– Саша! – крикнул Константин и появился впереди, втиснувшись между мной и стеной. – Забираю их зов. Отныне слушай меня. Слушай меня!

Я вдруг почувствовала какое-то облегчение в притяжении и сделала шаг назад, в это время тело моего духовного куратора резко прижало к стене и потянуло по ней вверх, как было уже однажды. Зависнув под потолком, Костя напряженно пытался сбросить с себя оковы потустороннего мира, но его вдруг с силой отшвырнуло в противоположную сторону, ударив о пол. Константин тут же вскочил и направился к стене, раскинув руки и произнося какие-то фразы, похожие на заклинания. Приблизившись вплотную, он положил ладони на поверхность, которая будто жила и дышала, и уперся в нее лбом.

Какое-то время Костя шептал слова, как бы прослушивая пространство за стеной. Во время этого его откидывало в противоположную сторону, но он возвращался и продолжал делать свое.

Противостояние длилось долго. От напряжения лицо Кости покрылось крупными каплями, вены на шее и руках набухли. Он сам представлял собой сгусток мощной энергии, который направлял свои потоки по ту сторону стены.

Неожиданно Константин шумно выдохнул и закричал:

– Я не отдам ее вам! Не отдам!

В этот момент я почувствовала, что напряжение совершенно исчезло, после чего мой помощник в изнеможении сполз по стене на пол и закрыл глаза.

Мне вдруг стало очень страшно.

– Костя! – Я подбежала и, присев рядом, приподняла его голову. – Что с тобой?

Константин открыл глаза и огляделся, поспешно поднимаясь.

– Трое на одного, – устало усмехнулся он. – Нечестно.

– Как ты напугал! Зачем ты так делаешь?

– Иначе я не могу. – Взяв меня за руку, Костя повел к двери. – Пойдем отсюда. Давай посидим на диване, выпьем чая, поговорим, что угодно… Устал от твоих друзей.

– От каких друзей? Это они сделали с тобой? Посмотри, ты весь в побоях, нужно обработать.

– Все нормально, сам обработаю.

– Ответь, это они?

– Да, – подтвердил Константин, опускаясь на диван в гостиной. – Все трое тянули тебя туда. Поэтому с трудом отпустило.

– Это те, о ком я думаю?

– Саша, будь здесь, с нами, прошу тебя, не поддавайся на их провокации. Ты можешь?

Я сцепила дрожащие руки в замок, бросив взгляд в сторону комнаты под лестницей.

– Меня трясет от упоминания того мира, от воспоминаний. Но что-то во мне непреодолимо тянется по ту сторону. И это невыносимо.

– Тебе нельзя туда. Как я жалею, что не могу попасть в то место. – Костя закрыл глаза и покачал головой. – Как я жалею.

– Странный мир, – прошептала я. – Как сложно он устроен. И ведь у всего этого есть создатель, но нам трудно понять смысл ситуаций, которые он посылает.

– Ты имеешь в виду Бога?

– Да. Мой дедушка был священником, и мне с детства рассказывали о том, кто является творцом. Но на деле все это не так просто соединить. А ты как к этому относишься? Ты веришь?

Константин остановил задумчивый взгляд перед собой.

– У меня сложные отношения с Богом. С некоторых пор. И на это есть причины.

– Знаешь, если бы ты был со мной более открыт, мне было бы легче. От тебя одни тайны, это даже обидно.

– Саша, мне нелегко быть открытым, и дело не в тебе, просто я такой человек.

– Да. И это побудило меня на такой шаг… Прости, я уговорила учителя рассказать о тебе, и теперь некоторые моменты мне известны.

Костя внимательно посмотрел на меня, выдержав паузу, и сухо произнес:

– Тем лучше. Значит, ты владеешь информацией.

– Ты не обижаешься? – спросила я, чувствуя себя виноватой.

– Если у тебя получилось вытянуть подробности моей жизни из учителя, значит, так тому и быть.

– У тебя самого спросить можно? Или это заведомо табу?

– Смотря что ты хочешь знать.

– Хотелось бы больше.

– Ты знаешь обо мне достаточно, Саша. Зачем тебе глубокие подробности?

Я не смогла ответить. Действительно, зачем? Информации от Тоши Кимура хватало, но меня это не устраивало. Потому что человек, который проводит со мной времени больше, чем другие, и знает о моей личной жизни более, чем просто друг – стал мне интересен. Тем не менее пришлось сменить тему.

– Вероятно, такая позиция нужна тебе самому. Пусть так. Подожди меня. – Я поднялась и принесла с кухни аптечку. – Здесь перекись, йод, вата, бинты и прочее. Могу помочь, если нужно, – предложила я, указывая на содержимое и стараясь не смотреть на Константина.

– Разберусь. Спасибо, – буркнул он и принялся распечатывать ампулу новокаина.

Немного постояв, я развернулась и побрела на второй этаж, потому что почувствовала себя лишней, вымотанной и уставшей. И еще мне было обидно и тоскливо. От отношения Кости, от его холодности и закрытости. Сам он проявлял интерес к моим делам и даже, как казалось, ко мне, но стоило тронуть его жизнь, попытаться заглянуть в душу, как заботливый друг превращался в зашифрованный короб, проникнуть в который было невозможно.

Почему-то вспомнилась моя юность, когда я сама была подобным коробом, но это от беспечности и незрелости. Я только делала вид неприступности, на самом деле мне очень не хватало тепла, скорее всего, в результате отсутствия мамы в жизни. Вспомнились мои друзья: Влад Грушевский, Антон Чайка, Артур Анзоров и Милана. Некогда веселая и жизнерадостная девчонка, плеснувшая святой воды в горящую пентаграмму, откуда вылезало нечто страшное на нашем спиритическом сеансе.

Моя бедная подруга. Ее ободранное лицо в гробу, обшитом красным бархатом, все эти годы стояло передо мной, угнетая и страшно мучая от чувства вины.

Милана… Она подходит к кровати и обхватывает мою шею тонкими ледяными пальцами. Ее руки сначала дрожат, а после становятся твердыми, как камень. Она склоняет надо мной расчесанное ногтями лицо и останавливает совершенно адский взгляд на моих глазах, отчего становится жутко. Ее раны свежи, с них капает кровь вперемешку с гноем прямо на мои щеки, я вздрагиваю и вдруг ощущаю, как каждый палец бледной покойницы туго сжимается на моей шее, перекрывая воздух все больше.

– Саша! Саша, очнись! – закричал Константин, тряся меня за плечи.

Вдруг картинка разорвалась, и я, захлебываясь от удушья, вскочила на кровати.

– Где она? – пугливо озираясь, откашлялась я.

– Кто? – Костя нахмурился, вглядываясь в мое лицо. – О ком ты?

– Милана… Она приходила задушить меня.

– Какая Милана?

– Твоя сестра.

Константин сначала растерялся, затем покачал головой:

– Это страшный сон. Все пройдет, сейчас все пройдет.

– Никогда не пройдет! – воскликнула я, нервно приглаживая растрепанные волосы. – Это со мной навсегда! Ежегодно, ежедневно, ежечасно! Никто не поймет… Это моя вина, которую я признала слишком поздно. – В этот момент на меня напала странная истерика, слезы покатились ручьем, дыхание сбилось, я стала задыхаться, но как ни старалась, не могла остановиться плакать. – Моя вина… моя вина… как мне искупить ее…

– Саша, что с тобой? Ты вся дрожишь, тебе плохо?

Меня вдруг непреодолимо потянуло на первый этаж. Выскочив из спальни, я побежала на зов, который привел в комнату под лестницей, где, вытирая слезы рукавом, я приблизилась к стене, готовая шагнуть вперед.

– Стой! – крикнул Константин, осторожно подбираясь ко мне и протягивая руки. – Отойди подальше.

– Какой шустрый! – усмехнулась я. – Сделай это сам – отойди подальше. А мне не мешай.

– Нет, только не это… Оно вернулось. Александрина, слушай меня, отходи от стены…

– Зачем? – перебила я. – Смысл? Ты мешаешь мне попасть домой, где ждут.

Костя медленно взял меня за руку, пытаясь отвести в сторону.

– Тебя ждут здесь, останься.

Я раскатисто рассмеялась:

– Неужели? Сказочник! Назови имена, посмотрим.

– Тебя ждет отец, сестра, дядя, учитель…

– Мелко гребешь, мой друг, – усмехнулась я и одернула руку. – Меня ждут друзья, меня ждет целый город. Меня ждет моя армия.

– Что? – Константин пораженно раскрыл глаза. – Какая армия?

– А большая и мощная. Мы восстановим справедливость, мы шли к этому так долго.

– Саша, ты слышишь меня? – Костя напряженно сжался. – Слушай меня сейчас, я хочу, чтобы ты осталась, вернись.

– Зачем? Скажи, что меня задержит здесь, в этом бездушном мире, где никто никому не нужен?

– Мы с тобой не договорили!

– Договорим. Потом. – Я широко улыбнулась. – Сдулся?

– Прошу тебя, дай руку. – Костя посмотрел на меня с мольбой. – Давай уйдем, нам нужно поговорить.

– Поговорить мы всегда успеем. А сейчас отойди от меня. У тебя больше нет доводов, слабак.

Я шагнула к стене и почти погрузилась в пространство между, как вдруг передо мной появился Константин, он практически вырвал мое тело обратно и очень крепко обнял.

– Нет, ты не пойдешь туда. Не сейчас, нет, – шептал он, прижимая меня к себе.

– Это что за новости? – возмутилась я, пытаясь освободиться из крепких объятий. – Отойди от меня сейчас же!

– Силы небесные… – послышалось в бормотании Кости.

– Что мы слышим! Кому ты там шепчешь? Посмотрите на него: Фома неверующий вспомнил о небесах! – Я рывком отбросила Константина от себя, но он ухватил мою руку и снова крепко обнял.

– Саша! Саша, услышь меня! Останься!

– Ой, как ты мне надоел! – бросила я и направилась к стене, не обращая внимания на вцепившегося в меня Костю. – Просишь, сам не зная чего, отстань.

Мне пришлось силой протискиваться в стену, и это получилось наполовину, как вдруг в комнату вбежал Тоши Кимура и схватил своего ученика, помогая вытянуть меня назад.

– Саша! – в сердцах крикнул Константин. – Я хочу, чтобы ты осталась! Потому что ты нужна мне! Я жду тебя здесь!

Вдруг меня словно выплюнуло из стены, и все трое мы упали на пол. Растерянно моргнув, я увидела, что Костя крепко сжимает меня в объятиях и удивленно спросила:

– Что здесь происходит? Что ты делаешь?

Учитель поднялся и качнул головой:

– Успели.

Константин медленно отпустил меня, разжав руки, и тут же выскочил из комнаты.

– Что с ним? – я непонимающе кивнула в его сторону. – И что тут произошло?

– Уже все хорошо. – Тоши Кимура похлопал меня по плечу. – Ты молодец. Как чувствуешь себя? Идти сможешь?

– Со мной все нормально. Я что, пыталась уйти на ту сторону?

– Да. Если бы не Костя, ты была бы уже там. Парень столько сил приложил, чтобы вернуть тебя. Я почувствовал, сколько энергии он выбросил, просто бомбу взорвал.

– Оно снова было во мне, – тихо призналась я. – Уже знаю это состояние, и после него сил не остается, совсем нет сил стоять.

– Приляг в гостиной, пойдем. Мы побудем рядом.

В доме было тихо, устроившись в гостевой зоне на диване и сонно моргая, я спросила:

– А где Костя?

– Он вернется, не переживай, – учитель заботливо прикрыл меня пледом, – просто много сил потерял, пусть отдохнет. И ты поспи.

***

Константин выбежал на задний двор и стал метаться из стороны в сторону, крепко сжав кулаки. Его мучило то, что пришлось обнажить свои чувства, что делать ему было категорически нельзя. Но поступить иначе он не мог: потеряв мать и сестру, Костя поклялся, что третьего случая не будет. И он готов был ко всему, даже к крайним мерам, просто такая мера была слишком тяжела.

Слезы наполнили глаза, и, казалось, сердце вот-вот разорвет от эмоций, но Константин с силой стукнул кулаком в кирпичную стену дома, и, стиснув зубы, продолжил безостановочно и неистово колотить по ней обеими руками, заставляя себя переключить внимание на боль от ободранных суставов. Только бы заглушить чувства, только бы вырвать из сердца эту привязанность.

Чуть позже он вошел в гостиную и присел на кресло, пряча от учителя красные глаза.

– Переживаешь? – спросил Тоши Кимура, глянув на разбитые кулаки.