В сорок один он все еще был привлекательным статным мужчиной, а также хорошим мужем и добрым человеком. Когда-то его считали мудрым правителем, и слава о нем была не просто бравадой – он всегда участвовал в сражениях вместе со своей армией. Годы на поле боя не позволяли ему раздобреть, как многим другим правителям до него, что не вставали с блаженных тронов. Но за последний год болезни все изменилось, и в этот день рассудок будто совсем покинул его. Он объявил траур по своей дочери и удалился из зала, еле передвигая отекшими от болезни сердца ногами.

После ухода правителя гул в зале не затих.

Установление мира между Медеусом и Элрогом казалось невероятным достижением. Восемь веков между ними шла война, но благодаря помолвке Луи и Шарлотты все должно было измениться.

Заключить этот мир помог главный советник, лорд Ларден, который обладал невероятным даром убеждения. Именно он предложил заключить союз между враждующими семьями. И хотя идея женить Луи на принцессе Шарлотте изначально была резко отвергнута, король не был слеп. Он понимал, что его армия превосходит численностью, однако солдаты не могли устоять против натиска знаменитой конницы Элрога.

Раз в шесть лет пять королей континента собирались в Священной долине – единственном месте, куда запрещено проносить оружие. Правители чаще всего обсуждали торговлю и новые изобретения, именно здесь были определены обходные пути через море, чтобы не пересекать границы двух враждующих королевств. Тем не менее даже в этом месте между домами Фриель и Фонтегорн каждый раз вспыхивал раздор.

В прошлом году Жан тяжело заболел, и никто не верил, что он оправится после тяжелого удара. Король же больше всего боялся позора, если не явится на собрание. Однако жена Маргарита убедила его, что отправить вместо себя Лардена будет самым разумным решением. Она также поддержала идею помолвки сына и Шарлотты, ведь каждый бой нещадно разорял и их земли. Этому пора было положить конец.

Король Чарльз Фонтегорн не мог не насладиться моментом, когда на собрание вместо Жана Фриеля прибыл всего лишь его главный советник. Однако Ларден знал, что делать. Своей настойчивой, аргументированной речью ему удалось убедить всех в том, что свадьба необходима. Короли соседних земель обычно не вмешивались в вечную войну, но здесь они поддержали план. Это бы облегчило жизнь каждого на континенте.

Чарльз тоже понимал, что брак необходим. Его славная конница, на которую он всегда рассчитывал, уже не могла оказать достойное сопротивление врагу: лошадей поразила какая-то неведомая хворь. Треть табуна пала, а из оставшихся и половина не могла приносить приплод.

И вот он – шанс. Лучший момент остановить безумие, длившееся веками, но при этом не показать слабости.

– У Жана ведь есть дочь? – спросил Чарльз с ухмылкой.

– Совсем маленькая, Ваше Величество, – спокойно ответил Ларден. – Ей всего два года.

– После помолвки моей дочери придется жить в Медеусе. Советник, вы же не станете отрицать, что для меня это большой риск – она словно окажется у вас в плену. Я выдам Шарлотту за Луи, но при одном условии. Жан отдаст свою дочь моему сыну Эрику. И сразу после помолвки малышка отправится в Элрог.

Ларден напрягся: с одной стороны, выбора не оставалось, а с другой – он был не вправе принимать такое решение самостоятельно. Но думать пришлось быстро. Луи было десять, Шарлотте – восемь, и в этом случае все, без сомнения, должно было пойти по плану. Через несколько лет после помолвки они поженятся и произведут на свет наследника. Однако сыну Чарльза исполнилось уже тринадцать; он был достаточно взрослый для двухлетней девочки, и никто доподлинно не знал, каким он будет, когда малышка вырастет.

– Я жду вашего ответа. – Чарльз внимательно следил за реакцией Лардена. – Раз сегодня Жан не удостоил нас своим присутствием, решение придется принимать вам.

– Мы отдадим вам принцессу Джоан, но в отличие от Шарлотты она еще слишком мала. Она позабудет своих родителей, если сразу останется в Элроге. Однако я клянусь и подпишу любые бумаги, что она явится в Элрог на помолвку вместе с Луи, – быстро сказал Бастьен Ларден.

– Вот и славно. – Чарльз, хлопнув в ладоши, резко встал.

Когда король Жан узнал, на что согласился главный советник, его гневу не было предела.

– Они так же рискуют, отдавая вам Шарлотту. – Лорд Ларден стоял на своем, и Жан в конце концов был вынужден признать его правоту. Гнев утих, на его место пришло упрямство.

– Я даю разрешение на помолвку дочери с этим Эриком, но она останется дома не просто несколько лет, а пока ей не исполнится девять. – В этом король был непреклонен.

Ко всеобщему удивлению, Чарльз согласился с условием, но потребовал непременно показать девочку. И настоял на том, чтобы помолвка Джоан и Эрика состоялась в Элроге одновременно с помолвкой Луи и Шарлотты.

Торжество назначили через год.

Когда пришло время собираться в путь, Жана снова хватил удар. Выдвигаться нужно было в ближайшее время, потому как установленный Чарльзом срок истекал. Еще не оправившись, король не мог сопровождать детей, и поэтому королеве Маргарите пришлось одной представлять Медеус на заключении союза. Она отправилась в Элрог с детьми под охраной надежных воинов. Священник Питер был в числе сопровождающих.

Помолвка состоялась.

Луи сумел произвести впечатление на Шарлотту, а малышка Джоан покорила весь Элрог. Вот только самовлюбленный Эрик не мог представить эту задорную девочку в качестве своей будущей жены – он совершенно не понимал, что с ней делать. Помолвка ничего не изменила в жизни наследного принца, и он по-прежнему ни в чем себе не отказывал.

Король Чарльз старался тщательно скрывать пороки своего сына от королевы Маргариты. И в день помолвки даже заставил Эрика подарить принцессе бирюзовое платье, расшитое элрогскими драгоценными камнями. Выше всего ценился лакрин – синий камень с прозрачными вкраплениями. Он считался особенным, потому что только у Фонтегорнов были такого же оттенка глаза.

С того дня никто не мог заставить Джоан снять платье. Даже спать ложилась в нем, не позволяя переодеть себя в ночную рубашку. Служанкам приходилось снимать наряд со спящего ребенка.

Исполнив миссию, Маргарита с собственными детьми и Шарлоттой отправилась в обратный путь. Никто и предположить не мог, что отказ Жана оставить Джоан в доме будущего мужа приведет к столь ужасной трагедии.

Король винил в этом кого угодно, но только не себя. Поэтому, выходя из тронного зала, не почувствовал на себе взгляда пары горящих глаз.

Свидетелем того разговора стал Луи – кареглазый мальчик одиннадцати лет с темно-каштановыми волосами. Ростом он уже догонял могучего, но не высокого отца. Он с раннего детства обучался бою на мечах, стрельбе из лука и верховой езде. Истинный наследник престола с храбрым сердцем и доброй душой с ужасом слушал короля, держа за руку будущую жену. Конечно, ему тяжело было смириться с утратой сестры, но даже в столь юном возрасте он хорошо понимал: если война продолжится, народ рано или поздно взбунтуется против власти, которая может обречь их всех на новые страдания.

– Прости отцу его слова про проклятый Элрог. Я уверен, его изводит горе, к тому же болезнь сказывается. Он всегда был добрым. Мы помолвлены, и ничто не помешает нам быть вместе. Единственный ключ к миру – наша будущая свадьба. Я обещаю быть верным мужем. Мой город станет твоим новым домом, а ты будешь моей главной опорой. Война больше не вернется на наши земли! – сказал он наивно, но уверенно.

Девятилетняя Шарлотта была смышленой девочкой и поняла, о чем говорил Луи. Она уже смотрела на него как настоящая королева, хотя ее щеки налились румянцем от его слов. Светлые локоны ниспадали до лопаток. Слегка задранный маленький носик и пухлые алые губы делали ее очаровательной, а фонтегорновские глаза цвета лакрина могли свести с ума кого угодно.

– Я понимаю твоего отца, Лу. Поверь, со временем он будет винить только себя, потому что не позволил Джоан остаться в Элроге. Болезнь не позволила ему отправиться туда, не дала защитить маленькую дочь. – Шарлотта серьезно задумалась. – Надеюсь, наш брак принесет мир в королевствах, а наследники будут править и поддерживать этот мир.

Никто не слышал разговора шепчущихся между собой детей.

Луи с нежностью посмотрел на Шарлотту, но в его глазах таилась та же печаль, что и у всех, кто знал о трагедии. Он не давал воли эмоциям – его учили этому с малых лет. В душе он не мог поверить, что его сестру постигла такая участь, но сомнений не оставалось: она никогда не вернется домой.

Юных будущих правителей отвели в покои, чтобы они могли отдохнуть после двух месяцев изнурительного пути.

Уже лежа в постели, Луи размышлял, как можно было все это предотвратить. Что он мог сделать для этого? Как повернуть время вспять? Если бы отец не заупрямился и не приказал вернуть Джоан домой, она бы избежала смерти по пути в Медеус. Или, может быть, не стоило ее отпускать к ручью только со священником Питером, а следить за ней самому? Что, если бы он смог спасти ее?

Однако больше всего его тревожила мысль о том, что будет дальше. Если отец так и будет подвержен приступам безумия, то даже установившийся мир не поможет его семье усидеть на троне.

Дом Фриелей считался одним из самых древних на континенте, как и дом Фонтегорнов. Они правили с начала записанной в книгах истории. Летописи о генеалогическом древе правителей, основанном более восьмисот лет назад, давно утеряны. Ходили слухи, что вражда с родом Фонтегорн началась задолго до утраты источников, содержащих историю королей всего континента.

Луи стало страшно. Впервые в жизни он пожелал, чтобы отец не оправился от болезней. И, пока никто не видел, позволил себе проявить слабость. Глаза его наполнились слезами – он даже не пытался совладать с ними. Соленые ручейки перестали стекать по опухшему детскому лицу, только когда сон сморил его.

Сир Роланд Ноар стоял возле окна в одном из безлюдных коридоров замка и смотрел в чащу леса. За лиственными деревьями возвышались горы, над которыми нависали тяжелые тучи. Ветер гнал черную тень в сторону замка, будто погода скорбела по пропавшей принцессе.

Высокий сильный рыцарь оставался неподвижен. Ему на лоб спадали пряди редких волос, тронутых сединой. Лицо было испещрено морщинами, но это совсем не портило мужчину. Его нос, над которым подшучивали многие придворные дамы, потому что он практически после каждой стычки менял форму, сейчас выглядел искривленным и горбатым. Женщины были без ума от рыцаря. Им нравились его мужественность и гордый взгляд человека, знающего себе цену. Они только и мечтали, что забыться в его объятиях, но все знали, что у него только одна любовь. Меч.

Даже сам король не мог заставить его жениться. При каждой их встрече Жан твердил одно и то же:

– Тебе давно пора женой обзавестись, твои дети будут так же преданы своему королевству и моим детям. Назови любую даму, и я поспособствую тому, чтобы она вышла за тебя.

– Увы, даже вы не в силах заставить выйти за меня ту, что давно принадлежит другому, – однажды признался Роланд с грустной улыбкой.

– Скажи, кто он, и его жена быстро овдовеет, – настаивал король.

– Боюсь, что, даже овдовев, она никогда не взглянет в мою сторону. Заставить ее полюбить меня я просто не смогу. Одиночество позволяет мне преданно служить вам.

После этих слов король больше не затрагивал тему его женитьбы.

Роланд прошел бок о бок с королем множество битв и за столько лет службы стал Жану настоящим другом, который не раз спасал его от гибели. За пределами города, в имении, у Роланда находился дом с прилегающими к нему плодородными землями. Они приносили изрядный доход, но он редко наведывался туда, считая, что быть рядом с семьей короля гораздо важнее. Он оставался рядом даже во времена, когда Жан не нуждался в верном мече.

Роланд так глубоко задумался, что не услышал, как подошел главный советник.