Хех, как будто я бы позволила. Надо сказать, что было сложнее, чем с обычным ребенком, ведь Алекс мог летать, однако в противостоянии ребенка с магией и опытного взрослого преимущество оказалось все-таки на стороне последнего. То есть, меня.

Я быстро выдернула журнал из загребущих ручек и юркнула за спину Брайона. И пусть словесно дети из него веревки вили, но физически навряд ли набросятся. Я оказалась права: Алекс надулся, но больше не пытался ничего сделать.

Что за внешний вид? Крепко сжатые кулаки, красные щеки и, кажется, слезы в глазах. Что за журнал-то такой?

– Алекс, что это такое?! Я сегодня же свяжусь с твоим дядей по маг кристаллу и передам, что ваше поведение ни в какие ворота не лезет!

– Пусть не читает журнал. Пусть дядя прочитает, но не она! – обиженно сказал Алекс, а потом буркнул: – И тебе тоже нельзя, вообще никак нельзя! Еще больше нельзя, чем этой… маме!

– Я и не могу, потому что не являюсь вашим опекуном. А вот леди Кира может Послушайте, как ваша будущая мама она имеет право просматривать…

– Но!.. – перебила Эва и осеклась.

Так-так, они не хотят говорить при Брайоне или при мне? Что же в том журнале такое, что дяде посмотреть можно, а всем остальным никак нельзя?

– Брайон, не оставите нас детьми буквально на пару минут? – попросила я, едва сдерживая довольную улыбку от возникшей идеи.

– Но…

– Пожалуйста, буквально пара слов, которые мне нужно сказать им наедине.

Эва, все же вошедшая в мою спальню, переглянулась с братом, а после настороженно уставилась на меня.

– Хорошо. Но только на пару минут. И, если вдруг что, обязательно кричите! То есть, зовите, – откашлялся Брайон, покидая мою спальню.

– Ну что ж, – я повернулась к детям. – Давайте поговорим.

– Поговорим?

– Договоримся, – уточнила я, крепче сжимая журнал – бдительность нельзя ослаблять ни на мгновение.

– О чем вы с нами хотите договориться? – настороженно спросил Алекс.

– Это шантаж? – спросила Эва, выглядя на удивление… восторженной. – Нас еще никто никогда не шантажировал!

– Чему ты радуешься, мелкая дура?! – огрызнулся Алекс. – Это же не мы шантажируем, а нас!

– Да мы уже столько раз всех шантажировали, что скучно стало, а сейчас новая ситуация, новые впечатления! – Эва мечтательно улыбнулась. – И не нужно никого называть дураками, братик, у которого вместо мозгов и любви одни тренировки и махание мечом не имеет права оценивать чужой ум.

– Т-ты, мелкая… Вспомни, что там может быть написано. И что будет, если о таком узнает кто-то помимо дяди, – огрызнулся Алекс, а Эва моментально умолкла. – Так чего вы хотите, дорогая «мамочка»?

Ого, а детишки и ссориться умеют. Ну, если у них настолько разные характеры, то нет ничего удивительного. Как и в том, что они легко объединяются для борьбы со взрослыми.

– Ничего особенного. Пожалуй, можно сказать, что ничего не хочу, – улыбнулась я. – Я могу пообещать вам, что о-о-очень сильно постараюсь не читать дневник до приезда вашего дяди. Сохраню у себя в неизменном виде, даже страничку не открою.

Я замолчала, с удовольствием наблюдая за растерянными мордашками. Да, именно такого эффекта и добивалась.

– Врете! – насупился Алекс.

– Магией проверьте, вру я или нет, – предложила я. – Магия ведь на такое способна?

– Н-ну да, можно, – нахмурился Алекс, а Эва стояла под боком, переминаясь с ноги на ногу. – Тогда зачем вы попросили Брайона выйти, если могли решить все одной фразой? Сказали бы, что читать не будете – и все.

– Немного не так, – покачала я головой. – Разве я говорила, что не прочту? Я постараюсь не читать, а но гарантировать не смогу. Ох, мне неловко об этом сообщать, но… я не отличаюсь особым терпением. И слишком любопытна. Страшнейшие мои недостатки, увы, увы. Поэтому могу сорваться и прочесть буквально через несколько дней, только если…

– Только если что? – хором спросили дети.

– Только если ваш дядя не приедет побыстрее и не заберет ваш дневник. Дня на три моего терпения точно хватит, а что там дальше будет… Если хотите, то могу поклясться с помощью вашей магии или еще как-то.

В этом контракте изначально было слишком много загадочного. И, боюсь, Брайон при всей своей болтливости и неумении избегать словесных ловушек, не расскажет мне все что нужно. Но я ведь и не с ним договаривалась, Брайон – только посредник. А вот Дитрих – истинный хозяин контракта, мой будущий (возможно) муж и, как бы странно не прозвучало, работодатель. И расспрашивать обо всех нюансах нужно именно его. Если ответы мне не понравятся, если я их вообще не получу, то попросту разорву контракт, получив компенсацию, и вернусь в свой мир. Не самый плохой исход. А если придутся по душе, то можно и постараться. Ведь в контракте самое главное не только компромиссы, но и взаимная выгода обеих сторон. А еще, если я полажу с Его Высокопревосходительством, то и влияния на непоседливых детишек будет значительно больше. Пока я с ними справляюсь, но лишь чудом, ведь пока они еще не привыкли к моим способам воспитания и манере общения.

– Но… мы не знаем, когда приедет наш дядя, – начала Эва. – То есть, знаем, но совсем примерно. Он закончит с работой через пару месяцев, время на дорогу – это два или три дня…

Так и знала, что никто со мной не торопится познакомиться.

– Но месяц я не продержусь, – вздохнула я. – Что же делать? О, есть идея. Вы же с дядей как-то общаетесь? Не раз в месяц?

– Ну да, по маг кристаллу обычно болтаем каждый вечер, – тут же ответила Эва.

– Вы ведь можете попросить его приехать пораньше, – улыбнулась я. – Неужели он откажется любимым племянникам?

Я тыкала пальцем в небо. Сейчас я понятия не имела, какие отношения у Дитриха с этими детьми, только знала, что его слушаются и уважают. Ну, и не будет же Дитрих каждый вечер звонить племянникам, если не волнуется о них? Так что был шанс, что предприимчивые детишки

–Это… сложно.

– Но не невозможно, верно? Особенно для таких умных и предприимчивых детишек, как вы? – ухмыльнулась я. – Иначе не думаю, что у вас получилось бы избавить это поместье от стольких мамочек?

Ай-яй, мне кажется, или Алекс с Эвой от этой похвалы аж приосанились?

– Мы попробуем. И сообщим вам о своем решении, – возвестил Алекс. – А вечером я принесу вам магический контракт, чтобы вы нас точно не обманули. Чтобы дважды не ходить.

– Дважды? – не поняла я.

– Ага. Кто-то же должен привести в вашу спальню прекрасную Франсуа-Доминик Четвертую в ваши покои?

Глава 4

После нашего разговора вечером никто ко мне так и не пришел. Ни детишки с магическим договором, ни мантикора, защищающая мою честь с достоинством и губящая мою уверенность, самооценку и надежду на спокойное будущее. Даже Брайон, который вроде как обещал снабдить меня основной литературой для иномирянок, куда-то запропастился.

Я успела вздремнуть, посмотреть пару странных книжек по боевой магии, из которых абсолютно закономерно ничего не поняла, съесть ужин, который магическим (в прямом значении этого слова) образом оказался у меня на столе, несколько раз осмотреть все в своих покоях и даже заскучать. Ну, не привыкла я лежать и бездельничать, слишком странные ощущения: постоянно тревожишься и нервничаешь, словно совершаешь преступление. Брайона беспокоить после слов о репутации я не решалась, бродить по поместью в одиночестве – тем более. На самом деле, немного жутко жить в огромном и малознакомом поместье, где практически ни души. Зато есть возможность уединиться и собраться с мыслями. Дома такого не было: утром и днем меня ждала работа, вечером – младшенькие. Даже если кто-то уходил из дома, то не могу и припомнить случая, чтобы я была одна. Так что грех жаловаться, надо бы ловить момент, но… скучно.

У меня даже возникла вполне себе подленькая мыслишка забыть про договоренность и все-таки почитать сей интересный журнал, а который так тревожились детишки, но я задавила этот бессмысленный порыв. Это все от ничегонеделанья.

Я только собиралась ложиться спать, как в дверь постучали, тихо-тихо, словно не хотели, чтобы кто-то услышал. Не похоже на детишек, вообще никак не похоже! С них бы сталось вломиться без стука или вообще открыть дверь ногой.

Я порадовалась, что не успела переодеться, и подошла к двери, открыла и поняла, что едва могу дышать.

Это… просто…

Буря. Искра. Безумие.

Мы стояли друг напротив друга, смотрели глаза в глаза, я отчетливо ощущала чужое дыхание, один шаг – и мы бы соприкоснулись… Столкнулись лбами. И, если судить по достаточно широкому и мощному, пусть и пушистому, лбу Франсуа-Доминик Четвертой, то для меня бы все закончилось плачевно.

Бывает иногда такое чудесное чувство, когда видишь кого-то – и бабочки в животе порхают? Так вот. Я смотрела на издевательски (мне даже ухмылка чудилась!) зевающую мантикору, то осознавала, что бабочки в животе у меня порхают исключительно плотоядные и желающие выгрызть последние нервы.

– Франсуа-Доминик Четвертая прибыла, – торжественно объявила Эва, гладившая правый бок мантикоры. – Все, чтобы сохранить ваше душевное спокойствие…

… в состоянии, близком к смерти. Иначе объяснить, почему мантикора зевнула и уже три минуты не закрывала пасть, я не могла.

– Приятно познакомиться, – икнула я.

– Вы же уже знакомы, – укоризненно заметила Эва. – Или вы забыли?

– Надеюсь, что наша мамочка забыла только об этом, зато помнит о других важных делах, – заметил Алекс, стоящий с другого бока Франсуа. – Потому что мы составили магический договор, о котором говорили сегодня. И уже приступили к выполнению своей части.

– Выполнению своей части? – моргнула я, силясь оторвать взгляд от пасти Франсуа-Доминик.

Там и впрямь не один ряд зубов!

– Да, мы уговорили дядю приехать как можно быстрее! Он уже выезжает и горит желанием с вами познакомиться, – сказала Амелия, входя в мою комнату без приглашения. – Заходите, что вы стоите на пороге, нам с мамой надо многое обсудить, это приватный разговор. А такие в коридоре не ведутся.

Что ж, после получасового общения с детишками, я знала две вещи: в договоре есть подвох, и я понятия не имею, где он конкретно. Иначе зачем приносить мне семь листов, где количество незнакомых мне слов, так или иначе связанных с магией, зашкаливает? Явно же для того, чтобы запутать меня и заставить угодить в какую-то детскую шалость.

Я вздохнула. Ну и что делать? Понятия не имею, где ловушка. Вернее, немного не так. Я догадывалась, что что-то есть на второй и четвертой странице. Почему? Потому что уж больно выразительно мантикора зевала и скребла когтями по полу, когда я изучала именно эти страницы.

Дети – не глупцы, они прекрасно видели, как я реагирую на это огромнейшее чудовище. Я еще раз нахмурилась, вернулась ко второй странице договора. Ага, так и есть, мантикора даже хвост (скорпионий, черт подери!) ко мне приблизила. Я сглотнула, глядя на совсем не безопасную штуку рядом с моей шеей. Мне ведь не угрожают?

– Вы погладьте, мамочка, не обижайте нашу Франсуа-Доминик, – почти что пропела Амелия.

– Да-да, не обижайте Франсуа-Доминик, она хорошая и ласковая, – заметила Эва. – Погладьте хвостик, она очень просит.

Хвостик (напоминаю, вполне себе скорпионий и с каплей подозрительной черно-зеленой жидкости на кончике, так напоминающей яд), снова приблизился ко мне. Не обижать мантикору, да? Я бы вообще посмотрела на того, кто может обидеть эту «ласковую и хорошую» девочку, вознамерившуюся капнуть на меня ядом.

– Маме так не нравится Франсуа-Доминик? – ехидно спросил Алекс.

– Очень нравится, – процедила я, оставаясь сидеть на стуле за столом.

А хотелось, очень хотелось дать деру! Например, в спальню Брайона. Вариантов-то у меня… один, ноль и все.

– Тогда наслаждайтесь! Франсуа-Доминик будет ночевать с вами все дни, пока не придет дядя! – ухмыльнулся Алекс. – Больше у вас такого шанса не будет, это же настоящее часть.

Радость неописуемая, прям не знаю, как выразить восторг.