Очередная попытка выбраться из ямы закончилась провалом. Это было невозможно сделать с одной рабочей рукой, а влажная земля, больше похожая на глину, только усугубляла положение.

Сатирра вытащила стрелу, но фонтанирующего или темно-алого кровотечения не последовало: значит, ее ранение было несерьезным и не угрожало жизни. Амазонки всегда брали с собой на охоту снадобья и мази для обеззараживания ран, сделанные из лечебных трав. Хотя сознание все же покидало Сатирру при каждой попытке намазать повреждение от болта, мазь даровала облегчение.

Лежать в глубокой яме было холодно, особенно по ночам, – даже прошитый кожей шерстяной мешок не помогал. Сатирра не знала, насколько ей повезло попасть именно в такую яму. Голая земля не представляла большой угрозы. Опасаться стоило ловушек, на дне которых торчали острые колья.

«Что же мне делать? Арда, где ты? Что я наделала… – проносившееся в голове вопросы терзали не хуже ее незавидного положения. – Силы покидают меня… Если вода закончится, долго не протяну».

Забрезжил солнечный свет. На одном дереве была сломана огромная ветка, создавая брешь и позволяя ярким лучам проникать прямо в яму. В течение короткого часа Сатирра грелась на солнце, а когда оно снова скрывалось за деревьями, она могла видеть, как в небе изредка пролетают птицы. Это немного отвлекало от грязевых стен, окружавших ее.

– Вот бы и я могла летать, как вы. Что же вы видите, пролетая над лесами, горами и реками? – вслух произнесла она. Предавшись размышлениям, она вдруг вспоминала о поездках верхом. Больше всего на свете она любила ездить на лошади, потому что только в эти мгновения чувствовала свободу, чувствовала, словно летит над землей.

На второй день, когда она снова подумала о птицах, вокруг все начало расплываться. Солнце осветило яму. Не в силах сопротивляться, она прикрыла единственный глаз, чтобы не ослепнуть. Каждое движение отдавалось болью в теле, поэтому Сатирра просто подставила лицо на свет. Лихорадка начала одолевать ее. Что-то было не так. Свет то пробивался сквозь закрытое веко, то исчезал, и становилось темно, как ночью.

– Открой глаз, открой глаз, – шептала Сатирра про себя. Она из последних сил открыла глаз и увидела перед собой нечто странное. – Кажется, я в бреду.

Она сопротивлялась галлюцинациям, но они не покидали ее. Казалось, будто огромная птица с четырьмя гигантскими лапами и черными крыльями вихрем летит вниз, прямо на нее.

– Арда, где же ты? Арда, помоги мне…

В голове помутилось. Ничего нельзя было различить. Страх не отступал. Перед тем как потерять сознание, она вместо птицы увидела черноволосого человека, нависшего над ней.

Первый отряд амазонок, который шел без ксанфы, вернулся в племя с добытым мясом оленихи и кабана. Все порадовались, что никто не пострадал. Через неделю после них прибыл отряд Арды. Несколько девушек отделались синяками и царапинами, и весь ксанфат выбежал на помощь, желая узнать, что случилось. Арды с ними не было.

– Где Арда? Что с вами случилось, и почему вы без добычи? – спросила Норда, присоединившаяся к амазонкам.

– Мы нарвались на большой отряд варваров. Уже думали, что у нас нет шансов, но Сатирра смогла отвлечь их на себя. К тому моменту, как мы разделались с дикарями, к ним пришла подмога. У нас не было иного выхода, кроме как бежать. Арда повела варваров за собой, – отчиталась Гардия.

– Надо ее найти. Мы должны ей помочь! – призвала Норда.

– Как мы найдем ее в лесу? Мы даже не знаем, в какую сторону она поскакала! – запротестовала Гардия. – Мы должны ждать.

Волнение в лагере нарастало. Все понимали, что если Арда погибла, то им придется выбирать новую ксанфу. Но в этот раз решение будет приниматься голосованием.

Норда направилась в шатер, где жила Элен и несколько других женщин, следящих за хозяйством.

– Элен, нам надо поговорить наедине, – резковато сказала Норда.

Они вышли из шатра, стоявшего практически впритык к скале, и отправились в сторону речки через деревья, которые много лет скрывали их от людских глаз.

– Я знаю, ты что-то сказала Сатирре. Слишком она послушная, чтобы вот так развернуться и нарушить приказ. Для этого должны быть серьезные причины. Да и я видела, как ты оглядывалась, когда в тот раз зашла в ее шатер.

– Я сказала правду, Норда. Ей здесь не место. Я не просила ее уезжать, она приняла это решение сама. Тем более, как видишь, она не сбежала, а присоединилась к остальным. Ей давно хотелось проявить себя.

– И какую же за правду ты рассказала? Чего я не знаю? – презрительно спросила Норда.

– Тебе известно, что ее нашли не в пасти медведя. Это все, что я ей рассказала. – Элен гордо смотрела в лес, росший на другом беру реки. – Сбежав, она спасла жизни амазонкам. Да, они с Ардой пропали, но вернулось семь человек. Это лучше, чем никто. Я уверена, с ними все будет в порядке.

С этими словами Элен развернулась и направилась в лагерь. Хотя она дрожала от ужаса за содеянное предательство, старалась идти ровно.

– Я не желаю никому из вас зла, особенно тебе! – выкрикнула Норда. – Но я честна. Начнет предавать одна, следом за ней пойдет и вторая. Это понесет за собой разруху в нашем маленьком мире.

Элен замерла и, обернувшись через плечо, ответила:

– Раз ты такая справедливая, то первой должна была рассказать Сатирре, как и в чем ее нашли. – Она продолжила путь, больше не останавливаясь. Ей было страшно, ведь она нарушила правила, и ее секрет открылся приближенному Арде. Но про платье было известно лишь ей одной.

Прошло еще два дня.

Элен сидела у реки, кидая в воду камушки, но расходящихся от них кругов не оставалось из-за быстрого течения. Вдруг со стороны леса раздался какой-то шум, и она подняла голову.

– Рогосса! На помощь! Скорее!

Элен помчалась в лагерь, а потом вернулась уже с дюжиной женщин. Они начали осторожно переходить реку по подводному мостику, держась друг за друга, потому что течение в это время года было особенно сильным.

Рогосса знала, где ее дом, и смогла вернуться. Она была вся взмыленная, ноздри тяжело быстро раздувались. У нее на спине лежала едва живая Арда, руками обнимавшая кобылу за шею.

Одна из амазонок схватила поводья.

– Ну же, девочка, потерпи, без тебя мы не сможем перенести ее через реку, – молила Элен.

Лошадь едва держалась на ногах, но осилила последнее препятствие.

Арду осторожно спустили со спины кобылы и положили на землю. Из лагеря прибежали амазонки с носилками.

Рогосса рухнула рядом. Из ноздрей пошла кровь. Ей уже было не помочь, она сделала все, что могла – довезла обессилевшую ксанфу домой ценой своей жизни.

– Живее, несите ксанфу в мой шатер. Поторапливайтесь! – суетливо приказывала Элен.

Потерявшую сознание воительницу осторожно положили на стол, чтобы осмотреть. Даже такой могущественной амазонке иногда требовалась помощь. В ксанфате начали шептаться – каждая надеялась на ее выздоровление. Конечно, Арда правила жестко, но ее все уважали, и замену искать никто не хотел.

– У нее жар. Нога воспалилась, – осмотрев ее, сказала Элен. – Это опасно, но я сделаю все, что в моих силах, чтобы спасти ее.

Каждый день она по нескольку раз промывала рану от гноя и закладывала в нее мазь, а также поила отварами от жара и боли. В течение десяти дней Арда боролась с лихорадкой, а потом воспаление начало сходить. Она все чаще приходила в сознание, хотя слабость не покидала ее. Каждый раз, когда она открывала глаза, дежурившие у ее кровати женщины пытались напоить ее и накормить перемолотыми фруктами или овощами с яйцами. За время болезни она осунулась и сильно похудела – такой тощей ее никто никогда не видел. Потребовалась еще неделя, чтобы Арда могла вставать без посторонней помощи.

Прихрамывая, Арда вышла в круг огня и созвала совет амазонок. Ликование охватило лагерь – их ксанфа идет на поправку.

Арда поднесла ладонь к губам, призывая к тишине.

– Мои верные амазонки! Наша соплеменница спасла мой отряд, но сама осталась в лесу, пока мы тут спим и едим в полной безопасности. – Каждое слово давалось ей тяжело. – Ее подстрелили, и она угодила в капкан для животных. Сатирра еще была жива, когда я уезжала. Я не успела сразу помочь ей выбраться, а когда вернулась через два дня, отделавшись от погони, ее уже нигде не было. В одиночестве, с воспалившейся ногой, без провизии, я была не в состоянии броситься на ее поиски! Но если мы не поможем ей, то она останется у кого-то в плену. Вы знаете, что я бы никогда не бросила никого из вас в беде. Мне нужны добровольцы, которые отправятся на ее поиски под командованием Норды!

– Разве это не приказ?! Почему же добровольцы? Сатирра эгоистична, она ослушалась меня, когда я просила ее не уходить! – Норда понимала, что ее слова слишком жестоки и дерзки, но она говорила правду. – Она предала нас и не заслуживает того, чтобы кто-то из нас рисковал своей жизнью ради нее! – Ее голос звучал властно, в отличие от ослабленного голоса Арды.

– Она спасла нам жизнь. Да, Сатирра нарушила правила, и за это любая должна быть казнена. Но я сама виновата. Я никогда не прислушивалась к ней. Она просто хотела охотиться, как и все остальные, использовать навыки по назначению. Все это случилось только по моей вине. – Сквозь хриплый голос слышалась скрытая печаль. Такой поникшей ее не видели с тех пор, когда Арда привезла израненную маленькую Сатирру. Многие амазонки понимали, что не будь она любимицей ксанфы, никто бы и не думал о ее спасении.

– Это не ваша вина, – произнесла Норда, выискивая взглядом Элен. – Она всегда была послушной. Я бы никогда не могла подумать, что она может вытворить такое.

– Норда, если тебе есть что сказать, я выслушаю, но сейчас нужно торопиться. Она там совершенно одна, раненая, и я не знаю, как долго она продержится. Я не позволю варварам отобрать у меня Сатирру. Путь к яме займет не меньше трех дней быстрым темпом, практически без отдыха, а уже оттуда начнем поиски по следам.

Казалось, Арда еще никогда не говорила так испуганно. Но амазонки даже не догадывались, что Арда просто боялась привести их к поселениям варваров, ведь там откроется много секретов.

– Если она ранена и ее уже вытащили из ямы, боюсь, нам придется прочесывать весь лес. Стоит ли рисковать десятками ради одной девушки? – продолжала настаивать Норда, и ее одобрительно поддержали другие амазонки.

– Арда, мы там все едва не погибли. Любая из нас знает, как сильно ты дорожишь каждой амазонкой, но Сатирру мы уже вряд ли вернем, – сказала Афира.

Ксанфа ничего не могла с этим сделать, пока не встанет на ноги. Из-за стремления вернуть предательницу и болезни ее авторитет немного пошатнулся, и она чувствовала это в каждом взгляде. Нельзя было допустить распрей в их скрытном обществе.

– Вероятно, вы правы. Закончим на сегодня.

После собрания Арде помогли добраться до шатра, где Элен занялась ее ногой. В поведении женщины Арда заметила какое-то изменение.

– Знаю, ты переживаешь за мою ногу и жизнь, но я же вижу, что тебе не по себе от случившегося с Сатиррой. Пока я слаба, никто не захочет спасать ее. Помоги мне! Ты столько сделала для всех нас, к тебе прислушаются. Арда внимательно наблюдала за каждым движением Элен.

– Сделаю все, что в моих силах. Я очень сожалею, что не остановила ее. – На глазах Элен выступили слезы, а руки затряслись. Каждую минуту она думала о том, что поступила правильно, рассказав девочке правду, но вина все равно грызла ее изнутри. Сатирра могла быть в смертельной опасности, если еще не погибла.

– Мне надо отдохнуть. Когда полностью поправлюсь, никто не посмеет ослушаться моего приказа. Главное, не опоздать и вернуть ее живой. – Арда взглянула в сторону выхода и взяла за руку Элен. – Она слишком много для меня значит. Она мой талисман ксанфы.

– Но она предала тебя, ослушалась.