После нескольких секунд ее молчания осознаю, что открытые плечи печет, будто сутки провела под палящим солнцем. Влага на спине моментально испаряется от чьего-то напряженного и давящего взгляда.

Обернуться? Посмотреть?

Любопытство съедает.

– Костик не смог без меня, – читаю по губам.

Вены в организме превращаются в тонкие трубы, наполненные цементом. Ни вдохнуть теперь, ни выдохнуть.

В животе странное покалывание. Как предвкушение встречи.

– Он здесь, да? – спрашиваю, уставившись куда-то поверх Аленки.

– Да. И еще…

– Со Стасом?

Аленка горящим взглядом наблюдает за моими движениями. Я беру бокал с «Монахом» и осушаю его залпом. На зубах хрустит лед, а в голове дурное опьянение. Оно сейчас больше бесит, нежели приносит легкость.

– Прости, – Аленка поджимает губы в извинительной улыбке.

Внезапно до меня доходит: Аленка будет со своим парнем, я же… не девушка Аверина. И о чем нам с ним говорить? Как мне себя вести?

Костя подходит и тут же целует Аленку. Смущаюсь и, тем не менее, смотрю, потому что повернуть голову в сторону и взглянуть на мажора невозможно.

Стас садится рядом, задевая меня коленом и локтем. На нем любимая белая футболка и темные джинсы. Волосы в привычном мажорском беспорядке.

Понимаю, что мои руки еще с силой сжимают пустой бокал. Аверин видит это и хмыкает.

Несмотря на громкую музыку ведь слышу этот гребаный демонстративный хмык!

– Возвращаешься к первому пункту? – наклонившись к моему уху, спрашивает.

Наши руки лежат слишком близко друг другу. Крошечные волоски шевелятся и касаются кожи соседа. Можно наблюдать, как я покрываюсь острыми предательскими мурашками.

– Игнорируешь? – не отстает.

– С чего ты взял? Просто расстроена, что ты и твой друг нарушили наши планы. У нас вообще-то девичник! – поворачиваюсь на крутящемся стуле.

Колени чертят полукруг по его бедру.

Мажор обращает внимания на мой яркий макияж и почему-то хмурится. Взгляд останавливается на губах. Спускается к груди, и я готова уже сбежать. От ощущений задыхаюсь.

– Мне кажется, половина твоей компании уже забыла про договоренность.

Эти двое – Ольшанская и Исаев – вовсю целуются и не обращают внимания ни на кого.

Снова зависть кружится внутри и приносит неприятные чувства с собой. Нехорошо завидовать лучшей подруге.

– Можно вопрос? – спрашиваю, вскинув одну бровь.

Трек сменился. Теперь какая-то медленная мелодия. Аленка утанцевала с собой Исаева, оставляя меня и мажора один на один.

– Валяй.

Стас ничего не заказывает, и его даже не интересует никакой напиток из бара.

– Ты специально сюда пришел?

Аверина смыкает губы и задумывается.

– Это ты у нас что-то там постоянно придумываешь, чтобы меня в себя влюбить. А я же… пришел с другом.

Холодность в его глазах тушит весь огонь, который разгорелся после танцев. Мне не терпится накинуть на себя пальто, в котором пришла, а лучше встать под горячие капли воды.

– Ты мог бы отказаться, – хрипло отвечаю и отворачиваюсь.

Как назло, коктейль закончился. Аверин поднимает руку, чтобы позвать бармена, а я беру сумку и быстро спрыгиваю с высокого стула и убегаю.

Хватит этих унижений!

Влажные глаза меняют картинку. Она мутнеет с каждым моим шагом.

Продираюсь сквозь толпу, грудь разрывает от желания оказаться одной, в укромном уголке.

Эта влюбленность приносит мне столько страданий, что хочется вытащить ее раскаленными щипцами. Чтобы раз и навсегда, заодно обеззаразить на будущее.

Когда-нибудь я обязательно так сделаю.

Прижимаюсь к стене спиной и прикрываю глаза. Где-то слышу посвистывания и вопросы в мой адрес.

Я навсегда останусь для него одноразовой девушкой, с которой просто хорошо провести вечер. Да он и смотрит на меня всегда так, будто я лишь тело.

Опускаюсь на корточки, чувствуя, как ноги слабеют. Подбородок дрожит, слезы скатываются ручьями. Мне хочется истерить в голос, но вокруг люди. Закусываю ладонь со всей дури и мычу от боли.

Ненавижу! Ненавижу его всей душой!

Аверин подбегает и только пугает. Уставился на меня гневным взглядом, осматривает мое скрюченное на полу положение.

– И куда ты так улетела? – облизав сухие губы, спрашивает.

– От тебя подальше, – поднимаюсь на ноги и выпрямляюсь.

– Получилось так себе, конечно.

Его лицо кривится, будто кто-то на ногу наступил.

Сердце сжимается в груди. Мы дышим часто, как после марафона, который так и не выиграли. Пальцами царапаю шершавую стену позади меня, а Стас оперся о нее рукой. Смотрим друг на друга и не двигаемся.

Хочется залезть к нему в голову и узнать, о чем же он думает.

Шея горит. Одежда мешает. От высоты каблуков кружится голова.

– Поцеловать тебя хочу. Можно? – спрашивает и поражает меня своим прямым вопросом.

Делает шаги в мою сторону, а отступать-то мне и некуда.

Мужской аромат окружает, становится облаком. Я вдыхаю его и расслабляюсь, даже на какой-то миг теряю контроль.

– Нельзя, – слабо отвечаю.

Я хочу этого больше всего на свете.

– Уверена? Твой взгляд говорит об обратном, – шепчет мне в губы.

Сглатываю поднимающееся возбуждение.

Пальцы на руках искрят. Внутри желание вызревает, ростки свои пускает.

– Не смей меня касаться. Запрещаю, – стараюсь придать голосу уверенности.

Я чувствую его раздраженность кожей.

Ему хочется прикоснуться. До дрожи, до треска мелких косточек, темноты перед глазами. Его желание четко читается в каждом его неловком движении, слове, взгляде, вдохе.

– Пожалуйста.

Мольба в голосе. Тонкая, отчаянная. Подбрасывающая меня на самый верх и безжалостно раздавливающая.

Отрицательно качаю головой.

Стас с грохотом ударяет кулаком по стене справа от меня. Дёргаюсь, а потом его губы накрывают мои.

Только они. Мы соединяемся лишь губами.

Издаю низкий стон. Как курок спустили.

В голове шумит, живот становится центром притока разгоряченной лавы. Прикрываю глаза и отдаюсь напору мажора.

Он обхватывает мои губы и нежно втягивает их в себя. Язык раздвигает зубы, рушит все преграды, ломает меня под себя и прорывает оборону.

Плечи опускаются, я заметно расслабляюсь.

Наш поцелуй больше похож на безумие. Мы терзаем друг друга губами и зубами. Но не касаемся руками. Мои царапают стену, Аверин поставил ладони по обе стороны от меня. Как в клетке закрыл.

Хочется, чтобы он первым нарушил мои правила. Прикоснулся и обнял. Чертов мажор оказывается слишком принципиальным.

Он рычит мне в рот, стонет и нисколько не стесняется. А меня это только заводит.

В голове сквозь блеклый туман прорываются картинки нашей единственной ночи. Толчки, страстные поцелуи, его руки на моей промежности. Запахи, вкусы, ощущения – все как будто было секунду назад. Такое живое, еще не раненое, чувственное.

– Забери свои слова назад. Дай мне до тебя дотронуться, – с болью в голосе спрашивает.

Воскрешаю в мыслях наше расставание и замираю.

– Хочешь меня коснуться?

Шальные глаза бродят по моему лицу, ища подтверждение, что я не шучу.

– Пиздец как, лисица.

– Навязчивая мысль, да? – шепчу.

Узлы стягиваются на шее и по всей груди. Если присмотреться, то я вся трясусь.

– У тебя зависимость, Стас Аверин. Еще чуть-чуть и влюбишься.

– Никогда, – скалится.

Мажор тянется ко мне и лишь на секунду прикасается к левому плечу. Обжигает. От боли выть готова. Мне мало. Мало сейчас его рук, его голоса. Его желания тоже мало. Я хочу его любви. И страданий тоже.

Отталкиваю Аверина и отхожу.

Собравшись с силами, которые растеряла, сглатываю и смотрю в глаза Стасу.

– Вот влюбишься и дотронешься, Стас.

Еще два шага назад. В груди ломаются ребра, сдерживая сердце.

Сгораю под его взглядом. Он чиркает и поджигает, безжалостно бросая меня в свой огонь.

Последний вдох и убегаю.

Глава 24. Саша

Сумасшедшая лисица, мажор оказался прав.

Саша.

– Эй, Саш, ты чего такая грустная? – папин секретарь Света одновременно и сцепляет степлером бумаги, и то и дело смотрит в мою сторону и спрашивает, – с мальчиком поссорилась?

Возвожу глаза к небу и протяжно цыкаю.

– Настроения нет, – отмахиваюсь.

– Но мальчик-то есть?

Переключаю свое внимание на телефон. Время собираться домой, и хочется намекнуть Свете, что ее дома ждет свой «мальчик». Нечего ко мне приставать.

– Значит, безответно влюблена, – делает вывод и вздыхает, – не переживай, Сашка. Знаешь, сколько еще таким вот у тебя будет!

Ее утешения лишь раздражают. Но, тем не менее, стараюсь избегать прямого взгляда. Может, чтобы Света не смогла прочитать в моих глазах, что ее догадки верны.

Допиваю холодный чай. Он горький и невкусный. Но сидеть сложа руки и молча выслушивать истории про первую, вторую и десятую любовь становится невозможно.

– Я тебе вот что еще скажу. Ты не против?

Растягиваю губы и, бог видит, как же хочется ответить «нет». Но я же воспитанная, посылать мягко не умею.

– Не знаю, что там у тебя за мальчик и как сильно вы поссорились, но ты попробуй сделать так, чтобы он приревновал тебя, скажем, к своему другу. Ничего серьезного. Легкий флирт, пару соблазнительных фраз. Если ему не все равно, ты это увидишь.

Света ведет бровями и подмигивает. Затем быстро собирает вещи в сумку и кинув короткое «пока» уходит. Ее рабочий день закончился.

Я вскакиваю с кресла резко и начинаю мерить небольшую приемную шагами. Пять в одну сторону, пять в другую.

Ну бред, какая ревность? Мажор только высмеет меня.

Внезапно жалею, что как-то показала Свете свои переживания. Не будь я такой расстроенной, она бы не пристала, не стала бы все это рассказывать и уж тем более раздавать непрошеные советы.

Подхожу к небольшой кофемашине и варю себе порцию кофе, когда еще несколько минут назад пила противный чай. Аппарат начинает громко жужжать и материться. Совсем пропускаю мимо ушей, что в приемной уже не одна.

– Добрый день, – парень здоровается, а я почти подпрыгиваю на месте.

Круто оборачиваюсь.

За время работы к папе много, кто заходил, но в основном это были такие представительные дядечки в синей форме. Они коротко здоровались и проходили к отцу.

А сейчас перед собой вижу вчерашнего студента. На нем клетчатая рубашка и обычные джинсы. Не вписывается он, короче, в наш коллектив. Но тем и цепляет.

Отсутствие погон и формы для меня приравнивается к тому, что парень нескучный. Да он бунтарь!

– А Вы…

– Александра. Белинская, – протягиваю руку и представляюсь.

– Михаил. Корнилов, – мило улыбается и убирает руки в карманы.

Мы смотрим друг на друга. Точнее, я бы уже отвернулась и забрала свой кофе. А этот парень все разглядывает, и невежливо как-то обрывать вроде как наше знакомство.

– Правильно я понял, что дочка? – ведет бровью в сторону таблички у двери.

С легким выдохом киваю.

– Понятно. В таком случае…

Он не договаривает. Дверь в кабинет открывается, и вижу озадаченное лицо отца. Тут же прячу смущение за чашку кофе и отхожу к своему письменному столу. Мне еще, между прочим, дела в архив надо отнести, пока он не закрылся.

– Михаил, Вы ко мне?

– Да, Валерий Алексеевич.

– Проходи тогда.

Парень, улыбнувшись, проходит и закрывает за собой дверь.

Может, не такой уж и парень? Мужчина? Раз работает с отцом. Он наверняка уже окончил институт и теперь занимает какую-нибудь должность в прокуратуре, но в другом районе, например.

И не спросить уже у той же Светы.

Потихоньку собираю вещи, чтобы уйти домой. Отношу дела в архив, выключаю компьютер. Сегодня вечером я обещала маме заехать после работы вместе с отцом, поэтому покорно жду своего родителя, прокручивая новостную ленту в соцсети.