– Нет, – недолго подумав, ответил Гена, – мне папа с мамой портфель купили, его возьму. Мы его брали, я видел. Он где-то здесь.

– Портфель. Вот он. Что-то тяжёлый.

– Там всё, что нужно к первому классу, кроме учебников. Их не успели купить.

– Ничего страшного, в школу тебе осенью, а сейчас только весна.

– Лето скоро. Через месяц.

– Верно. Так, что тут ещё. Это зимние вещи, это…

– Добрый день Гена, – от неожиданности Сергей уронил обратно в багажник взятый пакет с вещами. Рядом стояла Валентина Сергеевна. Она подошла очень тихо, что офицер не заметил.

– Здравствуйте, – ответил пацанёнок, пытаясь открыть замок портфеля.

– Сергей Петрович, вы всё? Обед скоро. Хотела успеть представить Гену ребятам.

– Да-да. Минутку. Ген, что ещё? Тут много чего собрали…

– Дядя Серёж, не надо ничего. Что хотел, я взял, – перехватывая с правой руки в левую портфель, ответил Гена и протянул свободную руку. – Папа говорил, что здороваться и прощаться у офицеров принято отданием чести, но я не офицер и… спасибо за всё дядя Серёжа и тёте Тане, и тёте Лене, и тёте Кате. Пусть они не плачут по ночам. Всё будет хорошо.

Паренёк стоял с протянутой для рукопожатия рукой. Сергей в ответ выпрямился, отдал честь и протянул руку. На удивление рукопожатие у ребёнка оказалось крепкое, уверенное.

– Ну что Ген, пойдём? Знаешь, кто я?

– Знаю. Вы Валентина Сергеевна. Главная тут, как командир в части.

– Верно, – вновь улыбнулась директриса, – Сергей Петрович, мы пойдём, а вас как подъедете к КПП выпустят. До свидания, звоните, телефон знаете.

Сергей смотрел вслед шагающей неспешной походкой женщине и идущим рядом пацанёнком.

– Вот мы больше и не увидимся, Генка. Всего тебе хорошего и… прости нас, что не смогли уговорить, – тихо пробормотал Сергей.

По возвращению в город, его встретили женщины и Михалыч.

– Рассказывай, что там и как? Генка капризничал? – первым делом с расспросами, отбив от сердобольных женщин, увёл с собой курить на балкон полковник.

– Прошло всё как-то буднично, Михалыч. Генка не капризничал. Я пробовал его ещё раз уговорить остаться с нами, но он отказался. Всё мечтает стать солдатом. Точнее – лучшим солдатом.

– Да, я помню. Он и мне это говорил. А вообще, как в интернате, что за люди? Директора, преподавателей-воспитателей видел?

– С воспитателями поговорить не удалось, встречался с директрисой. Мужественная женщина, как понял из бывших. На интернат не похоже, скорее, как они сами называют это заведение – учреждение постоянного пребывания, вроде как у спортсменов на сборы собрали и живут там. Программа обучения…

– Эту бурду женщинам расскажешь, – перебил полковник, – сам какого мнения, не обманули, можно им малого доверить? Или связи поднимать и…

– Не стоит, Михалыч. Генка сам этого хотел. Не знаю, но у меня сложилось ощущение, что он был готов к этому.

– Это как? – не понял полковник, – как можно быть готовым к… ну, сам понимаешь к чему.

– А вот так. Сам не понимаю. У меня такое чувство, что его мы больше не увидим.

– Это ты брось! Через месяц у меня отпуск, и я собрался с женой к нему туда заехать, самому посмотреть, что и как. Как раз скоро ему в первый класс идти, подарки там к школе какие привезти или…

– Без «или», Михалыч. Дали номер телефона куда звонить если невтерпёж, интересоваться. Но настоятельно рекомендовали не приезжать. И я понял почему. У него другая жизнь начинается, совсем другая, а мы только мешать будем ему адаптироваться. Думаешь, как на него другие смотреть будут, если мы к нему одному по несколько раз в месяц наведываться будем? Не качай головой, вижу, что понимаешь, не дурак.

– Значит…

– Значит надо думать, как успокаивать женщин. Они не поймут.

– Поймут. Попричитают немного, но поймут. Они ж видели, что Генка ни в какую не хотел оставаться. Да и жёны офицеров, как-никак. Ладно, пошли что ли?

– Ты иди, я сейчас.

Сергей остался стоять на балконе. Ночь постепенно вступала в свои права, скрывая солнце за горизонтом. Бордово-алый закат окрашивал здания многоэтажек в кровавый оттенок.

– Николай… – воздев голову вверх, произнёс Сергей. Он не верил во всякие мистические штучки, но почему-то именно сейчас ему захотелось выговориться, – ты прости, если что не так. Мы пытались, но так получилось, но может это и к лучшему. У Генки будет своя жизнь, та что он захочет, а не та, что мы своими хотелками старались бы сотворить. Он у тебя не по годам взрослый. Ты бы видел его сегодня, как он разговаривал с Валентиной Сергеевной и не скажешь, что ему всего шесть лет… Ладно, пора, женщины Михалыча уже затретировали. Надо его спасать. Прощай, Николай.

Глава 3

– Гена, распорядок у нас простой. Ты же ходил в детский сад? – осведомилась Валентина Сергеевна, сопровождая новенького воспитанника в столовую.

– Да. Но мне скоро в школу. В этом году.

– Это хорошо. Но до начала учебного года поживём по распорядку детского сада. Подъём в семь часов. Умывание, утренний туалет. Завтрак… – Валентина Сергеевна рассказывала распорядок дня, но Гена не слушал, он внимательно смотрел по сторонам. Ему всё было интересно. И его удивляло, что за всё время пока они шли по длинным коридорам им никто не встретился.

– Валентина Сергеевна, а почему столько мало людей? – перебил Гена продолжавшую говорить женщину.

– Разве должно быть много?

– Да. Территория большая, здесь много солдат разместится. И её надо убирать, охранять…

– Хм-м, – улыбнулась Валентина Сергеевна, – ты правильно заметил, что территория большая. Но мы занимаем всего лишь два здания. В одном располагаются спальные комнаты и второе, где учебные классы и подсобные помещения. Ты меня понимаешь? Не слишком умно́ говорю? – осведомилась Валентина Сергеевна. Она старалась говорить простым, понятным для дошкольника языком, но иногда не получалось упростить фразы, и она сомневалась, что новенький её понимает.

– Понимаю. Тогда получается, что остальные живут в других зданиях? Я насчитал восемь двухэтажных, три трёхэтажных и два очень больших одноэтажных.

– Ты умеешь считать? – удивилась женщина не тому, что он умеет считать, а что запомнил количество зданий и сооружений, расположенных на видимой части территории.

– До ста. Могу складывать и вычитать, а ещё я читать умею! – гордо произнёс Гена.

– Молодец! Вот мы и пришли. Оставляй здесь портфель, вот сюда клади. Его никто не заберёт, не бойся. Пойдём помоем руки, и я тебя представлю детям и воспитательнице. Её зовут Елена Степановна, но можно звать тётя Лена. Запомнил?..

Вечером после отбоя по заведённому правилу все воспитатели собирались в кабинете директора и говорили о прошедшем дне.

– Так, смотрю все собрались, – оторвала взгляд от изучения бумаг директриса, – сегодня у нас пополнение, двое новеньких: Гена – шести лет, сирота. Родители – военнослужащие, погибли в автокатастрофе и София – четырёх лет. После гибели отца, её мать отказалась от ребёнка. Светлана Сергеевна, обратите на неё внимание, помогите адаптироваться. Не знаю, что у них в семье произошло, но гибель отца она восприняла очень эмоционально, а расставание с матерью было тяжёлым. Наши психологи поработали с ней, не дали замкнуться, но посматривайте за ней, чтобы вновь не ушла в себя.

– Хорошо, Валентина Сергеевна, – ответила средних лет женщина.

Коллектив воспитателей состоял из женщин разного возраста, но всех объединяло одно – все они имели профильное образование и опыт работы с трудными подростками.

– Итак, Елена Степановна, начнём с вас, пожалуйста.

– День начался как обычно. Борис как всегда капризничал с утра, но он по своей природе «сова» и ему трудно вставать рано утром.

– Да, я обсуждала это с психологами, советуют не применять превентивных мер и постепенно он втянется в режим дня. Извини, что перебила.

– Ничего страшного, Валентина Сергеевна. Умылись, позавтракали, погуляли, поиграли. На обеде представили новенького Гену.

– Да, как его приняли? Не капризничал? – у Валентины Сергеевны была привычка перебивать говорившего и все с ней смирились.

– Нет. Я отвела его за свободный столик, усадила. Он немного посидел, а потом стал кушать. Ел с аппетитом. Вот только отказался спать днём, но не капризничал, а просто лежал с открытыми глазами.

– Не плакал?

– Нет. Но перед отбоем он тоже не хотел засыпать. Может чего боится. Я и ночник оставила включённым возле его кроватки, но не заметила, что он боится темноты.

– Посмотрим. Через недельку, когда освоится, проведём полное медицинское обследование и начальные тесты. Как с ребятами, познакомился?

– Познакомился, но держится на дистанции. Времени прошло слишком мало, думаю, освоится.

– Понятно. Так, кто следующий?..

Вечернее обсуждение проблем минувшего дня закончилось. Валентина Сергеевна откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. Кто бы мог подумать каких-то шесть лет назад, что бывшую разведчицу отзовут с заслуженной пенсии и не преподавать в закрытом учебном заведении, а возглавить специальное учреждение для детей сирот. Она долго отказывалась, ссылаясь, что не её профиль, не знает, как общаться с детьми и прочее, что не справится. Но по пути на очередную встречу, увида́в сиротливо сидевшего на лавочке мальчонку, сердце её сжалось.

Из-за специфики работы детей у неё не было. Они самое слабое звено, как говорил её преподаватель тактики агентурной работы. У любого человека есть тот рычажок, та кнопка, нажав на которую тот сделает всё что потребуют, и чем меньше таких «кнопок», тем лучше для агента. Эту нравоучительную отповедь она запомнила на всю дальнейшую жизнь. И проработав тридцать лет на нелегальном положении так и не обзавелась детьми. Хотя в юности, будучи молодой, она грезила, что выйдет замуж, у них будет счастливая семья с тремя детьми, не меньше. Семья была, был скоропостижно скончавшийся муж, но вот детей… И теперь она всю себя посветила делу, чтобы оставшиеся без родителей дети не чувствовали себя обделёнными, но и была другая причина, о которой знали немногие.

Валентина Сергеевна поднялась из кресла, прошлась по кабинету, по привычке проверила не осталось ли чего на столе и вышла из административного здания. Все воспитатели учреждения проживали на закрытой территории, а сменный персонал состоял в основном из прибывающих учителей, психологов, медиков и прочих узкопрофильных специалистов. А вот штат подсобных рабочих состоял из солдат и сержантов, но в эту вотчину она не лезла. Налаживанием быта и прочей рутиной занимался комендант учреждения – майор Ольшанский Игорь Леонидович. К нему она сейчас и направлялась.

– Добрый вечер Валентина Сергеевна, с чем пожаловали? Проблемы? – осведомился майор, приглашая позднего посетителя в кабинет.

– Двое новеньких. Заявку принесла. Девочка София ещё маленькая, нужны для неё соответствующие возрасту одежда, игрушки. Я тут примерный список написала.

– Понятно, – быстро пробежав по листу бумаги, произнёс майор, – а для второго, разве ничего не нужно?

– Второй – мальчик шести лет. Гена зовут. На этот возраст у нас почти всё есть. Только ближе к новому учебному году понадобится. Я чуть позже заявку составлю.

– Хорошо. Через пару дней доставим. Что-то ещё?

– Да, на несколько недель необходим психолог для Софии, чтобы пообщался с ней. Боюсь станет замыкаться, потом не «разморозим».

– И это устроим. Кстати, по поводу нового учебного года. Да, где же она… – засуетился майор.

– Вы о расширении программы обучения?

– Да. Именно об этом. Сторонних преподавателей станет слишком много, придётся усилить режим во время их здесь пребывания. Минимизировать контакты со сторонними, с теми, кого им не нужно видеть и знать.