Для создания железнодорожных транспортёров 100–152‐мм орудий использовались обычные четырёхосные железнодорожные 60‐тонные платформы. У такой платформы снимался деревянный настил и вместо него настилался рифленый стальной лист. В центре платформы к балкам был приварен стальной лист толщиной 50 мм. К этому листу крепили артиллерийскую установку. Причём артиллерийские установки 130/50‐мм Б‐13, 120/50‐мм и 100‐мм Б‐24 оставались практически без изменений. Таким образом, были получены обычные корабельные установки на центральном штыре с круговым обстрелом. Транспортёры имели четыре опорные ноги, шарнирно скрепленные с платформой. Приводы наведения, подачи боеприпасов и др. были исключительно ручные.

Переделки в железнодорожной платформе и монтаж корабельной установки осуществлялись за 1–4 дня.

Единственное оригинальное решение имелось в конструкции некоторых 152‐мм железнодорожных установок. Их 152/57‐мм орудия Б‐38 предназначались для башен крейсеров типа «Чапаев». Установка башенного станка на железнодорожную платформу была сложна и требовала создания многих новых устройств, в том числе поворотного механизма. Поэтому 152‐мм качающиеся части Б‐38 устанавливали на станки от 203/45‐мм пушек, спроектированных в 1891 г. Другую часть 152/57‐мм железнодорожных установок располагали на станках береговых установок МУ-2.

Всего в 1941 г. было размещено на железнодорожных платформах четыре 152/57‐мм, тридцать шесть 130/50‐мм, четыре 120/50‐мм и две 100‐мм корабельные пушки.

Первоначально командование фронтом бессистемно передавало железнодорожные установки как Балтийскому флоту, так и отдельным сухопутным частям. Так, например, батареи № 41 и 42, вооружённые каждая двумя 152/57‐мм пушками Б‐38, были включены в состав Невского укрепленного сектора. Все батареи имели двузначные номера. Сухопутные начальники не разбирались ни в морских орудиях, ни в железнодорожных транспортёрах, армия не располагала боеприпасами для этих пушек, и в конце концов было решено сосредоточить всю железнодорожную артиллерию под единым командованием.

8 января 1942 г. была сформирована 101‐я морская железнодорожная артиллерийская бригада в составе семи отдельных дивизионов, 11‐й отдельной батареи и бронепоезда № 30. Перед бригадой ставились задачи контрбатарейной борьбы с германской артиллерией, ведущей огонь по городу, огневой поддержки наступающих войск Ленинградского фронта, обеспечение морских коммуникаций Ленинград – Кронштадт.

В состав бригады вошли 16 двухорудийных 130‐мм батарей, которые до января 1942 г. были переданы армиям Ленинградского фронта, и 12 батарей из состава Балтийского флота. 101‐я морская бригада железнодорожной артиллерии была подчинена командиру Ленинградской ВМБ.

Где-то в середине марта 1942 г. двузначные номера железнодорожных батарей калибра 100–152 мм были заменены на четырёхзначные, но номера батарей калибра 180–356 мм остались без изменений.

К 15 мая 1942 г. в составе 101‐й бригады железнодорожной артиллерии состояло:

отдельная железнодорожная батарея № 11 (356‐мм);

бронепоезд № 30;

401‐й дивизион железнодорожной артиллерии – железнодорожные батареи № 12 (180‐мм), 18 (180‐мм) и 19 (180‐мм);

402‐й дивизион железнодорожной артиллерии – железнодорожные батареи № 1100 (130‐мм), 1101 (130‐мм), 1102 (130‐мм);

403‐й дивизион железнодорожной артиллерии – железнодорожные батареи № 1104 (130‐мм), 1105 (130‐мм), 1106 (130‐мм) и 1107 (130‐мм);

404‐й дивизион железнодорожной артиллерии – железнодорожные батареи № 1108 (103‐мм), 1109 (130‐мм), 1110 (130‐мм) и 1111 (130‐мм);

405‐й дивизион железнодорожной артиллерии – железнодорожные батареи № 1112 (130‐мм), 1113 (130‐мм), 1114 (130‐мм) и 1115 (130‐мм);

406‐й дивизион железнодорожной артиллерии – железнодорожные батареи № 1116 (130‐мм), 1117 (130‐мм), 1118 (130‐мм) и 190 (германские 88‐мм);

407‐й дивизион железнодорожной артиллерии – железнодорожные батареи № 1120 (100‐мм), 1121 (152‐мм) и 1122 (152‐мм).

Глава 5
Артиллерия Ленинградского фронта

В 1928–1937 гг. замнаркома обороны по вооружению маршал М.Н. Тухачевский вместе с начальником Главного мобилизационного управления РККА И.П. Павлуновским и руководством Артиллерийского управления нанесли огромный вред отечественной артиллерии. Именно они оставили армию и флот без зенитных автоматов. К 25 октября 1917 г. русская армия и флот располагали сотнями зенитных автоматов – 40‐мм Виккерса и 37‐мм системы Обуховского завода. К 1 сентября 1939 г. зенитными автоматами располагали не только ведущие армии мира, но и польская, румынская, финская и другие армии малых государств, а вот в СССР не было на вооружении ни одного зенитного автомата ни в армии, ни во флоте.

Тухачевский и руководство Артуправления считали, что для борьбы с воздушным врагом достаточно 7,62‐мм пулемётов «максим» и универсальных (дивизионно-зенитных) пушек. На флоте же для борьбы с авиацией были составлены таблицы зенитной стрельбы для всех орудия калибра 180, 152, 130, 102, 76, 75 мм и т. д., а также созданы осколочные снаряды с дистанционными взрывателями для всех этих калибров.

Забегая вперед, скажу, что за всю войну известен лишь один случай сбития самолёта (из 130‐мм пушки Б‐13 с эсминца Северного флота) незенитными орудиями. В остальных случаях стрельба из 180‐мм и 130‐мм орудий производилась лишь для утешения экипажей.

Лишь после устранения Тухачевского и большей части руководства Артуправления в 1938–1939 гг. были созданы образцы 37‐мм и 45‐мм автоматов, «содранные» с 40‐мм автомата Бофорс. Эти автоматы отличались низкой скорострельностью, нерациональной схемой автоматики^[15]. Но, как гласит французская пословица, «за неимением лучшего спят с женой».

В 1920–1930‐х гг. Тухачевский и руководство Артуправления потратили огромные сумму на создание дальнобойной и сверхдальнобойной артиллерии. Однако большая часть средств пошла на пушки с беспоясковыми снарядами – нарезными, полигональными и подкалиберными^[16]. Опыты с этими снарядами калибра 76—368 мм велись с 1921 по 1940 г. Их результаты оказались почти тождественны результатам испытаний нарезных, подкалиберных и полигональных снарядов, проведенных на Волковом поле в 1861–1869 гг. Уже тогда русские артиллеристы выяснили нецелесообразность использования подобных снарядов.

В 1931 г. началась разработка большого триплекса – 400‐мм мортиры, 305‐мм гаубицы и 203‐мм пушки на едином лафете. Увы, Тухачевский потребовал, чтобы все системы триплекса были неразборными и на самоходном шасси. Был спроектирован огромный монстр весом свыше 100 тонн и длиной более 12 метров, не проходивший в железнодорожный габарит. Он не мог пройти по подавляющему большинству мостов и т. д. К апрелю 1938 г. изготовили лишь деревянный макет. Работы были прекращены, а руководители проекта арестованы. Естественно, что в 1960‐х гг. их полностью реабилитировали.

В итоге артиллерия РККА оказалась вообще без орудий особой мощности (ОМ), если не считать тридцати четырёх 305‐мм гаубиц обр. 1915 г., доставшихся от «проклятого царизма».

Артиллерия большой мощности (БМ) Красной армии состояла из триплекса: 152‐мм пушки Бр-2, 203‐мм гаубицы Б‐4 и 280‐мм мортиры Бр-5. По баллистическим качествам эти орудия не уступали западным аналогам. Но их общей бедой был гусеничный лафет, затруднявший поворот орудия при стрельбе и допускавший скорость хода 5–8 км/ч. Эксплуатация этого триплекса вылилась в непрерывную войну личного состава расчётов с гусеничным лафетом. Попытки перевода триплекса на колёсный ход начались ещё в 1930‐х гг. и затянулись до середины 1950‐х гг., когда сотрудника КБ завода «Баррикады» сумели создать колёсный ход для триплекса.

К 22 июня 1941 г. РККА располагала 872 203‐мм гаубицами Б‐4, 47 280‐мм мортирами Бр-5 и 24 152‐мм пушками Бр-2. К ним имелось снарядов: 152‐мм – 3 тысячи, 203‐мм – 395 тысяч, 280‐мм – 7 тысяч. При этом 280‐мм снаряды были только дореволюционного образца от 280‐мм мортир Шнейдера обр. 1914/15 г.

К 22 июня 1941 г. 203‐мм гаубицы Б‐4 состояли в 33 гаубичных полках большой мощности. По штату в полку полагалось иметь 24 гаубицы. В 1938–1939 гг. была сделана попытка введения Б‐4 в корпусные артиллерийские полки, по 6 гаубиц в дивизион. Однако уже в 1939 г. Б‐4 начали заменять на 152‐мм гаубицы-пушки МЛ‐20. Тем не менее в каких-то корпусных полках 203‐мм гаубицы к началу войны ещё остались.

280‐мм мортиры входили в 8 отдельных дивизионов ОМ. По штату в каждом дивизионе должно было быть 6 мортир. Наконец из 152‐мм пушек Бр-2 был сформирован только один тяжёлый пушечный полк (по штату 24 пушки).

Старые 305‐мм гаубицы обр. 1915 г. были сведены в 5 отдельных дивизионов ОМ по 6 гаубиц в каждом. К ним имелось 8 тысяч 305‐мм гаубичных снарядов. 305‐мм гаубичные и морские снаряды от 305/52‐мм пушек являлись взаимозаменяемые, что было проверено рядом стрельб в 1920‐х гг.

В мае 1929 г. Реввоенсовет СССР утвердил программу артиллерийского вооружения на 1929–1932 гг. В ней предусматривалось создание корпусной 203‐мм мортиры. Увы, мортиру не создали. 5 августа 1933 г. была утверждена Реввоенсоветом система артиллерийского вооружения на 1933–1937 гг., где вновь фигурировала корпусная 203‐мм мортира, и опять по вине Тухачевского и Павлуновского 203‐мм мортиру не приняли на вооружение, хотя и было испытано несколько опытных образцов.

В 1928 г. возобновились работы над 203‐мм гаубицей обр. 1913 г. системы Шнейдера. Ещё до начала Первой мировой войны Путиловский завод получил заказ на 32 такие гаубицы, но к 1 августа 1918 г. изготовил лишь некоторое количество деталей, из которых нельзя было собрать даже одну гаубицу.

К 20 января 1929 г. был разработан проект модернизации гаубицы, и Кировскому заводу (бывшему Путиловскому) выдали заказ на шестнадцать 203‐мм гаубиц, получивших в конце 1930‐х годов индекс Е-16.

Шестнадцать гаубиц Е-16 Кировский завод изготовил, но РККА их к 22 июня 1941 г. не приняла. Е-16 нет в списке орудий, состоявших на вооружении к началу войны. Однако 203‐мм Е-16 упомянута в числе действующих орудий в «Справочнике по боеприпасам Красной Армии» 1943 года издания. Вес гаубицы Е-16 в боевом положении 6,4 тонны. Дальность стрельбы 100 километров снарядом весом 11,3 килограмма. К ней мы вернемся несколько позже

Таким образом, по вине руководства РККА, в первую очередь маршала Тухачевского, Красная армия имела очень слабую тяжёлую артиллерию. Это стало одной из важнейших причин больших потерь в ходе «зимней войны» с Финляндией в 1939–1940 гг.

Артиллерия вермахта (с учетом трофейных орудий) к началу войны существенно превосходила артиллерию РККА в области орудий большой и особой мощности.

В составе частей Ленинградского военного округа к 1 июня 1941 г. состояло пятьдесят 203‐мм гаубиц Б‐4 и ещё 11 поступили от промышленности в июне.

Три 280‐мм мортиры Бр-5 отправлены в округ в первой половине 1941 г., в июне 1941 г. поступлений не было.

К 1 января 1941 г. в Ленинградском ВО была одна (!) 152‐мм пушка Бр-2, но и она к 1 июня 1941 г. куда-то делась.

К началу войны в составе 23‐й армии, дислоцировавшейся на Карельском перешейке, было два гаубичных артиллерийских полка большой мощности, вооружённых Б‐4. Остальные Б‐4 находились на складах или в составе корпусных полков.

В ходе отступления на Карельском перешейке оба полка (№ 108 и 519) утеряли свою материальную часть. И к 1 декабря 1941 г. Ленинградский фронт располагал лишь шестью 203‐мм гаубицами. Это 203‐мм гаубицы организационно входили в 1155‐й пушечный артиллерийский полк (двенадцать 152‐мм гаубиц-пушек МЛ‐20).

К 1 мая 1942 г. в боевом составе было четыре 203‐мм гаубицы, к 1 сентября 1942 г. – вновь шесть, а к 1 декабря 1942 г. – восемь.

К сожалению, мне не удалось выяснить, что это были за гаубицы Б‐4 – полученные от завода «Большевик» или Е-16 с Кировского завода. Так или иначе, но в феврале 1943 г. из 203‐мм гаубиц был сформирован внештатный артиллерийский дивизион, а в 1155‐м полку количество МЛ‐20 было увеличено с 12 до 18.