Роб и Джессика не хотели бы, чтобы мы ссорились.

В результате трагедии легко замкнуться в себе.

Ведь вам трудно представить, как кто-то другой может понять те страдания, через которые вы проходите.

Но Изон проходил через то же самое. Мы справлялись с нашей болью по-разному. Наши сердца проходили все стадии горя по-разному. Но, нравилось нам это или нет, Изон и я были на одном и том же пути через ад.

Осознание того, что я была не одна, каким-то образом ослабляло давление в моей груди.

– Ты думал, что я Джессика, – сказала я ему в спину.

Он замер на полпути.

– Я помню твое лицо в ту ночь. Ты был убит тем, что это оказалась я. И, честно говоря, я не виню тебя за это.

– Бри, – прошептал он, медленно поворачиваясь, бледный и пристыженный.

– Это нормально – ненавидеть меня за то, что я – не она.

– Я не ненавижу тебя. Я просто так чертовски…

– Зол, – закончила я за него, и слеза покатилась по моей щеке. – Печален. Напуган. Убит горем. Потерян. Сбит с толку.

Он склонил голову. Болезненное осознание заставило его поморщиться.

– Да. Все вместе.

– Я тоже. – Душераздирающие рыдания, которые я больше не могла сдерживать, сотрясали мое тело, но уже в следующий миг я оказалась в его объятиях.

– Прости меня, – прошептал он, обнимая меня своими сильными руками. – Мне так жаль. Мне жаль, что я не смог спасти вас всех.

Ему не за что было извиняться. Умом я это понимала. Однако, чтобы окончательно принять это, требовалось время. Так же как и ему, чтобы смотреть на меня без пожирающего чувства вины из-за той ночи.

Но я была готова попробовать, если бы он согласился.

– Пожалуйста, оставайтесь у нас, – плакала я, уткнувшись в его грудь. – По крайней мере, пока не встанешь на ноги. Ты можешь ненавидеть меня, а я буду ненавидеть тебя, но мы будем делать это вместе, хорошо?

– Хорошо, – пробормотал он сквозь охватившие его чувства. Он обнял меня крепче, его грудь постоянно вздымалась от безмолвных слез. – Я согласен.

Больше мы ничего друг другу не говорили.

Изон и я стояли в прихожей и плакали вместе, казалось, целую вечность. Два человека, потерявшие все, но нашедшие утешение друг в друге.

Когда он наконец отпустил меня, я не почувствовала себя лучше. Наличие компании в аду не меняло того факта, что вы все еще были в аду. С другой стороны, я не почувствовала себя хуже. И это само по себе уже было прогрессом.

Глава 5
Изон

Мы похоронили Джессику спустя десять дней после пожара. Могла пройти хоть тысяча дней, и я все равно не был бы готов. На ее похоронах было человек пятьдесят. Несколько членов семьи приехали из Флориды, а ее отец вообще пропал вскоре после того, как я отправил ему деньги на билет на самолет.

Несмотря на зияющую дыру в моей груди, я сделал все, что мог, чтобы этот день был таким особенным, какого заслуживала Джессика. Оранжевые розы, такие же, какие она несла в день нашей свадьбы, покрывали гроб из слоновой кости, а сотни фотографий, которые я скрупулезно собирал с облачных хранилищ наших старых мобильных телефонов, создали нужную обстановку для прощания с моей женой.

Проповедник, который никогда не видел ее, говорил о том, что нам стоит отпраздновать ее жизнь и почтить память.

Бри попыталась рассказать историю их знакомства, но примерно на середине разрыдалась, так что мне пришлось проводить ее обратно на место.

Я сыграл на гитаре песню Роллинг Стоунз «Дикие лошади». Она должна была быть со словами, но меня хватило лишь на то, чтобы подобрать правильные аккорды.

Все это время Эвелин стояла в углу, покачивая мою суетившуюся дочь, у которой не останется никаких воспоминаний о матери.

Я обнимал каких-то незнакомых людей.

Встретился со старыми друзьями, которых не видел много лет.

Утешал членов семьи, которых она ненавидела.

Бри оказалась достаточно щедра, чтобы после похорон пригласить нас всех на обед к себе домой. Это было очень тактично с ее стороны, особенно с учетом того, что тот пустырь, который когда-то считался моим домом, был все еще огорожен полицейской лентой.

К концу дня, когда мы с Луной забрались в домик у бассейна, я был настолько физически и эмоционально истощен, что мне каким-то образом удалось по-настоящему заснуть. Это было удивительно, учитывая, что на следующее утро мне нужно было встать и вновь пройти через все это.

– А на небесах папе нужно будет носить рабочую одежду?

Сидя на корточках перед Ашером, я перестал застегивать его рубашку и посмотрел ему в глаза.

– Что?

– Ну типа костюмы и все такое. Ему обязательно их носить или он может надевать выходную одежду?

В горле застрял комок.

– Это же рай. Думаю, твой папа сможет носить все что захочет.

Он слегка улыбнулся.

– Тогда он, скорее всего, выберет выходную одежду. У него была одна футболка, которую он все время носил, с дыркой под мышкой. Маме она не нравилась, поэтому она всегда тыкала туда пальцем и велела ему идти переодеваться. – Он наклонил голову. Все – от прямых темно-каштановых волос до выразительных бровей – напоминало молодую версию Роба. – Интересно, взял ли он ее с собой?

Знакомая боль скрутила живот. Мэдисон и Луна – это одно. Они были слишком маленькими, чтобы понять, что случилось с Джессикой и Робом, но Ашера охватывало любопытство. За неделю он превратился из бешеного ребенка в участника телевикторины, застрявшего в категории «Загробная жизнь». Впрочем, я не мог его в этом винить. Смерть являлась чем-то непонятным даже для взрослых, не говоря уже о пятилетнем ребенке. Я не понимал, как Бри с этим справлялась. Я едва ли мог говорить с Луной о Джессике, хотя она обычно только била меня по лицу или пускала слюни на протяжении большинства наших бесед.

– Не думаю, что ему там что-то потребуется, приятель. Но, возможно, ты захочешь оставить эту футболку себе. Ты сможешь надевать ее каждый раз, когда будешь скучать по нему.

Его глаза расширились от удивления.

– Ты так делаешь с одеждой тети Джессики?

Смех вырвался из моей груди прежде, чем перманентное состояние страдания успело его подавить. Если бы я хоть на секунду задумался об этом по-настоящему, это было бы как ножом по сердцу. У меня не осталось ни одной вещи Джессики. Ничего, что я мог бы прижимать к груди по ночам. Ничего, что я мог бы передать Луне. Не считая фотографий, которые я сумел откопать, ничего из нашей совместной жизни не уцелело после пожара.

Однако в этот момент, глядя на храброго маленького мальчика, собирающегося на похороны отца, я жил настоящим.

– А что? Думаешь, я бы плохо смотрелся в одном из ее нарядов?

Он пожал плечами.

– Скорее да.

– Спешу заметить, что я выгляжу очень эффектно в кроп-топе.

– Кроп чего? – Он скривил губу – опять в точности как Роб.

Я встал и похлопал себя по животу.

– Кроп-топ. Это такая футболка с открытым животом. Ты же наверняка видел мой пресс.

– Нет, но я видел твои волосы от куриных наггетсов на груди.

Я разразился смехом, который, клянусь, прокатился по всему моему телу. Что ж, привет, эндорфины. Так мило, что вы решили снова прийти в мою жизнь.

– Что здесь происходит? – спросила Бри.

Я резко развернулся, как ребенок, которого поймали за воровством печенья, и увидел ее в длинном черном платье, с волнистыми каштановыми волосами, заколотыми сзади, и с безупречным макияжем – таково было ее представление о совершенстве.

– О, привет, – поздоровался я с неловкой улыбкой на лице.

Отношения с Бри все еще были, эм, за неимением более подходящих слов, чертовски странными. В основном я держался особняком в домике у бассейна. Однако, поскольку продукты привозили целыми грузовиками, Бри всегда приглашала нас на ужин. Точнее, это было не столько приглашение, сколько требование.

– Ужин будет готов к шести. Приходи, чтобы я знала, что ты не сошел с ума и не напился до потери пульса, оставив меня с тремя детьми младше шести лет и еще одними похоронами, за которые я должна отвечать.

О, эта женщина умела подбирать слова. И подумать только, это ведь я считался автором песен. Опять же ее выбор слов был просто способом справляться с горем, а ее прямолинейность вносила хоть каплю нормальности в мое хаотичное существование.

Во время первого ужина мы ели в тишине. Ну, ели – это громко сказано. Я кормил Луну из бутылочки, глядя на пасту, которую заказала секретарша Роба. Бри сидела рядом со стульчиком для кормления Мэдисон, скармливая ей еду из нетронутой тарелки.

Во второй раз она молча проплакала весь ужин, носясь по кухне и находя любой предлог, чтобы избежать пристального взгляда Ашера. Я попытался отвлечь его вопросами о его дне рождения, до которого оставалось три месяца. Казалось, это сработало. Он хотел торт с Железным Человеком и пиньяту. О, и чтобы его отец хотя бы на день вернулся с небес, что заставило Бри немедленно убежать в свою комнату за зарядным устройством для телефона – на целых двадцать минут.

Для двух человек, которые все еще не могли решить, нравятся они друг другу или нет, мы быстро стали одной командой, когда дело касалось детей.

Если у меня был плохой день – скажем, когда позвонила мать Джессики и спросила, может ли она забрать у меня на похоронах свой чек на половину страховки Джессики (страховки у моей жены не было, а даже если бы и была, я бы, черт возьми, точно не отдал никакую ее часть этой женщине), – Бри выходила на улицу и, не говоря ни слова, забирала Луну с одеяла, раскинутого на траве, оставляя меня ругаться и злиться в одиночестве.

Затем, когда мать Роба, страдающая от Альцгеймера, позвонила в поисках своего сына и Бри была вынуждена в пятый раз сообщить ей, что он скончался, она пришла в домик у бассейна, оставила детей, даже не спросив разрешения, и ушла больше чем на час. Мы с Ашером отлично ладили, так что это было легко, но вот Мэдисон не так уж сильно любила старого доброго дядюшку Изона. К счастью, шоколадные кусочки, отделенные от печений, казалось, делали свое дело – по крайней мере, до тех пор, пока об этом не знала Бри.

Бри тепло улыбнулась Ашеру.

– Над чем смеетесь?

Он потянул за ворот своей белой рубашки.

– Дядя Изон надевает кроп-топы, когда скучает по тете Джессике.

Ее брови взлетели на лоб, после чего она устремила на меня подозрительный взгляд.

Я поспешил отмахнуться.

– Нет. Мы просто шутили. Это целая история. Жаль, что тебя здесь не было. – Я толкнул Ашера бедром, заставив его покачнуться. Он рассмеялся, прежде чем нанести ответный удар по моей лодыжке. Игнорируя этого карате-пацана, я посмотрел на Бри. – Итак. Ты готова?

Она и без того не улыбалась, но каким-то образом ее лицо еще больше погрустнело.

– Нет.

В этот момент меня тоже вновь захлестнула боль.

– Я тоже.

Сделав глубокий вздох, она расправила плечи и вздернула подбородок.

– Но если мы не выйдем в ближайшее время, то опоздаем.

– Да, конечно.

– Эш, надевай носки и ботинки. У тебя пять минут.

– Пять минут! – заныл он, хотя я понятия не имел почему. У этого парня не было никакого представления о времени. Однажды он сказал мне, что ненавидит картофельное пюре, так как на его пережевывание уходит целый час.

Наклонившись, я поднял с пола его темно-синие носки и кинул ему, прежде чем последовать за Бри в коридор.

– Ты без галстука. – Это прозвучало больше как утверждение, нежели вопрос.

Я опустил взгляд на свой черный костюм и белую рубашку, верхняя пуговица которой осталась незастегнутой. Мой выбор одежды был ограничен тем, что я успел подобрать во время двухчасового забега по торговому центру во время послеобеденного сна Луны. Я надел то же самое, что и на похороны Джессики вчера, но тогда Бри и словом не обмолвилась о галстуке.

– Я не планировал его надевать. Думаешь, нужно?