Следующая череда картинок заставила меня сильно волноваться. Во мне что-то просыпалось, что-то угнетающее, сдавливающее. Это чувство распрямлялось во мне, будто разворачивался свернутый эмбрион, превращаясь в некую форму со множеством щупальцев. И места этому существу становилось очень мало, оно металось во мне, билось и рвалось, причиняя нестерпимую боль. И как я не терпел, не сдерживал его, оно вырвалось наружу через мое тело, через мои руки и глаза. В этот момент я вскочил на кресле с криком, сам не свой, и выставил ладони вперед, отчего всех присутствующих швырнуло ко мне, оставив лежать распластанными вокруг кресла.

– Потрясающе… – восторженно произнес вошедший Валентин, он все это время наблюдал за нами через стекло лабораторного зала. Его темные глаза будто сверкнули от восхищения, с которым глава института смотрел на меня. А я, глядя на него, чуть не задохнулся от ужаса, потому что в этот момент ко мне пришло первое осознание, первая правда, и это откровение было похоже на удар молнии. Правда, которую я узнал, словно парализовала меня.

Через время нас с ребятами снова собрали вместе для заключения результатов испытательного дня. Мия хмуро поглядывала на меня, видимо, не понимая моего состояния, которое теперь изменить я не мог. Леон стоял, восторженно раскрыв глаза, остальные обменивались фразами от ощущений теста.

Когда прибыли все тринадцать совладельцев, они встали перед нами полукругом, и Валентин вышел в центр со словами:

– Поздравляю вас! Первый тест все прошли успешно. Леон Берайя, Серафим Псарас, Эвелин Остин, Димитров Януш, Николь Дюпон, Димитрова Стефания, Мия Гросс и Марк Равинский. Вы показали лучшие результаты. – После этого Валентин шагнул ближе ко мне. – Марк, ты выше всех похвал. Теперь мы изменим мир.

Словно очнувшись от своего ступора, я растерянно оглядел главу института и произнес:

– Я знаю, кто ты. – В зале повисла тишина, мне даже показалось, что мое сердце тоже замерло. – Ты мой брат Валентин. Валентин Штефан.

Мой родственник улыбнулся.

– Наконец-то, – выдохнул он. – Какое чудесное начало.

Глава 6. Осложненный тест

Мне нравилась моя жизнь. А ты забрал все это у меня

Новые знания дезориентировали меня. Потому что на первом тесте я ощутил внутри нечто страшное, потому что увидел некоторые вещи иначе, вспомнил внутриутробное время. Узнал Валентина. Это было потрясением.

Мой брат родился от маминой кузины Зои Барковской и ее мужа Дмитрия Штефана. Это произошло через несколько месяцев после моего появления на свет. Тетя и мама тесно общались с самого детства, они были на том спиритическом вызове, от которого впоследствии пострадал я, они общались еще какое-то время после рождения нас с Валентином. Но самое страшное мне открыл отец. Зою Барковскую еще до рождения сына посетил тринадцатый темный – Асмодей, гончий верховного. Он обещал, что ее сын Валентин станет великим, если она захочет. Тетя в то время была еще не замужем и очень удивилась словам странного существа. А вот мою маму и отца эта новость напугала, ведь они знали цену обещаний древних. Они знали верховного духа тьмы Самаэля, который обещал оставить сюрприз перед тем, как уйдет на свою сторону. Позже у Зои Барковской и Дмитрия Штефана действительно родился сын, и назвали они его Валентином. Детьми мы виделись, но потом наши семьи разъехались, и связь прервалась. Как я понял, мама почти перестала общаться с тетей, которая очень изменилась после рождения сына.

И вот, спустя много лет, передо мной стоит Валентин Штефан и не просто так называет меня братом. Теперь мне понятны его улыбки на мои ранние возражения о родстве. Но все это ничто по сравнению с самой ситуацией: нас обратников насильно привезли на заброшенный остров, в странный институт, где все подчиняются моему брату с его тринадцатью помощниками. Если Валентин духовно поврежден, то кем он является? И кто такие его тринадцать братьев?

Константин рассказывал мне, что может случиться, если Зоя Барковская примет обещание Асмодея. Этот тринадцатый – один из младших братьев верховного Самаэля. А Самаэль однажды избрал сосудом мою маму, когда она носила под сердцем меня. Верховный хотел воплотить свой древний план: перейти на нашу сторону и перевести своих тринадцать братьев, а те в свою очередь перевели бы своих, внедряясь в души людей, как паразиты. Для воплощения Самаэлю нужно было родиться в человеческом обличии, и для этого он выбрал меня, когда я был во чреве матери. Верховный избрал меня царем, посредством которого он собирался руководить на нашей стороне после моего рождения и взросления. Мама впустила его однажды, и древняя тьма поселилась в ней, а затем вошла и в меня. Так я был поврежден. Но отец и два его сильных помощника помогли маме избавиться от одержимости. И перед уходом Самаэль успел распустить тринадцать братьев в поисках сосудов среди людей. Тогда-то Асмодей и посетил Зою Барковскую. После этого темных изгнали и закрыли адский переход, но опасность возврата всегда существовала, ведь это зависит от слабости человека. И если моя тетя согласилась в этом плане и открыла себя, то обещание Асмодея могло воплотиться в жизнь. И теперь страшно подумать о том, кто стоит передо мной, когда стоит Валентин.

После того, как я признал брата, нас отвели пообедать и заставили отдыхать, объясняя это потерей сил при тестировании. Мне, конечно, было не до отдыха, как и ребятам, только у них бодрое состояние было от результатов теста, а у меня от страшного осознания.

– Это действительно твой брат? – недоумевающе спросил меня Леон. – Кровный родственник?

– Да, так и есть, – понуро ответил я.

– Так это же круто!

– Не сказал бы…

– Ты что! – Леон всплеснул руками. – Реально круто! Брат – глава экспериментального института! Ты можешь тут такого наворотить!

Я горько усмехнулся:

– Беда в том, что здесь действительно можно наворотить.

– Почему ты раньше его не узнавал? – поинтересовалась Эвелин. – Что вдруг теперь?

– Мы общались только в детстве, больше я не видел Валентина. Это тестирование что-то сделало со мной. Не знаю, но что-то изменилось.

– У кого еще изменилось? – обратился ко всем Леон.

– У меня получилось видеть без приступа, – сказала Стефания. – Совсем другие ощущения.

– А я стал еще сильнее, – усмехнулся Ян. – Так что пусть не выводят меня, спалю их, к чертям закарпатским.

– Ого! – присвистнул Леон. – С тобой надо быть осторожным.

– А че ты тут выспрашиваешь? – вдруг возмутился Януш, развернувшись. – Это они тебе дали задание? Сливать нас и наши откровения. Лаборант…

Леон опешил, шагнув назад.

– Ты что? Я же не сам вызвался у них работать! Меня пригласили. Но отказывать нет смысла, я медик, это интересно.

– Смотри у меня, – пригрозил Януш. – Если узнаю, что ты против нас, пожалеешь.

– Да все нормально, – махнула рукой Эвелин, – рыжий с нами. Правда, Леон?

Тот поправил очки и с укором покачал головой, покосившись на Януша.

– Ники, а у тебя есть изменения? – спросил Ян. – Тебя не обижали там?

– Не обижали, – улыбнулась Николь. – Пока ничего нового.

Я посмотрел на Серафима, который задумчиво стоял у стены, и окликнул его:

– Кай! Ты что скажешь?

– Как ты его назвал? – усмехнулась Эвелин.

– Кай, – повторил я. – Он сам открыл это имя, когда мы знакомились.

Серафим пожал плечами:

– Появилось что-то странное, но пока не могу определить.

– Это идея, – подняла руку Стефания. – Можно обращаться по кодовым именам. Для тесного общения только между нами.

– У меня нет кодового имени, – пожала плечами Николь.

– Нам здесь еще долго пребывать, – заметил я. – Поэтому такие имена могут возникнуть по ходу.

– Эй, блонди! – Ян развернулся к Мие, которая тихо сидела на полу и монотонно переворачивала фигурку кролика в пальцах. – Тебе прозвище готово!

– Прозвища давай своим овцам в стойле, – сухо отозвалась Мия, не поднимая головы.

– Ух ты какая! – хмыкнул Януш. – Я годное придумал, тебе как раз. Признаю, ты крута. Давай мириться.

– Что придумал-то? – поинтересовалась Эвелин, прищурившись и наклонив голову.

Ян дернул бровями и улыбнулся:

– Хорошо, не прозвище. Имя. Супер зачетное имя – Скай. Что скажешь, блонди?

Мия перестала вертеть кролика, поднялась и медленно подошла к нашему задире.

– Мне нравится, – холодно ответила она, посмотрев Яну в глаза, затем развернулась и ушла по коридору.

Еще некоторое время длилась пауза, после которой все поняли: с Яном что-то не так. Он продолжал стоять без движения, глядя перед собой.

– Что с тобой? – спросила Стефания, дернув брата за локоть. – Ты слышишь меня?

– Снова ее проделки! – покачала головой Эвелин.

– И что с ним делать? – нахмурился Леон, заглядывая замеревшему бунтарю в лицо.

Я подошел поближе и почувствовал «замок» на Януше.

– Его сковали. Это блок.

– Как его убрать? – спросила Стефания.

– Да кто она такая? – возмутилась Эва. – Подсадная? Никто из нас блоков не вешает.

– Шифр, – уточнил Серафим и направился к Яну. – Попробую убрать.

После нескольких движений руками Серафима, замерший Януш вздохнул и огляделся.

– Что это было? – спросил он, потирая затылок. – Черт, голова заболела.

– Напугал меня, – обиженно отмахнулась Стефания. – Ты просто перестал двигаться.

– Это блондинка сделала, – фыркнула Эвелин. – Кто же еще такое может. С ней что-то не так.

– С ней все так, – поправил я. – Ручаюсь. Просто ей в жизни пришлось тяжелее, чем вам.

– Ладно, забейте, – махнул рукой Януш. – Димитров не в обиде. Сила у девчонки зачет.

Я понял, что ситуация разрешена и направился вслед Мие. Проискав ее долгое время в корпусе и во дворе, нашел стоящей за оградой территории.

– Зачем ты вышла? Нам же нельзя туда.

– А то что? – равнодушно произнесла Мия, продолжая смотреть перед собой. – Я разучилась бояться после одного момента в жизни. Мне все равно.

– Скажи, – начал я, устроившись рядом, – что с тобой делали на тесте?

– Показывали твой тест.

– Что? Как это?

– Просто. Все, что происходило с тобой, показывали мне.

– Зачем?

– Пытались вывести меня на демонстрацию того, что имею.

– И как? Получилось?

– Получилось. У меня.

– Мия, ты снова говоришь загадками. Тебе удается скрывать свои способности?

– И это лучшее, что я могу сделать. Пока.

– Тебя увел Федор, он не пытался о чем-нибудь заговорить? Вел себя обычно?

– Ничего особенного, вокруг были лаборанты, если бы и хотел, не смог бы. А вот тебя открыли.

– Да. Ты все видела. – Я опустил голову, чувствуя некий стыд от того, что мое сокрытое обнаружили. – Они сорвали с меня покров, под которым таился я сам, вызвали что-то изнутри, изменили мое состояние. От этого Валентин возник в моей памяти так живо, что стало страшно.

– У тебя проявились способности. – Мия бросила на меня взгляд. – Ты знал о них?

– Способности? Какие?

– Ты магнит. Судя по тому, что произошло.

Я растерянно смотрел перед собой. Было понятно, о чем говорит Мия, но для меня тот момент стал шокирующим.

– Магнит для чего?

– Для кого, – поправила Мия. – Тренируйся, это сильно.

Покачав головой, я сокрушенно произнес:

– Как хочется продолжить ехать домой в тот злополучный день… Чтобы не очнуться потом в запертом контейнере и не попасть на этот остров. Просто доехать до дома, привычным движением захлопнуть дверь, заварить чай и улечься на диван, не думая, как проявить способности еще сильнее. Как хочется проснуться…

– Марк, это тяжело, знаю. Так сложилось. Но на тебе весь смысл этого проекта.

– Возможно, – удрученно согласился я. – Только мне пока ничего из этого не понятно. Даже мои возможности. А вот ты… Скажи, что ты сделала с Яном? Твои способности не перестают удивлять.

Мия пожала плечами.

– Мой шаг к примирению. Он желал помириться.

– Это впечатлило всех. Серафиму удалось дешифровать твой блок.

– Кто его увидел?

– Блок? Я увидел.

– Ты не должен был. Значит, твое зрение тоже активировали.

– Просто сюрприз за сюрпризом.