– Наверняка, – кивнула девушка и вдруг снова стала серьёзной. Даже глаза открыла и посмотрела наконец-то на своего спутника. – Знаешь, я вот прямо сейчас понимаю, что не хочу никуда никуда ехать. Останови машину.

– Оль…

– Останови, я тебе говорю.

Он свернул на обочину и притормозил. Ольга отстегнула ремень, выбралась наружу и решительно зашагала в обратном направлении, прислушиваясь к своим ощущениям. Ничего… Ничего… А потом вдруг на неё накатила такая волна паники, что даже ладони вспотели. Постояв с минуту на месте, девушка вернулась обратно в машину и махнула рукой.

– Поехали.

– Как скажете, моя госпожа! – ухмыльнулся Стас. – Проверяли, работает или нет ментальная связь с Тимохой?

– Мне это не нравится, – скривилась Ольга.

– Мне тоже, – вздохнул Стас. – А кому сейчас легко?

– Это неправильно.

– Согласен.

– Нет, я понимаю, что Тимоха ещё ребёнок, и многое из того, чего делать нельзя, он принимает за должное и нормальное, но предел-то должен быть. А если он захочет, чтобы я с моста сиганула?

– Не захочет.

– Ты так в этом уверен?

– А вы уверены, что мы уже перешли на ты?

– Понятия не имею, но в сложившейся ситуации считаю некоторую фамильярность в общении условно допустимой.

– Эм-м-м… Можно было просто сказать «да».

– Ладно, да. И не зли меня, – Ольга скрестила руки на груди и уставилась на дорогу. – Что с твоим братом?

– Не знаю, Оль, – покачал головой Стас, и она почувствовала исходящее от него волнение. – Мы от тебя поехали в гостиницу за городом. Кир должен был позвонить, но так и не позвонил, а потом по телеку показали сюжет про взрыв. Я хотел поехать в больницу к нему, но Тимоха выпучил глаза и начал твердить, что туда нельзя, потому что возле папы злые люди. Он их чувствует. И дико боится.

– А позвонить докторам не пробовал?

– Они по телефону сведения о пациентах не разглашают.

– Ясно. А в колодец ты ребёнка зачем засунул? Нельзя было в гостинице оставить?

– Он сам меня к этому колодцу привёл. Сказал, что там безопасно, а я должен ехать за тобой.

– Стас, почему ты его во всём слушаешься? Он ребёнок и…

– Он никогда не ошибается, Оль. Боюсь, он знает и умеет намного больше, чем мы можем себе представить. Мы приехали, кстати. Дальше грязища, дороги нет, поэтому придётся идти пешком.

К счастью, в багажнике обнаружилось сразу два фонарика, и им не пришлось продираться через кусты в кромешной тьме. Колодец располагался не так уж и далеко от того места, где они оставили машину, но Оля умудрилась два раза упасть, порвать куртку и мысленно пожелала много чего нехорошего человеку, которому пришла в голову идея вырыть яму полтора метра в глубину и в ширину в посадке между двумя полями. И не просто вырыть, а ещё и, как выяснилось, выложить её изнутри красным кирпичом, к которому теперь жался, прикрываясь рукой от света фонариков, мокрый и грязный Тимоха.

– Давай руку, герой, – Стас присел и ухватил мальчишку своей большой ладонью за тонкое запястье. – И-и-и-и раз!

Жутко грязные штаны, не менее ужасная куртка, съехавшая набок шапка с помпонами из слипшихся репейников… Оля почему-то подумала о том, что после такого пассажира Стасу придётся гнать иномарку в химчистку. Впрочем, она теперь и сама выглядела не лучше.

– Я поймал змею, – радостно сообщил Тимоха, вытаскивая из кармана ужонка сантиметров двадцать в длину.

Олю перекосило, а Стас одобрительно хлопнул пацана по плечу:

– Молодец! А теперь отпусти зверушку, и поедем…

– Ему у меня тепло.

– Я понимаю, мой повелитель, но здесь у него есть еда, а у тебя в кармане он умрёт от голода.

– Я его кормить буду, – насупился мальчишка, пытаясь запихнуть змейку обратно в карман.

– А ты знаешь, что едят ужи?

– Нет.

– Вот и я не знаю.

– В Интернете узнаем. А тут ему холодно и страшно.

– Мне тоже страшно, – сообщила Оля. – Я боюсь змей, и с этой зверюгой в одну машину не сяду.

Тимоха несколько раз перевёл задумчивый взгляд с неё на ужонка, а потом бережно опустил своего несостоявшегося питомца на влажную коричневую листву.

– Если он замёрзнет, виновата будешь ты, – расстроенно сообщил мальчишка и зашагал в сторону машины.

Оля не стала ничего отвечать на это замечание, хотя очень хотела сказать, что была бы счастлива, если бы все змеи в мире замёрзли одновременно. И ещё пауки. И лягушки. И ящерицы. И крысы… Какая она, оказывается, трусиха…

– И куда мы теперь? – поинтересовалась девушка у Стаса, зябко поёжившись.

– Не знаю, – пожал он плечами в ответ.

– Ко мне? – предложила она, продираясь через кусты в направлении машины. – У меня есть горячий душ, тушёная утка и надувной матрас.

– Нельзя, – подал голос топающий впереди Тимофей и пояснил: – Там злые люди.

– Откуда ты знаешь?

Он остановился, повернулся и посмотрел на неё так снисходительно, как будто это она была несмышлёным ребёнком, а он – умудрённым богатым жизненным опытом взрослым. Даже не сказал ничего. Просто посмотрел ей в глаза, и она поверила.

– А если не ко мне, то куда?

– Ко мне тоже нельзя, – сообщил Стас.

– Великолепно… Мне нужны вода, еда и хоть какие-нибудь объяснения. А ещё перекись и зелёнка, потому что я поцарапала руку. И…

Она перечисляла предметы первой необходимости весь оставшийся до машины отрезок пути, не обращая ни малейшего внимания на то, что мужчины предпочитают помалкивать. Ей так было легче. Нужно было выплеснуть куда-нибудь излишки эмоций, и она выбрала самый безобидный способ – беззлобное ворчание.

– У вас есть права? – прервал Стас её длинный перечень надобностей, когда ночные путешественники наконец-то добрались до машины.

– Конституционные? – уточнила Оля, удивлённо моргнув.

– Водительские.

– Есть, а зачем?

– Дальше вы едете без меня.

– Не-не-не-не-не! – громко запротестовала она. – Я за рулём веду себя хуже, чем обезьяна с гранатой, и вообще…

– Оль, я должен вернуться.

– Почему?

– Дядю Стасика ищут злые люди, – сообщил Тимоха, который топтался рядом, подсвечивая фонариком придорожные кусты.

– Вот именно, – поддакнул Стас. – Плохие люди знают, что дядя Стасик любит своего племянника, и будут меня искать. Лучше, чтобы нашли, убедились, что я не при делах, и отвалили. Я и так целый день с ним мотаюсь, Оль, а должен был ещё с утра сдать парня тебе на поруки. Я поймаю попутку и вернусь домой, чтобы отвести от себя подозрения. Позже созвонимся.

– А мне что делать? – паника подкралась неожиданно, и теперь девушку буквально трясло от ужаса. Она боялась Тимоху и людей, которые за ним охотятся. Боялась оставаться наедине с этим странным ребёнком. Боялась, что не справится…

– Для начала выньте из сумочки свой телефон и запишите в контакты мой номер, – твёрдо и спокойно приказал Стас, видя её состояние.

Ольга с радостью приняла его тон, потому что понимала, что находится на грани нервного срыва, и подчинение чужим приказам даст ей небольшую передышку до того момента, когда придётся самой принимать решения. Она внесла его номер в контакты, потом взяла связку ключей и конверт с наличностью на расходы, кивнула в ответ на рекомендацию нигде не расплачиваться своей банковской картой, выяснила, что страховка открытая, и проблем с этой стороны возникнуть не должно…

– А ну-ка постойте, Тимофей Кириллович… – Стас придержал за рукав Тимоху, когда Оля с трясущимися руками уже села за руль, а мальчишка как раз собирался залезть на заднее сиденье.

Девушка слишком сильно нервничала, чтобы прислушиваться к их диалогу, поэтому и не знала, что Стас заставил ребёнка вывернуть карманы и вытряхнуть из них на обочину ещё парочку маленьких ужиков. Пожалуй, змеи в чужой машине посреди безлюдной ночной трассы стали бы отличным завершением этого великолепного во всех отношениях дня.

Глава 5

С тех пор, как Стас поймал попутку и уехал обратно в город, прошло уже минут десять, а его иномарка всё ещё стояла на обочине и весело подмигивала оранжевыми огоньками «аварийки».

– Это нелогично, – Оля внимательно посмотрела в зеркало заднего вида на Тимоху, который увлечённо отдирал репейники от своей шапки и лепил из них нечто, отдалённо напоминающее медвежонка.

Нелогичным было всё, начиная с…

Хотя, если принимать неестественное за нормальное, то какая-то извращённая логика в событиях прошедшего дня всё же присутствовала. Взять хотя бы её теперешнее состояние – стоило Стасу сесть в другую машину и исчезнуть из поля зрения, как паника и страх испарились, будто их и вовсе не было.

Манипулировать трясущимися от ужаса людьми очень легко, что, похоже, Тимоха и сделал. Она ведь согласилась сесть за руль и увезти мальчика подальше от города не потому, что была озабочена судьбой ребёнка, а потому, что в тот момент не могла самостоятельно принимать решения и подчинилась более сильной воле. А теперь в этих сильных эмоциях не было нужды, потому что Тимка добился того, чего хотел.

Круто, да. Молодец мальчишка, далеко пойдёт. Только вот мал ещё пока, чтобы понимать всю серьёзность ситуации. Приоритеты расставлять не умеет. Судя по всему, ему очень хотелось заполучить себе в защитники именно её, хотя парень вроде Стаса справился бы с задачей по спасению пацана намного лучше. Как там Стас сказал? Просто маленький ребёнок? Так оно и есть.

Что ребёнку нужно для того, чтобы чувствовать себя защищённым от больших проблем? Взрослые. Родители. Папа и мама. Папа временно не в состоянии его защитить, поэтому проявить заботу должна мама. А где взять маму, если её нет? Вот Тимоха и прицепился к ней, как банный лист. Дурачок маленький. Да что она может против людей, которые во имя достижения своих целей по головам готовы идти?

– Тима…

– Что?

– Где твои родители?

Тимофей оторвался от своего увлекательного занятия и поднял голову, заставив Ольгу вздрогнуть – зеркало отразило мягкое желтоватое свечение его глаз.

– Их нет.

– Я в курсе, – кивнула Оля. – Поэтому и спрашиваю, где они? И кто они?

– Их просто нет.

– Так не бывает, молодой человек. Я не буду сейчас тебе подробно объяснять, откуда берутся дети, но мама и папа есть у каждого ребёнка.

– Я сам взялся. Без мамы и папы.

Ну вот и как получить какие-то объяснения от пацана, который говорит чушь, причём односложными фразами?

– Они умерли? – Оля решила больше не щадить его нежную детскую психику.

– Нет. Их никогда не было.

– Тогда откуда ты взялся?

– Из дома.

– Из какого дома?

– Из деревянного.

Чувствуя, что начинает потихоньку закипать, Оля сделала глубокий вдох и медленно выдохнула.

– Ладно. А почему ты днём назвал меня мамой?

– Ты на неё похожа.

– На кого?

– На маму.

– Но у тебя ведь не было мамы. Как я могу быть похожей на того, кто не существует?

Тимоха на несколько мгновений задумался, а потом зеркало отразило его улыбку с отсутствующими передними зубами.

– Я тебя придумал.

– А вот и нет, – возразила девушка, заводя двигатель. – Я живу на этом свете в четыре раза дольше тебя.

Тимофей ничего на это не ответил. Даже взглядом её не удостоил. И не поинтересовался, куда она собирается его везти. Да она, если честно, и сама ещё не решила, куда ехать. Нужно было помыться, переодеться и поесть. И поспать, потому что вечер неумолимо близился к полуночи, а утро, как говорится, вечера мудренее.

Вариантов было немного – снять номер в какой-нибудь придорожной гостинице или завалиться в гости к тому, у кого «злые люди» не будут её искать. Если они и в самом деле её ищут.