и он расправит крылья, устремится в лазурную высь, раскаляя воздух и плавя песок. А пока этого не произошло, Карш с удовольствием вдыхал ночную свежесть полной грудью. Говорят, Аббарр просыпается с первым ночным караваном. Но Карш знал – этот город не спит никогда!

Пара квартов, и вот он на месте. Вариол Карш – погонщик гваров, караванщик золотых песков, прирождённый тхару Юга остановился у лавки своего давнего друга. Ничего не меняется: прилавки начищены и выставлены, дверь открыта, тёплый свет лампы струится через ленты бусин занавески. Карш различил знакомый силуэт, склонившейся над столом.

Караванщик стукнул дважды по деревянной резной панели и, не дожидаясь ответа, нырнул внутрь. Бусины зашелестели, обнимая гостя тонкими разноцветными змейками.

Белобородый пожилой бист оторвал взгляд от бумаг и посмотрел на нежданного гостя. Морщины лучиками расползлись от глаз, и он тепло улыбнулся.

– С возвращением, Вариол, – бист поднялся и достал с полки две кружки. – Мятной лимры или в этот раз чего покрепче?

– Лимра будет в самый раз, Вэл Стурион, – мало кто на земле Мэй звал его первым именем. Лишь самые близкие. От этого ощущение «дома» усилилось, обволокло уютом, словно возвращая в прошлое.

Стурион жестом пригласил гостя к столу, поставил медный кувшинчик-харн на огонь, смешал травы и порошки, наполняя комнату знакомым ароматом.

– Я озадачился, не увидев твоего паренька сегодня, – Вариол сел, поставив ящик на свободный стул.

– Неужели я остался без чавуки? – рассмеялся Стурион, помешивая закипающую лимру.

– Куфы б сгрызли мои рога, если б я это позволил!

Стурион улыбнулся:

– Хорошо, что до этого не дошло, – Старик снял харн с огня. – И хотя у тебя нет рогов, но я помню парнишку, вышедшего из Энхар, превратившегося в мужчину, покорившего Мэй. Ты всегда был своим, даже более того. Ты вытесан из белого камня гор, но в то же время впитываешь знания и умения, как песок воду. Ты истинный бист, Вариол, – Стурион лукаво улыбнулся. – Даже если бы и забыл чавуки для старика.

Карш рассмеялся, пододвинул свою кружку и, как много лет назад, с замиранием смотрел, как льётся ароматная вязкая жидкость. Отчего-то в руках старика она становилась волшебным эликсиром из сказок.

Стурион наполнил кружки и взглянул на ящик. Карш перехватил взгляд и кивнул на подарок:

– Я не забыл. Специально для тебя, свежего урожая. А вяленые доставят Мараг и свита Ворни.

Стурион щёлкнул замком и поднял крышку. Из ящика пахнуло морозцем – тонкие пластины холодовика лучше всего сохраняли сочные фрукты. Идеальные, глянцево-синие красавицы чавуки играли бликами лампы, как драгоценные камни.

Карш смотрел, как старик коснулся одного из плодов, мазнул смолянистый налёт, растёр в пальцах и, зажмурившись, втянул запах сокровищ Азура. Вариол готов был поклясться, что сейчас в памяти торговца кружат лепестки цветущего оазиса.

– Ещё живые и дышат, – тихо проговорил Стурион. – Я ощущаю терпкий запах чёрных ветвей. Спасибо тебе, Вариол!

– Это не всё, – хитро подмигнул Карш. – Я помню, как отец рассказывал, что вы оба родом из Азура…

– Да, будет покоен его путь на той стороне мира.

– И легки барханы Вневременья, – Карш тронул рукой рубаху на груди, под тканью которой висел талисман, что впитывал тепло тела.

Повисла мимолётная тишина. Мужчины смотрели сквозь время в прошлое, и каждый видел своё.

– Я наконец-то нашёл его, Вэл Сту, – прогнал нахлынувшую тоску Карш и расстегнул поясную сумку. – Еле утерпел, чтобы довезти в целости.

Карш размотал тонкую материю, бережно достал стеклянную склянку и пододвинул к Стуриону.

– Не может быть, – глаза старика предательски заблестели.

На столе стояла пузатая баночка. За толстым стеклом искрилась жидкая синяя драгоценность пустыни – нектар Азура: мёд чавуки.

– Смелее, – Карш пододвинул баночку ближе к старику и сделал вид, что не заметил, как тот смахнул слезу.

Рука Стуриона предательски дрожала, когда он открывал крышку. Осторожно зачерпнув кончиком ложечки мёд, он вдохнул терпкую сладость.

– Спасибо, сынок, – переполненный чувствами и воспоминаниями, проговорил Стурион.

Карш на мгновение превратился в ребёнка, сердце сжалось от воспоминаний и кольнуло от запрятанной глубоко, но не забытой боли.

– Расскажи мне о нём, – кивнул на мёд Карш. – Но оба поняли, что спрашивает он не только о синем нектаре.

Стурион молчал. Каршу даже показалось, что старик больше не скажет ни слова. И когда тишина стала особенно густой, торговец кивнул: