Робби шипит что-то себе под нос, а Крис швыряет в Джо диванную подушку. Тот ловит ее и кидает обратно. Воцаряется хаос.

– Джо, где твои навыки защиты, когда ты играешь в хоккей? – спрашивает Генри, отвлекая его так, что очередная подушка Криса попадает тому прямо в лицо.

– Вашу ж мать, – ворчит Робби. – Вечеринка не обойдется без того, чтобы кого-нибудь из этих клоунов не огрели по башке? Угомонитесь, это же последний раз.

В гостиной воцаряется тишина, и все неохотно выстраиваются в очередь, чтобы получить от Робби указания. Это очень странный момент: наверное, до всех доходит, что они на последней совместной вечеринке в этом доме.

Я погружаюсь в свои мысли, но тут Джей-Джей смеется и кричит:

– Пять баксов! Все должны мне по пять баксов!

– Чего?

– Стейси плачет! – Он обнимает ее за плечи и целует в голову. – И она еще даже ничего не пила! Я выиграл.

Она вытирает слезы тыльной стороной ладони и с недоумением озирается.

– Вы на меня ставили?

Все парни лезут в бумажники и достают банкноты. Пожав плечами, Мэтти кладет купюру в протянутую ладонь Джей-Джея.

– Строго говоря, мы ставили на твои слезы.

– Это немыслимо. Нейт, ты зн… – Она поворачивается к своему парню, который пытается незаметно достать деньги из кармана. – Ах ты, придурок! Вы все придурки.

Нейт вручает пять долларов Джей-Джею и крепко обнимает Стейси, нежно целуя ее в висок.

– Ты даже не пыталась держаться. Я мог купить тебе куриных крылышек на эти деньги.

– Немыслимо! Просто мне так грустно… Вы все разойдетесь каждый своей дорогой, грусть просто в воздухе витает.

– Если я скажу, что Расс не ставил на твои слезы, тебе станет легче?

Ее мокрые глаза встречаются с моими, и она улыбается.

– Спасибо, кекс. Ты не попал в мой черный список.

Никогда не признаюсь, что вообще не делал ставок, просто киваю ей: пусть думает, будто я ставил на то, что она не заплачет. А я знал, что заплачет.

– Прошу прощения, – перебивает Генри. – Я тоже не ставил.

Он тоже знал, что Стейси заплачет, просто из солидарности не стал играть.

Джей-Джей еще пересчитывает деньги, когда входит Лола. В руках у нее – пакеты с красными кру2жками. Глядя на очередь, она хмурится:

– Что, она заплакала?

– Ага, – хором отзывается комната.

– Черт возьми, Анастасия! – Лола роняет пакеты на колени Робби, наклоняется его поцеловать, а потом лезет в сумочку за наличными. – Джохал, это последний раз, когда ты вытаскиваешь у меня деньги.

– Пока я не провалюсь в хоккее и не последую своему истинному призванию в жизни. Стриптизу.

– Да, до тех пор.

– А теперь, когда все расплатились с долгами, можем мы уже начать этот балаган? – стонет Робби.

Тишина возвращается. У всех в головах крутится одна и та же мысль. Нейт прочищает горло и кивает.

– Последний раз.

Как только Лола разражается смехом, странная атмосфера рассеивается.

– Хорошо, Александр Гамильтон. Драматизм – это по моей части. Собрались тут артисты погорелого театра.

Глава 2
Аврора

Мне не следовало сюда приходить, но есть в баскетболистах что-то такое, отчего я теряю контроль.

Я сказала, что не пойду, и Эмилия уже ждет меня в доме хоккеистов, поэтому даже не знаю, почему позволила чертову Райану Ротвеллу убедить меня поменять планы и заскочить к нему. Почему я питаю такую слабость к высоким мускулистым парням, которые так хорошо действуют руками? Это одна из величайших загадок жизни, которую пытается разгадать половина девушек в Мейпл-Хиллс, судя по толпе на баскетбольной вечеринке.

Несколько хоккеистов оканчивают колледж, и сегодня у них прощальная вечеринка. Мы с Райаном прощались четыре раза на прошлой неделе, и, каким бы замечательным ни был этот парень, мы оба знаем, что поддерживать отношения он не будет. В следующем месяце он переходит в НБА, и я не питаю иллюзий, что в ближайшее время получу приглашение на матч в первый ряд. Однако это не помешало мне прийти по первому его зову, что больше говорит обо мне, чем о Райане.

Стою, никого не трогаю в тихом углу на кухне, обдумывая свои жизненные выборы и грея в руках выпивку, как вдруг вдоль кухонного стола ко мне придвигается непрошеный гость. Я инстинктивно закатываю глаза в ту же секунду, когда Мейсон Райт открывает рот, но это его не останавливает.

Он забирает у меня бокал, чего, как ему известно, я терпеть не могу, и отпивает из него.

– Что, Робертс, высматриваешь очередную жертву?

Боже, как я его ненавижу.

– Тебе баиньки не пора, Райт?

Окинув взглядом мою фигуру, он ухмыляется, отчего мне становится противно.

– Это приглашение?

К счастью, рядом с этим баскетболистом проблем с самоконтролем у меня не возникает.

– Приглашение отвалить и оставить меня в покое? Да.

Мейсон хихикает, и меня бесит, что он чему-то радуется. Не знаю, где этот парень набрался такой самоуверенности, но ее нужно разливать по бутылкам и продавать. Не знаю никого наглее этого пацана, тем более среди первокурсников.

Он возвращает мне стакан и наклоняется чуть ближе.

– Ты же знаешь, как меня заводит, когда прикидываются недотрогами?

– Я не прикидываюсь, Мейсон. Не доставай меня.

– Это почему же?

– Помимо того, что я терпеть тебя не могу? Ты первокурсник.

– Ты всего на четыре месяца меня старше.

Он сдвигает брови: как же так, девушка не падает перед ним на колени.

– Ты пер-во-курс-ник, – повторяю я.

Ему архисложно поверить, что девушка им не интересуется. Отчасти потому, что в привлекательности парню не откажешь, но главным образом из-за его чертовской самоуверенности. Мейсон больше похож на типичную рок-звезду, чем на баскетболиста. Высокий, черноволосый, с пронзительными голубыми глазами и бледной кожей с замысловатыми татуировками на руках и спине. Я со вздохом допиваю из бокала.

– Мне не нравятся ребята моложе меня.

– Осторожнее, принцесса. – Он прикрывает смешок рукой, и я прищуриваюсь. – Выставляешь напоказ проблемы с папой.

– Моя единственная проблема – это ты. – Хочется его задушить, но он может решить, что это прелюдия. – Кстати о папах. Как поживает директор Скиннер?

Каким бы нахалом ни был мой заклятый враг, есть у него одна слабость: его папа. Никто не знает, что он возглавляет в Мейпл-Хиллс спортивный отдел, и Мейсон хочет сохранить это в секрете, потому и взял девичью фамилию матери. Можно подумать, что, если у нас обоих проблемы с отцами, это поможет нам сблизиться, но мы никогда не ладили и друзьями не станем. Могу с уверенностью сказать, что всегда буду терпеливо ждать его краха.

– Приятно знать, что вы с Райаном разговариваете в постели обо мне. – Его фирменная ухмылка мгновенно сменяется хмурой гримасой, и он тянется к ближайшей бутылке. – Я переезжаю в комнату Рая, разве он тебе не говорил? Я даже не буду менять код на двери, чтобы ты могла попасть.

Этот парень не знает, когда нужно заткнуться.

– Очень мило. Но, серьезно, Мейсон, можешь дать мне телефон своего папы? Он такой крутой. – Так и есть. – И я хочу получить место в баскетбольной команде.

– Иди к черту, Аврора. – Он со стуком ставит бутылку обратно на стол и идет в сад.

– Осторожно, принцесса! – кричу я ему вслед. – Выставляешь напоказ проблемы с папой.

Меня обнимают сзади за талию, и я собираюсь ответить пинком, но слышу хорошо знакомый глубокий голос:

– Я не стану вытаскивать тебя из тюрьмы, если ты его убьешь.

– Он сказал, что у меня проблемы с папой.

Я поворачиваюсь к Райану. Вид у него озадаченный, словно он не вполне понимает, о чем речь.

– Только я сама могу об этом говорить.

Он кивает.

– Дошло. А что ты такого ляпнула, чтобы так его разозлить?

– Попросила номер телефона его папы, чтобы получить место в баскетбольной команде.

– Рори, – он так протягивает «ри», что я понимаю: у меня проблемы. – Ты же знаешь, что это должно остаться секретом. За поведением угрюмого плохиша скрывается чувствительная душа.

Не моя вина, что у Мейсона напряженные отношения с отцом. Это не делает его особенным, и про кумовство я никогда не говорила.

– Ладно, если это секрет, почему ты поделился им со мной?

Райан нежно целует меня в лоб.

– Потому что знал, как ты его ненавидишь, и пытался залезть тебе в трусы.

– Хм. Я бы тебе и так позволила.

Я позволила бы Райану Ротвеллу залезть мне в трусы в любой день недели. Я и так позволяла ему залезать туда далеко не единожды в неделю. Райан отличный парень, вот почему я предпочла выдержать гнев Эмилии ради того, чтобы напоследок повидаться с ним.

Обычно я не ожидаю от мужчин ничего хорошего, но Райан один из лучших, и наша дружба с привилегиями в последние пару месяцев доставила немало приятного.

У него репутация любителя свободных отношений, и я считаю, что колледж должен наградить его за то, что он осчастливил столько девушек за четыре года учебы.

В его честь нужно поставить памятник. Может, попрошу об этом отца Мейсона.

Райан берет пальцем мой подбородок и поднимает мою голову, выдергивая из размышлений.

– Я буду скучать по тебе, Робертс.

Ответ застревает у меня в горле. Чего-нибудь вроде «я тоже буду скучать» или даже простого «спасибо» было бы достаточно, но слова не идут. Почему я так теряюсь от нескольких ласковых слов, простого проявления дружбы и намека на то, что проведенное вместе время что-то значит для него?

Наши отношения всегда были чисто физическими, хотя, конечно, он пытался уговорить меня остаться после секса. Тем не менее приятно слышать, что он будет по мне скучать, даже если есть десяток других девушек, которым он может сказать то же самое.

Райан вздыхает, как будто может слышать мои суматошные мысли, а потом обнимает и зарывается лицом в волосы.

– Я буду завидовать парню, который сможет услышать, что творится в твоей голове, когда у тебя такое лицо. Приведи его на игру, я запущу мяч ему в голову.

– Вряд ли тебе или мне стоит об этом волноваться.

Он смеется мне в волосы, так и не отпуская.

– Я просто временная остановка. Парень, с которым ты спала до того, как встретила любовь твоей жизни.

– По статистике так и будет, если трахаешься со всеми.

– Поверь, Робертс, я ручаюсь за свои слова. Ты получишь свой хеппи-энд.

– Боже, Райан. Ты меня растрогал, а я ведь собираюсь на вечеринку к хоккеистам. Ты же знаешь, что грусть меня возбуждает.

Он смеется, и мы неохотно размыкаем объятия.

– Если ты еще два раза скажешь, что грусть тебя возбуждает, Мейсон покажется Битлджусом.

Я закатываю глаза и ищу своего заклятого врага. Тот пристает к кому-то в другом конце комнаты, за пределами слышимости.

– Можешь забрать его с собой? Без тебя я с ним не справлюсь.

Райан убирает волосы мне за ухо.

– Ты говорила, что этим летом хочешь измениться. Может, когда вернешься из лагеря, сможешь его терпеть. Поднаберешься опыта общения с детьми.

– Я сказала, что хочу избавиться от токсичной привычки вредить самой себе. Но не говорила, что хочу измениться, чтобы перестать ненавидеть Мейсона.

– Может, тебе стоит заменить любовные романы книгами по самосовершенствованию?

Я прищуриваюсь.

– Получил степень по английскому и думаешь, что у тебя теперь хватает квалификации рекомендовать книги?

– Ты права, Робертс. Не сбивай меня с моей стези.

«Прощай» так и висит в воздухе, но я не могу заставить себя произнести это слово.

– Сообщишь мне, как пройдет переход?

Райан кивает, в последний раз целуя меня в лоб.

– Обязательно. Не нарывайся на неприятности.

– А я нарываюсь?

– Вот именно, – смеется он. – В этом-то и проблема.

* * *

Как только я выхожу из такси, меня встречает Эмилия с невозмутимым выражением лица, которое я так люблю.

– Ты опоздала.