Вернувшись на своё место, Розалин вся обратилась в слух.

– Не ожидал я, конечно… Но, видимо, время пришло, – отец задумчиво покачивал бокалом. – Ты ведь знаешь, что Ньювасл – один из самых прогрессивных городов Ритании. Даже Рондон выглядит по сравнению с ним закоснелым стариком…

Филипп бросил взгляд на дочь.

– Так было не всегда. Это заслуга твоей мамы.

Розалин вмешалась:

– Я думала, это твоя заслуга, ведь это ты мэр Ньювасла!

На это Филипп ничего не ответил. Он глотнул ещё виски, словно собираясь с духом, и продолжил:

– Ты же изучала историю в школе? Что вам рассказывали про рабство?

– Его запретили в тысяча восемьсот шестьдесят третьем году. Это важная веха в истории и всё прочее, – отозвалась она. – Ты это хотел услышать?

– Прошло пятьдесят лет, Роззи, – сказал Филипп. – Что такое пятьдесят лет по сравнению с многовековой историей?

От этих слов Розалин ощутила, что её мир стал хрупким как стекло. Когда мама сказала про рабство и Лэмпшир, это было сном, странной игрой воображения. Только теперь Розалин ощутила страх, пугающую реальность происходящего. Это больше не сон, это происходит прямо сейчас.

– Рабство существовало нелегально ещё многие годы, – говорил Филипп. – Ты ведь помнишь бабушку Анжелику?

Розалин кивнула.

– Она была одной из основательниц подпольной организации по борьбе с рабством, которая называлась «Экскалибур».

Розалин ошеломленно смотрела на отца. Конечно, интеллигентная и строгая бабушка Анжелика отличалась от образа милой старушки. Но подпольная организация?..

– Мы выслеживали работорговцев и освобождали людей из рабства, – сказал Филипп.

Его глаза сурово сверкнули. Всего несколько раз Розалин видела его таким. С какими бы богатыми или высокопоставленными людьми ни общался Филипп, он вел себя одинаково: бывал и резок, и по-юношески порывист, но сговорчив. Но когда на его лице появлялся отблеск стали, значит затронут принципиальный вопрос, и ничто не заставит его изменить мнение или отступить от принятого решения.

– Я ещё со школы знал, чем буду заниматься, – вспоминал он. – В шестнадцать лет я учился в медицинском. А на практику приходил к бабушке Анжелике. Твоя мама работала с бабушкой. Там мы и встретились.

Он умолк.

Не дождавшись продолжения, Розалин сказала:

– Ты рассказывал мне об этом. Что мама на пять лет старше тебя. Что ты добивался её два года. Что она была врачом…

– Не только врачом, – встрепенулся Филипп. – Она многое делала в нашей организации. И была очень предана делу. Ради спасения других она могла пойти на многое. И даже на смерть.

По спине Розалин пробежал холодок.

– Что ты имеешь ввиду? – прошептала она. – Разве она не умерла при родах?

– Все было совсем не так! – вздохнул Филипп. – В нашей организации была одна тайна… Мы базировались на Белой улице в самом начале. Там было большое и удобное для наших целей здание.

– Не понимаю, о каком здании ты говоришь? – нахмурилась Розалин. – Ведь там только парк и озеро!

– Вот на том самом месте, – подтвердил отец. – Это был настоящий город внутри города! А в подвале был источник живой воды.

– Живой воды? – у Розалин голова шла кругом.

– Она исцеляет, – просто сказал Филипп. – В зависимости от дозировки она могла вылечить любые раны. Избавляла от рабского клейма за секунду.

Подозрительно покосившись на почти пустой бокал в его руке, Розалин подняла брови.

Филипп усмехнулся.

– Если бы я сам не видел, тоже бы не поверил. Её держали в строжайшем секрете, всего несколько человек знали о ней. Тем не менее, слухи ходили. Многие влиятельные люди хотели её заполучить. Но мы сделали всё, что могли, чтобы ни одному работорговцу она не досталась.

Он потянулся за бутылкой и плеснул себе ещё виски. А Розалин казалось, что отец, как в детстве, рассказывает ей сказку на ночь. Но почему тогда её сердце в страхе замирает, ожидая её окончания?

– В тот день твоя мама и её помощница, Анна, поехали в город, чтобы обсудить с мэром строительство новой больницы. Тогда с рабством и рабовладельцами в нашем городе уже было покончено. Это было спокойное время. Мы занимались в основном проблемами из других городов и помогали мэру, с которым у нас был договор. Наша организация состояла всего из нескольких человек, хотя в самом начале у нас был большой штат. Так вот, по пути твою маму и Анну похитил некий Фрэнк. Он требовал обменять Алику на бутылку живой воды. Твоя мама бывала в подобных переделках и всегда ей удавалось выбраться, но на этот раз она была беременна. И той же ночью родилась ты.

Филипп одним глотком осушил бокал. Розалин увидела на его щеках дорожки слез.

– Тогда Фрэнк отпустил Алику и потребовал обменять тебя на живую воду. Тяжелее решения в нашей жизни ещё не было! Спасти твою жизнь и отдать в руки негодяя рецепт бесконечного исцеления и возможность бесконечных страданий. Или потерять тебя, нашу единственную дочь и внучку… Мы согласились на всё.

Филипп налил себе ещё.

– Мы встретились с Фрэнком в заброшенном здании: Алика с бутылкой живой воды напротив Анны с тобой на руках. В тот момент, когда Анна передала мне тебя, твоя мать отдала живую воду Фрэнку. Но он решил убедиться, что мы его не обманули. Он выхватил револьвер и выстрелил в Алику, а потом плеснул на рану живой водой.

У Розалин перехватило дыхание.

– Но она подменила живую воду на обычную…

Филипп спрятал лицо в ладонях.

– Прошло шестнадцать лет, – глухо проговорил он, – а её лицо все так же стоит у меня перед глазами. Она сказала: «Назови её Розалин».

Розалин не могла это осознать. Историю, больше похожую на одну из популярных пьес. Такого не бывает в жизни!

– И что было потом? – тихо спросила она.

Собравшись с силами, отец продолжил рассказ:

– Потом? С Фрэнком мы конечно разобрались. Я смутно это помню… Но зато я помню, как раздобыл огромный молот и пошел к источнику. Я разрушил подвал до основания. Завалил источник огромными камнями. Источник нашей силы и всех наших бед. И, видимо, я повредил что-то в фундаменте, потому что рухнул весь дом. Бабушка и остальные силой вытащили меня оттуда, не позволив остаться в подвале… Сказали, что я должен жить ради тебя, Роззи. И ради всего, за что боролась твоя мама.

Он взглянул на Розалин.

– Я смог не сразу. Первый год я… Мне понадобилось время, чтобы прийти в себя. О тебе заботилась бабушка. Через год я пришёл на Белую улицу. Я перекопал там все, заглянул под каждый камень, но я не нашёл живую воду. Источника больше нет.

Он умолк. Розалин не могла вымолвить ни слова. Как это может быть правдой? В каком безумном мире её жизнь может быть куплена такой ценой?

– Но, папа, ты сказал, что вы боролись с рабством и победили! А теперь… этот сон! Я все ещё не понимаю!

– Ты же знаешь, где находится Лэмпшир? – поинтересовался Филипп.

Розалин лишь кивнула.

– Ньювасл, Парлайл, Ванчестер – в наших краях нет рабства, – продолжал он. – Но есть места, где всё не так радужно. В Рондоне до сих пор существуют подпольные аукционы…

– И ты думаешь, мне в самом деле нужно туда ехать? – с ужасом перебила Розалин.

– При других обстоятельствах я бы ответил «нет». Но твоя мама… У неё была особая связь со снами. Её сны сбывались несколько раз. Даже тот, где её застрелит Фрэнк… Ей снился этот сон много раз… Анна рассказала мне… Алика знала…

Филипп взглянул на дочь.

– Я думаю, тебе надо ехать.

Стеклянный мир Розалин разлетелся вдребезги.

Сглотнув, она произнесла:

– Значит, мне придётся бросить школу. Оставить тебя и своих друзей. Из-за какого-то сна?

Филипп ответил:

– Я поеду с тобой. Всё организую и возьму проверенных людей. Я не позволю, чтобы ты была одна!

– А что я там буду делать? – опомнилась Розалин. – Бегать по улицам в поисках работорговцев?

Она вскочила со стула так резко, что он опрокинулся. Подготовка к поступлению в Лэмбридж стремительно летела к чертям собачьим!

– А как же мои планы? – вскричала Розалин. – Вы с мамой может и хотели бороться с рабством и даже пожертвовать ради этого всем! Но я не хочу! Я ничего не желаю об этом знать! Я не поеду в Лэмпшир!

Филипп тоже встал.

– Успокойся, Роззи! Все будет в порядке.

– В порядке? – Розалин душили злые слезы. – Мою маму убил работорговец! И поэтому мне придётся загубить свою жизнь! Ничего не будет в порядке!

Филипп очутился рядом и прижал её к себе.

– Я понимаю, дорогая. Такое нелегко узнать.

Розалин всхлипнула, как обиженная пятилетка.

– Как это может быть правдой, папа? – глухо проговорила она.

– Не знаю, Роззи, – ответил Филипп, обнимая её дрожащими руками. – Я не знаю…

Глава 2. Отец

За окном проходил урок физкультуры. Девочки в одинаковых нелепо широких штанах до колен делали наклоны и приседания, повторяя за суровой женщиной в таком же наряде. Подобный компромисс между женским и мужским костюмом всегда казался Розалин ужасным: не красиво и не удобно. В отличие от этого убожества, её спортивная форма для фехтования, сшитая на заказ по образцу мужской, действительно давала свободу движений.

Но сейчас, наблюдая сквозь стекло, как одна из учениц то и дело поправляет сползающий из-под штанины чулок, Розалин думала вовсе не о костюмах.

Мир вокруг больше не будет таким, каким она его знала. В то время, как самой большой проблемой этих девочек остаются сползающие чулки и хорошие оценки, где-то в Суинчестере есть совсем другие девочки, которые могут только мечтать о школе…

В свете новой информации стало понятным, почему отец с пеленок научил её стрелять из револьвера, а Джон периодически устраивал ей тренировки по самообороне. И когда Розалин выбрала в качестве спортивных занятий фехтование, отец, разумеется, её поддержал… Хотела она того или нет, вся её жизнь теперь выглядела иначе.

– Вы уже решили уравнение, мисс Клиффорд? – прервал размышления Розалин отрывистый голос.

Она отвела взгляд от окна. Перед ней возникло круглое лицо миссис Резерфорд. На нем читалось недоумение, ведь обычно на алгебре Розалин ловила каждое учительское слово и задавала дополнительные вопросы, а не считала ворон.

– Ещё нет, миссис Резерфорд, – ответила Розалин.

– Так приступайте!

Принявшись за уравнение, Розалин с грустью осознала, что школьные задания её в последнее время не интересуют. Всё, что составляло её жизнь раньше, вдруг поблёкло и потеряло смысл.

С решением о поездке Розалин не торопилась. И чем больше времени проходило, тем более странной выглядела эта затея: бросить всё и отправиться на другой конец страны, где у неё не было ни знакомых, ни жилья, ни определенных планов. Будто на вокзале к ней подойдет какой-нибудь джентльмен и скажет: «Не желаешь ли возглавить нашу подпольную организацию, Роззи?»

И к чему эта спешка? Она окончит школу, а потом уже определится с тем, что делать дальше. Она гораздо больше поможет людям, если будет психологом, чем охотником за работорговцами.

Звон колокола возвестил окончание урока, и Розалин с раздражением поняла, что с уравнением так и не справилась. Но не успела она захлопнуть тетрадь, как к ней подскочила Кара:

– Так что ты решила насчёт Лэмпшира?

Тетрадь полетела на пол.

– Что? – выдохнула Розалин.

Она ни единой живой душе кроме отца не рассказывала про сон!

– Пикник, Роззи! – щебетала подруга. – Папа сказал, что отвезёт нас в Вестершир, скорее всего рядом с Гилденом, там сейчас так красиво! Только бы погода не испортилась!

– Вестершир? – тупо повторила Розалин.

– Ну да! – радостно подпрыгивала Кара. – Так ты поедешь или нет?

– Да, конечно! – ответила Розалин и полезла под парту в поисках тетради, пытаясь скрыть своё замешательство. Она готова была поклясться, что Каролина сказала: «Лэмпшир»!