Если бы жизнь была игрой, и в любой момент можно было поменять свою роль, я бы с удовольствием это сделала сейчас. Чтобы иметь возможность встретиться с ним при других обстоятельствах, с другой историей за плечами: более чистой, более подходящей такому человеку. Что ему моё «спасибо»? А больше мне и нечего предложить в качестве благодарности, только если своё тело. Но если бы он его хотел, то сам бы предложил. Видимо, этого ему от меня не надо. Затянувшись сигаретой, выпустила дым и поежилась от холодного воздуха, сквозившего из открытой форточки. Вот зачем я сейчас об этом думаю? Зачем? Ищу лазейку, в случае нахождения которой будет возможна «чистая и светлая»? Видимо, мало мне сегодня в клубе попало, раз такие мысли в голову лезут. Нет, в моём случае никакой лазейки. Есть факты и опыт, против которого не пойдешь.

– Не строй иллюзий, дура! Он просто тебя пожалел! Может хобби у него такое – помогать юродивым, – проговорила вслух самой себе, затушив сигарету и сбросив с себя вещи, отправилась в душ.

***

Выхожу из подъезда и сажусь в машину. На улице уже светло. Ранее утро подняло на ноги добрую половину города. Пробок на дорогах ещё нет, но поток с каждой минутой всё плотней, и мой воспаленный от недосыпа мозг это начинает напрягать. Спустя десять минут сворачиваю во двор. В голове пульсирует лишь одно желание – выспаться. А ещё перед глазами стоит удивленный взгляд Вики. Она удивилась простой помощи, а меня удивило, что она сама не попросила починить тот же кран, даже не намекнула. Наоборот, смутилась, растерялась. Только потом, когда она спросила, что мне должна, я понял, что она бы и не стала просить никого и никогда. Нет, не потому что гордая, а потому что давно усвоила простую истину: за всё надо платить, так или иначе. «Бесплатный сыр, лишь в мышеловке» – жестокая, но правда. Она не доверяет, когда видит бескорыстность, не верит, что кто-то просто может сделать что-то для неё. И её можно понять.

Пройдя в квартиру, стянул с себя вещи, бросил всё в корзину для белья, умылся и, выключив звук на телефоне, лег на диван. Сил не осталось, чтобы дойти до спальни. Мне показалось, я заснул даже раньше, чем моя голова коснулась подушки.

Глава 9

– Дём, что у тебя происходит? – поинтересовался Стас, присев в кресло, стоявшее напротив моего стола.

– Ничего.

– Вот только не лечи мне, что всё у тебя лучше всех, и жизнь прекрасна. Ты уже несколько месяцев, как пропал ото всех. На закрытие мотосезона не появился, в гости не заезжаешь. Даже к Игорю на шашлыки не приехал, а у Ники, между прочим, день рождения тридцатого сентября был.

– Я знаю, по телефону поздравил. Работы много, не до гулянок.

– Ясно, что не хрена не ясно, – протянул Стас, – ты на Новый год-то хоть к Артёму заглянешь? Мы собираемся после двенадцати в «Эре» отмечать.

– Я к родителям поеду, а потом загляну.

– К родителям? Ты серьезно?

– Да. Мать попросила побыть хотя бы до курантов.

– А отец?

– Если ты хочешь спросить, наладились ли отношения между отцом и сыном, то все осталось по-прежнему.

– А-а, Титов, – рыкнул Франц, – с тобой общаться в последнее время невозможно. Ты сам себя слышишь? Как робот отвечаешь.

– Что ты хочешь услышать?

– Искренность в твоём голосе хотя бы. Ладно, когда вспомнишь, что у тебя есть друзья, с которыми можно поделиться, позвони, – он поднялся с кресла и направился к двери.

– Ты ещё дверью хлопни, как истеричная баба, – проговорил я в след Францу.

– Дебил, – прилетело в ответ.

Вот что я должен отвечать на такие вопросы? Они и так в курсе моих отношений с отцом, а распинаться и пересказывать очередной конфликт или жаловаться на рабочие проблемы – это не для меня. Да и глядя на счастливые лица друзей, как-то говорить о плохом совсем не хочется. Игорёк готовится стать отцом и сдувает пылинки с жены. Малыш должен появиться на свет в ближайшие три недели, и они с Никой переживают, как бы это не случилось 31 декабря. Темыч от Киры не отходит ни на шаг. Эти вообще попугаи-неразлучники, всё делают вместе: спят, работают, отдыхают. Даже Лавров, с*ка, и тот сверкает от счастья, как новогодняя ёлка. Поэтому светить своей кислой мордой совсем хочется. Если быть откровенным до конца, то я чувствовал себя лишним на этом празднике жизни. Наверное, из-за этого и поддался на уговоры матери, согласившись встретить с ними Новый год.

***

Репетиции новогодней программы в купе с нагруженным рабочим графиком выматывали. Пара девчонок свалились с простудой, и на остальных раскидали их часы. Приходилось почти каждый день работать до самого закрытия. Оплата долга в клинике была с семнадцатого по двадцатое число, кредита в банке с двадцать третьего по двадцать шестое и последнего долга с двадцать седьмого по тридцатое. Поэтому расслабляться было некогда. Первый я оплатила неделю назад, сегодня оплачу второй и, надеюсь, удастся в срок оплатить третий. Я старалась изо всех сил сосредоточиться только на работе, прогоняя мысли о Демиде прочь. Впрочем, он не появлялся уже давно, и какая-то часть меня даже радовалась этому факту. Пару раз ко мне подходила Кира, интересовалась моим самочувствием. Хорошая она, повезло Артёму. Другая на её месте уволила бы меня к чертям. Ведь она знала, что я спала с Орловым, но этот факт её словно совсем не волновал.

– Вик, ты готова? – голос Анжелки отвлек меня от моих мыслей.

– Да. Идём, – я поправила волосы, и мы отправились в зал, чтобы сменить Ольгу с Лилькой.

***

– Привет, мам! – произнёс я, входя в дом родителей.

– Здравствуй, мой дорогой! – мама обняла меня и я, скинув куртку, прошёл в гостиную. В кресле уже сидел отец, а на диване расположился Эдуард Аристархович с семьей, давний друг отца.

– Добрый вечер! – я поприветствовал собравшихся.

– Демид! Ох, я тебя и не узнала сразу, – защебетала тетя Ева – жена Эдуарда Аристарховича. – Возмужал так. Альбин, у тебя не сын, а красавец, не насмотреться.

– Спасибо, Ева, – сдержанно произнесла мама, улыбаясь.

– Вы, как всегда, прекрасны, тетя Ева, – произнёс, принимая дружеские объятия женщины и здороваясь за руку с её мужем и сыном. – А где Мирка?

– В комнате по телефону говорит, – ответила мама.

– Я поднимусь к ней, – постучав, я распахнул дверь в комнату сестры. Мирка валялась звездочкой на кровати и болтала по телефону, видимо, с подругой.

– Привет, стрекоза!

– Дёма-а! – крикнула она, подрываясь с места. – Я перезвоню, – проговорила она в трубку и откинула телефон на подушку, а в следующую секунду повисла на моей шее.

– Мир, задушишь.

– Такого задушишь. Блин, мне кажется, ты ещё больше стал. Как ты?

– Нормально.

– Клубы, бабы и байк?

– Я давно не зависаю в клубах, а на баб времени нет, работы много.

– Никогда не поверю, что мой братец ведет монашеский образ жизни.

– Верь, во что твоя душа желает. Сама как? Как учеба?

– Хорошо. Из учебников не вылезаю, голова уже скоро перестанет вмещать информацию.

– Ты уверена, что тебе это надо?

– Наверное, – неуверенно проговорила Мирка, забавно хмыкая.

– Подумай хорошо, пока не поздно.

– Чтобы у отца инфаркт случился, если я решу бросить учебу?

– Считаешь, что одного отщепенца в семье достаточно? Два – это уже перебор? – мы рассмеялись.

– Дём, ты не думал помириться с папой?

– Давай сегодня не будем об этом. Ты прекрасно всё знаешь сама, не я начал этот конфликт.

– Дём…

– Мира, я не буду это сегодня обсуждать, давай в другой раз. Всё-таки праздник на носу. Ты мне лучше скажи, чего тут Эдуард Аристархович забыл, ещё и со всей семьей?

– О-о-о, это новая папина идея-фикс, ты сейчас обалдеешь! Ты их сынка видел?

– Яна, конечно.

– То ещё зрелище, да? Папа надеется, что я с ним начну встречаться, ты представляешь? Вот с этим червем-диарейщиком в очках, – я рассмеялся.

– Почему диарейщиком?

– В прошлый раз за ужином после того, как все поужинали, он тут же побежал в туалет. Тетя Ева давай всем рассказывать, что у её мальчика слабый желудок, особенно на тушеную капусту. Ты представляешь? И всё это за столом. Господи! – Мирка смешно закатила глаза.

– Смотрю, ты тут не скучаешь.

– Ага, цирк каждый день с выездом на дом.

– Мира, Демид, – раздался голос мамы из коридора, – спуститесь к гостям. Мы уже за стол садимся.

– Сейчас, мама, идем, – крикнула в ответ Мирка и, повернувшись к зеркалу, пригладила волосы. – Ну что, пошли играть в примерную семью?

– Не, я пас, лучше побуду самим собой. Я тут только по просьбе матери.

– Мама скучает по тебе, – серьезно произнесла Мира, пока мы спускались вниз.

– Я знаю, поэтому и приехал.

Мы сели за стол, и вроде бы вечер проходил более-менее сносно. Отец общался с Эдуардом Аристарховичем и Яном, упорно делая вид, что меня нет. Мама, Мира и тетя Ева разговаривали между собой, пытаясь периодически втянуть и меня в свой разговор. Когда куранты пробили двенадцать, мы наполнили бокалы шампанским и под длинный и нудный тост отца встретили Новый год. Я для вида со всеми поднял бокал, но пить не стал, просто поставил его на стол.

– Демид, ты не выпьешь даже шампанского? – поинтересовался Эдуард Аристархович.

– Я за рулём.

– Можно ведь такси вызвать.

– Предпочитаю передвигаться на своей машине.

– Давно хотел спросить, кем ты работаешь? Машина у тебя довольно престижная. Альберт всегда уходит от ответа, а мне до жути интересно, – произнёс мужчина, а за столом воцарилась напряженная тишина.

– У меня своё дело.

– Очень любопытно. А специфика?

– Детективное агентство.

– Прямо как в кино. И насколько востребованы такие услуги?

– Достаточно, чтобы не сидеть, сложа руки.

– Эдуард, ты лучше расскажи, как у Яна с диссертацией. Я слышал, Георгий Александрович его очень хвалил, – попытался перевести тему отец.

– Демид, поможешь мне на кухне с горячим? – попросила мама.

– Конечно, – я вышел из-за стола и направился на кухню.

– Не обращай внимания на отца, ты же знаешь какой он.

– Мам, всё в порядке, не волнуйся.

– Я горжусь тобой, ты же знаешь.

– Знаю, мам.

– Что, не смог сдержать язык за зубами!? Надо было обязательно меня опозорить! – шипя сквозь зубы, произнес отец, заходя на кухню.

– Альберт, прекрати, – мама тут же попыталась его приструнить, – не порть праздник.

– Ты сам себя позоришь, я тут ни при чём.

– Щенок, считаешь, что если отвернулся от семьи, то тебе всё можно? Забыл, что мы тебе дали?

– Что, отец? Что конкретно мне дал ты?

– Демид! Альберт! Сейчас же прекратите! – строго произнесла мама. Только из уважения к ней я не продолжил, а мне было, что ему ответить. – Альберт, вернись, пожалуйста, к гостям, – мама почти вытолкала отца из кухни, всучив ему тарелку с горячим.

– Я поеду, мам. Был рад тебя увидеть.

– Я бы очень хотела, чтоб ты остался, но понимаю, что для тебя это сложно.

– Я заеду ещё к тебе в клинику после Рождества.

– Конечно, сынок, заезжай в любое время. Я всегда тебе рада, – поцеловав маму, набросил куртку и вышел во двор, включив прогрев машины с брелка. Закурил, стоял на крыльце родительского дома, выпуская никотиновый дым, и ощущал себя тут лишним. Этот дом, как и их прошлая квартира, не стал для меня тихой гаванью. Не вписываюсь я в эту идеальную картину, нарисованную моим отцом. Видимо, краски не те…

– Дём, ты уезжаешь? – Мирка выскочила на крыльцо, набросив лишь мамину шубу сверху.

– Да, пора. Иди в дом, замерзнешь, – я выбросил в сторону окурок, зная, что это разозлит отца.

– Это из-за папы?

– Нет, я Стасу обещал заехать сегодня, поздравить с праздником.

– Приезжай почаще, – тихо проговорила Мирка, сильнее запахивая шубу.

– Давай, лучше ты ко мне в гости, – я обнял её и поцеловал в нос. – Беги в дом, трясёшься вся.

Отъезжаю от дома родителей, прикуривая очередную сигарету. На душе кошки скребут от гнетущей пустоты внутри. Машин на дорогах почти нет, лишь такси изредка встречаются на пути. Вдалеке слышны залпы салютов и фейерверков, сопровождаемые радостными вскриками толпы, а я лишь сильнее вжимаю педаль газа, подгоняя бэху, сам не знаю, куда и для чего.