– Я не… – запинаюсь я, потому что в горле застревает ком. Мне только-только удалось успокоиться, забыться, а Игорь вновь потревожил колющую рану.

– У меня нет желания выяснять с тобой никому не нужные отношения, – он не собирается слушать меня, хватает за локоть и тащит в сторону своей спальни. – В одиннадцать утра запись к доктору. После того как придут анализы теста, мы вместе решим, что делать. Я не собираюсь выступать в роли злого дракона и насильно держать тебя в своей башне, но и не позволю загубить жизнь ребенку. – Он заталкивает меня в комнату и щелкает выключателем. Первое мгновенье я щурюсь от яркого света, а потом натыкаюсь взглядом на кровать, с которой у меня связано множество воспоминаний.

– Я не буду спать с тобой в одной постели. – Я поворачиваюсь к мужчине, который загораживает мне проход, и с силой сжимаю кулаки, в любой момент готовая броситься на него с боем. – Я хочу домой, ты мне никто и не имеешь права указывать.

Мои глаза бегают по сторонам, куда угодно, только не на полуобнаженного мужчину. Его шикарное раскачанное тело так и манит к себе: стальные кубики пресса, темная дорожка волос на животе и руки с проступающими синими венами. Не могу ничего поделать с собой, за несколько часов невозможно разлюбить человека, идеальная копия которого сейчас находится передо мной.

– Два ночи, чужой город – неужели так сложно услышать меня и остаться здесь до завтра? Ты до невозможности уперта и глупа, – цедит сквозь зубы, смотря на меня уничтожающим взглядом. – Снимай одежду и ложись в постель, я выключу свет.

– Я не буду спать с тобой, – говорю с нажимом, пытаясь скрыть свои настоящие эмоции. Потому что меня душат слезы, которым я не позволяю вырваться наружу. Нет, он больше никогда не увидит мою слабость.

– Не нужно придумывать себе чего-то, просто ляг уже, – повышая голос, выкрикивает он, и мои губы начинают дрожать. – Только без истерик, – предупреждающе произносит Игорь и выдергивает из моих рук сумочку. – Иди.

Весь мой боевой запал обрушился в один момент, я снимаю обувь и ложусь поверх одеяла прямо в одежде. Игорь никак не комментирует мой поступок. Щелкает выключателем и ложится на второй половине кровати, максимально далеко от меня.

– Учти, у меня очень чуткий сон. Любая попытка к бегству будет сопровождаться кардинальными мерами. Не заставляй меня привязывать тебя к кровати.

И замолчал. А потом и вовсе захрапел. А я все лежала, смотря в черноту потолка, и не могла понять: это он так пошутил сейчас или же мужчина рядом со мной на самом деле просто ненормальный псих?

Игорь

Я ненавижу центры планирования семьи, женские консультации и роддомы. Ненавижу все, что напоминает мне о моем дефекте. Неполноценности. О том, что как бы я ни хотел, а никогда не смогу подержать на руках собственного ребенка. Не смогу услышать его смех, не смогу отправить в школу, наблюдать за тем, как он взрослеет и меняется. У меня есть деньги, много денег, но даже их недостаточно, чтобы заполучить желаемое.

Бесплодность.

Ненавижу это слово.

Я забросил лечение года три назад, потому что понял, что все бесполезно. Собственно говоря, именно по этой причине я и не стал когда-то мешать Карине и Юре быть вместе. Рано или поздно она бы захотела детей и быстро поняла, что дело во мне. А кто захочет провести всю свою жизнь рядом с мужчиной, который не может подарить женщине самое ценное – крохотное сморщенное создание, которое когда-то назовет ее мамой?

Во всем виноват чертов паротит. Нам было по десять, когда Юрка отправился на международную олимпиаду, а я слег со свинкой. Это его и спасло. Помню взволнованные лица родителей и свое недоумение, ведь бывало и хуже. И вот спустя годы мне аукнулись последствия болезни.

Это несправедливо. У брата двое близнецов, еще и Вика, скорее всего, беременна от него, не похожа она на лгунью либо аферистку. Слишком уж живые ее эмоции, натуральные, да и ночная попытка побега тому доказательство. Была бы охотницей за деньгами, стала бы уже торговаться на счет своего молчания. Поэтому я не могу смотреть на ситуацию с такой же легкость, как Юра. Не могу просто забить на все и с чистой совестью жить дальше.

Я бросаю взгляд на девушку. Она сидит в кресле, нервно теребя ручки сумочки, пока я заполняю поля в анкете с реквизитами для оплаты. Понятия не имею, что с ней делать дальше. И это злит меня. Безумно. Потому что когда я говорю сидеть, она без лишних вопросов должна это делать, если скажу не выходить из квартиры – должна находиться дома до моего приезда, но нет же, Вика самая настоящая заноза, и нужно контролировать каждый ее шаг. Еще и при родителях какого-то черта взболтнул о ее беременности, и мать названивает мне со вчерашнего вечера. Пришлось даже телефон отключить, не хочется врать ей.

– Присаживайтесь, вас позовут, – улыбается мне девушка за стойкой регистрации, и я подхожу к Вике. Опускаюсь в кресло напротив и открыто разглядываю ее. В какой раз за эти два дня.

Она обижена. Было бы за что. Демонстративно игнорирует меня и без остановки прикусывает нижнюю губу. Клянусь, в какой-то момент мне показалось, что на ней проступит кровь.

Когда со стороны широкой двери звучит ее фамилия, мы синхронно поднимаемся и следуем за медсестрой по серым коридорам. Я пропускаю Вику вперед, и мы оказываемся в небольшом помещении. Девушка мнется, несмело кивая в ответ на приветствие доктора, и присаживается на стул, я же остаюсь стоять за ее спиной, с предельной внимательностью слушаю каждый вопрос, который задает гинеколог, и ответы Вики. На некоторых она запинается. Например, когда был последний незащищенный половой контакт. Она бросает на меня смущенный взгляд и тихо отвечает:

– Два месяца назад. Но если быть точной, то прошло девять недель. Думаю, именно тогда это и случилось.

Мои брови ползут вверх: неужели все это время держала верность брату?

– Нам нужен тест на отцовство, – перебиваю доктора, переходя к самому главному, потому что сейчас меня не интересует ни менструальный цикл Вики, ни режим ее питания, ни то, как и когда они зачали этого ребенка с моим братом.

– Игорь… – гинеколог поглядывает в свои бумажки, выискивая мое отчество, – Алексеевич, все по порядку. Для того чтобы что-то делать, сначала вашу… девушку нужно осмотреть и подтвердить наличие беременности. Возможно, это просто стресс, гормональный сбой либо болезнь, – строгим голосом отчитывает она, испытывая мое терпение. Мне и так придется ждать результатов три дня, несмотря на то, что я доплатил за их срочность.

– Тогда делайте, что нужно, – говорю с нажимом и с силой впиваюсь пальцами в спинку стула. Галина Сергеевна смотрит на меня с неприязнью, потом переводит взгляд на поникшую Вику, и даже гадать не надо, какие выводы на мой счет она успела сделать. Тиран и деспот издевается над бедной молодой девочкой.

– Виктория, проходите за шторку, ложитесь на кушетку, – мягко обращается она к девушке. Я делаю шаг назад, вижу, как дрожат ее руки, как растерянно она смотрит в другой конец кабинета, где расположен аппарат УЗИ. Делает глубокий вдох и, не обращая на меня никакого внимания, снимает босоножки и ложится спиной на жесткую поверхность.

Я все еще не двигаюсь, когда Вика задирает кверху маечку и Галина Сергеевна наносит прозрачный гель на ее плоский животик. Стою, затаив дыхание, и слова доктора одним махом выбивают из груди весь воздух.

– Ну вот он, ваш малыш. Папочка, а вы чего там встали? – переводит на меня взгляд, и в ее голосе уже нет того тепла, с которым она обращалась к Вике.

Я делаю несколько шагов в их сторону, чувствуя, что ноги меня совершенно не слушают. С безразличием смотрю на черно-белое изображение на экране, а потом перевожу взгляд на девушку, которая, кажется, не видит и не слышит ничего вокруг, кроме странного головастика.

– Почему у него такая большая голова? – спрашиваю с недоумением. – Он же не болен? – На что Галина Сергеевна лишь усмехается и качает головой.

– Ох уж эти мужчины. Думаете, вы в девять недель в утробе матери уже были пропорционально сложенным ребенком? – Смотрит на меня из-под очков и возвращается к аппарату. – Плод развивается без отклонений, соответствует сроку, сейчас включу звук, и вы сможете услышать его сердцебиение. Если хотите, можно сделать запись, но за это нужно будет заплатить отдельно.

Вика резко переводит на меня взгляд, и я замечаю влагу в ее глазах. Ох уж эти сентиментальные женщины.

– Можно я…

– Да, делайте запись, фото, видео – все, что есть, – небрежно машу рукой в сторону экрана, а сам понимаю, что, если бы это был мой ребенок, я бы, наверное, приказал сделать сотню снимков УЗИ со всех возможных ракурсов. – Я буду ждать тебя у лаборатории.

Я сбегаю, словно трус. Подальше от этого быстрого ритмичного тук-тук тук-тук-тук, из-за которого мое сердце начинает биться с удвоенной частотой, а настроение окончательно слетает в кювет.

Глава 9

POV Вика

Сегодня именно тот день, о котором мечтает каждая женщина. Увидеть на УЗИ своего ребенка, услышать его сердцебиение, а еще почувствовать поддержку любимого мужчины и сжимать его ладонь в ожидании заключения доктора, что с малышом все хорошо. Я всегда представляла это именно так и даже в самых плохих мыслях не могла подумать, что в такой долгожданный момент окажусь растерянной, покинутой, а еще с ненавистным мне мужчиной, который только и делает, что оскорбляет меня и раздает приказы.

Я чувствую себя неверной гулящей девушкой, которую привели за ручку к доктору, чтобы удостовериться, что ребенок не от любовника. Уверена, что часть персонала так и считает. Особенно когда Игорь с таким недовольством просит поскорее сделать забор крови для теста, а потом выясняет, нельзя ли ускорить результаты.

Я не произношу ни слова. Все внутри меня до сих пор трепещет от восторга и неверия. Это так странно – знать, что внутри тебя растет новая жизнь, и одновременно так больно, когда осознаешь, что ребенок желанный только для тебя. Что он еще не родился, а его отец уже от него отказался. От одного воспоминания о Юре сердце вновь начинает болезненно ныть. Хотела бы я забыть его, выбросить из головы, но так быстро сделать это невозможно. Особенно когда на расстоянии вытянутой руки сидит его точная копия.

Я отрываю взгляд от черно-белого снимка и украдкой поглядываю на Игоря. Он не в настроении, понимаю я. Хотя это, скорее всего, его постоянное состояние. Губы сжаты в тонкую линию, пальцы с силой впиваются в руль. Он нервно ведет машину, тормозя на светофорах в последний момент и резко срываясь с места на зеленый свет. Но я все равно засматриваюсь на него. На морщинки-лучики вокруг глаз, на слегка отросшую щетину и небрежно растрепанные волосы. А еще пытаюсь понять причину его недовольства. Я ведь ничего не требую и уж точно не собираюсь становиться угрозой для «счастливого» брака его брата. Мне бы просто наконец-то добраться до дома, чтобы без лишних глаз пуститься в двухнедельную депрессию, уговаривая себя, что все будет хорошо. Я все переживу. Жизнь не закончилась, все обязательно наладится, и я встречу достойного мужчину, который полюбит и меня, и моего ребенка.

– Что дальше? – решаюсь спросить я и очень надеюсь, что Игорь предложит подвезти меня до вокзала.

– Заедем пообедаем. Я голоден.

Я чувствую, как от него исходит холод, проникает мне под кожу, замораживая и заставляя вздрагивать. От его тона, от его взгляда, от его мыслей и неприязни.

– Ты не мог бы отвезти меня к тёте? Я поживу у нее, пока не будут известны результаты тестов, если для тебя это так важно.

– Нет, – коротко и категорично. Он посматривает в зеркало заднего вида, сворачивает вправо, а потом переводит на меня взгляд и продолжает:

– Юра передумает и вернется к тебе. Просто подожди немного. Поживешь у меня несколько дней.