– Нет. Я закончил свои исследования, а все… это… – Этор скривился и неопределенно махнул рукой, – меня не интересует. Позвольте удалиться, господин.

И, не дожидаясь позволения, он захлопнул дверь.

Шархи рассмеялся.

– Чем ближе время его отъезда, тем больше в нем дерзости! А ты, мой друг, не хочешь присоединиться к празднику?

Энки хотел, но стоило ли?

Уйдя из обители, он затеял опасную игру с Нергалом. Но вместе с этим обрел новый мир, который только начал перед ним раскрываться. Энки обретет знания. Ценные. Уникальные. Возможно, они даже понадобятся семье.

– Решайся. – Шархи хлопнул жреца по плечу. – К утру вернешься.

Энки не нуждался в уговорах.

– Идем!

Шархи вывел его на площадь, заполненную народом. В центре горели костры, через которые прыгали молодые девушки. Бой барабанов почти заглушал их заливистый смех, но ничто не могло скрыть беззаботные улыбки.

Люди танцевали, пели и слушали сказания мудрых, периодически выходивших на небольшое возвышение перед кострами. Все сказители были молоды, нашивки на их одеждах говорили о низком ранге. Некоторые выступления заканчивались падением – кое-кого уже не держали ноги от выпитого.

Энки наблюдал за весельем издали. Одна из девушек – высокородная – потянула его за собой, увлекая в танец, но Энки отшатнулся быстрее, чем осознал, что делает. Девушка надула губки и, пожав плечами, отправилась на поиски нового партнера.

– Шархи! Так и знала, что ты объявишься!

К ним приближалась еще одна благородная девица. Платье – легкое, подобное дымке, – окружало ее стройную фигуру водопадом голубого шелка.

– Ари! – Шархи улыбнулся. – Рад тебя видеть.

– Иногда и я могу снизойти до празднества с обделенными благородной кровью. Это так… захватывающе. Но лишь в небольших порциях. И не с низкорожденными – от них столько грязи… Хорошо, что их не выпускают за пределы трущоб. Ну, кроме слуг, но их мы отмыли. Ох, прости, вечно забываю, что ты питаешь слабость к этим недостойным.

Девушка коснулась руки Шархи кончиками окрашенных в красный цвет пальцев. На шаг позади Ари шествовал воин – еще совсем молодой парень, сверкавший добросердечной улыбкой.

– И ты пришел, Фарет!

Шархи и воин в знаке приветствия приложили руки к сердцу.

– Куда я денусь от своей госпожи?

– Это мой друг Энки, – представил жреца Шархи. – Он из высокородной семьи Шати.

Энки впервые слышал о роде Шати, но Ари, в чьих глазах плескался хмель, ничего не смутило.

– Ты быстро заводишь друзей, Шархи. А врагов – еще быстрее. – Девушка улыбнулась Энки. – Я Ари из семьи Нэнто.

Она смотрела прямо ему в глаза – Энки чувствовал себя очень непривычно. Ари не опускала голову, не спешила уйти и забыть о встрече с ним. Как странно, что всего лишь метка на лбу способна так перевернуть жизнь! Казалось, что изменилась только ал'сора, но нет – за ней изменился весь мир.

– Нэнто? Анту Нэнто твоя родственница?

Ари действительно была очень похожа на другую девушку, которая осмелилась подпустить Энки ближе, чем должна была.

Анту… Энки встретил ее в пятнадцать лет. Такая добрая, такая бесстрашная. Они провели вместе одну ночь, а на следующее утро Анту исчезла. Энки всегда считал, что девушка сожалела о содеянном. Где она теперь?..

– Анту – моя сестра. Ты знал ее? Сатеша, дочь властителя, устроила для нее выгодный брак. Она уехала в другую провинцию. Уж не знаю, чем дуреха… приглянулась Сатеше. Не желаю о ней говорить, тем более сегодня. Смотрите! Ее-то я и ждала! Эта мудрая знает толк в хороших историях. Фарет, принеси мне еще вина.

Щеки Ари уже покраснели от выпитого, но останавливаться она не планировала – высокородная, как видно, не привыкла отказывать себе в удовольствиях. Едва воин принес ей серебряный кубок, она припала к нему, будто весь день изнемогала от жажды.

– Госпожа, – Фарет неуверенно поправил ножны, – быть может…

– Замолчи, Фарет. Пойдемте поближе, иначе ничего не услышим! – сказала Ари, отбрасывая пустой кубок и утягивая спутников за собой.

– Фарет, я думал, ты ушел с отцом в поход, – заметил Шархи.

– Я уйду завтра.

Воин шел немного позади, и Шархи приходилось оглядываться, чтобы говорить с ним.

– Как долго я об этом мечтал! Увижу все провинции! Даже не верится! Я…

– Да-да, мы поняли, что тебе не терпится покинуть поместье моей семьи, – перебила его Ари.

– Я не…

Девушка резко обернулась и с выглядевшей уже привычной размеренностью наградила воина пощечиной.

– Тихо, Фарет! Воистину, в последнее время ты такой бесполезный.

Тон Ари совсем не понравился Энки. Будь они в обители, Сатеша непременно устроила бы девице воспитательную беседу, а в качестве подкрепления своих слов использовала бы плеть.

– Ты несправедлива, Ари, – сказал Энки.

– Занимайся делами своего рода! Фарет – мой верный воин. Мы с детства вместе! – Она ласково потрепала воина по щеке. – Жаль, что отец позволит ему уехать. Ах, вот и она!

Ари отвернулась от собеседников, потеряв к ним всякий интерес. Ее черные глаза впились в сутулую фигурку девушки из касты мудрых. Та поднялась на возвышение и церемонно расправила юбки с вышитым на них гербом клана-покровителя.

– Я уговорю отца пообещать хорошую оплату, и она попадет под покровительство моей семьи, – сказала Ари. – Мы ценим таланты.

Мудрая тем временем, смотря поверх голов собравшихся, заговорила:

– То сказ о великой деве Идриль, рожденной высокородной!

Ее голос, сильный и звонкий, разнесся по площади. Барабаны прекратили бой, а за ними стихли смех и разговоры. Сотни взглядов устремились на неприметную сказительницу.

– Идриль была рождена с даром – она писала картины, и в этом с ней не мог сравниться ни один из мудрых. Но это был не ее Путь, и она долго хранила свою постыдную тайну – картин ее никто не видел. Однажды мать Идриль нашла полотна дочери и ужаснулась. «О дочь моя, – молвила она, – одумайся! Однажды сойдя с Пути, трудно на него возвратиться. Не гневи Великих Спящих, не навлекай на семью позор!» Устыдилась Идриль и отринула свой дар. Сожгла все свои картины и более к кисти не притрагивалась. То было первым ее испытанием – и с честью она его преодолела. Шли годы, Идриль правила своими землями. Среди слуг ее был воин – смелый и искусный в своем деле. Но стойкость подвела его, ибо влюбился он в Идриль – ту, что шла по иному Пути. Преисполнилась Идриль жалости и осознала, что должна вернуть воина на его Путь. Отправила она его на испытания, дабы тот прозрел и осознал свою ошибку, но все напрасно. Тогда Идриль отослала его, отдав другому роду в услужение. С той минуты Идриль не могла ни есть, ни спать – и поняла она, что сердце ее устремилось к воину. Узрела она в себе ростки любви, оскверненной неповиновением воли Ашу. Тогда Идриль отправилась к тем, кто хранил ее покой, и приказала перерезать себе горло. Так пала она – умершая, но не сошедшая с Пути.

Толпа разразилась аплодисментами, хотя многие радовались скорее тому, что сказительница закончила и можно вернуться к веселью.

Энки, впервые услышавший историю, не понимал, отчего она вызвала в Ари ликование. Девушка подпрыгивала на месте, аплодировала и восторженно верещала.

Мудрая спустилась с возвышения, и барабаны вновь загремели, увлекая людей в танец. Веселье продолжалось.

– Фарет, принеси еще вина, да побольше! – приказала Ари. – Мы пойдем в Лазурную беседку.

Лазурная беседка стояла на отдалении от площади. Окруженная цветами и увитая зелеными лозами, она напоминала островок спокойствия.

Энки почувствовал, как расслабляются его плечи. Он с наслаждением взирал на всеобщее веселье, но почему-то не мог найти себе места среди празднующих.

Фарет поставил кувшины с вином на невысокий столик, и Ари, уже успевшая усесться на подушку, потянулась к желанному напитку. Энки заметил, что волосы ее растрепались, а платье задралось, оголяя ноги до колена, но девушку это не заботило. Она припала к наполненному бокалу и лукаво покосилась на Шархи.

– Поговаривают, что со дня на день верховный жрец провозгласит тебя наследником.

– Правда?.. – Шархи поднял свой бокал, но едва приложил его к губам.

Энки тоже лишь вдохнул аромат вина.

– Фарет, присядь с нами.

– Он постоит, – отрезала Ари. – Оставь свои шуточки, Шархи. Мой воин очень милый, но нам не ровня. Всем – и ему тоже – будет весьма неуютно. Правда, Фарет?

– Вы правы, моя госпожа.

– Чудесно! – Она вновь повернулась к Шархи. – Если слухи правдивы, представляю, сколько кинжалов направят на тебя.

– Мне не привыкать. Ари, расскажи лучше о своем путешествии в залы целителей Золотого города.

Энки подался вперед при этих словах. Золотой город – драгоценный камень южных провинций народа ашу'сиэр. В книгах, найденных Энки, о нем писали с благоговением, ведь лекари Золотого города могли вывести умирающего из чертогов Ашу обратно в мир людей.

– Жарко и скучно. И еще этот песок – он везде! – Ари передернуло. – И воняет травами.

Энки раздражало, что она не понимает своего счастья. И почему именно Ари выпала честь посетить залы целителей Золотого чертога? Очевидно, она не смогла оценить их чуда.

– А как твой брат? – спрашивал Шархи, подливая вино в кубок Ари. – Его исцелили?

Девушка недовольно отбросила волосы на спину и поморщилась.

– Ты не умеешь вести беседу, Шархи. Что ни тема – скука. Иногда мне кажется, что поведению в обществе высокородных дев тебя учила грязная рабыня, давшая тебе жизнь.

Ни единый мускул не дрогнул на лице Шархи.

– Прости мне дурные манеры, милая Ари.

– Забудь! Лучше послушай, в какой скандал попала твоя младшая сестра! Право, это очень забавно!..

Ари принялась увлеченно пересказывать грязную историю, а глаза ее тем временем покрывала пелена опьянения. Кувшины с вином быстро опустели. Речь девушки стала невнятной, а настроение испортилось. Она хмурилась и кривила губы, бросая яростные взгляды на Фарета.

– Думаешь уйти от меня, да? – Ари вздернула подбородок. – Устал от меня?

– Госпожа, я и не думал…

– Ты меня разочаровал. Подвел. Да – подвел!

Даже в свете факелов было заметно, как побелело лицо Фарета. Шархи попробовал вмешаться, но Ари отмахнулась от него, как от назойливой мухи.

– Почему я должна гадать, как ты и где ты? У меня есть дела поважнее. – Ноздри Ари раздувались, грудь вздымалась, будто она бегом поднялась в обитель. – Фарет, мой род не отпускает тебя, но более в тебе не нуждается.

– Моя госпожа… Вы же…

– Ты получил свой приказ, воин. Ты больше ничего не сможешь принести моему роду. Чего ты ждешь, Фарет? Позора для своей семьи? Нарушишь клятву подчинения?

Энки не понимал, что происходит. Он хотел спросить у Шархи, но дальнейшее произошло так быстро, что жрец едва успел моргнуть: Фарет выхватил кинжал из-за голенища и силой черканул себе по горлу. Секунду он еще стоял на ногах, а в следующую повалился на землю. Вокруг него расползалась лужа крови.

Энки от потрясения не мог сдвинуться с места. На секунду все замерло. Затихло. Почему Фарет сделал это? Из-за приказа, высказанного опьяненными устами?

И никто ничего не сделал.

Никто и не собирался что-то делать.

Ари отвернулась к остаткам вина.

Энки подбежал к Фарету и, перевернув его на спину, попытался зажать рану дрожащими руками. Горячая кровь потекла сквозь пальцы, с каждой секундой Фарет подходил все ближе к Полям Благочестия, а Энки ничем не мог помочь. Что говорилось в тех целительских трактатах, которые он втайне читал по ночам? Все знания, которыми Энки гордился, смешались и всплывали обрывистыми бесполезными фрагментами.

– Шархи, позови лекарей!

Ари фыркнула. Она, пошатываясь, приподняла полы платья и обошла растекавшуюся лужу крови.

– Его жизнь – моя. Я забрала ее. Ни один лекарь не имеет права вмешиваться. – Она зевнула. – Доброго вечера, Шархи. Я пойду. Утомилась.