Подразумевая, конечно, что он рано пришёл в спальню… Это тоже добавляет мне волнения.

– Хотел извиниться, – выдыхает Андрей, растерянно проводя ладонью по своим волосам и немного их взъерошивая. – Я на взводе, Тась! Из-за того, что Спартак теперь на свободе. За тебя волнуюсь. И за Алису. Неизвестно, что у него на уме. Давай-ка,с завтрашнего дня охрану к вам приставлю. Есть у меня пара человек, на которых я могу положиться.

Говорит он хоть и расслабленно, но в его речи нет ни грамма искренности. Он не за меня боится. Он просто не хочет, чтобы Спартак узнал, что Алиса – его дочь.

Только вот он уже знает…

– Не думаю, что смогу объяснить дочке появление охраны, – пожав плечами, пытаюсь пройти мимо Андрея к кровати.

Он не позволяет, преграждая мне путь.

– Алисе необязательно объяснять вещи, которые доступны только взрослым. Ты слишком её балуешь, Тась. Все эти кружки и секции… Чёртовы домашние животные. Однажды она попросит звезду с неба, и что?

– И значит, я дам ей эту звезду, – отвечаю с улыбкой в попытке разрядить атмосферу, накаляющуюся на глазах.

У меня не получается пройти мимо мужа, потому что он не двигается ни на сантиметр в сторону. Наоборот, хватает меня за кисть и притягивает вплотную к себе.

– Ты дашь ей эту звезду на мои деньги! А я – против!

– Я давно собиралась пойти на работу, Андрей, – говорю устало, никак не реагируя на жёсткий захват его пальцев на моей руке.

И на то, что он упрекает меня деньгами, тоже стараюсь не реагировать. Хотя мне, безусловно, горько.

– На работу? Какую? В детский садик? – спрашивает он насмешливо. – Тебе очень долго придётся копить ту ничтожную зарплату, чтобы достать для Алисы звезду с неба!

Этот разговор у нас не впервые. Не про звезду с неба, а о прихотях дочери и моём желании работать. Андрей всегда воспринимает эту тему в штыки.

– В общем, не спорь, Тась, – заявляет безапелляционно. – Завтра с вами будет охрана.

Освобождает мою руку, но тут же обнимает за талию и притягивает к себе.

– Я, вообще-то, извиниться хотел, – шепчет напротив моих губ. – А мы опять ругаемся…

Это не я ругаюсь. А ты… И охрана твоя – просто соглядатаи, которые будут докладывать о каждом моём шаге…

Но я не говорю этого вслух. Выдавливаю улыбку и отвечаю спокойно:

– Да, давай не будем ругаться… И ты зря так переживаешь обо мне. Сам знаешь, кем я была для Спартака. Фальшивой девушкой. Зачем ему искать со мной встречи сейчас?

Внимательно наблюдаю за реакцией мужа. В его взгляде вдруг вспыхивает что-то такое… что-то сродни несогласию. А потом взгляд становится жёстким, а желваки вздуваются от того, как яростно Андрей сжимает челюсти.

– Во-первых, не хочу слышать его имени. А во-вторых, ты зря недооцениваешь этого психопата. Или тебе мало вот этого? – стреляет взглядом в трость, приставленную к стенке.

Я не отвечаю. Потому что, как и шесть лет назад, мне всё ещё нечего сказать. Да, Спартак сошёл с ума тогда. Да, жестоко избил Андрея без видимых на то причин. Но я ведь умоляла Андрея уйти. Прогоняла его. Он сам остался, провоцируя чемпиона и его ярость. Поэтому для меня в той ситуации нет правых.

Муж наконец смещается в сторону, освобождая для меня путь к кровати.

– Ты всё время отмалчиваешься, Тась, – бросает с претензией. – Всегда такая тихая, со всем согласная. А когда не согласна – просто молчишь.

А разве не это от меня требовалось?

– Я такая, как ты просил, – шепчу, не глядя на мужа.

Подхожу к кровати, откидываю край одеяла, ложусь и тут же накрываюсь до самой шеи.

– Но в самом начале, помнишь? – Андрей вдруг неожиданно срывается с места и приближается к кровати. Без трости сильно хромает и выглядит жалко. – Ведь в самом начале мы были счастливы! – шепчет с придыханием. – Ты помнишь, Тась?

Опускается на колени рядом с кроватью. Схватив меня за щёки, вынуждает смотреть в свои серые глаза.

– Мы же нормально жили, Тась! Были счастливы, помнишь?

Лично я была счастлива от будущего материнства, а потом – от рождения Алисы. Растворилась в дочери. Ела, ходила, открывала и закрывала глаза лишь ради неё. Дышала ею.

– Да, помню.

Андрей наклоняется и целует меня в губы.

Не знаю, верит ли он мне. Считает ли, что я говорю искренне… Сегодня мне плевать на это. Сегодня мне не хочется притворяться.

Вяло отвечаю на поцелуй, и муж очень быстро отстраняется. Чувствует холод, который именно сегодня я не скрываю.

– Зря ты так, Тась! Зря!

Резко поднимается с пола, выпрямляя больную ногу при помощи рук. Морщится от собственной ущербности. Торопливо подходит к своей трости, хватает её и быстро покидает комнату, напоследок шарахнув дверью.

Он прав. Зря.

Первым, кто может пострадать от его рук, будет не Спартак, а Алиса. Он может рассказать ей правду о настоящем отце – бывшем заключённом. И о том, что я – её мать – собственноручно посадила её родного отца в тюрьму на долгие шесть лет.

Глава 5

– Мамочка, кто эти дяди? – шепчет Алиса, вцепившись в мою руку.

– Это просто папины друзья, Лисёнок… Они побудут с нами… сегодня.

Многозначительно смотрю на соседа справа. Его лицо кажется невозмутимым и даже отстранённым. Словно этому «шкафу» комфортно на заднем сиденье нашей машины. И он не теснит своими габаритами нас с Алисой.

Второй «дядя» сидит на переднем пассажирском кресле и время от времени поглядывает на меня.

Я его знаю. Точнее, знала раньше.

Захар. Шесть лет назад он был в команде Спартака. Не знаю, какую функцию там выполнял. Возможно, тоже был секьюрити. Но теперь, видимо, работает на моего мужа. И сегодня мне больше, чем обычно, кажется, что мир сошёл с ума.

Подавшись вперёд, касаюсь плеча водителя:

– Иван, не нужно заезжать во двор. Мы с Алисой добежим.

Кивнув, он тут же начинает притормаживать, чтобы выполнить просьбу, но сидящий рядом с ним Захар отчеканивает:

– Заезжай!

Иван с тяжёлым вздохом выворачивает руль вправо и въезжает в узкий двор, где даже развернуться невозможно. Водитель вроде бы тоже не очень доволен нашей сегодняшней компанией. Правда, обсуждать с ним это я не стану. После вчерашнего инцидента со свинкой больше ему не доверяю.

Проехав до самого конца двора, машина останавливается возле кованых ворот, и Иван глушит мотор.

За воротами стоит роскошное двухэтажное здание. В этом частном заведении дочка занимается танцами и рисованием. А ещё недавно я записала её в театральный кружок, поддавшись на уговоры руководителя. Якобы это поможет Алисе быть раскрепощённее.

– Сегодня у Алисы три урока. Ты можешь быть пока свободен, я позвоню, – обращаюсь к Ивану, старательно игнорируя остальных мужчин.

Про себя молюсь, чтобы никто из них не пошёл с нами.

Охранник, сидящий рядом со мной, представившийся Олегом, открывает дверь и выбирается на улицу. Я отстёгиваю Алису, и мы тоже покидаем машину. На моё счастье Олег лишь осматривается по сторонам, после чего забирается обратно в салон. А вот Захар явно не собирается оставаться в машине. Когда мы с Алисой проходим в калитку, он идёт следом.

– Послушайте, – резко останавливаюсь и смотрю на мужчину с возмущением. – Давайте не будем пугать остальных детей! – киваю на торчащую из-под его пиджака кобуру. – Моей дочери не нужны сопровождающие, из-за которых потом пойдут пересуды.

– У меня приказ, – сухо бросает Захар.

– Вам приказано сидеть на её занятиях? – наседаю я.

– Нет, – нехотя отвечает он.

– Тогда прошу выполнять приказы без самодеятельности.

Пытаюсь смотреть на мужчину строго. Да ещё и местный охранник подключается, видимо, услышав наш диалог.

– Таисия Сергеевна, у этого… – кивает на Захара престарелый Геннадий Степанович. – У него есть пропуск?

Я торжествующе смотрю на Захара, а тот, поджав губы, выплёвывает:

– Нет.

– Тогда всего Вам доброго, – Геннадий Степанович подходит чуть ближе. – Все посторонние ждут за территорией, – кивает на ворота. – И Вы не будете исключением. Не в мою смену.

На обычно добродушном лице местного охранника – непреклонность.

Резко развернувшись, Захар выходит через калитку и садится обратно в машину. Его тяжёлый взгляд сквозь окно ощущается почти физически. Однако эту маленькую дуэль я выиграла. Отвоевала целых три часа…

Повернувшись к Геннадию Степановичу, одними губами шепчу ему «спасибо». Покрепче беру Алису за руку и веду через широкий двор. Мы быстро скрываемся за тяжёлой дверью двухэтажного здания.

– Ты поедешь за платьем? – интересуется дочка, пока мы сидим на лавочке рядом с танцевальным классом.

– Нет, не поеду. Я буду ждать, пока ты не закончишь.

Алиса явно удивлена, потому что обычно я отлучаюсь на эти три часа. Пока она занимается, неспешно прогуливаюсь по магазинам, закупаюсь продуктами. Или Иван отвозит меня домой, чтобы я успела хотя бы пару часов посвятить домашним делам.

Сегодня меня тоже здесь не будет, но Алисе это знать совсем не нужно. Для неё, так же, как и для приставленных к нам охранников, я вошла в это здание и вышла через три часа вместе с ней.

Выглянув из танцкласса, учитель подзывает детей. Алиса вскакивает с лавочки, а я опускаюсь на корточки и поправляю её гольфы и чешки.

– Ты прямо здесь будешь сидеть? – уточняет она всё ещё недоверчиво.

– Конечно, нет, – стараюсь улыбнуться беззаботно. – Я схожу пока к директору… Она моя давняя приятельница. Давно, кстати, приглашает меня на чай, а я всё никак…

Алиса доверчиво слушает меня. Потом крепко обнимает за шею и убегает в танцевальный класс.

Нет у меня никакой приятельницы-директора. На самом деле я с ней едва знакома. Недавно эту должность отдали очень молодой, на мой взгляд, девушке, которой и на месте-то никогда не бывает.

Когда коридор окончательно пустеет, иду до самого его конца и выхожу через запасной выход. Попадаю сразу к задней калитке, выходящей на улицу. Она почти всегда закрыта. И ею, конечно, не разрешено пользоваться. Только вот некоторые педагоги нарушают это правило. Как и сейчас…

– Пойдём, Кать, – одна из них зовёт подругу, выстреливая окурком подальше от забора.

Вторая тушит сигарету об асфальт и тоже избавляется от улики, зашвыривая её в траву.

Придав своему лицу невозмутимое выражение, прохожу через приоткрытую калитку. Обе девушки смотрят на меня с недоумением и, кажется, что-то хотят сказать. Я быстро отворачиваюсь, ускоряю шаг и скрываюсь из поля их зрения, шмыгнув за многоэтажку.

Лишь там перевожу дух. Всё тело немного дрожит от содеянного…

И от того, что собираюсь сделать!

Достав телефон из кармана, пролистываю контакты до буквы «м». Там всего один телефонный номер. Он принадлежит девушке по имени Маша. Если только она его не сменила…

Нажав на вызов, подношу телефон к уху. Моё сердце начинает биться быстрее от того, что я слышу гудки и после тихое:

– Тася?

Да, Маша не ожидала, что я когда-нибудь ей позвоню. Она была частью команды Спартака, и мы не виделись с ней долгих шесть лет.

– Привет. Прости, что звоню тебе вот так, – начинаю сбивчиво тараторить я. – Мне просто нужно узнать, где живёт Спартак. Я знаю, что его дом продали, пока он был в тюрьме. И не подумай, что специально это выясняла. Нет… Просто наткнулась как-то на эту информацию в сети…

– Подожди, Тась, – обрывает меня Маша. – Давай не так быстро, ладно? Во-первых, это просто сюрприз, что ты мне позвонила. А во-вторых, конечно, я дам тебе адрес… Если скажешь, зачем.

Маша замолкает в ожидании ответа. Я тоже молчу, яростно кусая губы.

Должна ли я говорить ей правду?

Что у нас со Спартаком общая дочь. Что он был в ярости, когда узнал это. И что сейчас я хочу поговорить с ним.

– Тась, ты там?

– Да, – выдавливаю из себя наконец. – Мне просто надо его увидеть… И это касается только меня и его. Прошу, дай мне адрес, пожалуйста.