– Именно. Их культура не допускает терпимости к другим. Своим стадным мышлением они подобны бизонам – при любом намеке на отличие они нападают. Прежде чем узнать о нас, они сражались с себе подобными из других стран и рас. Затем появились мы – и тем самым дали им общего козла отпущения. Люди никогда нас не примут. Во-первых, у нас есть то, чего они лишены, – магия. Во-вторых, их мозги попросту неспособны поддерживать мир в перспективе. Едва война заканчивается, они забывают о тяготах сражений. Чтобы вернуть людям благодарность за малое, требуется еще больше невзгод.

Я обдумала услышанное, затем ответила догадкой, которая зрела у меня еще в Андерхилл:

– Так вот почему вы перебили в Треугольнике столько людей?

Благостная улыбка Рубезаля стала веселой.

– Во времена, предшествовавшие технологиям, мы стольких незаметно отправляли к праотцам. Но Аляска изменилась так же, как остальной мир, пусть и считалась его краем.

– Тридцать тысяч, – тихо произнесла я, и все нутро содрогнулось от масштаба. – Столько потерянных жизней.

Рубезаль покачал головой.

– Едва ли стоит возлагать вину за все на моих детей. Треугольник и сам по себе опасен для людей, которые упорно сходят с тропы. Реки, мороз, дикие звери. Но мы сделали все, чтобы уравнять шансы в преддверии дня, когда мы с людьми сойдемся в битве.

Он говорил о людях так, будто они лишь назойливые мухи, которых нужно прихлопнуть.

И пусть я, наверное, согласилась бы с отсутствием у людей терпимости к тем, кого они считают иными, но на этом наше сходство с Рубезалем заканчивалось.

Подавить желание оглянуться на лагерь, откуда предстояло сбежать моим воинам, было почти невозможно. Еще чуть-чуть.

– Я бы никогда не смирилась с массовыми убийствами людей.

– Тогда ты не выкроишь для своего вида достаточно территории, – едко произнес Рубезаль. – Они заполонили землю, как термиты.

Я вздохнула.

– Это их мир, Рубезаль. Они нам тут не рады, возможно, однако у нас есть собственный. Мы просто решили обитать одной ногой здесь, другой там из-за непредсказуемости Андерхилл. Пусть люди нам не доверяют, пусть усложняют нам жизнь больше нужного, однако они не обязаны были выделять нам целые участки. Люди могли с той же легкостью обратить против нас оружие и железо.

Все еще могут. Вот что больше всего меня волновало – а не расширение наших территорий на Земле. Не могу придумать более тупого занятия.

– В самом деле? – тон гиганта был отстраненным. – Возможно, перед концом я поведаю тебе, что повидал за свою долгую жизнь. Возможно, мы встретимся и обсудим это еще раз.

Я махнула в сторону палаток.

– Нет лучше времени, чем сейчас.

Рубезаль вперил в меня взгляд во второй раз.

– Нет, не думаю. Однако скажу, что с учетом численности людей разбираться с ними надо деликатно. Вот почему мы десятилетиями отнимали жизни тут и там. Если мы начнем войну среди фейри, они будут настороже. Они уйдут в оборону, а человек, что боится за свою шкуру, поистине ужасающее существо.

Прозвучало почти как комплимент их расе, хоть я и знала, что Рубезаль вовсе не это имел в виду.

– Ты хочешь воевать втайне. В Андерхилл.

У этой идеи были плюсы. Независимо от своих настроений сейчас я обязана была учитывать и политические последствия. Если я выиграю битву на Унимаке, все равно придется разгребать шквал дерьма от хозяев этого мира.

А возвращение Руби с изгоями обратно в Андерхилл дало бы мне больше времени. Времени, в котором я остро нуждалась.

– Верно. Однако, чтобы это произошло, – прервал гигант ход моих мыслей, – мне нужна арфа.

Я вскинула голову. А?!

Рубезаль поднялся на ноги, возвышаясь надо мной, и в каждой морщинке обветренного лица читалась ярость.

– В моем лагере ничего не происходит без моего ведома. Неужели ты думала, что я каким-то образом не замечу четверку воинов, которых ты послала украсть мой инструмент? Глупое ты дитя. Ни разу не задумалась, нет ли у меня иной цели быть здесь с тобой?

Глаза гиганта вспыхнули черным, я оглянулась на лагерь, и мое нутро сжалось при виде четверых моих фейри, стоящих на коленях перед палатками с мешками на головах.

Изгои позади них держали зловещие изогнутые клинки, и я резко втянула воздух, неготовая к тому, как лезвие прошло сквозь горло первого моего фейри, Благого.

– Остановитесь, – приказала я.

Рубезаль повернулся ко мне спиной и пошел к лагерю.

Когда следующий изгой поднял клинок, я метнула в него белую молнию. Руби смахнул ее, словно комара.

И второй мой фейри, Неблагой, захлебнулся кровью и погиб.

За ним была Благая.

Я побежала за Рубезалем.

– Покинь остров и забери свою армию. Мы встретимся в Андерхилл.

Надеюсь, не скоро. Однажды я создала портал и не сомневалась, что смогу повторить фокус, но нуждалась во времени, чтобы понять, как сразиться с гигантом и победить.

Огромными, намного больше моих шагами гигант приблизился к последнему Неблагому, что по-прежнему сжимал золотую арфу, за которой мы пришли.

Они до нее добрались, но я понимала, что им это удалось вовсе не благодаря искусности. Им просто оставили открытый путь. Я отправила стражей на верную смерть, не сумев-таки перехитрить вора в саду.

Рубезаль повернулся с жестокой ухмылкой на лице, и я стиснула кулаки.

– Так и сделаю, Каллик без Дома. Я получил то, за чем пришел.

Он сорвал мешок с головы Неблагого, и сама земля ушла у меня из-под ног.

– Нет, – сорвалось с моих онемевших губ единственное отчаянное слово.

Через пропасть расстояния на меня смотрел Фаолан, и его темные глаза были непроницаемы.

Мое последнее слово зазвенело между нами так же, как арфа, когда Рубезаль вырвал ее из рук Лана.

– Пора снова перебраться в Андерхилл, тебе не кажется? – произнес гигант, поднимая арфу на уровень кривящихся в ухмылке губ.

Мой разум охватило смятение, прежде чем все внимание опять сосредоточилось на арфе. Перебраться? Так это благодаря арфе Рубезаль перемещался между мирами?

Елисавана не могла о ней знать, иначе никогда бы не отдала жизнь в уверенности, что заключит Рубезаля в ловушке мира фейри.

Гигант наиграл несколько нот.

И в мгновение ока, словно их здесь вообще никогда не было, армия изгоев исчезла.

6

Я стояла, уставившись на пустоту, где только что была целая армия изгоев, где Лана держали на коленях у ног Рубезаля.

Они исчезли без следа.

Вокруг порхали пикси, осыпая меня серебряной и золотой пылью, их тонюсенькие голоса сливались в пронзительный вихрь, который, вероятно, состоял из вопросов, что же я теперь буду делать.

Но я едва могла осознать, что произошло, куда уж там думать про дальнейшие действия.

– А ну соберись, – я развернулась, отчитывая себя, и бросилась к замку.

Пикси пытались не отставать, но тщетно. Я черпала силу из почвы и впитывала ее телом, пока магия индиго пронизывала меня и кружилась завихрениями. Я неслась вверх по склону, как по ровной земле, оставляя за собой россыпь лепестков и длинную траву. На бегу меня захлестнул гнев, и сила внутри переменилась, на поверхность с рычанием вырвалась Неблагая половина, сжигая прекрасные полевые цветы яростной волной смерти.

Я даже не оглянулась. Плевать, что я убивала природу.

У Рубезаля Лан.

Лан был тем, за кем Рубезаль явился.

Мой Лан.

Тот самый Лан, от которого я отвернулась…

Тряхнув головой, я сосредоточилась на по-настоящему важном вопросе.

Почему?

Раньше Рубезаль хотел смерти Лана. Просил меня его убить, когда я была под влиянием, хотя ничто не могло заставить меня сотворить такое. В груди переплелись гнев и страх, угрожая меня задушить, когда я ввалилась в ворота замка. Стражники просигналили тревогу и бросились на помощь – я рухнула на колени. Плевать. Все, что нужно, – это ответы, а они потенциально были только у одной личности.

– Позвать Элву. Немедленно отправить ее в командный пункт.

Фейри слева от меня отдал честь и умчался, лязгая доспехами. Второй парень – чистокровный, которого я не узнала, – протянул мне руку.

Я отмахнулась.

– Ступай за ним, солдат.

Парень тоже отдал честь и бросился следом за первым. Я осталась на коленях, не обращая внимания на взгляды в свою сторону.

– Только посмотрите. Королевы так себя не ведут, – прорвался сквозь пелену потрясения резкий, как бритва, голос Адэр.

Я подняла взгляд и увидела, что она пристально смотрит на меня сверху вниз.

– Давай не сейчас, – прорычала я, понимаясь на ноги.

Шагнула вперед, но Адэр не сдвинулась с места.

Ладно.

Я не остановилась и толкнула ее плечом. Несильно. Однако Адэр вскинула руки, взвизгнула и грациозно «упала» на землю. А потом принялась верещать и кататься, хватаясь за живот.

– Богиня, спаси!

– Адэр! – рявкнула я имя, не утруждая себя титулами. – Сейчас не время для твоих тупых игр.

Вышло не по-королевски, вообще ни капли, но мне было некогда терпеть ее выходки.

– О, ребенок, только бы ребенок был в порядке! – завопила Адэр, затем обмякла, притворившись, что потеряла сознание.

Правда, ее выдавало слишком прерывистое дыхание. И не до конца сомкнутые веки. Она за мной наблюдала.

И тут до меня дошло.

Мне же мало проблем, ага…

– Ребенок? – повторила я.

Собравшаяся толпа резко расступилась, и вперед вышла фейри, которая помогла страдалице подняться. Женщина заворковала, поглаживая живот Адэр, и утерла с ее лица слезы.

Я шагнула к Адэр, и та отпрянула.

Женщина загородила ее собой – будто это я здесь чудовище. Да щас.

У меня задергались желваки. Адэр обхватила живот рукой и одарила меня сладчайшей улыбочкой.

– Я только узнала, что беременна, когда… к-когда Александр был убит, – и скромно потупила взгляд.

– Не знала, что ты беременна, Адэр, – произнесла я. – Конечно-конечно, ступай в лазарет. Полагаю, тебе лучше побыть там хотя бы месяц. Чтобы уж наверняка тебя окружили всей заботой и не случилось никаких инцидентов.

Глаза Адэр вспыхнули.

Лазарет находился за пределами замка, чтобы оттуда не расползлась никакая зараза.

– Я не могу… – начала было Адэр.

– Я настаиваю, – тихо отрезала я и поклонилась в пояс. – Мне не хотелось бы, чтобы с моим братиком или сестричкой что-нибудь случилось.

У Адэр не оставалось иного выбора, кроме как принять предложение.

– Разумеется.

– И пусть, наверное, Джозеф составит тебе компанию, – бросила я через плечо, уже спеша в командный пункт.

Все равно малой наверняка от него.

Я должна была выкинуть из головы Адэр и… ну, какую бы игру она ни вела, поскольку я сильно сомневалась, что она реально в положении. Богиня вездесущая, ну вот только мне может так повезти, что в список бед добавилась еще и несчастная капризная беременная Адэр.

И все же я бы предпочла разгребать то дерьмо, которое она устраивает, чем зацикливаться на том, что может происходить с Ланом.

Лан…

Я как наяву видела его темные глаза, когда он взирал на меня через всю поляну, искорки, что кружились в них, как в драгоценных камнях.

Так, как они сверкали только в моем присутствии.

Рыдание встало в горле комом, я бросилась вверх по лестнице. Наверху я прислонилась к каменной стене, чтобы успокоиться. Нельзя сломаться. Не сейчас.

Набирая скорость, я преодолела оставшиеся ступеньки по две-три за раз и добралась до четвертого этажа.

Распахнув дверь командного пункта, я обнаружила Папоротник, Цинт и Неблагого генерала Стрика.

– У нас проблема гигантских масштабов, – выдала я в лоб, и плевать, что каламбур вышел ужасным. – Рубезаль разгадал нашу уловку, убил троих воинов, а четвертого взял в плен. Он перенес Фаолана и свою армию обратно в Андерхилл.

Наблюдая за Стриком, я заметила, как он слегка сжал челюсти.

– Вы знали, что Лан влезет.

Генерал кивнул.

– Внук Луга имел больше всего шансов добыть арфу незамеченным. Он обсудил вопрос со мной, и я согласился.

Согласился.