– Добрый вечер, – кивает сотрудник, козырявший значком. – У нас ордер на обыск вашей квартиры. Просьба впустить. – На этих словах он раскрывает перед моим носом сложенную бумажку. Мы оба знаем, что никто не даст мне полчаса на изучение простыни из букв. Разглядев внизу печать бюро и свои имя и фамилию, выделенные жирным шрифтом, убираю защитную цепочку и распахиваю дверь.

Все мужчины заходят внутрь. Те, что в форменных рубашках, расходятся в разные стороны, а тот, кто представился Бруксом, останавливается возле меня, придирчиво оглядывая большую гостиную, совмещённую с кухней. Мелкие глазёнки по-хищному изучают интерьер, по которому сразу видно, что я – человек творческий. Беспорядок здесь можно охарактеризовать этим же словом: с дивана уныло свисает плед, который, в принципе, оттуда не убирается, на кофейном столике вразброс лежат потёртые инструкции к раритетному немецкому фотоаппарату, купленному по объявлению. Недавно я загорелась идеей ретро-съёмки с соответствующей фототехникой. Приобрела всё необходимое, включая специальный бачок, дистиллят и проявитель, но разобраться до конца не успела.

– По какому поводу обыск? – озадачиваюсь я. – Я же – свидетель, а не подозреваемая.

– Свидетель? – удивлённо спрашивает он. – Автомобиль Audi Q3 Sportback 23, принадлежащий вам, был обнаружен рядом с местом убийства. Вы оттуда скрылись, что является прямым основанием для вашего задержания.

– Что? Какого ещё задержания? – Меня бросает в пот от его слов. – Никуда я не скрывалась! Нас с телохранителем увезли в участок на полицейской машине, поэтому моя Audi осталась там. Я сказала всё, что видела. Отдала им карту памяти, на которой зафиксированы лица преступников. При чём здесь я? – Моему негодованию просто нет предела.

– Где сейчас ваш телохранитель? – Словно не услышав объяснений, агент лениво разглядывает фотографии на стенах, на которых запечатлена наша многодетная семья, и мне внезапно становится дурно. Что-то здесь не так.

– Его рабочий день закончился. Наверное, отдыхает, – отвечаю, переборов дрожь в голосе, беспокойно поглядывая на мужика, небрежно копающегося в кухонных шкафах.

– Что это? – агент показывает на мусорный мешок с грязной одеждой, приготовленный на выброс.

– Моя одежда.

Надев латексные перчатки, Брукс развязывает его и, приподняв бровь, выуживает окровавленную футболку.

– Ваша кровь?

– Моя! Я поранилась в лесу, когда упала на спину, убегая от киллера.

– От киллера? – скалится он. – И как вам, обычному фотографу, удалось от него убежать?

– Не удалось. Меня спас телохранитель, и его также допрашивали, если вам интересно.

– Мисс Рэйвен, ваши небылицы понравятся суду, но советую сотрудничать со следствием. На месте преступления был найден один труп: мистера Мартидиса. Куда, по-вашему, испарился киллер?

– Как это – один? Что вы такое говорите? – Поперёк горла мгновенно вырастает преграда. Становится тяжело дышать, и я машинально прикладываю ладонь к шее, чтобы избавиться от подкатывающего ужаса. Догадки о том, к чему ведёт этот урод, сыплются одна за одной. Господи, во что я ввязалась?

– Гвеннет Браун вам знакома? – Имя моей сегодняшней клиентки окончательно сбивает с толку.

– Конечно. Как раз с ней у нас была фотосессия на водопадах Литл Фоллз.

– На вас поступило заявление от мисс Браун. Увидев новость про убийство Илиаса Мартидиса в Литл Фоллз, она сообщила, что вы вели себя подозрительно и отправили её со съёмок пораньше.

Какая сука…

– Гвеннет Браун вызвали в участок по моей просьбе. У вас есть эта информация? – предпринимаю попытку достучаться до агента, одновременно думая, к кому обратиться за поддержкой в первую очередь. К папе. Однозначно, к нему.

– Мисс Рэйвен, в каком участке?

– Вы смеётесь? – бешусь я. – Полицейском! Допрос вёл детектив Блумберг, и я…

– Детектив Блумберг был тем, кто принял заявление от мисс Браун, и вас в участке сегодня не было. Сколько можно гнуть эту линию?

От той «правды», что мне пытаются втереть, язык отнимается и утрачивает способность шевелиться. Почему из меня делают дуру? Это же не могло быть сном? Они – точно агенты ФБР? Чёрт, что было неясно в словах Кайдена: «никому не открывать»? Никому – это никому. В том числе, так называемым агентам. Хотя что изменилось бы? Раз они сюда пришли, значит, итог визита им известен.

Будто в подтверждение моим мыслям, в гостиной появляется один из мужчин, держа в вытянутых руках по прозрачному пакету. В первом – два пистолета, а во втором – стопка каких-то фотографий.

– Нашли что-то интересное? – Брукс подходит к нему и, вытащив снимки, принимается по очереди перекладывать их. – Занятно-занятно, и давно вы следили за Илиасом Мартидисом? – обращается ко мне, демонстрируя фото ещё живого политика, сделанное на расстоянии, как если бы его фотографировал неумелый фотошпион.

Начальный шок схлынул, оставив после себя чёткое осознание происходящего: меня хотят подставить.

– Это – не моё! – вскрикиваю на эмоциях.

– Знаете, сколько раз я слышал эти сказки при арестах, мисс? – вопрошает насмешливым тоном.

Арестах?!

– Вы уже всё решили, да? Всё решили? – спрашиваю, спотыкаясь об слова. – Я оказалась в тех местах по чистой случайности! Мартидиса впервые видела вживую! Почему вы не хотите меня слушать?

– В наши обязанности не входит «слушать», мисс Рэйвен. Свою версию расскажете следователю, – плюнув в меня эту равнодушную отговорку, Брукс лезет в карман, а я, движимая какой-то неестественной силой, бросаюсь к нему, вцепляясь в руку.

Потребность не дать себя в обиду одерживает верх. Принимаюсь лупить его, вопя все известные ругательства без разбора, но внезапно мою щёку обжигает точно пучком крапивы. Затихаю, прикладывая ладонь к месту, к которому приложилась лапища Брукса. На меня никогда не поднимали руку. Никто и никогда. Пару мгновений ошалело наблюдаю, как эти сволочи тотчас начинают что-то обсуждать, словно ничего не произошло. Словно он прихлопнул муху, а не дал по лицу более уязвимому человеку. Такое, вообще, допустимо со стороны тех, кто должен защищать? От звона в ушах не получается разобрать ни единого слова. Зато вижу протокол, мелькнувший в руке агента. Оформленный и заполненный протокол задержания.

Брукс отворачивается, убирая снимки обратно в пакет, и я делаю то, о чём просил Кайден: бегу. Срываюсь в сторону балкона, но меня тут же перехватывает третий мужлан и, больно заломив руки за спиной, рывком отшвыривает к стене. Больно ударяюсь лбом так, что на секунды в глазах поднимается рябь, а потом происходит страшное. То, о чём я не могла бы подумать ещё утром, сидя в ресторане напротив Дэниела. На запястьях защёлкиваются тяжёлые браслеты и прямо над ухом раздаётся басистый голос Брукса:

– Вы имеете право хранить молчание. Всё, что Вы скажете, может быть и будет использовано против Вас в суде. Вы имеете право на присутствие адвоката во время допроса. Если Вы не можете оплатить услуги адвоката, он будет предоставлен Вам государством. Ваши права Вам понятны?

– Пошёл к чёрту! – кричу в ярости. – Это на вас надо надеть наручники, твари продажные!

– Да что ты, – с противным смешком Брукс сдавливает мои щёки ладонью, поворачивая лицом к себе. Сжимаю губы, что есть силы, хотя желание харкнуть ему в рожу преобладает. – В камере предварительного заключения твоим соседом сегодня будет Большой Джек. Он любит дерзких. А охрана любит ночью спать. Понятно, к чему я?

Знать не хочу, кто этот Джек и почему он Большой, но ему не жить, если со мной что-то случится.

Меня тащат волоком, как отпетую преступницу, даже не позволив обуться. В одних трусах и футболке, пусть и слегка прикрывающей задницу.

Кайден, где ты, когда так нужен? Где?

Уже в дверях глухой хлопок позади заставляет притормозить тех двоих, что держали меня. Всё происходит настолько быстро, что успеваю уловить лишь удивлённые вздохи и заметить округлившиеся глаза на их рожах. Взмах руки со знакомыми часами – и тот, что был слева, падает навзничь, вываливаясь в коридор. «Правому» не удаётся выдернуть оружие из кобуры: его настигает та же участь. Кайден, оттеснивший меня в угол прихожей, наносит выверенный удар выпрямленными пальцами прямо по кадыку мужика. Тот оседает на пол с булькающим хрипом и сразу отрубается.

– Я же сказал: никому не открывать! – прикрикивает на меня Пирс, затаскивая пострадавших за ноги внутрь квартиры.

Брукс лежит неподалёку от входа. По-видимому, Кайден напал на него сзади, устранив первым.

Дева Мария, он уложил троих за несколько секунд…

– Они живы? – бормочу, наблюдая за действиями парня в полнейшей растерянности. Не то, чтобы я сильно о них беспокоилась, но четыре трупа за день – это не перебор для телохранителя обычной гражданки? Мы не на войне, в конце концов.

Он быстро обыскивает мужчин, забирает себе их удостоверения и, найдя ключ от наручников, подходит ко мне. Во взгляде – опасный коктейль из злости и раздражения.

– Пока да. – Блеснув сердитым взглядом, парень привычным действием разворачивает меня к себе спиной и в два счёта освобождает руки. – Но, если не уйдём прямо сейчас, придётся это исправить.

Поворачиваюсь к Кайдену, потирая травмированные запястья, а он уже на пути к окну. Я, конечно, совершила несусветную глупость, впустив этих подонков в квартиру, но он несправедлив! Почему он злится на меня?

– Не открой я дверь, они нашли бы способ открыть её без моего участия, – защищаюсь, смотря украдкой на лежащих людей.

– Всё чисто, идём! – Пирс зовёт с балкона, подзывая рукой. Либо он не слышал мою реплику, либо сделал вид, что не слышал, либо считает себя умнее. Третья причина вызывает особое желание утереть ему нос. Но что я могу в нынешних обстоятельствах?

– Долго будешь там стоять, Николь? – Кайден в нетерпении отодвигает занавеску, чтобы напомнить о себе.

– Прямо так? Без всего?

Пройдясь по мне критическим взглядом, он со вздохом уступает:

– Надень что-нибудь на ноги. Всё необходимое купим по дороге. И давай резче!

– По дороге? Куда мы? – спрашиваю недоумённо, спеша в спальню.

– Ты в самом деле хочешь обсудить это при них? – доносится с сарказмом.

Укротив на время свою болтливость, скидываю с полок шкафа ненужные шмотки. Под руку попадаются домашние трикотажные шорты, и я натягиваю их, посчитав наиболее удобным вариантом для побега.

Наверняка это всё ненадолго. Кайден отвезёт в безопасное место, а настоящие защитники правопорядка разберутся с недоразумением, в которое я оказалась вовлечена поневоле. Кто бы ни стоял за подставой, и на него найдётся управа! Не могут же они так просто осудить невиновного человека?

Всунув в карман телефон, лежавший на кровати, бегу к прихожей, чтобы обуться, и возвращаюсь к Пирсу, контролирующему обстановку внизу.

– Нам обязательно идти этим путём? – предпринимаю слабую попытку отвертеться от пожарной лестницы, не внушающей доверия. Как-никак мы на десятом этаже.

– Обязательно. С другой стороны дома тебя поджидают две патрульные машины, которые только и ждут, когда ты попадёшь к ним в лапы. И одна просьба, Николь, – он делает красноречивую паузу, убеждаясь в том, что я хорошо слышу. Вопросительно развожу руками, мол, продолжай. И он продолжает: – До тех пор, пока я не дам тебе знак, молчи.

Не предоставив ни единой возможности ответить ему парой неласковых, Кайден стартует вниз. На моей памяти ни один представитель мужского пола не позволял себе говорить со мной в подобном тоне и тем более затыкать! Я ему кто? Девочка на побегушках? Если на то пошло, тело, которое он охраняет – моё, и это он должен подчиняться, а не наоборот! Мгновенно закипаю от того факта, что мои женские чары не действуют на этого засранца. Ну и ладно! Мне есть кого ими обольщать.