На секунду вернулось ощущение пустоты под ладонями. Я ведь почти поверила, что он… что я его…

Со второй попытки попав ногами в махровые тапочки, я натянула первое, что попалось под руку, – длинный бордовый свитер – и встала. Тело требовало движения. В кровь мне, кажется, выплеснулось столько адреналина, что я готова была намотать несколько кругов вокруг кладбища.

Я принялась мерить шагами комнату. Это продолжается уже какое-то время. Сила определенно крепнет, раз вчера я заставила листик крапивы покрыться коркой льда. А необузданная сила всегда привлекает к себе внимание. Я остановилась. Антон много раз говорил: Дарина не знает, что именно произошло тогда в студии. Не знает, кто виноват в смерти ее сына. Но если вдруг узнает, найти меня для нее – раз плюнуть.

В этот момент на улице так громыхнуло, что в оконной раме дрогнули стекла. Черноту неба разрезали две косые линии, по крыше яростно забарабанил дождь. Я натянула рукава свитера на кончики пальцев.

– К Юле тоже вернулась сила? – спросила я.

– Что? – Лёша приподнялся на локте. – Я вообще не в курсе. Мы не общаемся, забыла? Ну иди сюда. – Он похлопал рукой по подушке. – Ничего же не случилось.

– Ничего не случилось?! – почти выкрикнула я. Два года назад эта сила чуть не угробила Ваню. Чудо, что он ходит и разговаривает, а не лежит почти мертвый в Зимнем сне. – Ничего не случилось? – Я снова заходила по комнате. – Откуда она вообще взялась?

Я же сама видела, как Тёма втянул ее в себя. Как такое вообще может быть? «Ничего не случилось». Ха! Это пока. А если я опять кого-нибудь случайно заморожу?

Я вернулась к кровати и яростно откинула одеяло, будто оно в чем-то виновато.

– Как ты можешь спокойно спать рядом со мной? А если завтра мы проснемся в сугробах? Или твое сердце превратится в ледышку? Ты что, не в курсе, как это работает?

Лёша отобрал у меня одеяло и сел по-турецки.

– Ты преувеличиваешь, зайка.

– А ты преуменьшаешь!

Я плюхнулась на кровать. Мир, который я с таким трудом выстраивала последние годы, угрожающе зашатался. Я снова превращалась в испуганную беспомощную девочку, которую когда-то нашла Хельга. А я не хочу быть испуганной и беспомощной – я ради этого пожертвовала жизнью человека.

Подтянув к себе колени, я уткнулась в них лбом. Неужели теперь все начнется сначала? Ледяное Озеро и стужа. Чужая боль, пульсирующая на кончиках пальцев. Чужая жизнь, которую я могу впитать одним прикосновением. Только на этот раз нет никакого Тёмы, чтобы тот втянул в себя силу. И Антона, который бы подсказал мне, что делать. И Лестера.

На плечи мне легли теплые ладони – знакомые, ласковые. И все равно чужие. Спустя почти полгода того, что мы оба называли друзьями с привилегиями, я все еще ловила себя на ощущении страшной неестественности рядом с ним.

– Ну, позвони завтра Тохе, если хочешь, – примирительно предложил Лёша. – Он долго был с Хельгой, может, что-то знает.

Осторожные пальцы начали разминать мне спину.

– Мы не общаемся.

Пальцы на секунду замерли. Лёша издал невеселый смешок.

– Вот и мы с Юлей не общаемся.

Мгновение мы сидели в абсолютной тишине и не двигались. Потом он обхватил меня со спины руками, вжался губами в макушку. Ему было больно – я знала это так же точно, как и то, что ни за что не обращусь к Антону. Даже если проснусь завтра во дворце Снежной королевы. Может, Юля что-то подскажет?..

– Но ты же можешь ей… – начала я.

Не отрывая губ от моих волос, Лёша покачал головой.

– Давай спать, зайка. Хорошо? – Он мягко потянул меня на подушку, лег рядом и укрыл своим одеялом.

– Хорошо. Нет. Подожди!

– Что?

– У меня вопрос.

– Надеюсь, о том, когда мы закончим это? – Его рука обхватила меня вокруг талии, но настойчивости в жесте не было. Кажется, Лёша и правда устал.

Я подняла голову с подушки.

– Есть какое-то правило, которое запрещает рассказывать про силу Дев? Верховный Совет? Общий начальник?

– Начальник? Бог, что ли? – насмешливо уточнил он.

– Значит, можно о них рассказывать?

Наверняка полночь уже миновала. Интересно, чернокнижник сильно расстроится, если получит отчет завтра? Или не глядя превратит меня в лягушку?

– А кому ты хочешь рассказать? – спросил Лёша. Голос его не изменился, но рука едва ощутимо напряглась.

– Никому. Просто думаю, не написать ли об этом рассказ. Вечерами иногда заняться нечем.

Ловкие пальцы все-таки нырнули под свитер.

– Ты почаще меня зови, я тебе помогу найти занятие.

– Лёша!

Он вздохнул:

– Я не особо вникал, если честно. Когда познакомился с Юлей, не до того было.

– Почему?

– Ну… Влюбился. Офигел. Как оно обычно бывает? Так, стоп. Я читал эту вашу книгу для девочек.

– Какую?

– В которой написано: «Не рассказывай нынешней девушке о предыдущей».

Нынешней девушке? Сон как рукой сняло. Я широко распахнула глаза и уставилась в залитый лунным светом потолок с лепниной.

– Короче, не наблюдаю проблемы, – подытожил Лёша. – Кстати, ты уже видела обновления в рабочем кабинете? – Он удобнее устроился на подушке за моей спиной. – Его опять переделали, я час вчера тыкал, пока разобрался…

Скоро он засопел. А я лежала, пытаясь осмыслить то, что случилось, – и заодно сочинить сносное письмо чернокнижнику.

«Я была Зимней Девой. Это такая тетка, которая может угробить любое живое существо, заморозив его сердце».

Что Лёша имел в виду под «нынешней девушкой»? Мы же не встречаемся. Он сам объяснил мне значение слов friends with benefits ^[1].

«Однажды меня нашла старуха в окровавленном рубище и поцеловала. Потом меня нашел ее слуга и начал учить. А потом мы на пару убили человека».

Ну да. И вместо работы я завтра отправлюсь прямиком в отделение полиции.

Мысли носились, как вспугнутые канарейки. Сон не шел. Поворочавшись с полчаса, я тихонько выскользнула из-под одеяла.

* * *

Ночь разливалась по комнате. По крыше барабанил дождь, но сквозь наушники я его почти не слышала. Устроившись в кресле с потрепанными подлокотниками и завернувшись в одеяло, я смотрела в экран ноутбука. В одном окошке был открыт чат с Аскольдом, в другом – ютуб-канал пользователя с ником Arthas_Menethil_13. Я нашла его примерно год назад, когда одну за другой просматривала записи танцевальных конкурсов последних лет в надежде на какой-нибудь обнаружить Тёму.

Видео на канале было всего пять. Несколько лет Тёма, судя по всему, использовал его как хранилище личных записей, потом перестал. Я щелкнула по первому ролику. На нем совсем юный Тёма в свободной футболке, постоянно съезжающей на одно плечо, мягко кружил такую же юную девушку в танце, напоминающем бачату. Надпись под видео гласила, что это zouk ^[2], а восторженные комментарии – что Тёма самый нежный партнер, которого можно себе представить. Все время танца он не сводил глаз с нимфы в белом платье, то привлекая ее к себе, то отдаляя, и все это не размыкая рук. Он словно обнимал партнершу, угадывая ее следующие движения, и был так обходителен, что я почти разделяла мнение комментаторов.

Тягучая монотонная музыка гладила меня через наушники, проливалась сквозь пальцы, оседала пыльцой непроизнесенных мыслей. За что погиб этот светловолосый мальчик, если сила Зимней Девы все равно вернулась? Какой он был на самом деле? Совершил бы он хоть половину тех злодеяний, не будь внутри него Эдгара? Моего страшного, измученного, вымышленного Эдгара, который раздробил мне душу и уничтожил то хорошее, что было в Тёме. Может, был другой способ, а я в спешке не увидела его?

Танец закончился, музыка стихла. Осталось только тихое похрапывание Лёши да монотонный шум дождя. Я вернулась к чату. Рядом с именем Аскольда горел зеленый кружочек. Часы в нижнем правом углу экрана показывали половину третьего. С обещанием уложиться в сутки я уже опоздала, но могу хотя бы попытаться.

«Здравствуйте», – написала я и тут же стерла. «Доброй ночи». Вот так лучше.

Он ответил тут же:

«Приветствую».

«Извините, что поздно. – Пальцы замерли над клавиатурой. – Я была Зимней Девой. Потом перестала. И теперь, кажется, снова становлюсь ею».

Вот так в самый раз. Коротко и ничего не понятно. Разве что он сам откуда-то знает, кто такие Великие Девы.

Задержав дыхание, я нажала «Отправить». Ничего не произошло.

Аскольд печатает…

Я обновила страницу.

Аскольд печатает…

Обновила снова.

«Ошибка 404».

Я потянулась за айфоном, попробовала зайти с него. Ничего. Думай, Вера. Номер он не оставил. Электронной почты нет. Сообщение отправить я не успела. Значит, не за что меня превращать в лягушку. Верно?

Вытащив наушники и выключив компьютер, я вернулась в кровать. И, уже засыпая, внезапно поняла, что сделаю завтра.

Я не приму эту силу.

Вера, восемь месяцев назад

Переезжала я с боем – мама была против до последнего.

– Это неправильно. – Стоя в дверях, она наблюдала сквозь толстые стекла очков, как я пакую вещи. – Тебе не нужно уезжать из собственного дома. Ты же там никого не знаешь!

– Вот и познакомлюсь.

Я с трудом впихнула в рюкзак ноутбук, и стало понятно, что он не застегнется.

– Как ты будешь себя содержать? У тебя же нет постоянной работы!

– Найду.

– А если заболеешь? – напирала мама, скрестив руки поверх домашнего халата. – Даже лекарства принести некому, если вдруг что. Кто о тебе позаботится?

Я снова попробовала застегнуть молнию. На первое время взяла самое необходимое: несколько безразмерных свитеров, джинсы и белье. Конечно, сборник упражнений ЕГЭ за прошлый год. И снотворное.

– Справлюсь. – Не поднимая глаз, я потащила свой нехитрый скарб в коридор.

Мама не сдавалась:

– Тебе даже вещи никто не поможет довезти!

Я выпрямилась, оглядывая два других рюкзака. С одним я ходила еще в первый класс.

– Такси вызову.

– А там как?

Я не стала говорить, что «там» – это на кладбище, где недавно освободилась комнатка бывшего сторожа.

– Вера, – настойчиво повторила мама, но голос ее звучал жалобно, – я одна тут останусь. Вот соседка наша с третьего этажа, тетя Инна, – у нее муж два года назад умер. Собачка еще светленькая, мопсик. Она одна живет. Недавно поскользнулась, руку сломала – перелом со смещением. Так она таксисту деньги платила, чтобы он ей продукты из магазина возил, больше некому было. И вот она мне звонит и говорит недавно…

Хотелось напомнить, что мама прекрасно прожила без меня три года, но я не стала. Под монотонный рассказ о том, как нелегко живется тете Инне, навесила на себя два рюкзака и двинулась к двери. В кармане джинсов пиликнул телефон. Я неуклюже вынула его. Сообщение было от Лёши.

«Что делаешь?»

«Переезжаю», – набрала я одним пальцем и уже хотела засунуть телефон обратно, но Лёша оказался быстрее.

«Помощь нужна?»

Я собралась настрочить «Нет, спасибо», но встретилась взглядом с мамой.

Ладно… Допустим.

«А ты не занят?»

* * *

Местный священник по прозвищу Лексеич вручил мне ключ заранее, так что дверь я открыла сама. Внутри пахло сыростью, от голых стен тянуло холодом, но мне комнатка показалась приветливой и уютной. Сняв с плеча самый легкий рюкзак – остальные тащил Лёша, – я огляделась. В углу стояла массивная кровать, по виду такая старая, словно на ней почивал кто-то из последних русских аристократов. Необыкновенно широкий подоконник укрывала холщовая скатерть, а само окно выходило в ночь, к могильным оградкам. Ну, к оградкам так к оградкам.